Геополитические факторы сыграли важную роль в становлении и формировании русского типа культуры. К геополитическим факторам мы относим следующие:
- Периферийность географического положения России;
- Серединное положение России между Востоком и Западом. Рассмотрим первый аспект - периферийность России.
П. А. Сапронов особо отмечает этот факт, говоря о том, что одна из впечатляющих особенностей нашей национальной культуры состоит в том, что ей уже самой географией была задана сильно выраженная периферийность. Верно отмечает русский философ И. А. Ильин:
«До XVIII века Россия вообще не имела собственных морских берегов и лежала, запертая, в глухом безмолвии в континентальном одиночестве».
Географическая перифе-рийность повлекла за собой, с одной стороны, одиночество русской культуры, а с другой - не могла не повлечь за собой и историческую периферийность, выразившуюся в относительно позднем вхождении Руси в круг послепервобытных культур.
С культурным одиночеством связана ещё одна особенность русской истории и культуры - их катастрофизм. Современный исследователь В. К. Трофимов связывает катастрофизм русской истории не только с культурным одиночеством, но и с неравномерным характером исторического развития, который проявлялся в скачкообразности и рваном ритме исторического времени.
«Время русской истории то замедлялось по сравнению с западноевропейским, то приобретало скачкообразный ускоренный характер».
Русская история и культура неоднократно прерывалась и ставилась под вопрос бурными катаклизмами, приходившими извне или вызревавшими внутри русского общества. П.А. Сапронов, правда, говорит о том, что
«чисто внешняя катастрофа произошла с Русью всего лишь один раз. Очевидно, что такой катастрофой стало монголо-татарское нашествие 1238-1240 гг. и последующие десятилетия. Последствия завоевания татарами Руси были таковы, что повлекли за собой почти полтора столетия культурного безвременья, когда русская культура боролась за выживание, естественный же процесс её развития был прерван».
Следующей катастрофой в русской истории и культуре исследователь называет опричнину Ивана Грозного (60-е гг. XVI в.). Она имела внутренние причины и травмировала русскую культуру как раз в тот момент, когда она набирала силы и крепла: расширялись границы России, росло население и его благосостояние и т. д. Разделение страны на опричнину и земщину, ужасы и непотребства, творившиеся в земщине, нанесли тяжелый урон России.
Ещё одной катастрофой в истории России было Смутное время, явившееся как бы продолжением опричнины, в нём «выявила себя внутренняя дисгармония и хаос русской души, её несогласие с собой и, возможно, с трудом преодоленная тяга и воля к самоуничтожению и историческому небытию».
Следующей по времени катастрофой стали петровские преобразования. Они не просто разрушили всё старое, но создавали основания для великой государственности и культуры петербургского периода. Реформы привели к тому, что из Руси - православного царства образовалась Россия - империя. Реформы Петра I способствовали глубоким и резким изменениям, происходившим в отечественной культуре.
Последней по времени П. А. Сапронов называет катастрофу Октября 1917 года и последовавшую за ней Гражданскую войну. Она завершила собой, а точнее, оборвала Петербургскую эпоху. В это время, как считает исследователь, на Россию уже не давило культурное одиночество, о нем не могло быть и речи, но, несмотря на это, катастрофа произошла.
Катастрофизм русской культуры связан, по мнению П.А. Сапронова, с тем, что «ей издавна присуща, притом в опасной степени, дискретность. Между её эпохами существует недостаточная и зыбкая, по западным меркам, связь». Развиваясь, русская культура слишком, почти до разрыва, склонна отрываться от своих предшествующих состояний: Московская Русь во многом была другой, чем Русь Киевская; Петербургская Россия ко второй половине XVIII в. почти забыла Московскую; внутри Петербургского периода сильны отличия между XVIII и XIX вв. и т. д. П.Я. Чаадаев писал:
«Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего. Мы так странно движемся во времени, что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно» (цит. по: [20]).
Прошлое воспринимается не тем, из чего выросло настоящее, а каким-то заблуждением, ошибкой, в которой либо все виноваты, либо никто. Таким образом, человек оказывается живущим в развалинах абсолюта, рано или поздно осознавая: ничего абсолютного нет, надеяться не на что и не на кого, отсутствуют и внутренние преграды. Отсюда - нигилизм, как одно из характерных свойств русского народа и русского культурного архетипа.
Богаты мы едва ли с колыбели, Ошибками отцов и поздним их умом...
Опыт отцов становится негодным, и дети отказываются от него сразу, но зато и нынешних детей ждет судьба их отцов:
И прах наш (...)
Потомок оскорбит пронзительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
Русской культуре, как никакой другой, резко приходится менять ход своего развития, который был менее устойчив и гарантирован.
Следует отметить, что подобный катастрофизм русской истории и культуры отмечали и философы рубежа XIX-XX вв., в частности Н.А. Бердяев. Он писал в своей знаменитой работе «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937): «...историческая судьба русского народа была несчастной и страдальческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и изменение типа цивилизации. В русской истории, - продолжал он, - ... нельзя найти органического единства». Н.А. Бердяев насчитывал в истории России «пять разных Россий»:
- Россию киевскую,
- Россию татарского периода,
- Россию московскую,
- Россию петровскую, императорскую,
- советскую Россию.
Эти России, сменяя друг друга, вместе с тем накладывались друг на друга, не образуя органического единства и преемственности. Напротив, общество проходило через радикальные, во многих отношениях катастрофические изменения социокультурного типа.
Хотя приводимое Н.А. Бердяевым перечисление номинально связано с меняющимися центрами и типами государственности, конечно, не в этом был его критерий, определяющий характер общества. С типом государственности был тесно связан общий характер культуры, тенденции, определяющие её динамику в каждом периоде.
Каждый переход от одного периода к другому сопровождался не только далеко идущей перестройкой предшествующих политических и социальных структур, но и их ломкой, энергичными мерами по отрицанию и разрушению отвергаемого прошлого. Таков был вынужденный результат татаро-монгольского господства, политики Ивана Грозного и потрясений Смутного времени. Таковы были следствия целеустремленной политики Петра I и его преемников. В дворянско-бюрократической империи были отменены или ограничены прежние феодальные привилегии и порядки, создана новая социальная иерархия на основе «Табели о рангах» и выслуги на государственной службе. Европеизация осуществлялась через крайнее социальное и культурное расслоение «по вертикали»: европеизированные и просвещенные «верхи» и закрепощенные, бесправные и темные «низы». В свою очередь, дворянская культура решительно отвергалась разночинной интеллигенцией, а нарастающая буржуазия беспощадно рубила «вишневые сады» и обрекала на разорение «дворянские гнезда». Нарастание социальных противоречий и движений социального протеста зачастую отражалось в отрицании господствующей культуры и культурном нигилизме.
Но дело не только в подобных разрывах русской истории. Слабость интегрирующего духовного начала приводила к постоянной внутренней раздробленности этого общества. Бердяев имеет в виду не только хорошо знакомые нам по социально-политическому анализу противоречия между трудящимися и имущими слоями, народом и интеллигенцией, обществом и государством. Этим противоречиям он придает несомненное значение как ситуативных причин, во многом обусловивших протекание революции 1917 г. Однако глубокие разлады были присущи самой русской культуре на разных этапах её истории. Именно эти разлады и противоречия и создавали разнообразие национально-духовной жизни России.
Современные исследователи, философы, историки и культурологи, считают, что история и культура России представляет собой постоянную смену разительно отличающихся друг от друга культурно-исторических парадигм или стилей культуры. Однако сегодня очевидно, что и эти пять (которые выделил Н.А. Бердяев) не исчерпывают российской истории: наряду с советской Россией была и русская эмиграция (русское зарубежье); после «перестройки» и распада СССР, начиная с 1991 г. мы ведем отсчет посттоталитарной истории России; да и эпоха «серебряного века» (рубежа XIX - начала XX в.), в том числе и по представлениям самого Бердяева, составляла особый тип культуры, отличный от культуры императорской России.
Если же добавить к перечисленным Россиям ещё Русь дохристианскую, языческую, существовавшую, пусть и весьма аморфно, до Киевской Руси, то мы насчитаем уже девять культурно-исторических парадигм в истории отечественной культуры, что чрезвычайно много для одной культуры, даже прожившей более 11 веков (истоки языческой Руси теряются в доисторической глубине и не могут быть датированы с какой-либо определенностью).
Несомненно, что каждый из периодов резко отличается от предыдущего и последующего и характеризуется социокультурным своеобразием и внутренним единством. Переход же от одного замкнутого в себе социокультурного этапа к последующему невозможен в русской истории и культуре постепенным, эволюционным путем: это каждый раз резкая, внезапная «ломка» целостной и единой социокультурной системы (для её обозначения принят сегодня термин «парадигма»), или, сказать иначе, революционная смена культурно-исторической парадигмы.
По существу, вся история России и русской культуры претерпевала многочисленные поворотные пункты, точнее, ломки социально- и культурно-исторического процесса. При этом смена ценностно-смысловых систем и стилевых принципов культуры (культурно-исторических парадигм), изменение самого типа цивилизации, происходившее «толчками» и готовившееся внешне незаметно, была по сравнению с иными типами цивилизаций особенно резкой и глубокой (что и давало основание Бердяеву говорить об «изменении типа цивилизации»; это заявление, конечно, не следует понимать буквально как смену типов цивилизаций, поскольку тип российской цивилизации не менялся, но находился в процессе становления, определенной эволюции, а потому не оставался неизменным; однако дискретность цивилизационного развития была слишком очевидной).
В истории русской культуры было несколько таких «ломок»:
- Крещение Руси;
- начало монголо-татарского ига;
- создание Московского царства и утверждение русского самодержавия;
- религиозный Раскол и начало Петровских реформ;
- осуществление крестьянской реформы (отмена крепостного права);
- Октябрьская революция 1917 г.;
- начало советского тоталитаризма сталинского типа;
- Август 1991 г. - крушение тоталитарного режима и начало либеральных реформ.
Нетрудно заметить не только разрушительный, даже катастрофический характер каждой из перечисленных социокультурных «ломок», имевших как далеко идущие культурно-исторические последствия, так и их взаимно противоположную направленность:
- Крещение Руси и религиозный Раскол;
- порабощение Золотой Ордой и самоутверждение Московского царства;
- антикрепостническая реформа и сталинская коллективизация;
- социалистическая революция 1917 г.;
- «вторая русская революция» 1991 г.
Всё это придает социокультурной динамике России особенно противоречивый, напряженный и радикальный характер, требующий своего научного осмысления и корректного объяснения. Общие закономерности социодинамики культуры получают на материале русской истории своё особенное воплощение.
Для понимания причин и характера происходивших в истории отечественной культуры резких смен социокультурных парадигм необходимо в каждом отдельном случае внимательно проанализировать возникающие в переломные моменты истории состояния социокультурной неполноты, общественно-исторической нестабильности, неустойчивости, взаимного несоответствия социальных предметов и культурных значений, порождающие глубокие и нередко неразрешимые противоречия. Изучение таких социокультурных противоречий, выступающих в качестве движущих причин культурно-исторического развития, в отношении России и русской культуры исключительно важно.
Принципиальное значение для понимания социокультурных противоречий национальной истории культуры приобретают противоречия между социальными и культурными явлениями, случаи взаимного несоответствия между социальными предметами и их культурными значениями. Многие из таких социокультурных несоответствий возникают в результате «наложения» друг на друга двух или нескольких культурно-исторических этапов, противоречивого сосуществования во времени и пространстве социальных и культурных явлений, генетически восходящих к различным историческим периодам и фазам развития культуры и общества.
Во многих случаях культурно-исторические парадигмы в русской истории действительно наслаивались друг на друга: один этап ещё не завершился, в то время как другой уже начался. Будущее стремилось осуществиться тогда, когда для этого ещё не сложились условия и, напротив, прошлое не торопилось уходить с исторической сцены, цепляясь за традиции и укорененные в обществе нормы и ценности. Подобное историческое наслоение этапов, конечно, встречается и в других мировых культурах - восточных и западных, но в российской цивилизации оно становится постоянной, типологической чертой:
- язычество в Киевской Руси сосуществует с христианством;
- традиции Византии в Московском царстве переплетаются с монгольскими новациями;
- в петровской России резкая модернизация сочетается с глубоким традиционализмом допетровской Руси;
- в советское время глубоко укорененный в традициях западноевропейской культуры марксизм соединился с российским почвенничеством и религиозным фундаментализмом, породив в результате чудовище сталинского тоталитаризма (тоталитаризм -это ярчайший пример государства с полным контролем над всеми сферами жизни общества).
Периоды параллельного сосуществования сменяющих друг друга этапов и соответствующих культурно-исторических парадигм длились в российской истории подчас не десятилетия, а века. При этом можно заметить, что тенденции культурно-исторического развития России то и дело опережали цивилизационные, вступая с ними в неразрешимые противоречия или в необъяснимые союзы.
Ещё одним следствием исторической периферийности Руси является фольклоризация русской культуры, формирование «низовой культуры». Русская культура, по мнению П.А. Сапронова, не столичная, а народная, следовательно, открытая, простодушная, простоватая, ярко вырядившаяся, провинциальная.
«Перед нами, -пишет он, - изобильная, избыточная и вместе с тем стройная и укрощенная стихия народной низовой или близкой к ней культуры» [25, с. 502].
Вторым фактором геополитического характера, сыгравшим важную роль при формировании русского типа культуры, стало серединное положение России между Востоком и Западом.
Русь в геополитическом отношении с давних пор представляет собой заслон, предполье, буферную зону Европы на восточном направлении. Одним из последствий этого стало то, что развитие русской культуры происходило в экстремальных условиях пограничной ситуации. М.Н. Громов пишет:
«Она не могла ориентироваться на создание ухоженной, благоустроенной, бюргерской среды обитания, ибо таковая постоянно разрушалась. ...Этот неустоявшийся, развороченный, слишком пространный физический ландшафт России продуцирует соответствующий интеллектуальный и мыслительный ландшафт, где можно встретить всё что угодно, кроме размеренности, порядка, законченности начатого дела. Зато возрастает надежда на чудо, необычайный эксперимент, фантастический прожект. В таких условиях, махнув рукой на недостижимое благосостояние и социальные гарантии своего существования, русский интеллигент более склонен задумываться над запредельными, нежели эмпирическими, вопросами своего бытия. Его душу, ум и сознание волнуют не проза жизни и частные проблемы, но великие, трансцендентные, вечно открытые вопросы смысла бытия отдельного индивида и неисповедимые судьбы несчастного родного Отечества, страдания которого он переживает как свои собственные. Это придает всей культуре и особенно философии напряженный нравственный тонус, глубокую историософскую наполненность, фундаментальный богословско-метафизический характер от творений первых летописцев и агиографов до мучительных раздумий западников и славянофилов, как века нынешнего, так и века минувшего».
Россия, находясь между Европой и Азией, выполняла важную геостратегическую роль, связанную с поддержанием мирового равновесия. Местоположение на незащищенной с Запада, Юга и Востока равнине приводило к тому, что Россия со всех сторон была открытой для нападения агрессивных соседей. Русскому народу постоянно приходилось вести огромное количество войн, в основном оборонительных. Война, как верно отмечает В.К. Трофимов, стала для русских людей суровой необходимостью, а сама Россия напоминала осажденную крепость. Говоря словами И. Ильина, русская история развивалась так, что для нее не было никакого выбора: или «стереться и не быть, или замирить свои необозримые окраины оружием и государственною властью». Начиная с XII века состояние мира для русского народа было скорее исключением, а война - жестокой закономерностью. В. К. Трофимов в работе «Менталитет русской нации» приводит в подтверждение данных фактов следующие интересные цифры:
«...великороссы в период формирования своей государственности за 234 года (1228-1462 гг.) вынесли 160 войн, в XVII в. Россия воевала 48 лет. С 14 по 20 в. историки насчитывают 329 лет войны. В целом Россия воевала две трети своего исторического бытия».
Многочисленные войны, по мнению исследователя, закаляли в менталитете русского народа данные ему от природы выносливость, неприхотливость, стойкость, самоотверженность, готовность жертвовать личным благополучием во имя спасения Отечества.
Постоянные военные конфликты формировали мироощущение русского народа, его национальный характер. Именно войнами можно объяснить нашу концентрацию и централизацию в едином государстве, особую заботу русских о сохранении национальной независимости. Историческая память о внешней угрозе России навечно «поселилась» в русской душе. Бесконечные нашествия, завоевания, походы против России истощали силы русских и других народов многонационального государства, уничтожали с таким невероятным трудом созданный культурный слой отечественной цивилизации.
Именно война, экстремальные условия неизбежно высвечивали лучшие свойства русского народа - доброту, готовность делиться последним, самоотверженность вплоть до самоотречения. Эти же войны оказывали весьма противоречивое воздействие на русский народ. С одной стороны, они уничтожили самую здоровую и жизнеспособную часть населения, с другой - существует позитивный духовный аспект вечной угрозы войны и близости непредвиденной смерти. Национальным свойством русских на многие века стала способность просто и спокойно, мужественно и без внешних театрализованных эффектов покинуть земную жизнь и перейти в мир иной.
Специфику положения России определяет её географическое положение между Европой - Западом и Азией - Востоком. Н. А. Бердяев писал:
«Россия не может определять себя, как Восток, и противополагать себя Западу. Россия должна сознавать себя и Западом, Востоко-Западом, соединителем двух миров, а не разделителем» [1, с. 40].
Католический мыслитель Франц фон Баадер считал Россию посредницей между Востоком и Западом. Какой части души: восточной или западной отдать предпочтение? Подводя итоги петровским преобразованиям, Екатерина II в своем «Наказе» объявила подданным: «Россия есть Европейская держава». Европейские принципы жизни действительно во многом органичны для России. Но в то же время Александр Блок восклицал:
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы, С раскосыми и жадными очами!
В. О. Ключевский писал:
«Исторически Россия, конечно, не Азия, но географически она не совсем и Европа. Это переходная страна, посредница между двумя мирами. Культура неразрывно связала её с Европой; но природа положила на неё особенности и влияния, которые всегда влекли её к Азии или в неё влекли Азию» (цит. по: [7, с. 322]).
Эрнст Мориц Арндт в своих воспоминаниях отмечал, что русские - чудный народ. Можно сказать без ошибки, что в их чертах и во всем их физическом и нравственном складе Азия соединяется с Европой.
П.Я. Чаадаев в своих «Философических письмах» писал о том, что русский народ никогда не шел вместе с другими народами, он не принадлежит ни к одному из великих семейств человечества, ни к Западу, ни к Востоку, не имеет преданий ни одного, ни другого. Русские существуют вне времени.
М. Горький в работе «Две души» пишет:
«У нас, русских, две души: одна - от кочевника-монгола, мечтателя, мистика, лентяя, убежденного в том, что "Судьба - всем делам судья", "Ты на земле, а судьба на тебе", "Против судьбы не пойдешь", а рядом с этой бессильной душой живет душа славянина, она может вспыхнуть красиво и ярко, но недолго горит, быстро угасая, и мало способна к самозащите от ядов, привитых ей, отравляющих её силы» (цит. по: [23, с. 510]).
Географическое положение России на стыке Европы и Азии определяло особенности исторического развития и формирования русского культурного архетипа.
Восточная цивилизация - цивилизация интровертная, направленная внутрь себя. Это связано с особенностями исторического развития восточного региона. Цивилизации Древнего Востока появились раньше западных, они развивались на относительно ограниченных территориях: с одной стороны - горные массивы (Памир, Тянь-Шань, Алтай, Гималаи), с другой - океаны (Тихий, Индийский). Из родовых общин сразу же появляются деспотические государства, в которых практически для подавляющей массы населения говорить о внешней свободе не приходилось, т. е. развиваться вовне человек не мог и развитие пошло вовнутрь или интровертно. В целом Восток - интровертная цивилизация, где развиваются такие методы познания, как созерцание, медитация, интуиция.
Цивилизация Запада изначально оказалась в другой ситуации. Огромные пространства, требующие заселения, относительно небольшое количество населения способствовали, с одной стороны, развитию чувства свободы, внешней свободы, порой даже вседозволенности, а с другой - развитию рационализма, абстрактно-логического мышления. Запад - цивилизация экстравертная, направленная вовне.
Россия взяла с Востока способность к глубоким духовным раздумьям, некую внерациональность (вспомним, ведь в России почти все философские труды написаны в литературной форме, нет четких систем, как, например, в западной философии), погруженность в духовный мир, в России на первом месте стоят проблемы духовного, внутреннего характера, мы мало обращаем внимания на внешнее благополучие, для нас главное - душа, внутренний мир человека. Но при этом мы - цивилизация и экстравертная, ибо жить на огромных пространствах и не ориентироваться, не знать их нельзя. Сочетание подобных противоречий типично для России. Восток указал России и способ поддержания жизни огромной, трудно управляемой империи, беспредельно расширяющей сферы своего влияния. Россия перенимает с Востока жесткую централизацию государственной власти, а отсюда почти полное отсутствие свободы личности. Таким образом, жестокость политических институтов, варварские обычаи, презрение к ценности отдельной человеческой жизни, бесправие - это тоже Восток в русской культуре.
Влияние Запада, Европы началось несколько позже, об этом писали евразийцы, представители историко-культурного направления, различавшего третий, серединный материк - Евразию, основное пространство земель которого занимает Россия. Они считали, что в социокультурное бытие России в соизмеримых между собой долях, перемежаясь и сплавляясь воедино, вошли элементы культур Востока, Запада и Юга, создав особую культуру, особый мир. Юг в этих процессах явлен преимущественно в образе византийской культуры и политики, их влияние на Россию было длительным и основополагающим, особенно в X-XIII вв. Восток выступает у евразийцев в облике «степной» цивилизации, монголо-татарской государственности Чингисхана и его преемников, что сыграло ведущую роль с XIII по XV в. Европейское влияние началось с эпохи Петра I, прорубившего «окно в Европу», начавшего европеизацию страны.
Следует отметить, что Россия несколько раз пыталась освоить европейский опыт, но до Петра Великого это ей не особенно удавалось. П.С. Гуревич отмечает четыре особенности, которые определили облик русской государственности и культуры:
- Призвание варягов, которые были европейцами и остались на русской земле не как собиратели дани, а как её жители и быстро ославянились;
- Крещение Руси продемонстрировало выбор между Европой и Азией молодого государства. Приняв христианство от Византии, Русь вошла в христианскую Европу;
- Степная структура Древней Руси и монголо-татарское завоевание. Золотая Орда, которая в течение нескольких столетий определяла социальные и политические отношения на Руси, наложила свой отпечаток и на культурный облик страны;
- Неприятие самой Европой России. Н.Я. Данилевский пишет, что Европа видит в славянах вообще нечто ей чуждое и такое, что не может служить ей простым материалом, из которого можно извлечь выгоду.
Первые два обстоятельства способствовали общеевропейскому единству, единству Руси и Европы, следующие два, наоборот, отталкивали Россию от Запада.
В исходной исторической характеристике русской культуры отражается пограничное положение России между двумя континентами и цивилизационными типами - Европой и Азией, Западом и Востоком. Длительные споры, протекавшие в России на протяжении почти всего XIX в. и продолжающиеся до сих пор, породили разные гипотезы. Мыслители западнической ориентации предпочитали видеть в России неуклонную тенденцию приобщения к Западу и преодоления «восточной отсталости». Мыслители славянофильского типа, напротив, отстаивали самобытность России, её принципиальное отличие от Запада, как, впрочем, и от Востока, видя в ней общинно-православное начало. Позднее выявилась и евразийская линия в понимании русской культуры, в которой утверждалось её пространственное, историческое и духовное слияние с азиатским ареалом.
Однако эти идейные споры отражали несводимость русской культуры к одному из вариантов или к сочетанию и синтезу того и другого. Такие попытки неизменно оказывались неудачными. Часто встречающиеся в научных работах формулировки о «парадоксальности» русской культуры свидетельствуют о том, что её понимание требует преодоления однозначных, линейных схем и обращения к многомерной концепции. Такой подход возможен именно на основе применения цивилизационного анализа, так как русская культура несводима к этническому или национальному субстрату, хотя, несомненно, несет в себе характеристики обоих этих уровней. Под цивилизацией здесь и далее понимается уровень, ступень общественного развития, материальной и духовной культуры; состояние общества, которое воплощает наиболее рациональный способ воспроизводства жизни и наиболее гуманные формы существования человека.
Промежуточное положение России между Западом и Востоком, взаимодействие с обоими началами и противодействие им привело к глубокой противоречивости русской культуры, её раздвоенности и внутренним расколам. Подобное положение постоянно проявлялось на протяжении всей истории России в культурном расколе между правящим классом и народными массами, в переменах внутренней политики от попыток реформ к консерватизму, а во внешней политике - от тесного союза со странами Запада до противостояния им.
В отечественной культуре можно найти немало противоположных характеристик, свойственных всякой культуре и создающих разнообразие национально-духовной жизни:
- индивидуализм - коллективизм;
- смирение - бунт;
- природная стихийность - монашеский аскетизм;
- мягкость - жестокость;
- самоотверженность - эгоизм;
- элитарность - народность.
Но, наряду с этими характеристиками, в культуре России постоянно проявляются и возобновляются устойчивые противоречия:
- между началом и высокой религиозностью;
- между культом материализма и приверженностью к возвышенным духовным идеалам;
- между всеохватной государственностью и анархической вольницей;
- между национальным самомнением, смыкавшимся с великодержавностью, и мессианским универсализмом;
- между «русификацией» православия как оплота христианской России и стремлением к превращению православия во вселенскую религию;
- между поисками социальной свободы и подчинением государственному деспотизму и сословной иерархии;
- между принятием косного земного бытия, стяжательством и безграничной свободой, исканием Божьей правды;
- между «западничеством» как увлечением образцами прогресса, свободы личности, рациональной организации жизни и «восточничеством» как интересом к упорядоченной и стабильной, но сложной и разнообразной жизни, отличной от русской действительности.
Геополитическая специфика России, связанная с её серединным положением на евроазиатском континенте, объективно обусловливает многонациональный состав населения. В процессе обретения Россией новых земель был выработан особый тип межнациональных отношений, который основан на чувстве уважения к другим народам, их религии, обычаям и традиции. Русская крестьянская колонизация носила, как правило, мирный характер, так как основные миграционные потоки направлялись либо на малоосвоенные, либо на вообще неосвоенные земли. Переселенцы легко вступали с коренными жителями в хозяйственные, культурные, родственные связи, постепенно органично врастая в окружающую среду. В России, что очень важно, не было «народа-господина» и подчиненных народов, возможно, именно этим можно объяснить факт добровольного вхождения в Россию многих народов. И. А. Ильин писал:
«Сто семьдесят миллионов людей, то сосредоточенных, то рассеянных в степях, то затерянных в лесах и болотах; до ста восьмидесяти различных племен и наречий; и до самого двадцатого века - целая треть неславян и около одной шестой нехристианских исповеданий. Мы должны были принять и это бремя (третье после бремени земли и природы. - Н.М.): не искоренить, не подавить, не поработить чужую кровь; не задушить иноплеменную и инославную жизнь; а дать всем жизнь, дыхание и великую родину. Найти ту духовную глубину, и ширину, и гибкость творческого акта, в лоне которых каждое включаемое племя нашло бы себе место и свободу посильно цвести... Надо было создать духовную, культурную и правовую родину для всего этого разноголосого человеческого моря; всех соблюсти, всех примирить, всем дать молиться по-своему, трудиться по-своему и лучших отовсюду вовлечь в государственное и культурное строительство».
Россия всегда была полиэтническим образованием, внутренних распрей в стране на национальной почве практически никогда не было. Самым мощным этническим влиянием было, конечно, славянское. А.С. Хомяков, характеризуя земледельческие народы, к которым и принадлежали славяне, отмечал:
«Им недоступно чувство аристократического презрения к другим племенам, но все человеческое находит в них созвучие и сочувствие. Русский смотрит на все народы, замежеванные в бесконечные границы Северного царства, как на братьев своих».
Именно из такого мирочувствования и берет отмеченная позднее Ф.М. Достоевским всемирная отзывчивость русского народа, его дар сопереживать и принимать близко к сердцу беды и страдания других народов.
Поскольку русский народ изначально был, как мы уже отмечали, полиэтничным, то вполне логично предположить, что народы в той или иной мере входившие в данный этнос, либо граничащие с ним, оказывали влияние на формирование русского культурного архетипа. Г. Федотов писал:
«Национальная душа не дана в истории. Этническая психея служит лишь сырым материалом для нее, да и психей этих множество: славяне, финны, тюрки - всё это отложилось в русской душе».
Ему вторит и Д. Лихачев, отмечающий, что характер народа действительно не един. Мы замечаем, как свои отличия в русском характере формировались и формируются у поморов, другие в Сибири, третьи по Волге - в средней и нижней её части. Россию нельзя оторвать и от населяющих её народов, составляющих вместе с русскими её национальное тело. Сильное влияние на формирование великорусского народа оказала встреча с финно-угорскими племенами. Это влияние проявилось и в быту, и в языке, и в хозяйственной жизни, и в культуре, и в религии. Значительное влияние на великорусский этнос оказали и монголо-татары. В традиционной литературе влияние их описывалось исключительно в негативных тонах. Так, например, И.А. Ильин говорит о том, что в результате монгольского ига русская душа, хотя и не была переделана, но заболела, сократилась, заколебалась. Однако он же говорит и о том, что продолжительное иго воспитало в русских не только слабые, но и сильные ментальные свойства: проницательность, способность вынести самый низкий жизненный уровень и при этом не пасть духом, искусство самопожертвования и бескорыстной самоотдачи, удивительную покладистость и гибкость, наследственную отвагу. Коренной пересмотр тюркского влияния на ход русской истории и культур содержится в концепции евразийцев. Они, в частности, подчеркивают, что «целый ряд душевных свойств русского народа не имеет эквивалента в славянских ментальных чертах. Так, склонность к созерцательности и приверженность обряду, присущие русским... не встречаются у других православных славян и скорее связывают русский народ с неправославным Востоком. То же самое относится и к русской удали - чисто степной добродетели.». Среди негативных качеств туранского характера, к которым оказались восприимчивы великороссы, следует назвать неповоротливость теоретического мышления и созерцательный характер умственной деятельности.
Выдающийся отечественный исследователь М.А. Лифшиц, исследуя особенности русской культуры, отмечал, что для неё характерно наличие двух полюсов:
- народность, восходящая к «архаическому восточному быту»;
- западничество, универсальный характер русской культуры.
Архаические, допетровские черты русской культуры оказались в ходе исторического развития достаточно стойкими и во многом сохранились вплоть до настоящего времени. Эти черты, связанные с примитивной крестьянской демократией, определяются господством общественного и нравственного начал и составляют сущность такого феномена, как «Святая Русь». Именно она выступала идеалом, в качестве своеобразной национальной культуры для славянофилов.
Однако, как верно отмечает философ, еще в XIX в. отечественные западники выявили отрицательные стороны «Святой Руси» и подвергли их суровой критике. Если славянофилы усматривали в соборности, превосходстве общинного начала над личным, преимущество русской культуры, то западники, наоборот, считали, что общинные отношения являются пережитками азиатского быта, который нужно искоренить и заменить европейскими формами.
Таким образом, и западники, и славянофилы противопоставляют национальное и европейское. Но это противопоставление носит принципиально различный характер. Славянофилы прославляют всё национальное, тогда как западники противопоставляют наш, национальный, архаический и отсталый идеал идеалу европейскому.
Реальная же диалектика русской культуры, отмечает М. А. Лифшиц, состоит в самоотрицании национальной формы, которая вошла в отечественное культурное наследие в виде мирового развития и приобрела универсальное значение. Так, В.С. Соловьев в книге «Национальный вопрос в России» говорит о том, что спасение русского народа состоит не в национальном эгоизме и самомнении, а в национальном самоотречении. Речь в данном случае идет о том, что русский народ умеет принять и впитать в себя многие положительные черты других народов и культур. В этом смысле говорит и Ф.М. Достоевский о всечеловечности русского гения Пушкина, который способен был погружаться в художественное наследие различных культур.
Одной из особенностей русской культуры М.А. Лифшиц называет собирательность, собирательный характер, который воспроизводит на более высокой ступени различные элементы культур других народов. Но эта собирательность, восприимчивость к другим культурам возникла во многом благодаря восточной черте старой России, которая приняла различные элементы международного опыта и на его основе породила грандиозный прогресс в XIX в. При этом русская культура обладает большой силой ассимиляции. Тем самым она, воспринимая значительные элементы общемировой культуры, ассимилирует эти элементы, трансформирует их на основе национальных традиций.
В целом можно отметить, что особенности геополитического положения России формировали определенные черты русского типа культуры, к которым можно отнести:
- нигилизм;
- фольклоризацию культуры;
- отсутствие в русской культуре размеренности, порядка, законченности;
- постоянное присутствие надежды на чудо, необычайный эксперимент и т. п.;
- основной круг проблем - вечные трансцендентные проблемы, проблемы смысла бытия и человеческой жизни;
- нравственная направленность, панморализм русской культуры;
- всемирная отзывчивость, способность принимать близко к сердцу беды других народов.