Ложное пробуждение

Ложные пробуждения – тип метахорных или галлюцинаторных переживаний, которые могут происходить даже с людьми, у которых не бывает осознанных сновидений, но особенно к ним предрасположены люди, у которых часто случаются осознанные сновидения. Они могут принимать много отличительных форм, но во всех них, человек думает, что проснулся, хотя на самом деле он спит. Так, сновидцу может показаться, что он действительно проснулся в своей собственной спальне, и видит свою комнату, которая может казаться ему знакомой до мелочей; и если он не понимает, что это сновидение, то затем следуют более или менее правдоподобные действия по одеванию, завтраку и отправлению на работу. Существенное различие между ложным пробуждением и осознанным сновидением, поэтому, заключается в том, что во время ложного пробуждения субъект недопонимает своё состояние. В других отношениях ложные пробуждения могут напомнить осознанные сновидения очень близко. В частности, качество восприятия такого переживания может сильно напоминать восприятие бодрствующей жизни.

Одной из наиболее драматичных форм ложного пробуждения является та, когда человек, как ему кажется, просыпается неоднократно. Некоторые субъекты сообщают о просыпании у себя в спальнях по нескольку раз подряд, и, по-видимому, принимаются за работу и начинают свой нормальный день каждый раз, прежде чем снова «проснутся», обнаружив некоторые несоответствия в содержании сновидения и обнаружив себя снова в своей спальни, думая: «О, это было сновидение». Вот пример этого типа переживания, о котором сообщает французский психолог Ив Делаж:

Это произошло, когда я был в лаборатории Роскоффа. Однажды ночью я был разбужен сильным стуком в дверь моей комнаты. Я встал и спросил:
– Кто там?
– Мсье, – раздался в ответ голос Марти (дежурного лаборанта), – мадам Х... (такая действительно жила тогда в городе и мы были знакомы) просит вас незамедлительно приехать к ней, посмотреть мадемуазель П... (такая действительно жила в доме мадам Х... и мы также были знакомы), которая внезапно заболела.
– Хорошо, – сказал я, – только оденусь и сразу бегу. Я поспешно оделся, но перед тем как выйти, я вошёл в свою умывальную, чтобы протереть лицо влажной губкой. Ощущение холодной воды разбудило меня и заставило констатировать, что всё до этого мне просто приснилось и что меня никто зовёт. Так что я возвратился и заснул. Но спустя немного времени, те же звуки снова раздались в моей двери.
– Ну что, мсье, так вы идёте?
– О боже! Так это было на самом деле, а я-то думал, мне это приснилось.
– Отнюдь, поспешите, вас ждут с нетерпением.
– Хорошо, уже бегу.

Снова я оделся, снова в своей умывальной я умыл лицо холодной водой, и снова ощущение холодной воды разбудило меня и дало мне понять, что я стал жертвой повторения того же сновидения. Так что я снова лёг в кровать и снова заснул.

Эта же сцена почти в точности повторилась ещё дважды. Утром, когда я действительно проснулся, и увидел полную умывальницу воды, пустую раковину, и сухую губку, я понял, что, в действительности, сновидением было всё; не только стук в мою дверь и беседа с дежурным, но и одевание, пребывание в умывальной, мытьё лица, мысли о том, что я проснулся и возвращение в кровать. Вся эта последовательность действий, рассуждений и мыслей была ничем иным как одним и тем же сновидением, повторенным четыре раза подряд без прерывания сна и без шевеления в кровати.

Интересно, философ Бертран Рассел сообщает о кажущемся просыпании сотни раз подряд после обезболивающего средства.

Реализм и нереализм в ложных пробуждениях

Пример Делажа, приведённый выше, может быть взят в качестве иллюстрации того тезиса, что ложные пробуждения, как и предосознанные сновидения, больше напоминают осознанные сновидения, чем неосознанные. Например, окружающая среда, по-видимому, часто является реалистичной до мелочей, а сновидец ведёт себя вполне рассудительно. С другой стороны определяющий фактор осознанности – понимание статуса переживания – явно отсутствует при ложном пробуждении. Это отсутствие может быть связано с более общей нехваткой критичности в этом состоянии. Например, человек при ложном пробуждении часто странно наивен по отношению к своим наблюдениям, которые действительно подтверждают его вывод, что он проснулся. Так что человеку в предосознанном или осознанном сновидении свойственно внезапно поверить, как в случае с Делажом, что он теперь бодрствует, хотя ранее видел сон. Другими словами осознанный сновидец может блуждать в незнакомой обстановке в своём сновидении, пока не произойдёт нечто, что заставляет его думать, что он «проснулся», хотя в действительности он продолжает переживать события сновидения в той же самой обстановке, только теперь они неосознанны.

Ложное пробуждение, приведённое там, было нереалистичным в том смысле, что субъекту показалось, что он проснулся не в спальне, в которой он спал в то время, а в месте (его старая школа), в котором он находился в предшествующем осознанном сновидении. Далее, по пробуждении, субъект считал, что переживание после ложного пробуждения было феноменологически неотличимо от обычного сновидения. Любопытно, что субъекту в этой ситуации не пришло в голову, что он не прошёл через обычную стадию пробуждения в своей кровати от того, что он теперь ретроспективно расценивает как сновидение к своему текущему «бодрствующему» состоянию.

Ложные пробуждения можно разделить на реалистичные или нереалистичные не только по тому признаку, имеет или нет место правдоподобный процесс кажущегося «пробуждения» в рамках текущего сновидения, но также и по признаку, находит ли субъект себя, как ему кажется, в своей собственной спальне (точнее там, где он спит в это время) в момент ложного пробуждения. В следующем переживании Мёрс-Мессмера, субъект вначале проходит через очевидно реалистичный процесс «пробуждения», но затем он оказывается в комнате, которая не является той, в которой он пребывает в настоящее время (хотя это не происходит с ним в тот момент):

Я проснулся в постели и осмотрелся вокруг. Было уже светло, я был в комнате, в которой я жил ещё ребёнком лет двадцать тому назад, но я этого не сознаю. Вместо этого меня поражает что-то другое; я слышу голоса и звуки, которые, кажется, доносятся со всех сторон. Я думаю, что это определённо какое-то последствие сна, и что у меня теперь есть возможность записать дословно, что говорят голоса. Внезапно я обнаруживаю в своей руке карандаш и вижу лежащий передо мною на кровати блокнот. У меня возникают подозрения. Я думаю: Если я не брал карандаш, то его не должно быть в моей руке, а если он в руке, должно быть со мной что-то не так. Наиболее вероятным выводом было бы счесть это за сновидение, если бы я только что не проснулся. Ага, – думаю я, – только теперь я по-настоящему бодрствую. Но меня беспокоят голоса, которые я всё ещё слышу. Ведь галлюцинации в бодрственном состоянии, – думаю я, – верный признак умственного расстройства. Я встаю и начинаю искать. Когда я открываю дверцу тумбочки, я вижу в ней сваленные в кучу части радио: трубки, трансформаторы и катушки; рядом с трубкой громкоговорителя находится тускло светящаяся лампочка. Я отсоединяю провода от аккумуляторной батареи, на которой лежат трубки, но лампочка продолжает гореть. В этот же момент исчезают голоса и звуки. Но сразу же после этого они снова возникают, сначала тихие, затем становясь всё громче, и наконец, к ним добавляется ещё и музыка. Теперь я бросаю работу и думаю: надеюсь, никто не заметит, что я не в своём уме, – и продолжаю видеть сон.

Эти два вида нереализма – один связанный с отсутствием процесса «пробуждения», другой касающийся окружающей среды, в которой оказывается субъект после пробуждения – не обязательно происходят вместе в каждом случае, иллюстрацией чему служит вышеприведённый случай Делажа. Делаж находит себя в своей собственной спальне каждый раз, но он, кажется, не прошёл никакого реалистичного процесса «пробуждения» ни на каком этапе; вместо этого, каждый раз он «просыпается» возле умывальника и затем решает «вернуться в кровать», так что ему не приходила в голову мысль о том, насколько неправдоподобным было его пробуждение в умывальнике после пребывания не в бессознательном сомнамбулизме, скажем, но в кажущемся бодрствующем сознании.

Ложные пробуждения второго типа

Особенно поразительный вид реалистичных ложных пробуждений был отмечен в книге Грин «Осознанные сновидения» (1968a) как ложные пробуждение второго типа. В переживаниях этого типа субъекту кажется, что он просыпается в своей кровати естественным образом, но окружающая его атмосфера кажется ему напряжённой, наэлектризованной или натянутой, и у него возникает «чувство ожидания». В ложном пробуждении этого вида можно услышать зловещие и тревожные звуки, и можно увидеть «привидения»; т.е. фигуры, которых нету в спальне или любой другой обстановке в которой человеку случилось спать.

Ложное пробуждение второго типа, кажется, является одним из наименее приятных типов метахорного переживания из-за ощущения напряжённости и наэлектризованности в атмосфере, о котором часто сообщают, вместе с чувством ожидания, которое может быть предостерегающим или зловещим. Вот переживание, о котором сообщает Субъект E, в котором были восприняты «привидения» монстров.

Я проснулась и осознала, что радио, находящееся подле кровати, было включенным. Кто-то спустился вниз по лестнице, пройдя мимо двери. Я убавила громкость музыки; странно, – подумала я, – работающее радио в это время ночи; а который час? Я встала с кровати, чтобы посмотреть на часы (на расстоянии в приблизительно шесть футов), но пока я это делала на меня нахлынуло жуткое чувство и я заколебалась; однако, всё выглядело совершенно естественным, так что я пошла вперёд, вопреки нарастающей напряжённости атмосферы, и взяла часы; в этот самый миг они внезапно изменились в моих руках! Быстро я положила их обратно; их чёрный циферблат стал белым и стрелки сдвинулись на девять и десять. Я поняла – это было ложным пробуждением. Остановившись на момент, чтобы осмыслить значение положения стрелок часов (ибо я знала, что они не могли показывать реальное время), я нырнула назад под одеяла. На меня навалились какие-то чудовища; я позвала на помощь, но не могла проснуться, до тех пор пока я не схватил этих чудищ и не сбросил их на пол.

Вот одно из переживаний ложного пробуждения второго типа, пережитое Оливером Фоксом.

Закончилось обычное сновидение, и я подумал, что проснулся. Всё ещё была ночь, и в моей комнате было очень темно. Хотя мне казалось, что я проснулся, я чувствовал себя необычайно вялым. Атмосфера казалась заряженной, в состоянии «напряжения». Было ощущение, что невидимые, неосязаемые силы пришли в действие, которые и производили это чувство атмосферной напряженности. Я насторожился. Что-то определённо должно было произойти. Вдруг комната осветилась тусклым светом. Мягкое зеленоватое сияние, предположительно фосфоресцентного характера, исходило из застеклённого шкафа, стоявшего рядом с моей кроватью. От этого источника оно распространялось медленно и равномерно, как светящийся газ – холодный, призрачный свет неизменной яркости. Некоторое время я стоял неподвижно, просто наблюдая. Я не был напуган, но полон любопытства. Далее, желая рассмотреть поближе источник этого таинственного света, я сделал усилие, чтобы преодолеть свою вялость. Немедленно, свет исчез, и всё стало как обычно. Теперь я проснулся по-настоящему, и моя голова наполовину оторвалась от подушки.

Интересно отметить, что Фокс упоминает о чувстве «необычайной вялости» в начале этого переживания, и что он связывает его окончание со своим преодолением этой вялости. Возможно, что, попытайся он пошевелиться, он обнаружил бы себя неспособным этого сделать, так как для ложного пробуждения второго типа характерен паралич. Мы обсудим значение этого открытия далее в Главе 8 в связи с возможными отношениями между ложными пробуждениями второго типа и расстройством, которое врачи называют «сонным параличом», при котором субъекту кажется, что он проснулся, но неспособен пошевелиться, также при этом сообщается о галлюцинациях. Также мы хотим обратить внимание на возможность того, что чудища, которые «навалились» на Субъекта E в предыдущем случае, возможно, также были связаны с пониженным мускульным напряжением, и, возможно, были символическим представлением трудности дыхания. Чодофф (1944), описывая случай сонного паралича у 19-летнего сержанта американской армии, упоминает случай, в котором этот молодой человек, казалось, просыпался только, чтобы испытать «яркую галлюцинацию, что на его груди сидел его друг». Чодофф предполагает, что эта галлюцинация была вызвана затруднённым дыханием субъекта, и что «последующее чувство грудного давления было неправильно истолковано как чьё-то сидение на его груди».