Типология федеративных отношений

Один из ведущих мировых специалистов в сфере федеративных отношений Дж. Элейзер выделяет следующие виды федерализма. Первый из них (именно его имеют в виду, когда говорят о федерализме) -федерация (federation) представляет собой форму организации государственной власти, главные принципы которой были сформулированы отцами-основателями США в Конституции 1787 г. Федерация предполагает учреждение единого центрального правительства, в пределах охвата которого формируется полития, а составляющие ее единицы получают право, с одной стороны, на самоуправление, с другой - на соучастие в общем конституционном управлении образованием в целом. Полномочия центрального правительства делегируются ему населением всех составляющих политию единиц. Оно имеет прямой выход на граждан страны и верховную власть в сферах, отнесенных к его компетенции. Для роспуска федерации требуется согласие всех или большинства входящих в нее единиц. К классическим современным федерациям можно отнести США, Швейцарию и Канаду.

Второй подвид - конфедерация (confederation) - был общепризнанной формой федерализма до 1787 г. При конфедеративном устройстве объединившиеся единицы образуют союз, но в значительной степени сохраняют свои суверенитет и законодательные полномочия. Они устанавливают и поддерживают постоянный контроль над центральным правительством, которое может достичь уровня простых граждан, только действуя через эти единицы. Для выхода из состава конфедерации каких-то ее членов не требуется согласия остальных - подобное право фиксируется при заключении изначального конституционного соглашения. Классические образцы конфедерации - Ахейский союз (конфедерация древнегреческих городов в Пелопоннесе в 280-146 гг. до н.э.) и Республика Соединенных провинций (семь городов Нидерландов). Лучшим примером современной конфедерации может служить Европейский союз.

Третий подвид - федератизм (federacy) - асимметричные взаимоотношения между федерированным государством и более крупной федеративной державой. В этом случае основой поддержания союза является сохранение федерированным государством широкой внутренней автономии при отказе от некоторых форм участия в управлении федеративным образованием. В США подобное устройство называется «содружеством» («commonwealth»). Именно таким образом построены взаимоотношения этой страны с Пуэрто-Рико и Гуамом.

Четвертый подвид - ассоциированная государственность (associated statehood) - сходен с описанным выше в той же степени, в какой конфедерация сходна с федерацией. И в том, и в другом случае отношения асимметричны, но при ассоциированной государственности федерированное государство в меньшей степени связано с федеративной державой, и в конституции, оформляющей взаимоотношения сторон, как правило, предусмотрена возможность разрыва существующих между ними уз при каких-то специально оговоренных условиях. Подобного рода взаимоотношения установлены между США, с одной стороны, и Федерированными Штатами Микронезии и Маршалловыми островами - с другой.

Помимо уже названных, Дж. Элейзер выделяет и существование других - квазифедеративных форм, к которым он, в частности, относит:

  1. унии (например, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии);
  2. лиги (например Ассоциация государств Юго-Восточной Азии);
  3. кондоминиумы (например Андорра под совместным протекторатом Франции и Урхельского епископа (Испания);
  4. конституциональная регионализация (например Италия);
  5. конституциональное самоуправление (например Япония).

Каждая из данных форм или конкретных их вариаций предлагает свое собственное решение неких специфических проблем управления, характерных для современного мира, но все они призваны найти пути, позволяющие обеспечить сочетание единого управления политией в целом с достаточным уровнем самоуправления ее частей и/или добиться создания системы соучастия во власти с тем, чтобы способствовать демократическому самоуправлению всего государства либо его составляющих.

Италия представила несколько лет тому назад Южному Тиролю статус автономии с собственными правами и правами регионального самоуправления с целью окончательной интеграции данного региона в итальянский государственный союз. При этом очень часто делался слишком сильный акцент на единство, а разнообразие интересов регионов, расположенных между Сицилией и Южным Тиролем, недооценивалось. Политическое объединение «Северная Лига», которая активно участвовала в правительстве, предложила в ноябре 1994 г. план федеративной регионализации, т. е. разделения Италии на девять крупных регионов (Северо-запад, Ломбардия, Северо-восток, Эмилия и Тоскана, Романия, Умбрия, Маркия и Лациум, Кампания и Калабрия, Аббруцция, Молизе, Басиликата, Апулия, Сардиния и Сицилия). Многие полагают, как отмечается далее в докладе, что «только благодаря региональному федерализму итальянское государство вообще может стать работоспособным и тем самым достойным Европы».

В федеративной государственной структуре, устроенной «снизу вверх», усиление регионального самоуправления выступает важной основой уважения государственной администрации в целом. Централизм становится невыносимым, если не сумеет максимально передавать ответственность в регионы, города и коммуны, чтобы путем идентификации с непосредственной областью жизни и с окружением вообще только создавать терпимость «базиса» в отношении «отдаленного» централизма.

В общем виде, не с позиции конституционного закрепления, а с точки зрения реального соотношения сил, сложившегося между центром и субъектами федерации, канадские исследователи К. Кернаган и Д. Сигель выделяют следующие виды федерализма.

  • Квази-федерализм. Федеративное государственное устройство существует практически только на уровне законов, которые в реальной политической жизни не действуют. Сохраняется практически полный диктат центра. Субъекты федерации представляют собой обычный уровень иерархической управленческой пирамиды централизованного государства.
  • Классический федерализм. Основным его принципом является такое разделение власти между центральным и региональным правительствами, при котором каждое из них в пределах своей компетенции координирует свои действия самостоятельно в условиях относительной автономии.
  • Кооперативный федерализм. Форма федерализма, при которой идет процесс постепенной «притирки» и согласования позиций между уровнями управления, при этом не столько законодательным и судебным путем, сколько наработкой опыта взаимодействия через постоянные консультации и координацию для совместных решений. Для этого типа федерализма характерны фрагментация власти внутри каждого уровня управления, жесткое функциональное разделение, формирование специфических связей между группами чиновников-профессионалов, действующих на различных уровнях государственного управления, в значительной степени закрытый для общественности характер этих связей.
  • Исполнительный федерализм. Концентрация и централизация власти высшими органами исполнительной власти как федерации в целом, так и ее субъектов, контроль за отношениями между центром и регионами со стороны политиков и официальных лиц с широким кругом функциональных    интересов, крайне формализованные и широко
  • освещаемые средствами массовой информации процедуры налаживания и совершенствования отношений между центром и субъектами федерации.
  • Чрезвычайный федерализм. Существует в период глубоких социальных и экономических потрясений (войны, великая депрессия и т. п.). В этом случае субъекты федерации добровольно передают часть своей компетенции центру на определенный период времени.
  • Федерализм с двойным лицом. Субъекты федерации находятся в данном случае в неравном правовом положении, имеют различный конституционный статус. Соответственно их реальные права и возможности в значительной степени различаются. В отечественной литературе в данном случае принято говорить об асимметричном характере федерации.

В принципе ни одно из федеративных государств нельзя в полной мере отнести к какому-либо типу федерализма, скорее, можно говорить о тяготении к одной из этих моделей или сочетании характерных черт нескольких из них. Так, для Российской Федерации в период до августа 1991 г. в значительный степени был характерен квазифедерализм (то же самое можно сказать и о доперестроечном СССР), в настоящее же время доминируют черты исполнительного федерализма.

Специфические черты приобретают региональное управление и политика в тех случаях, когда главной целью создания федеративного государства было предоставление автономии определенным группам населения, таким как религиозные и этнические меньшинства, особенно в тех случаях, когда они образуют ярко выраженные субобщности в плюралистическом обществе. В соответствии с типологией, предложенной Ч. Тарлтоном, целесообразно последовательно проводить различие между конгруэнтным и неконгруэнтным федерализмом. Конгруэнтные федерации состоят из территориальных единиц, социальный и культурный состав которых близок в каждом из субъектов федерации и в федерации в целом. В полностью конгруэнтной федеральной системе субъекты федерации представляют собой своего рода отражение в миниатюре важнейших характеристик федерации в целом. Соответственно, неконгруэнтные федерации состоят из субъектов, социальные и культурные характеристики которых сильно отличаются друг от друга и от федерации в целом.

Другой способ их различения - сравнение политических границ между субъектами федерации и социальных границ между группами, такими, как религиозные и этнические меньшинства. В неконгруэнтных федерациях эти границы имеют тенденцию к совпадению, в конгруэнтных федерациях - к пересечению. Если политические границы определены таким образом, что они примерно соответствуют социальным границам, гетерогенность федеративного государства как целого трансформируется в высокую степень гомогенности на уровне субъектов федерации. Другими словами, неконгруэнтный федерализм может сделать плюралистическое или полуплюралистическое общество менее плюралистическим путем создания относительно однородных меньших по размеру и численности населения территорий.

К конгруэнтным федеративным государствам можно отнести, например, Австралию, Австрию, Германию, США; к неконгруэнтным -Россию, Канаду, Швейцарию, формирующуюся федерацию Бельгии. Необходимо отметить, что именно в неконгруэнтных федерациях особенно сильны различия в принципах, системах и методах регионального управления. Более того, здесь нередки настроения сепаратизма, в том числе и в крайних их проявлениях. Видимо, неслучайно к неконгруэнтным относились и распавшиеся на наших глазах федерации Советского Союза, Югославии, Чехословакии, с огромным трудом сохраняет в своем составе франкоязычный Квебек Канада, весьма сильны сепаратистские настроения в ряде штатов Индии.

Здесь важно рассмотреть особенности развития процесса федерализма в современной ФРГ и реализации государственной политике в отношении земель. Германский опыт свидетельствует о том, что задачу совершенствования процессов федеративного строительства легче всего разрешить, описав различные административные уровни, существующие в Федеративной Республике Германии. Будучи одним из центральных государств Европейского союза, Германия традиционно привержена принципу местного самоуправления и федерального устройства. Коммунальное конституционное законодательство в Федеративной Республике Германии входит в компетенцию федеральных земель. За исключением трех городов - Берлина, Гамбурга и Бремена, одновременно являющихся землями ФРГ, остальные 13 земель, входящие в состав ФРГ, сами принимают свои «коммунальные уставы», т. е. законы о положении городов и коммун, о собственной специфике самоуправления в землях. То же самое относится к городам, не входящим в состав районов. Наряду с задачами, которые они решают как городские коммуны, они одновременно занимаются в сельской местности теми задачами, которые там, как правило, выполняются вторым коммунальным уровнем - районами.

При этом особенно важно учесть, что граждане уже непосредственно в своем городе, коммуне, а в более крупных городах - в своем районе (т. е., преимущественно на первом уровне) имеют дело с такими государственными структурами, как земли, а также Федеративная Республика и Европейский союз. В последнее время все более активно формируется третий уровень, который называется микрорегионами. Это уровень, образуемый объединениями районов и городов, не входящих в состав районов; центрами с их окрестностями; регионами, выходящими за пределы границ с их местными территориальными органами власти и прочими объединениями. Здесь речь идет, как правило, не о формализованном административном уровне, а о формах кооперации, создающих свои собственные структуры для планирования и принятия решений. Так, например, в 1989 г. правительство федеральной земли Северный Рейн - Вестфалия, в которой проживает 17 млн чел., осознав, что земля является слишком большой для успешного осуществления интенсивной структурной политики, в должной мере учитывающей региональные интересы, решением кабинета постановило проводить «регионализацию структурной политики»    (Постановление земельного правительства от 31 мая 1989 г.). В целях улучшения регионального планирования и структурной политики было в результате создано 15 подрегионов.

Профессор Х. Хольфшутте отмечает, что в качестве примера развития процессов регионализма в федеративном государстве приводит выходящее за границы государств и осуществляющееся в рамках германо-нидерландского объединения «Еврегион» сотрудничество 130 коммунальных региональных органов со своими коммунами, городами и районами. Региональное сотрудничество дополняется стремлением расположенных по соседству крупных городов, между которыми находится регион (например, треугольник Мюнстер - Оснаброк - Эн-шеде/Хенгело), к углублению кооперации и к участию - совместно с «Еврегион» - в европейском кооперативном сотрудничестве. Четвертый уровень управления в ФРГ образуют административные округа, выступающие в качестве среднего уровня государственного управления. В них региональная администрация уполномочена представлять в своем регионе различные земельные министерства, а также одновременно координировать деятельность других учреждений земли для обеспечения их согласованной деятельности. Речь идет о децентрализованном земельном управлении, которое учитывает, что в конечном счете в крупной федеральной земле (государстве) центральная администрация не может быть достаточно близкой к гражданам и не в состоянии принимать решения, в достаточной мере опирающиеся на знание местных условий.

Пятым уровнем управления в ФРГ в крупных федеральных землях, таких как Северный Рейн - Вестфалия, являются «Ландшафтные союзы», которые выступают в качестве еще одного уровня коммунальной администрации, дополняющего районы и города, не входящие в состав районов. Они примыкают к бывшим прусским провинциям, т. е. к исторически сформировавшимся административным регионам с обширными задачами в социальной, культурной и управленческой областях (например, планирование и строительство как федеральных, так и земельных дорог).

Шестым уровнем управления являются 16 федеральных земель и городов-земель, объединенные в федерацию на национальном уровне - Федеративную Республику Германии, седьмой уровень управления -наднациональный - ЕС.

Если упрощать и исходить из четырехуровневой модели, то наряду с Европейской комиссией в Брюсселе как административным органом Европейского союза, в ФРГ есть три вертикали власти: с одной стороны, федеральная администрация с министерствами во главе, а также с высшими федеральными ведомствами, т. е. едиными для федерации администрациями, предназначенными для решения особых задач, а также средними и нижними федеральными ведомствами на всей территории. Из самих названий уже видно, что средние и нижние федеральные ведомства обладают подчиненным значением и ограничены особой областью задач, которые не подпадают под полномочия земель и коммун. При этом речь чаще всего идет о специальных задачах, таких как почта, железная дорога, ведомство по патентам, федеральное полицейское ведомство, ведомство по управлению федеральным имуществом и т. д. В этой области в последнее время более широкое распространение получает приватизация (железная дорога и почта - телекоммуникация).

Наряду с этим существует - гораздо важнее и шире по своей структуре - структура земельных администраций. И здесь на первом месте земельные министерства, которые, скорее, призваны осуществлять политическое руководство и надзор, чем собственно управленческие задачи. У земель также имеется ряд высших земельных ведомств для решения специальных задач. Кроме того, существуют средние земельные ведомства (об их высшем связующем звене, о президенте земельного правительства речь уже шла). Существуют нижние земельные ведомства, которые часто используют коммунальные структуры, например, привлекают выборного главу районной администрации, который на коммунальном уровне является также руководителем нижних государственных ведомств. Отсюда становится ясно, что и федерация, и земли постоянно должны перепроверять, в какой степени они могут передавать свои полномочия по нормированию определенных основных прав на более низкий уровень государственной власти.

Наиболее широкой областью управления обществом - вследствие обширности задач и упомянутой «всекомпетентности» - является местное самоуправление. Нет надобности еще раз останавливаться на его различных уровнях: они уже изложены. В принципе, можно, упрощая, сказать: учитывая свои ограниченные возможности решать проблемы, маленькие города и коммуны для решения задач, которые им самим решить не под силу, объединились в районы.

В ФРГ различают «собственную область деятельности», внутри которой коммуны добровольно берут на себя определенные задачи (например, культура, спорт, досуг, общественный транспорт) и так называемые «обязательные задачи местного самоуправления», выполнение которых, в силу закона федерации или земли, является обязательным для коммун.

В этих областях простор для принятия собственных решений особенно велик: в сфере добровольных задач коммуны ставят не только вопрос: хотят ли они решить данную задачу, но и выбирают сам способ решения. Правовой надзор со стороны государства в данной области осуществляется относительно поверхностно. Кроме того, он поручен органу второго коммунального уровня на территории, которая входит в состав районов, так что коммунальный чиновник со своими сотрудниками осуществляет правовой надзор государства в отношении коммун, входящих в состав района. Данное право исходит из того, что он, (чиновник) как правило, лучше разбирается в местных нуждах и делах и обладает углубленным знанием деталей. Когда речь идет об обязательных поручениях, разница заключается лишь в том, что коммуны не могут отказаться их исполнять, они обязаны взять на себя выполнение этих задач. Вопрос о том, как именно и в каком объеме будет решаться задача, определяется самой коммуной на ее усмотрение. В этом случае государство осуществляет только правовой надзор.

Наряду с этим существует «порученная область деятельности», т. е. передача государственных полномочий коммунам на исполнение «по указаниям». И здесь, как правило, коммуны обладают некоторой свободой маневра по своему собственному усмотрению. Однако она может сужаться постановлениями и предписаниями государственных органов, вплоть до регламентации деталей. Кроме того, наряду с правовым надзором здесь есть и «предметный надзор», т. е. в отдельных случаях государство контролирует способ исполнения данных полномочий.

Наименьшая степень собственной ответственности, конечно, присутствует в области «порученных дел» (здравоохранение, ветеринарная служба, ЗАГС, паспортные дела, надзор за страхованием, государственная жилищная служба, статистика, выборы и т. д.).

Местное самоуправление не является чем-то само собой разумеющимся. По сути, оно каждый день должно заново завоевываться, если коммуны хотят усиления и сохранения собственной ответственности населения в местных территориальных органах. В последние годы стали обнаруживаться существенные опасности. Происходит возрастающее переплетение «планирований», земли все больше берут на себя «планирование развития земли», а также планирование территориального развития. Иными словами, речь идет о централизованных планах, существенно ограничивающих свободу городов и коммун в области планирования. Наряду с этим возникают все новые и новые тенденции к централизации, в том числе и как реакция на новые технические возможности: совершенствование современных средств массовой коммуникации, телефонной, телефаксной связи и их дальнейшее техническое развитие, что позволяет центральной администрации земель, и не только на правительственном уровне, в очень короткий срок получить детальную информацию о важных моментах местного развития, либо объединить их в единое целое. Поэтому прежняя готовность передавать решение задач на места и уважать самостоятельные решения несколько ослабевает: происходит унификация решения задач, когда министерства (число их отделов постоянно растет) берут на себя решение определенных местных задач.

Наибольшая опасность, однако, кроется в финансовом обеспечении. По сути, земля каждый год заново принимает решение о финансовых рамках, которыми располагают коммуны в целом, и каждая ратуша, каждая районная администрация - в отдельности. В основном осуществляется равномерное распределение финансовых средств. Однако по политическим соображениям есть постоянные изменения. Социальные заботы и нужды, связанные с градостроительством в центрах усиленного скопления промышленности, становятся более острыми.

С точки зрения местного самоуправления и места коммун возникает ощущение, что Европа становится все больше, а многообразие государств означает, что в каждой стране местное и региональное самоуправление обладает различной значимостью как в историческом, так и в правовом отношении, в отношении регионального и экономического планирования. Поэтому определенная неясность будущего развития, вероятно, инстинктивно у всех сограждан в городах, коммунах и регионах вызывает возрастающую потребность в усилении местной и региональной идентификации и связи.

В ходе возрастающей интеграции в рамках Европейского союза как полномочия, так и задачи, и компетенции должны постоянно проверяться и перераспределяться. Они не являются чем-то само собой разумеющимся и навечно закрепленным на соответствующем уровне. В свою очередь, земли в связи с развитием Европейского союза утратили часть своих полномочий там, где с национального уровня, на котором земли участвуют в принятии решений (например, через бундесрат), компетенции переместились на европейский уровень. Это естественно приводит к тому, что земли - осознанно или неосознанно - активнее, чем до сих пор, вмешиваются в местные дела, берут на себя решение коммунальных вопросов, либо создают более плотную сеть правил и предписаний.

Упрощая, можно сказать, что фактически во всех государствах Европейского союза (за исключением мелких государств) граждане сталкиваются как минимум с четырьмя уровнями власти, т. е. наряду с Европейским союзом и национальными государствами, еще и с региональными и местными уровнями администрации или самоуправления. Однако и здесь верно утверждение, что уже «на местах» граждане сталкиваются со всем комплексом властных структур, т. е. их местное управление в конечном счете применяет и исполняет европейское, федеральное и земельное (региональное) законодательства, наряду с применением собственного, принятого на уровне города или коммуны, права в виде устава или планирования. Значение субсидиарности для коммун соответствует требованиям ст. 3 «б» Маастрихтского договора от 07.02.1992 г.

Если исходить из того, что федерализм является принципом, согласно которому дела местного сообщества решаются там, где они возникают, и теми, кого они касаются, то федерализм предполагает сильное местное самоуправление в том виде, в котором оно соответствует германским традициям. В этой связи принцип субсидиарности, согласно ст. 3 «б» Маастрихтского договора, дополняющего Римский договор, приобретает особое значение. Он гласит: «Союз действует в рамках компетенций и целей, зафиксированных в данном договоре. В областях, которые входят в его исключительную компетенцию, Союз действует согласно принципу субсидиарности лишь в тех случаях, в той степени и в той мере, в которой соответствующие цели на уровне государств-членов не могут быть достигнуты в полном объеме в результате их собственных действий, и поэтому из-за их объема более доступны на уровне Союза. То же самое относится и ко взаимоотношениям между Союзом, с одной стороны, и местными и региональными территориальными органами - с другой. Мероприятия Союза не выходят за рамки, необходимые для достижения цели договора».


Общественная и государственная деятельность должна быть «субсидиарной» (т. е. поддерживающей или вступающей в действие в случае необходимости) (рис. 11). Соответствующая более крупная общественная или государственная единица может начинать действовать лишь в том случае, если меньшая единица не в состоянии выполнить задачу. Соответствующая базисная единица должна делать то, на что она способна и нести за это ответственность.

Накануне встречи в г. Эдинбурге Жак Делор, президент Комиссии Европейских сообществ, подчеркнул в своих высказываниях, касающихся оформления принципа субсидиарности, что принцип субсидиарности является весьма динамичным понятием, область действия которого нельзя переоценить, где ясно говорится следующее: «Субсидиарность является динамичным принципом, который должен применяться для достижения целей, предусмотренных договором. Она позволяет расширить деятельность Союза, если того требуют обстоятельства и, наоборот, ограничить ее, если данное полномочие уже не оправдано». В данной связи важно, что земли ФРГ, претендующие отныне на статус регионов, ссылаются на то, что принцип субсидиарности должен применяться теперь в отношении регионов, т. е. и в отношениях между Европейским союзом, с одной стороны, и регионами - с другой. Органы ЕС взяли на себя обязательство непременно проверять каждое мероприятие ЕС на соответствие принципу субсидиарности и документировать данную проверку на основании каталога критериев, согласованного с землями и регионами в других соответствующих странах-членах. Законодательство Европейского союза в возрастающей мере воздействует не только на национальные государства.

Они являются не единственными адресатами постановлений и руководящих правил ЕС (которые в деталях должны преломляться через национальное право). По сути, не может быть сомнения в том, что все тот же принцип субсидиарности должен применяться также к отношениям между Союзом, с одной стороны, и носителями местного и регионального самоуправления - с другой.

В Федеративной Республике Германии региональное планирование принципиально является прерогативой федеральных земель. Федерация ограничивает себя принятием рамочного законодательства и совместной деятельности с землями (совместные программы «Федерация - Земли»). После подписания Римских договоров земли сперва довольно слабо осознали тот факт, что структурная и региональная политика в возрастающей мере берет свое начало в Брюсселе. Лишь в связи с Единым Европейским Актом (ЕЕА) земли высказали пожелание активнее принимать участие и высказывать свои доводы уже при подготовке новых европейских договоров и законодательства. Затем земли Федеративной Республики Германии во время переговоров о Маастрихтском договоре уже на предварительном этапе добились включения в договор указания на необходимость участия бундесрата при ратификации Маастрихтских договоров. Примером этого выступает «Комитет региональных и местных территориальных органов» согласно ст. 198 «А» Маастрихтской новеллы к Римским договорам.

Обобщая, можно сказать, что именное введение понятия «субсидиарность», предложенное итальянским депутатам на основе социального учения католической церкви в рамках парламентской дискуссии в 1984 г., после Маастрихта (1992) привело к развитию регионально устроенного образования со все более децентрализованным мышлением, к «Европе регионов».

Очевидно, что Европа будет приемлемой для граждан и жизнеспособной лишь в том случае, если интеграция континента будет сопровождаться усилением региональной и местной идентификации и самостоятельным самоуправлением.

В Европейском союзе постоянно появляются новые предписания по унификации действующего права союза, которые должны выполняться в ратушах и районных администрациях. Поскольку они часто чреваты серьезными финансовыми последствиями, желательно, чтобы когда-нибудь и Европейский суд смог проверить, гарантирует ли установленное Европейским союзом право местного самоуправления или, говоря в терминах субсидиарности, была ли в каждом конкретном случае необходимость создания единой европейской правовой нормы. Если - да, то требовалась ли столь высокая интенсивность и плотность принятия правил, и не следовало ли отдать предпочтение уважению мнения лиц, облеченных ответственностью в городах и коммунах? Вероятно, это становится возможным в той мере, в которой рамочные предписания допускают определенную унификацию, а реализация деталей предоставляется региональным и местным властям, что соответствовало бы исторически возникшим структурам.

Из сказанного становится ясно, что в ближайшие годы на европейском уровне вопрос о значимости местного самоуправления будет обсуждаться в рамках Европейского союза.

Ключевые слова: Федерация
Источник: Государственная политика и управление: учеб. пособие / С.Г. Еремеев, Р.М. Вульфович, Г.И. Грибанова, С.Н. Большаков, Ю.М. Большакова; под ред. Г.И. Грибановой. - СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2019.
Материалы по теме
Понятие федерации
Сморгунов Л. В., Сравнительная политология: Учебник для вузов. Стандарт третьего поколения...
Политические институты федераций
Сморгунов Л. В., Сравнительная политология: Учебник для вузов. Стандарт третьего поколения...
Федерализм и политические режимы
Сморгунов Л. В., Сравнительная политология: Учебник для вузов. Стандарт третьего поколения...
Культурно-национальная автономия
Государственная политика и управление: учеб. пособие / С.Г. Еремеев, Р.М. Вульфович, Г.И....
Особенности взаимоотношений между органами государственной власти и местного самоуправления в Российской Федерации
Государственная политика и управление: учеб. пособие / С.Г. Еремеев, Р.М. Вульфович, Г.И....
Основы российского федерализма
Исаев Б., Баранов Н., Современная российская политика: Учебное пособие. Для бакалавров. —...
Реформы и политика РФ в 1992–1993 гг.
А. В. Шубин, И. Н. Данилевский, Б. Н. Земцов: История России (для студентов технических...
Социально-политическая система России в 1994–1996 гг.
А. В. Шубин, И. Н. Данилевский, Б. Н. Земцов: История России (для студентов технических...
Оставить комментарий