Проблема переработки психической травмы и печали является одной из самых главных в жизни мигранта (Хрусталева Н. С., 2010б).
Что мы понимаем под психической травмой мигранта? Это перенасыщенность внешними воздействиями и раздражителями, с которыми эмигрант не может справиться и которые угрожают неприкосновенности его психики. Травма всегда является источником страха — как перед внешними опасностями (реальными или воображаемыми), так и перед внутренними (беспомощностью, покинутостью, незащищенностью).
«Психология эмиграции... Впервые предметом научного исследования становится личность эмигранта. Какие психологические проблемы возникают у наших соотечественников? Состояние психологической раздвоенности, путаница в культурной и национальной идентификации, ощущение эмоциональной и экзистенциальной заброшенности, чувство малоценности, маргинальная напряженность, нарушение контактов с детьми, синдромы "социальной смерти" и "комплекса иностранца", потеря смысла жизни, снижение либидо, агрессивность у подростков, переживание одиночества у пожилых, нарушение принадлежности к группе и многое другое.»
Из книги: Психологические проблемы русских эмигрантов в Германии (2001)
Почему мигранты переживают психическую травму, несмотря на то что первые две фазы психологической адаптации — эйфорическая и туристическая — переносятся ими, как правило, достаточно легко? Они еще полны иллюзий и надежд на успешное будущее. Страна иммиграции еще воплощает в себе самое лучшее: стремления и мечты, которые остались нереализованными на родине. Но наступает третья фаза — ориентационная, когда иммигранты вынуждены разбираться во внутреннем устройстве общества. Знакомство с новыми учреждениями, нормами, правилами, требованиями вызывает чувство длительной психической перегрузки. На человека обрушивается лавина информации, которую невозможно переработать — начиная от правил пользования общественным транспортом, телефонных звонков в государственные ведомства, писем, почты и заканчивая поисками школы для ребенка, квартиры, работы. Обо всем нужна новая информация, всему нужно учиться заново, принимать новые решения. Нет ни одной привычной и стабильной сферы, где иммигрант чувствовал бы себя надежно и уверенно. Растет страх беспомощности, усиливается чувство растерянности, малоценности. Наступает четвертая фаза — фаза депрессии. И только спустя определенное время наступает пятая фаза — фаза деятельности (стабилизации, выздоровление личности). Однако пятая фаза наступает не у всех. Успешность преодоления кризисных явлений в условиях чужой среды — очень сложный процесс и зависит от того, как мигранты преодолевают психическую травматизацию и ее последствия. Рассмотрим основные психические травмы мигрантов.
А. Ностальгия как психическая травма мигранта
Одним из главных понятий психологии миграции является понятие ностальгии. Феномен ностальгии детально, с глубокой эмоциональной и психологической проникновенностью «препарирован» на страницах художественной литературы, в мемуарах, воспоминаниях, письмах эмигрантов. О ностальгии — тоске по Родине — написано много эмигрантских песен и поэтических строк. О ностальгии сняты прекрасные фильмы, наполненные сложнейшими психологизмами и экзистенциальными переживаниями. Создается впечатление, что о ностальгии сказано все, изучены все ее, казалось бы, самые невероятные проявления. Однако ностальгия как психологический феномен наукой почти не изучена (Хрусталева Н. С., 1996).
Совсем другое состояние наблюдается у человека, который, живя даже в другой части света, может в любой момент вернуться домой. Такой человек переживает качественно другое состояние: он может скучать по дому, стремиться в свой дом, но не испытывать ностальгии. Например, люди, пребывающие годами в зарубежных командировках, не ощущают какой-либо утраты, потери, надрыва. Но стоит им оказаться в положении иммигранта, как их психологическое состояние полностью меняется. Тоска по Родине может вызываться разлукой с привычными чувственными переживаниями (дефицит в новом обществе привычных для человека зрительных, звуковых, осязательных, обонятельных и вкусовых образов). Так, например, бурная реакция многих мигрантов на «свои» продукты, рестораны, музыку, телевизионные передачи, театральные гастроли, иллюстрированные журналы еще раз подтверждает, что этих чувственных образов не хватает многим для счастливой жизни на чужбине.
Ностальгия по привычным ощущениям хорошо узнаваема по поведению тех мигрантов, которые на короткое время издалека приехали к себе на родину, например в отпуск или навестить близких. Они все время внимательно присматриваются, принюхиваются, прислушиваются, притрагиваются, словно оживляя «потухшие» центры ощущений.
Глубина ностальгических переживаний зависит от:
- степени социального благополучия человека в новом обществе;
- индивидуально-типологических особенностей личности;
- вида профессии и возможности профессиональной самореализации.
На основании этих трех критериев удалось выделить 4 группы мигрантов, которые по-разному реагируют на ностальгические переживания. Условно эти группы мы назвали: «практичные», «космополиты», «рефлексивные» и «творческие».
Первая группа мигрантов — условно называемая «практичные» — отличается высокой удовлетворенностью материально-бытовыми условиями. Для этих людей в иерархической структуре ценностей очень значимыми являются: ощущение физической безопасности, возможность посмотреть мир, обеспечение семьи необходимыми товарами потребления. На социальное самочувствие в этой группе мигрантов, как правило, не влияют их низкий социальный статус и отсутствие профессиональной перспективы. Уверенность в завтрашнем дне часто связывается у них лишь с социальной и материальной защищенностью, которую им может в будущем предоставить новое общество. Мигранты этой группы имеют чаще всего невысокий уровень личностных притязаний. Ностальгические переживания, как правило, не носят у них болезненного характера. Напротив, все их сравнения прошлого и настоящего — бытовые, социальные, материальные и даже психологические — заканчиваются в пользу нового общества.
Вторая группа — «космополиты» — часто имеют достаточно высокий уровень профессиональных и социальных притязаний. При этом им безразлично, в какой стране эти притязания могут реализоваться. Как правило, они конфликтны, не умеют «ухаживать» за своими дружескими и родственными связями и часто оказываются в психологической изоляции. Однако это не является для них сильным психотравмирующим фактором, так как степень их социального самочувствия зависит от статуса и роли, которые они приобретают в новом обществе. Учитывая, что «космополиты» хорошо и быстро ассимилируются в новой языковой и социокультурной среде, имеют высокие формальные умственные способности и достаточно быстро делают профессиональную карьеру, они почти не страдают ностальгией.
Третья группа — «рефлексивные». Им свойственно эмоциональное отношение к работе, коллегам, своему прежнему окружению. Они испытывают острое чувство социального дискомфорта, лишившись привычных дружеских, родственных и профессиональных отношений. Это, как правило, представители интеллигенции, которые не могут найти в чужом обществе работу по своей или близкой к ней специальности. Замена умственной деятельности на физический труд или переквалификация на репродуктивно-монотонную деятельность вызывает у них внутренний протест и потерю самоуважения. Удовлетворенность жизнью зависит у них не только от степени социально-профессионального благополучия. Огромную роль играет благополучие психологическое. И чем меньше они его испытывают, тем сильнее их ностальгические переживания.
И наконец, четвертая группа — «творческие». Это совершенно особая группа. Ее представители на уровне главного смысла жизни оценивают значимость своей работы. Это могут быть поэты, писатели, журналисты, музыканты, художники, певцы, танцоры, артисты, кинематографисты, педагоги, конструкторы, программисты и пр., т. е. люди любых профессий, для которых деятельность неразрывно связана с личностью. Если в результате эмиграции они лишаются работы как любимого дела, то пребывание в чужой стране теряет для них всякий смысл и ведет к личностному разрушению. Особенно это касается тех, кто работает со словом, для кого значимы корни и обратная связь с публикой. Творческим людям, находящимся в условиях эмиграции, почти невозможно идти на профессиональные компромиссы, если их работа — главное дело жизни и если она невозможна или затруднительна в условиях чужой языковой и социокультурной среды.
Б. Утрата социального статуса и чувства собственной значимости как психическая травма мигранта
Утрата социального статуса и чувства собственной значимости может являться причиной дестабилизации личности и потери мотивации, что часто приводит к состоянию социальной смерти. Под этим понимается такое состояние личности, которое, в силу исключенности ее из социальных и профессиональных связей, порождает дестабилизацию, деградацию или отмирание различных видов социальных ролей, привычных для данной личности. Социальная смерть резко понижает мотивационный уровень поведения и всех видов жизнедеятельности, что может привести к инволюционным изменениям в психофизиологических функциях.
В. Нарушение представлений о самом себе как психическая травма мигранта
Изменение социальных ролей и статуса, изменение социального окружения и образа жизни часто вызывают у людей чувство растерянности, паники, неуверенности в себе и стремление оказаться вновь там, где они были спокойны, устроены и защищены. Возникает так называемый комплекс иностранца — это устойчивое психическое состояние личности, сопровождающееся постоянным нервно-психическим напряжением и чувством психологического дискомфорта, страхом перед возможным нанесением урона достоинству личности и жизнеспособности организма в условиях психологической незащищенности. Поэтому многие мигранты как бы постоянно «возвращаются» на ранее пройденные этапы жизни, где они чувствовали себя спокойно и уверенно. Такое «возвращение» в уютные зоны прошлого является определенной формой психологической защиты — регрессией. Уход в мир иллюзий прежней жизни, который остался на родине, свойствен почти всем мигрантам, переживающим шок от столкновения с другими культурой, языком, общественным укладом.
Г. Потеря корней, истоков исхода, путаница в самоидентификации как психическая травма мигранта
Многие мигранты задают себе вопросы: «Кто мы теперь, где наша история, история нашей семьи и могил?» Это достаточно сложные вопросы для тех, кто пытается вытеснить из своего сознания страну исхода и все, что с ней связано.
Так, некоторые мигранты часто оказываются в состоянии «общественного небытия», так как не знают, кем себя считать: русскими, евреями, немцами, американцами, канадцами, французами и т. д.
По законам науки культурной антропологии считается, что человек независимо от его национальности принадлежит, к той культурной группе, в которой сформировались его сознание и язык.
Ностальгия как устойчивое психическое состояние была свойственна российской эмиграции первой волны в значительно большей степени, чем эмигрантам последующих волн. Однако травма самоидентификации была у них выражена в значительно меньшей степени. Это объясняется следующими причинами:
- наличие устойчивых духовных ценностей, воспитанных в традициях монархизма, патриотизма и христианства. Подобные духовные ценности в силу идеологических, исторических и политических причин почти не наблюдаются у эмигрантов последних волн;
- восприятие самого процесса эмиграции как ряда действий, предпринимаемых в условиях стихийного бедствия, в связи с чем у многих мигрантов отсутствовало чувство острой персональной обиды на страну исхода;
- наличие чувства сопричастности с лучшими классическими образцами русской культуры, т. е. чувства культурной идентификации с Россией;
- отсутствие современных технических средств связи (телефон, интернет и т. д.), оперативных средств массовой информации (телевидение, интернет, радио), быстрых средств транспортного сообщения (самолеты, поезда, автомобили и т. д.), что создавало картину географической, информационной и эмоциональной удаленности от Родины и заброшенности и, в свою очередь, привносило дополнительное внутреннее эмоциональное напряжение;
- отсутствие реальной возможности вернуться на Родину, даже в качестве туриста, из-за тоталитарного режима и политических репрессий в СССР.
Д. Чувство вины как психическая травма мигранта
Расставание с Родиной — это всегда травма, потеря, обрывание корней, утрата, распад целостной картины мира. У мигрантов должна начинаться новая история жизни. При этом многие из них испытывают чувство покинутости и желание вернуть утраченный мир. Как правило, переживание утраты и потери близких людей сопровождается чувством вины: человеку кажется, что он что-то не сделал, не сказал, что-то упустил, в чем-то был неправ. Похожие переживания свойственны многим мигрантам; они ощущают вину бросившего или вину выжившего. Особенно остро чувство вины переживают те мигранты, которые оставили на Родине своих детей или родителей.
Чувство вины мигранты пытаются компенсировать телефонными звонками, письмами, подарками, продуктами, одеждой, денежными переводами, просьбами ухаживать за родителями, за оставленными могилами. Чем тяжелее мигрант переживает чувство вины перед оставшимися, тем больше подарков и денег он пересылает и тем чаще пытается (если есть такая возможность) приехать на Родину. Очень часто такие поездки, подарки, переводы, телефонные разговоры совершенно разорительны для мигранта, но он продолжает это делать, так как они носят искупительный характер.
Чувство вины мигранты, как правило, начинают остро ощущать в четвертой (депрессивной) фазе адаптации, когда они оказываются психологически наиболее уязвимыми и переживают тяжелый экзистенциальный кризис. По мере стабилизации психического состояния мигранта понемногу ослабевает чувство вины бросившего. Постепенно начинают формироваться новые смыслы жизни и ответственность за собственную судьбу в чужом обществе. Человек понимает, что он может быть опорой для других, если сам справился с кризисом и крепко стоит на ногах. Количество подарков и денежных переводов начинает уменьшаться, но возникает другая, более важная деятельность: обустройство в новой стране, создание более высокого качества собственной жизни и преодоление расколотой картины мира. Все это позволяет мигранту уже на другом уровне заботиться о себе и близких. Выздоровление от чувства вины характерно для пятой (стабилизационной) стадии адаптации.