Слово «этика» (ethika) древнегреческого происхождения. Его образовал Аристотель для обозначения науки, изучающей «этическое» (ethikos), в частности этические добродетели, т.е. добродетели, относящиеся к характеру (греч. этос — ethos), в отличие от добродетелей мыслительных (дианоэтических). Однако древнегреческое «этос» обозначает не только характер, нрав. Наиболее древнее его значение — место совместного пребывания. Для граждан это могла быть площадь общего сбора, для семьи — место совместной трапезы, вообще жилище, прибежище, для скота — стойло, для зверя — логово. Этос — не только значимое место, но и привычное. Этос — не только место, но и то, что делает место таковым: привычки, обычаи, нравы.
Совмещение в одном слове разных значений не случайно: человек обретает характер, повторяя привычное, следуя принятым обычаям, поддерживая нравы места своего совместного с другими пребывания.
Для выражения этой мысли Аристотель использует слегка измененное слово — ethos (с другой первой буквой, несколько иначе произносимое, но родственное предыдущему), оно и совпадает с частью значений слова ethos: это тоже привычка, обычай. Указывая на то, что добродетели характера, или «этические», нравственные качества человека формируются на основе привычки, в процессе повторения, Аристотель отделяет нравственное от природного. Нравственное не противоречит природе, оно соответствует ей. Человек предрасположен к нравственному, но он становится нравственным, приучаясь к добродетели, а приучившись, далее совершенствуясь в ней. В отличие от природы, действующей спонтанно, неосознаваемо для человека, в нравственности человек действует намеренно, отдавая себе отчет в том, что делает, склоняя себя к повторению с целью укрепления в принятом. Человек приучается к добродетели в общении, взаимодействии с людьми, совершая справедливые, мужественные, благоразумные поступки, сохраняя во всем умеренность. Творя обратное, он разрушает свой нравственный характер. В несправедливых, трусливых, безрассудных, невоздержных поступках он обрекает себя на безнравственность, порочность.
Этика, по Аристотелю, это наука об «этическом», или, говоря русским словом, нравственном. Аристотель, систематизировав этическое знание, по сути задал основу тематического состава этики как моральной философии. Его рассуждение начинается с учения о высшем благе как конечной и самоценной цели жизни человека — разумного и отвечающего за себя существа. Далее Аристотель обсуждает те способности и качества человека, которые соответствуют высшему благу. Это — добродетели, это способность человека к свободным решениям и добровольным действиям, без чего он не может быть добродетельным. В учении о добродетелях (их природе, составе и порядке) раскрывается, каким человек должен быть в отношении к высшему благу как нравственному идеалу. Затем Аристотель показывает, каким человеку надлежит быть в отношении к самому себе. Человеку надлежит быть воздержным; его стремление к наслаждению и отвращение от страдания должно определяться не жаждой наслаждения и непременным избеганием страдания, а его пониманием собственного жизненного предназначения. Определив надлежащее отношение человека к самому себе, Аристотель показывает, каким ему надлежит быть в отношениях с другими людьми. Ему надлежит быть дружелюбным.
В завершение Аристотель возвращается к вопросу о высшем благе, представляя его как условие личного счастья, или блаженства человека — добродетельного, воздержного и дружественного, практически реализовавшего предначертанное природой. Все эти вопросы — благо, счастье, добродетель, справедливость, добровольность, наслаждение, дружба — обстоятельно обсуждались и до Аристотеля. Но Аристотель не просто развил эти обсуждения, но свел их в единое рассуждение, показав их внутреннюю связь в жизненной практике человека.
Этика мыслится Аристотелем в паре с политикой, даже как ее часть. Политикой Аристотель называет науку о государстве, его устройстве и управлении. Эта сопричастность или даже подчиненность этики политике Аристотель объясняет тем, что благо государства выше блага индивида и высшее благо, составляющее конечную цель человеческой жизни, обретается лишь в государстве при условии исполнения его законов и посвящении себя ему. В то же время Аристотель подчеркивает, что последовательное и совершенное исполнение государственных законов доступно лишь мудрецам — тем, кто придерживается философского образа жизни, т.е. подчиненного любви к мудрости. Этика призвана научить мудрости, практическому разуму.
Слово «мораль» латинского происхождения и восходит к слову «moralitas», появившемуся в трудах христианских авторов III-IV вв. Оно образовано от прилагательного moralis, которое ввел древнеримский философ Марк Туллий Цицерон по аналогии с греческим ethikos, использовав латинское «mos» (мн.ч. — mores), аналогичное греческому ethos. Латинское mos наполнено почти тем же набором значений, что и ethos — нравы (манеры), привычки, обычаи как правила поведения — такие правила, которые исполняются не по закону, а свободно, по доброй воле, из склонности. Mos может обозначать и саму волю, которая действует в соответствии с привычкой и обычаем, а также манеру индивидуального поведения, вежливое поведение, характер; иногда — предписание, правило, закон.
Русское «нравственность» сложилось на основе прилагательного «нравственный», а оно в свою очередь образовалось из прилагательного «нравный», в основе которого лежало слово «нрав». Последнее имеет те же значения, что греческое ethos и латинское mos — обыкновение, привычка, обычай, душевный склад, характер, а также склонность, свойство (в смысле — присущая особенность). Вместе с тем в его употреблении в Средние века был воспринят предшествующий интеллектуальный и нормативный опыт. Насколько можно судить по подборке текстов в Словаре русского языка XI-XVII веков, слово «нрав» использовалось для передачи значений, присущих словам ethika и moralitas. Это содержание слова «нрав» впоследствии вобрало в себя появившееся в последней трети XVIII в. слово «нравственность»3. Отметим, что слово «нравственность», имея общеславянский корень «нрав/норов», является исконно и сугубо русским; такого слова нет ни в одном славянском языке, даже в близких — украинском, белорусском или сербском.
В обычной речи слово «этика» (и производные от него), пожалуй, более распространено, чем слово «мораль» (и его производные). Этикой иногда называют особую область морали — принципы и ценности. Отличие этики от морали усматривается в том, что этика обозначает вербализованную, рационализованную часть морали, тогда как мораль — отношения и поступки, а порой также общественные настроения.
Все шире слово «этика» используется для обозначения особых, специальных принципов и ценностей, нередко систематизированных и кодифицированных (т.е. выраженных в кодексе) — в форме систем профессиональной, корпоративной или организационной нравственности.
Если слово «этика» нередко используется для обозначения не только моральной философии, но и определенных сторон практики — выбора, принятия решения, действия, (само)оценки, рефлексии, переживания вины, раскаяния, совершенствования и т.д., то словом «мораль» никогда не обозначают теорию, предметом которой эта практика является (если не считать самого выражения «моральная философия»). Здесь нет взаимообратимости.
Опыт живой речи свидетельствует, что слово «мораль» (и производные) употребляется в особых значениях, когда говорится о компенсации морального вреда и о морали басни (истории, рассказа, события). Гораздо менее этих групп значений распространены высказывания с намеками на высшие ценности — утверждающие их, но чаще указывающие на их нарушение. Слово «нравственность» все шире употребляется в определенном контексте — в связке со словом «духовность», а также для выделения в предмете обсуждения некоего высокого ценностного, в конечном счете духовного содержания. Если речь идет о профессии, то определение «этический» с несомненно положительной смысловой коннотацией будет касаться формального, внешнего порядка, а определение «нравственный» — внутреннего ценностного содержания, определяемого самим человеком и зависящего только от него.
Незаметность слова «мораль» и довольно регламентированное употребление слова «нравственность» ничего не говорит о моральном состоянии сообщества, его морали и нравах. Просто в живой речи при высказываниях по значимым моральным/нравственным/этическим вопросам используется другой лексикон, другие выражения: прекрасно — подло, по совести — бессовестно, справедливо — несправедливо, честно — нечестно, порядочно — низко и т.д. Иными словами, по моральным проблемам люди обычно высказываются, прибегая к частным определениям и избегая общих, указывающих на мораль вообще или нравственность вообще. В повседневной речи общие моральные определения справедливо воспринимаются как проявление морализирования, а значит, по меньшей мере умозрительные, не внимательные к конкретной ситуации, нередко — неискренние, лицемерные. Поэтому понятен явно негативный смысл выражения «читать мораль(и)».
Но выражение «читать морали» при всей своей негативности имеет и конкретное функциональное значение: поучать, к тому же нудно и свысока. Это же значение присутствует в выражении «мораль басни/ рассказа»; здесь тоже имеется в виду поучительный смысл, внутренний, отвлеченный от повествовательного содержания. Любопытно, что в таком значении слово «мораль» стало впервые употребляться в латинском и западноевропейских языках в начале XIV в.
Почему же скрытое, поучительное значение истории получило название морали?
Рассмотрим еще одно специфическое употребление слова «моральный» — в выражении «моральное устаревание оборудования». Технически новое, не бывшее в употреблении, даже не распакованное оборудование, пролежавшее без дела какое-то время, может оказаться устаревшим по своим функциональным показателям. Например, операционная система компьютера по своим возможностям не позволяет пользоваться новым программным обеспечением. Хотя старое вполне может устраивать конкретного пользователя A, но необходимость постоянной оперативной коммуникации с партнерами B, C и D, которые перешли на новую операционную систему и пользуются новым, пусть и кажущимся неудобным, форматом конфигурации и передачи информации, ставит перед А настоятельную задачу смены оборудования, не отвечающего новым критериям эффективности.
Почему эта характеристика оборудования, которая отражает уровень его эффективности в соотнесении с новыми технологическими и коммуникативными требованиями, получила название моральной?
А что морального в «моральных стимулах к труду»? Чаще всего человек работает, чтобы получить результат, необходимый для поддержания его жизнедеятельности — для получения заработка, с помощью которого он сможет поддержать свою жизнедеятельность. Этим работа отличается от деятельности, результат которой связан с самим человеком, ее осуществляющим, — деятельности, доставляющей наслаждение (не важно, каково это наслаждение по своему моральному или эстетическому содержанию). «Моральные стимулы» указывают на то, что трудовая деятельность оказывается привлекательной не благодаря возможности получения заработка, а в силу иных причин — социальной ответственности, солидарности, творческого интереса и т.п.
В приведенных выражениях, как будто бы не имеющих непосредственного отношения к этике, слово «мораль» употребляется в значениях, связь которых с предъявленными выше значениями неочевидна. Но в них есть что-то общее. Так или иначе мораль, моральное — это то, что отлично от видимой реальности, непосредственно данной действительности, что придает дополнительный смысл этой действительности, задает ей определенный идеальный стандарт. Таков важный смысловой оттенок обиходного словоупотребления, которое только кажется неспецифическим.
О различении терминов «мораль» и «нравственность». В этических обсуждениях, как пропедевтических, так и специальных, периодически встает вопрос о целесообразности строгого (понятийно зафиксированного) разведения основных этических терминов, в частности не только «этика» и «мораль», но и «мораль» и «нравственность». Например, «мораль» предлагается понимать как закрепленные в сообществе требования и правила, а «нравственность» — как ценности и нормы, принятые личностью и ставшие ее характером, нравом. Соответственно различаются моральная регуляция, т.е. организация поведения, осуществляемая сообществом, и нравственная ценностная ориентация, т.е. самоопределение личности.
Или, наоборот, мораль может трактоваться как индивидуальная ответственность, совестливость, а нравственность — как неформальная социальная дисциплина, ценности и нормы общежития. Допускается, что так понятые «мораль» и «нравственность» могут находиться в напряженных отношениях, а то и конфликтовать друг с другом.
За попытками дифференциации морали и нравственности просматривается очевидная особенность предмета этического рассмотрения — его неоднородность. Мораль, или нравственность, по-разному обнаруживает себя на уровне личности, межличностной коммуникации и на уровне группы и общества; на уровне индивидуального выбора, вины или ответственности и на уровне общественного регулирования поведения; со стороны взаимодействия и со стороны личного совершенствования и т.п.
У самих по себе слов «этика», «мораль», «нравственность», как они существуют в естественном языке, да и в специальном философском языке, нет определенного и внятного содержания. В живой речи термины «этика», «мораль» и «нравственность» не имеют строгих значений. Поэтому недостаточно развести по словам определенное содержание, как бы проясняя его или напоминая о нем, изначальном. Необходимы теоретическое освоение этого содержания, прояснение и обоснование различения тех сторон практики, которые, как предполагается, обозначаются этими терминами. Можно построить теорию с таким-то разделением терминов или с другим, но это должна быть именно теория, на основе которой можно было бы договориться относительно употребления терминов (хотя бы в границах одной дискуссии).