Начало научного анализа этой проблемы связывают с публикацией статьи Фрейда под названием «О психическом механизме забывчивости» (1898). Однако наиболее полное изложение этой феноменологии и ее механизмов отражено в его книге «Психопатология обыденной жизни» (1901). Позднее Фрейд отмечал, что в этой работе он хотел показать, что влияние бессознательного проявляется не только при психических расстройствах, но и в обычном поведении совершенно здоровых людей.
Говоря о биосоциальной природе человека, следует признать, что ему присущи все инстинктивные формы поведения, в частности — пищевой и половой инстинкты, а также инстинкт самосохранения, заботы о потомстве и собственности (самке или территории), общие с животными. Кроме этого, существуют так называемые специализированные инстинкты, например: строительный — у бобров, миграционный — у птиц, инстинкт агрессии — у хищников, инстинкт борьбы, территории, стадный инстинкт и т.д. У человека проявления этих инстинктов приобретают культурное обрамление и выражаются в виде влечений. Но инстинкты никуда не исчезают, а находятся в подавленном состоянии в бессознательном, периодически спонтанно прорываясь на уровень поведенческих реакций, или наоборот — тормозят или извращают эти поведенческие реакции. В этих случаях мы сталкиваемся с ситуацией, когда культура и ее запреты диктуют определенные формы поведения, а властно побуждающие инстинкты противодействуют или сопротивляются этим запретам.
Ошибочные действия (описки, ошибки, забывание) наиболее часто случаются, когда бессознательно или даже вполне сознательно пытаются подавить или скрыть какую-то мысль, идею или отношение, открытое провозглашение которых неприемлемо, не соответствует эталонам культуры, региональной или национальной традиции или специфике ситуации.
Приведем достаточно хрестоматийный пример из работы Фрейда. Некий господин У безнадежно влюблен в даму, которая вскоре выходит замуж за господина X. Хотя Y очень давно знает X и имеет с ним постоянные деловые контакты, он тем не менее всегда забывает его фамилию, и всякий раз, когда ему нужно написать X деловое письмо или что-то ему передать, он должен напрягать память или даже спрашивать у других: «Как же его фамилия?». Совершенно очевидно, что здесь присутствует и подавленное чувство агрессии, и ревность, и желание вообще не знать своего счастливого соперника. В целом, надо признать, что сюжеты агрессии, постыдных поступков и откровенной подлости (со стороны, казалось бы, вполне приличных людей) в отношении счастливых соперников и соперниц многократно тиражированы в литературе и киноискусстве, а еще более часты — в криминальной практике. Это позволяет отнести такие постыдные поступки к своеобразным вариантам ошибочных решений и действий, тем более что во многих случаях они сопровождаются раскаянием и признанием вины. Но можно сделать и еще один вывод: как бы ни пытались вытеснить нар-циссическую обиду личности, отвергнутые их возлюбленными, властью или социумом, потребность в отреагировании и мести всегда продолжает действовать.
Приведем еще один пример. Если в порыве страсти вы вдруг назвали X именем некой/некоего У, независимо от того, известно ли X о существовании бессознательного или нет, он или она сильно огорчится от этой ошибки, а если X в дополнение ко всему может догадываться, о каком/ка-кой именно У идет речь, это, возможно, станет причиной размолвки или даже крупной ссоры. Если после этой ошибки вы попытаетесь объяснить, что ошибка произошла потому-то и потому-то, это мало изменит ситуацию. Следует еще раз повторить: допущенная ошибка в психоанализе обычно обозначается как первичный процесс (истоки которого находятся в бессознательном), а последующие попытки ее объяснения — как вторичный (вполне сознательное, но привнесенное объяснение).
Оговорки
Оговорки наиболее часто случаются тогда, когда человек хочет скрыть свои истинные чувства или намерения или когда он одновременно (бессознательно) желает наступления какого-то события и не хочет сознательно признавать его желательность. Например, пациентка, мать и отец которой живы и здоровы, рассказывает о смерти бабушки, которую она периодически обозначает как «маму отца». В процессе одной из сессий она вдруг начинает свой рассказ со слов: «Когда мама умерла...», аналитик замечает эту ошибку, пациентка вначале удивляется своей «оговорке», а затем признает: «Да, я хотела ее смерти».
В данном случае имеет место вариант ошибочного действия (оговорки), возникшей в результате столкновения двух различных намерений, и для понимания смысла ошибки необходимо прежде всего прояснить данные намерения. Как прояснилось в последующем, дочь была чрезвычайно привязана к отцу и испытывала явные негативные чувства к матери.
Фрейд выделяет два типа намерений: нарушенное намерение и нарушающее намерение. Нарушенное намерение, как правило, не вызывает трудностей для своего обнаружения. Человек, совершивший ошибочное действие, знает об этом намерении и признает его. Например, пациентка говорит: «Я всегда любила свою сестру» и, помолчав, добавляет: «Чтоб она сдохла!» Тут же она виновато улыбается: «Вот такая любовь...». Это нарушающее намерение в каких-то случаях может быть явно выраженным, и человек догадывается о нем. Но в некоторых случаях «ошибка» может лишь частично выражать первоначальное намерение или искажать его, в результате чего утрачивается его истинное понимание. Задача психоаналитического подхода заключается в выявлении нарушенного и нарушающего намерения. У совершившего ошибочное действие человека нужно спросить, почему он совершил именно это действие и что он может о нем сказать. Первое объяснение, которое придет ему на ум, станет отправной точкой психоаналитического исследования. Здесь уместно еще раз вспомнить о важнейшей из техник психоанализа — методе свободных ассоциаций, согласно которому мысль, появившаяся в нашем сознании в связи с той или иной темой, событием или образом, вовсе не является случайной; к ней нужно отнестись с особым вниманием и рассматривать ее в качестве психического факта.
Иногда совершивший ошибочное действие человек сам в состоянии понять смысл этого действия, поскольку он знает о своем нарушенном намерении и догадывается о намерении нарушающем, как в случае, когда пациентка сообщила о «смерти» матери. Но бывают ситуации, когда человек не догадывается о нарушающем намерении или никак не хочет признать существование обоих намерений, предопределивших его ошибочное действие. Тогда задачей аналитика становится исследование косвенных факторов, посредством анализа которых можно понять и довести до сознания пациента смысл его ошибочного действия. Учитывая, что психоаналитик не имеет права допускать никаких оценочных суждений (типа «хорошо — плохо», «правильно — неверно», «похвально — стыдно» и т.п.), уместно такое образное сравнение: совершившего ошибочное действие человека (его бессознательное) можно рассматривать в качестве подсудимого, а его сознательное моральное Я — как судью. В том случае, когда обвиняемый (преодолевая внутреннее сопротивление) признается в своем поступке (мысленном поступке), личность растет. Но если обвиняемый отрицает свою вину и стремится отвести от себя любые подозрения, то психоаналитик вправе не поверить ему, и тогда он задает дополнительные вопросы, выступая, скорее, на стороне морального Я пациента.
Забывание
Еще один пример. Начальник одного из офисов столичной компании в Санкт-Петербурге никак не может запомнить имя и отчество своего московского начальника. Причем имя достаточно обычное. Он заучивает это имя, пишет на календаре, перед тем как созвониться, но каждый раз напрягается, чтобы не ошибиться. Почему это происходит, ему непонятно. В процессе анализа выясняется, что именно так звали его преподавателя по математике, который постоянно унижал его и посмеивался над его способностями. При этом аналогичные случаи «забывания» случались и в школе, правда, тогда — в отношении заученных наизусть математических формул и правил.
Слово или имя забываются не потому, что они плохо выучены. Забывание связано с тем, что слово связано с негативными эмоциями, похоже или даже аналогично какому-то другому слову или имени, на которое направлено сопротивление, и оно провоцирует внутренний конфликт, проявляющийся в забывании. Забывают также то, что хотели сказать, но подсознательно чувствовали, что сказанное может поставить говорящего в неловкое положение или будет оценено как оплошность или неуважение к тому или иному авторитетному собеседнику, даже если забытая мысль, факт или идея были наиболее верными и уместными. Человек не просто сознательно «придерживает язык», а действительно забывает и затем порой часами пытается вспомнить то, что он хотел сказать.
Особую группу составляют действия, которые совершаются автоматически. Например, муж с женой поздно вечером входят в пустой вагон метро. Каждый думает о своем. В какой-то момент жена кладет свою руку на руку мужа, лежащую на поручне, и он сразу ее отдергивает и тут же извиняется перед ней, объясняя, что подумал, что это кто-то другой. Но в вагоне никого нет. Это неприятно поразило женщину, и этот материал она принесла на очередную сессию анализа. В последующем оказалось, что у мужа уже давно есть другая женщина. Фрейд по поводу таких автоматических действий отмечал, что они отличаются особой точностью. Так же как клинические симптомы «сигнализируют» о каком-то психическом расстройстве, ошибочные действия демонстрируют некий внутренний конфликт и проявления наших бессознательных желаний, влечений и стремлений, которые могут быть связаны как с актуальной ситуацией, так и со всем предшествующим жизненным опытом. Ошибочное действие как бы проявляет то, что сознательно мы хотели бы скрыть.
Кто-то пообещал кому-то принести книгу или конспект, но вот уже в третий раз забывает это сделать. Он действительно забывает, но в этом случае забывание становится чем-то вроде бессознательно реализуемой уловки — на самом деле он не хочет давать эту книгу или конспект этому человеку даже на какое-то время. Точно так же забывают позвонить, предупредить, поздравить и т.д. Нельзя отрицать, что знание этих механизмов достаточно поучительно.
Описки и симптоматические действия
По аналогичным сценариям происходят и описки. Например, у одного профессора-врача достаточно сложные и конфликтные отношения с другим, хотя он и признает высокий уровень профессионализма своего коллеги. В письме к своему другу этот профессор рекомендует ему проконсультироваться и посоветоваться с этим малоприятным, но весьма искусным хирургом. Однако в письме вместо предложения «посоветоваться» вдруг откуда-то появляется слово «поссориться».
Ошибочные действия, которые приводят к падениям, ранам или другим несчастным случаям, могут быть связаны с чувством вины и потребностью в наказании, которому личность подвергает себя за те или иные проступки или даже мысленные прегрешения.
В эту же группу можно было бы отнести и симптоматические действия, которые наблюдаются в процессе психотерапии. Симптоматическими действия называются в тех случаях, когда они существенно отличаются от вербального материала, на фоне которого проявляются. Например, пациентка на протяжении нескольких сессий рассказывает о том, как мучаются ее подруги с повзрослевшими детьми, и периодически повторяет: «Слава Богу, у меня нет детей». В процессе одной из сессий она что-то говорит о возможности удара по голове и параллельно двумя сложенными руками несколько раз нажимает на низ живота. Естественно, аналитик фиксирует это и спрашивает, почему, говоря об ударах по голове, она одновременно сделала такое движение. Пациентка тут же, отчасти «невпопад», поясняет: «А по низу живота меня бить бесполезно. Там у меня все удалено». И это придает качественно иную окраску ее выражению «Слава Богу, у меня нет детей», так же как и последующей направленности терапевтической работы.
Одна из задач психоаналитического исследования и состоит в раскрытии смысла ошибочных действий, которые прямо или косвенно проявляются в материале пациентов. Забывают то, что хотят забыть, теряют то, что хотят потерять, но не знают об этих скрытых даже от самого себя желаниях. Поэтому специфика психоаналитического исследования состоит в том, чтобы благодаря выявлению бессознательных намерений человека дать ему возможность жить более осознанной и более полной жизнью.
В заключение можно попытаться, следуя за Фрейдом, классифицировать ошибочные действия, выделив как минимум три группы.
- Первую группу ошибочных действий составляют оговорки, обмолвки, описки, очитки, ослышки.
- Вторую — временное забывание имен, фамилий, словосочетаний, впечатлений, обещаний и выполнения намерений.
- Третья группа включает случаи, когда человек сам что-то спрятал, но не может вспомнить куда. К этой же группе относятся различные варианты, когда какие-то (нередко одни и те же) вещи постоянно теряются (деньги, ключи от квартиры или машины, только что где-то записанный телефон и т.д.).
- Четвертая группа — ошибочные двигательные акты, приводящие к само-повреждению. И пятая — симптоматические действия.
Изложенный материал вовсе не отрицает того, что нарушение нормальной психической или двигательной активности человека может быть вызвано также различными физиологическими причинами, включая, например, нездоровье, переутомление, состояние волнения или тревоги.