Мораль, право, традиция, обычай, этикет, протокол, ритуал, служебные и организационные регламенты и т.п. представляют собой разновидности регуляции поведения. Как таковые они различаются
- по статусу и характеру требований (насколько строго они сформулированы и сформулированы ли вообще),
- по тому, как они обосновываются и с помощью каких средств санкционируются,
- по сфере их применения,
- по тому, кто выступает в роли «законодателя» и «охранителя» требований, и т.д.
Авторы многих описаний морали неявно отталкиваются от наиболее очевидной — в силу эмпирической фиксированности — модели регуляции поведения, а именно от права в значении позитивного права, т.е. установленного государством законодательства. В этой модели регуляции нормы собраны в кодексы (уголовный, гражданский, арбитражный и т.п.). В кодексах четко сформулированы процедуры совершения определенных действий, указаны запрещенные действия, установлены санкции за нарушения процедур и совершение запрещенных действий при тех или иных обстоятельствах. Сфера применения правовых кодексов ограничена юрисдикцией государства, которое выступает законодателем и осуществляет контроль за их исполнением.
Служебные регламенты, уставы организаций, официальные протоколы также строго сформулированы и систематизированы. Они принимаются уполномоченными лицами (руководством, коллективами). В учреждениях (организациях) могут быть уполномоченные по контролю за исполнением норм этих регулятивов. Регламенты и уставы такого рода не всегда содержат санкции, и в таком случае эта функция оставлена за руководством учреждения (организации), которое действует по представлению уполномоченных.
Функция протоколов во многом техническая; они регламентируют поведение официальных лиц в определенных ситуациях и, как правило, не предполагают дисциплинарного воздействия за нарушение норм протокола.
Этикет (правила поведения, внешнего обхождения) близок протоколу. Он, как и протокол, регламентирует внешнюю сторону поведения. Его правила достаточно формализованы, но у них нет «законодателя». Они вырабатываются знатоками и закрепляются традицией. Иногда нарушение правил этикета может восприниматься с неодобрением, однако высказывать его открыто считается нарушением того же этикета.
Ритуал близок этикету формализованностью требуемых действий. В отличие от этикета нормы ритуала призваны поддерживать стабильность и упорядоченность в человеческих и общественных отношениях на мировоззренческом, экзистенциальном* уровне. Ритуалы воспринимаются и переживаются человеком как основа коммуникации, условие его интеграции в социум и — шире — порядок бытия. Нормы ритуала не всегда зафиксированы в тексте — их формализованность задается строгим соблюдением традиции. У ритуалов нет автора — они существуют от века. Исполнение религиозных ритуалов контролируется священнослужителями, а коммуникативных и социальных — авторитетными членами сообщества.
Мораль как регуляция поведения не систематизирована, неоднородна. Моральные требования разнородны. Они могут носить диспозитивный характер и заявляться посредством выражения ожиданий, высказывания пожеланий и просьб, а также в форме советов, настояний (нередко принимающих форму приказания), предостережений (иногда принимающих форму угрозы), обоснованных предполагаемой связью с принятыми ценностями, нормами и ссылкой на них. В этом мораль сходна с традицией и обычаем.
Моральная регуляция может осуществляться и посредством прямого предъявления норм. В этом мораль сходна с правом (юридическим законом), административными установлениями, этикетом. Моральные нормы не являются результатом некоего общественного или властного решения. Наиболее общие моральные принципы закреплены в священных текстах данной культуры, имеющих силу духовного авторитета.
В морали нет уполномоченных авторитетов и учреждений, «ответственных» за нее. В отличие от правовых и административных установлений мораль неинституциональна. В этом плане она похожа на традицию и обычай с той разницей, что в традиции и обычае нет сформулированных и закрепленных в тексте норм.
Применяемые в морали санкции имеют идеальный характер и выражаются в оценке поступка, в коммуникативном воздействии на человека посредством суждения. Суждение выносят коммуникативные партнеры, члены сообщества. Суждение может вынести каждый, кто посчитает это необходимым. Идеальность санкции заключается в том, что в морали (в отличие от права или административных установлений) не используются методы материального воздействия (физического или экономического).
Моральные санкции выражаются в осуждении недолжного, неправильного поведения и в одобрении правильного поведения. Санкции, предполагаемые моральными требованиями, носят не только идеальный характер (это положение общепринято в литературе), но и проективный характер: в побуждении или предостережении желаемое действие или воздержание от него прогнозируется или предупреждается. Будучи предупредительной, моральная санкция оформляется в оптативных (выражающих желание и ожидание) и оценочных высказываниях.
Поскольку моральные санкции проявляются посредством суждений в процессе общения, постольку они слабо формализованы, конвенциональны и вариативны.
Моральные суждения выражают поддержку и запрет, одобрение и осуждение, благодарность и упрек и т.д., а также побуждение, предостережение, предупреждение и могут сопровождаться экспрессивной реакцией на совершенный поступок и соответственно психологическим воздействием на человека (что имеет место в обычае), но по сути они призваны установить отношение совершенного поступка к требованию и указать тем самым на порядок, в соотнесении с которым за человеком признается заслуга или вина.
Специфика моральной санкции предопределена формой, отличающей нормы морали: они представляют собой указания на запрещенные и повелеваемые действия. При этом они ничего не говорят о наказаниях и поощрениях, которые следует ожидать при нарушении этих указаний. В этом моральные нормы отличаются от норм права, которые представляют собой установления относительно того, какие наказания полагаются за какие действия. Юридические законы тем самым предполагают, что наказуемые действия недопустимы, но они не содержат отдельного указания на то, что наказуемые действия как таковые недопустимы и запрещены.
Моральные нормы носят универсальный характер — они надперсональны, надситуативны, адресованы каждому. В этом своем качестве моральные нормы выражают моральное равенство — как равенство перед нормами, так и равенство людей как таковых, как «детей природы», т.е. независимо от их социального положения и предписанных им (или избранных ими) ролей. Оборотной стороной общеадресован-ности может быть общепризнанность в рамках данного сообщества значимости ценностей и выражающих их норм. Без общепризнанности общеадресованность оказывается ни к чему не обязывающей декларацией. Общепризнанность является функцией непрекращающегося в сообществе процесса нормативно-дискурсивного, коммуникативного взаимодействия.
Моральные требования отличаются тем, что у них нет явного автора. Те или иные принципы в своих особенных формулировках могут ассоциироваться с именами богов, пророков, мудрецов, мыслителей и выдающихся интеллектуалов, но они исполняются людьми не только из уважения к авторитету, но в силу признания ими значения этих принципов и требований самих по себе.
В этом отношении моральное требование разительно отличается, например, от приказания. Приказание требует беспрекословной исполнительности. Если оно и имеет в виду благо исполнителя, так только в том, что исполнение приказания избавит исполнителя от наказания. Единственное обоснование, которое может иметь приказание, заключается в том, что оно указывает на авторитарную волю того, кто приказывает (не важно по уполномочию или самочинно).
Моральное требование отличается от такого рода регулятивов тем, что оно принимается в качестве значимого самого по себе, в качестве такого, под которым человек, принимающий моральное требование, может «подписаться», которое он может рассматривать как выражение своих убеждений, как проявление своей идентичности.
С этим связано такое важное свойство морального субъекта, как автономия*: он свободен от внешних воздействий авторитарного и утилитарного характера, он свободен от пристрастий и прельщений. Он автономен в собственном смысле этого слова: требования, которые он принимает, он признает в конечном счете в качестве своего собственного принципа, как бы сформулированного им самим и утвержденного для себя самого.
В силу этого моральный субъект предстает не только «законодателем», но и «охранителем» морального законодательства. Он лично ответствен за действительность моральных требований и за свое соответствие задаваемой ими поведенческой планке.
Регулятивно-поведенческая функция морали получила особое развитие в социально-регулятивных (или нормативно-регулятивных) концепциях морали.
Концепция морали как социальной регуляции Олега Дробницкого.
Социально-регулятивная функция морали рассматривается Дробницким в довольно широком плане. В целом она представляет собой социальный механизм согласования поведения индивидов и общества, а точнее, адаптацию поведения индивидов к требованиям, исходящим от общества. С помощью этого механизма «действие общественных закономерностей переходит в действия индивидуальных агентов», а «социальное целое воспроизводит себя через индивидуально-массовое поведение»1. Дробницкий признает значение таких регуляторов поведения, как «психические автоматизмы» (чувства и влечения), «личный интерес», «межличное и коллективное взаимодействие». Но эти регуляторы складываются стихийно и могут не согласовываться с общественными потребностями, выражающими действие законов общества в целом. Важно вычленить из массы спонтанно возникающих форм взаимодействия и общения «общепринятые формы поведения» — нормы (правила). Нормы вырастают из опыта. Но, сформировавшись, они отделяются от него и уже выступают по отношению к нему внешним упорядочивающим фактором. Противостоящее «естественной стихии» человеческих действий нормативное регулирование, считает Дробницкий, представляет собой инструмент общественного контроля за массово-индивидуальным поведением. В этом заключается его социальная сущность.Мораль (наряду с правом, обычаем, административными установлениями) направлена на ограничение личного интереса, упорядочение его в соответствии с потребностями общества.
В качестве существенных свойств моральных требований Дробницкий выделяет неинституциональность, универсальность, идеальный характер санкции. Но вместе с тем он усматривает в нормативной регуляции выражение глубинных закономерностей социально-исторического характера — «общих законов исторического развития». Благодаря этому посредством моральных требований особым образом проявляется «мировоззренческая, идеал-полагающая, духовно-критическая функция морали». Оценка, через которую обнаруживает себя моральная санкция, соотносит оцениваемый поступок не только с «действительным», но и с должным, идеальным «положением вещей», в проекции к которому подвергается критике наличное состояние нравов и характеров.
В требованиях морали отражен разлад между идеальным и реальным, между должным и сущим, и они направлены на разрешение этого противоречия.
Последовательно представляя мораль в качестве инструмента социальной регуляции, Дробницкий в то же время утверждает, что мораль не всегда знаменует согласованность действий всех людей в обществе. Напротив, она порой предстает как пространство активного самоопределения личности, причем и такого, которое идет наперекор существующим общественным порядкам. Нередко личность, руководствуясь именно моральными мотивами, обнаруживает свой социальный нонконформизм и тем самым оказывается в противоречии с установившейся поведенческой и коммуникативной практикой. Такое противостояние приводит к конфликтам, не всегда поддающимся продуктивному разрешению.
Соответственно моральная регуляция предстает с другой своей стороны: она не только упорядочивает интересы людей, подчиняя их общественному целому, но и формирует независимость личности по отношению к «внешне эмпирическим и групповым воздействиям», ее «незаинтересованность» в практических, «утилитарных»* последствиях решений или действий, иными словами, ее автономию.
Наконец, моральная регуляция предполагает способность человека отдавать себе отчет в своих действиях и отвечать за свои действия перед собой и другими. Она основывается на особой роли сознания и субъективного мотива. Моральное требование принудительно, но на практике оно не непреложно. Человек может отклонить предъявляемое ему повеление.
В этом смысле моральное действие является результатом личного выбора, волеизъявления личности, которая самоопределяется по отношению как к нормативу, так и к своим внутренним психическим побуждениям1.
Заслуживает внимания состав выделенных признаков моральной регуляции в концепции Дробницкого. Настаивая на социальном по сути характере моральной регуляции, он указывает только два признака, которые представляют мораль с этой стороны, — неинституциональность регуляции и идеальный характер санкции. Признаки, связанные с общими законами социально-исторического развития, характеризуют мораль с общекультурной, или, говоря словами Дробницкого, практически духовной, точки зрения. Далее при описании регулятивного механизма морали Дробницкий выходит за рамки собственно социальных ее характеристик. С одной стороны, он включает в описание морали личность, обладающую определенными способностями, без которых мораль не может выполнять свою регулятивную функцию, с другой — по разным поводам обращает внимание на то, что в «обществе в целом» могут возобладать в качестве «общих» и определяющих интересы, противостоящие интересам людей как граждан и как частных индивидов, а также обществу как целому (отличному от покорившего его политического режима). Остается неясным, как в таком случае определяется, что является действительным благом общества, каким образом обнаруживают себя «общие закономерности», кто и по каким критериям оказывается их наиболее точным выразителем и проводником.
В концепциях морали как формы социальной регуляции ее функциональный признак — регуляция поведения — необоснованно представляется в качестве ее сущностной характеристики. Между тем регуляция — это одно из проявлений морали, а именно, в том ее качестве, которое обеспечивает межличностное и социальное взаимодействие. С его помощью реализуется сущность морали — сообразовывание частных интересов посредством ориентации людей на содействие благу других. Ориентация осуществляется посредством представления вниманию человека идей и образцов, воплощающих ценности. В той мере, в какой в морали функцию санкции выполняют суждения о действиях и их агентах (реальных и потенциальных), задача представления человеку ценностного содержания морали осуществляется и через санкции.
Задача практической реализации ценностного содержания, воплощенного в идеях и образцах, лежит главным образом на самом человеке. Поэтому в морали в отличие от права, традиции, протокола, ритуала, служебных и организационных регламентов и т.п. важно, насколько самостоятельным является человек, по какому принципу он действует, каковы его намерения. Но чтобы человек был самостоятельным и принципиальным, а его действия субъектными, намеренными, его следует предоставить самому себе — не препятствовать его свободному самоопределению в решениях, действиях и суждениях. Человека нельзя «сделать свободным». Ему можно предоставить политические и гражданские свободы, но не свободу в моральном смысле слова.
Сообществу необходимо упорядочивать поведение своих членов, согласовывать их интересы и амбиции. С социально-интерактивной, коммуникативной, психологической точек зрения, без такого упорядочения невозможна свобода человека — свобода как ответственность. В реальности общественных отношений свобода одного обеспечивается сдержанностью другого. Эта взаимная сдержанность задается стандартами, утверждаемыми разными социокультурными регуляторами. Не будучи сдержанной, сама регуляция поведения становится фактором подавления личности.