Культура Античности, состоящая из древнегреческой и древнеримской, — колыбель и основа европейской цивилизации.
Древний Восток как бы передал эстафетную палочку культуре древней Эллады, а та в свою очередь стала предтечей культуры более поздних эпох и во многом предопределила основные линии ее развития.
Преемство древнегреческой от древневосточной культуры хорошо видно на примере алфавита: греки заимствовали алфавитное письмо у финикийцев, но добавили к нему гласные, в результате чего появился греческий алфавит, из которого выросли как латиница, так и кириллица.
По хронологической протяженности Древняя Греция уступает Древнему Востоку, в особенности Египту и Китаю с их бесконечными царствами и династиями. Тем не менее сетка периодизации Древней Эллады хорошо передает, как на каждом витке истории складывалась и развивалась культура. Ввиду отсутствия возможности уделить внимание всем этапам формирования этой великой культуры в ознакомительном порядке дается представление о главных ее страницах: критской и микенской (конец III — начало II тысячелетия до н. э. — примерно 1200 г. до н. э.), эпохе архаики (VIII-VI вв. до н. э.), классической (V-IV вв. до н. э.), эпохе эллинизма (рубеж IV-III вв. до н. э. — ок. 220-30 гг. до н. э.). Детализация, развернутая и подробная разбивка материала по историческим нишам сопряжена с приведением слишком большого объема справочных сведений. Ведь, к примеру, критская культура подразделяется на три периода; в микенской культуре при всей её целостности тоже принято выделять три периода и т. д. Все эти культуры составляют эгейскую, включавшую также кикладскую (на островах Эгейского моря), элладскую (в материковой Греции), фессалийскую, македонскую, западно-анатолийскую.
Очаги критской культуры — города Кносс, Фест, Закрос, Тилисс. Однако ареал (географическая зона) её распространения гораздо шире: от Восточного Средиземноморья и некоторых областей материковой Греции до островов Эгейского моря и побережья Малой Азии.
Критская, или минойская цивилизация (по имени царя Крита Миноса), просуществовала до 1250 или 1190 г. до н. э. Около 1450 г. до н. э. на остров вторглись воинственные ахейские племена, которые нанесли непоправимый и превосходящий последствия происшедшей в середине XVIII в. крупной природной катастрофы (вероятно, землетрясения) урон, в результате чего критяне уже не оправились и постепенно сошли с исторической сцены.
Критская культура — это прежде всего ансамбль дворцов, среди которых наиболее известен Кносский (Кносс — древний город в центральной части острова, недалеко от современной столицы Крита Ираклиона) — предполагаемая резиденция Миноса, внешняя хаотичность и беспорядочность планировки которого дала повод считать, что здесь и располагался Лабиринт, отраженный в мифах о Минотавре — чудовище с человеческим туловищем и головой быка, о герое Тесее и воспылавшей к нему любовью и отвергнутой им дочери Миноса Ариадне. На самом деле дворцовая архитектура обобщила специфику приспособленного под местный климат и природные особенности критского строительства с характерным единением отдельных сооружений в обширное обитаемое пространство, расположенное вокруг центрального двора. Вместительные залы (в том числе тронный) и покои освещались через окна верхнего света и, кроме того, дневной свет обеспечивали специальные световые дворики. Многочисленные части и помещения дворца соединены между собою галереями, коридорами, монументальными лестницами, колоннадами, переходами, причем все они щедро украшены фресками, гипсовыми рельефами и отличаются богатством декоративной отделки. Словно выхваченные из жизни портреты и бытовые сцены сочетаются с большими живописными композициями, передающими красоту мира природы (реальная флора и фауна дополнена фантастическими растениями и животными). Судя по многочисленным картинам, на которых запечатлены богатство, блеск и костюмное великолепие двора критских царей, художникам вменялось в обязанность передать, сколь пышен и роскошен он был. И те, выполняя заказ, расстарались и выставили на обозрение парад-дефиле с участием декольтированных дам в дорогих, усыпанных сверкающими драгоценностями нарядах, и стройных кавалеров с изысканными манерами и в платье из ниспадающей легкой и тонкой ткани. Взглянуть на этих модниц и модников древности поучительно хотя бы потому, чтобы увидеть, как далеки от настоящего шика премиум класса современные глянцево-гламурные модели. Сохранился фрагмент росписи с изображением сколь элегантной, столь и очаровательной танцовщицы. Женская головка на фреске почти не пострадала от времени, и легко заметить, что добиваясь эффекта выглядеть как можно привлекательнее, девушка не без вкуса и умения прибегла к средствам тогдашней косметики, и этот древний «макияж» дал повод назвать ее «парижанкой». Сейчас упомянутый артефакт — один из наиболее известных экспонатов Археологического музея в Ираклионе.
Правда, подобная эстетика не распространялась ни на кикладскую, ни на элладскую культуры. Последние, совпадая с архитектурой и искусством Крита по времени, не выдерживают с ними никакого сравнения, ибо были куда проще и скромнее. Та степень совершенства, которая присуща культуре Крита, не знала равных в Ойкумене — так назвал предшественник отца истории Геродота древнегреческий историк и географ Гекатей Милетский (примерно 550-490 гг. до н. э.) известную на тот момент заселенную и освоенную человечеством часть мира.
Большое своеобразие древнекритского искусства — его сосредоточенность на красоте людей, моря, прекрасной природе, играх, ритуалах (например, частый объект изображения — тавромахия — бои и состязания с быками) и развлечениях при полном отсутствии воспевания царей-победителей, военных подвигов, триумфальных шествий полководцев и воинов, ведущих связанных пленников и похваляющихся трофеями. Подобная, условно говоря, пацифистская направленность — существенная особенность культуры древнего Крита.
То, что критская цивилизация была вполне состоятельна в инженерном отношении, доказывает наличие в Кноссе, Фесте, Закросе и Тилиссе бассейнов и водопровода. Во время раскопок дворцовых комплексов этих городов археологи обнаружили следы проточной канализации.
Микенская культура даже чисто визуально отличается от критской суровостью и мужественностью. Ее главные носители — ахейцы — представители одного из основных древнегреческих племен. Утонченности они предпочитали грубость, изысканности — простоту.
Древний город-крепость Микены на полуострове Пелопоннес в XVI-XI вв. до н. э. становится крупным военно-политическим, экономическим и культурным центром континентальной Греции. Если Крит жил мореплаваньем и торговлей, то в жизни микенцев на первом месте — война и завоевания. Сообразно этому монотема микенского искусства сцены войны, насилия, захвата и покорения сопредельных территорий, что, впрочем, вовсе не мешает памятникам архитектуры и живописи ахейцев быть величественными и прекрасными. При всех отличиях от критских они носят заметный стилистический след последних, что в особенности касается фресок.
В XIV — середине XIII в. до н. э. ахейцы возвели в Микенах мощные оборонительные сооружения. Не сразу ясно, что нагромождение друг на друга огромных каменных блоков — не что иное, как дворец. Даже украшенные барельефом с изображением двух львиц ворота сложены из громадных глыб известняка. Согласно древнегреческим преданиям, крепостные стены воздвигли одноглазые великаны — циклопы, и потому такого рода монументальная конструкция, состоящая из больших тёсаных каменных монолитов, не соединенных между собой связующим раствором и обеспечивающих устойчивость всего сооружения только силой тяжести, называется циклопической кладкой. Львиные ворота — древнейший образец монументальной скульптуры в Европе.
Построенный в Микенах на исходе XIV в. до н. э. новый дворец превосходил предыдущий как размерами, так и устройством. За основу был взят так называемый мегарон (^syapov в переводе с греческого дословно — большой зал) — традиционный на побережье Эгейского моря дом прямоугольного плана с очагом посередине, обеспечивавшим тепло. Освещение через световой двор или специальные отверстия не предусматривалось, из-за чего дневной свет внутрь почти не проникал, и в помещениях царила полутьма. К критскому типу дворца восходил только интерьер с обилием фресок. Помимо дворца собственно в Микенах, они были также в Тиринфе и Пилосе. Многоцветные тиринфские фрески посвящены преимущественно батальным сценам и охоте. Исключение составляют полы, разрисованные цветными разводами под мрамор, и красочные узоры по потолку, воспроизводящие звёздное небо. Те же военно-охотничьи сюжеты доминируют в росписях микенского и пилосского дворцов.
В экономическом отношении более других центров выделялся Пилос. Этот город во многом благоустраивался по образу и подобию Крита, был снабжен водопроводом и бассейнами. Владыки города поощряли ремесло и торговлю, причем при значительной специализации ремесленной деятельности было очень развито зерновое хозяйство, и основные потоки производства, распределения и сбыта зерна сосредоточил в своих руках сам царь. Всё это известно из найденных в Пилосе глиняных табличек с дешифрованным текстом, выполненным линейным слоговым письмом Б. Неведомые знаки в 1950-е годы сумели раскодировать и прочесть британские лингвисты Майкл Вен-трис и Джон Чедвик. Ждет своего часа расшифровка линейного письма А. Она прольет свет на многие стороны жизни ахейского мира и принесет не меньше открытий, чем уже прочитанные памятники.
На XII-VIII вв. до н. э. приходится период гомеровской Греции. Эпические поэмы «Илиада» и «Одиссея» (созданы раньше VI в. до н. э.) легендарного древнегреческого поэта-сказителя Гомера увековечили и передали потомкам важнейшие сведения о прошлом Эллады, о богах и героях, нравах и обычаях эллинов. Произведения великого слепца приобрели статус священных книг и неисчерпаемого кладезя опыта и мудрости для многих поколений. И, конечно, они ценнейший источник по истории и культуре древней Греции, в котором историческая правда переплелась с мифом, но последний — ничуть не меньшая сокровищница информации, чем археологические материалы или эпиграфические памятники.
VIII-VI вв. до н. э. — период эллинской архаики, когда разворачивается активная греческая колонизация, продиктованная прежде всего интересами торговли. В орбиту колонистов из Эллады попадают и северо-западные берега Понта Эвксин-ского — Черного моря, что принципиально важно для судеб нашей отечественной культуры, истоки которой связаны с греческими поселениями в Южном и Северном Причерноморье. С VII до начала IV в. до н. э. по береговой линии от устья Днестра до Кубани и дельты Дона основаны Ольвия, Керкини-тида (Евпатория), Херсонес Таврический (Севастополь), Феодосия, Пантикапей (Керчь), Фанагория, Горгиллия (Анапа), Ко-рокондама (Тамань), Бата (Новороссийск), Танаис и др. Таким образом, достаточно географически протяженная полоса будущей территории России оказалась в сфере древнегреческой цивилизации, что в дальнейшем создало предпосылки для приобщения местного населения к наследию богатейшей античной культуры.
Эллинская архаика (750-480 гг. до н. э.) — время, когда наметились основные контуры великой культуры классической Греции.
Культуру Эллады оттеняют затяжные греко-персидские войны. Эти военные конфликты между Ахеменидской Персией и греческими полисами с перерывами продолжались с 499 по 449 г. до н. э., и, отстояв независимость, греки осознали свое величие. Прославление великих битв и побед в этой войне — одна из основных тем искусства ранней классики.
Центром культуры Греции и главным сосредоточием демократии стали Афины, выдвинувшиеся на первое место. Именно в это время создается прославленный на все времена ансамбль Афинского Акрополя — обитель и резиденция вершителей судеб народа. Не менее чем Акрополь был овеян славой видный афинский государственный муж, знаменитый оратор и полководец из числа отцов-основателей афинской демократии Перикл (около 494-429 г. до н. э.). Кстати его имя означало окруженный славой. Перикл приложил много усилий, чтобы превратить Афины в великую морскую державу, украсить столицу Парфеноном, Пропилеями — парадными воротами, образованными симметрично расположенными портиками и колоннами. Тем не менее Периклов век, известный как время расцвета культуры, был и периодом торжества охлократии — господства толпы. Демос не нуждался в ярких личностях. Они слишком выделялись и затмевали массу, как, к примеру, герой греко-персидских войн Фемистокл. Его независимость и своеволие стали поводом острых разногласий с согражданами, и ему приходится покинуть Афины и искать убежище у бывшего врага — персидского царя.
Бесспорная доминанта античной культуры — мифология. Мировоззрение и весь строй жизни древней Греции в известной мере выросли из мифов, которые выполняли роль своеобразной модели общественных отношений, организации власти, художественно-эстетического осмысления бытия.
Известно высказывание древнегреческого философа Платона о том, что автор «Илиады» и «Одиссеи» Гомер «воспитал Элладу». Но в не меньшей мере то же самое можно сказать о мифах, которые «воспитали» и Гомера, и Гесиода, да и всех других классиков древнегреческой литературы и искусства. Собственно говоря, блистательная плеяда философов, в которую входил и сам Платон, безусловно, также «воспитана» мифами и на мифах несмотря на то, что философское мышление не образное, а абстрактное.
Для европейского мира образцы Античности были и остаются эталонами культуры, объектами повторения и подражания. Обращение к античным первоосновам или мотивам прослеживается и сейчас. К примеру, бодибилдинг — это современная версия древнегреческого атлетизма, а многие театральные эксперименты нынешних новаторов отталкиваются от драматургии более чем двухтысячелетней давности.
Как известно, идеал крайне редко стоит рядом с реальностью. И феномен Античности во многом заключается в том, что культура этой интереснейшей эпохи подвела личность к осознанию себя героем, подняла ее почти на ту же высоту, на которой обитали олимпийские боги. Внеприродное бытие античного человека соразмерно степени познания им материального и духовного мира и согласуется с достигнутыми успехами в сфере философии и искусства. При этом взлет храмового зодчества (Афинский Акрополь — его венец), освобождение от скованности и условности в скульптуре (творчество Мирона, Фидия, Скопаса, Праксителя, Лисиппа и др.), философские озарения и формирование научного взгляда на мир («отец» истории Геродот, «отец» географии Страбон, реформатор медицины Гиппократ и пр.) не исключали трагического восприятия действительности, тревожных размышлений о бессилии перед неизбежным роком, томительных раздумий о своей ничтожности и смертности.
Своеобразным культурным кодом Античности стала ордерная система — определенное сочетание в архитектуре несущих и несомых частей строечно-балочной конструкции, их структура и художественное оформление и обработка. Ордера в соответствии с областями, в которых находились, носят название дорический (с его разновидностью тосканским), ионический, коринфский и производный от двух последних композитный, который более других получил распространение в Древнем Риме.
Античный ордер не замыкается на собственно зодчестве и являет собой многозначный символ. Так, дорический ордер ассоциируется с образом героя, сильного и телом, и духом; тосканский был воплощением мужественности, физической мощи, выносливости; ионический служил аллегорией грации, зрелой женственности; коринфский, напротив, выражал девически нежную красоту, чистоту, целомудрие; композитный эк-летически сочетал в себе то и другое. Неслучайно колонны дорического и тосканского ордеров иногда «усилены» фигурами могучих атлантов, а колоннам ионического и коринфского — приданы кариатиды.
В период архаики скульптура отмечена фронтальностью и статичностью фигур, условностью поз, застывшей на лице «постановочной» улыбкой (таков, к примеру, бронзовый Аполлон из Пьомбино). Классика придерживается иного пластического идеала красоты человека (как мужчины, так и женщины): знаменитые греческие ваятели, как правило, пренебрегают лицом, не придают значения ни его выражению, ни присутствию или отсутствию мысли и переносят основной акцент на тело. Пожалуй, лишь Скопас стремится передать мир чувств, кипение страстей, усиливая впечатление такими приемами, как глубоко посаженные и оттеняющие взгляд глаза моделей (фигура Геракла на фронтоне храма Афины в Тегее). Вообще же физиономические особенности мало занимают скульпторов древней Греции — они целиком сосредоточены на теле и лепке его уделяют главное внимание. Отсюда поразительный сюрреалистический эффект: и без головы изваянное тело остается самодостаточным. Это чутко улавливает поэт Н. С. Гумилев, обращая такие строки к статуе Ники Самофракийской:
В твоем безумно-светлом взгляде
Смеется что-то, пламенея.
Как известно, фигура крылатой богини Победы была обнаружена поврежденной и без головы, но, как ни парадоксально, и взгляд, и улыбка, радость и ликование исходят от тела, присутствуют, если можно так выразиться, в «мимике» торса. То, что создание артефакта относится примерно к 200 г. до н. э., т. е. к периоду позднего эллинизма, в данном случае не противоречит сказанному, ибо памятник не расходится с классической традицией, а продолжает её. Культ телесного совершенства включал в себя и духовную красоту. Тот же эффект одухотворённости тела передан великим скульптором XIX-XX вв. Огюстом Роденом. При виде одной из позднеклассических греческих статуй (точнее, по поводу её сохранившегося фрагмента) он сказал: «Этот юношеский торс без головы радостнее улыбается свету и весне, чем могли бы это сделать глаза и губы».
По меркам древней Эллады наиболее полное и гармоничное воплощение человеческая красота получила в теле прекрасного юноши — атлета. Он строен, физически совершенен, уверен в себе, предельно собран (уже тогда спортсмены умели как расслабляться, так и группироваться), спокоен, не ведает внутренних коллизий. Ему чужды не только душевное смятение, но и вообще какие-либо сомнения. Определенная андро-гинность проявлялась в том, что женская красота длительное время как бы подводилась под шкалу мужской. В этом отношении показательна статуя «Победительница в беге» (480-450 гг. до н. э), в которой даже обнаженная грудь спартанской бегуньи лишь как бы вскользь обозначает ее гендерную принадлежность, но главное очарованье сосредоточено на строгом и стройном силуэте девушки, тело которой в результате долгих и физически тяжелых тренировок не слишком отличается от юношеского.
Культ тела в древней Греции не исключал других предпочтений и ценностей. Однако пытливый вопрос философа Пифагора (VI — нач. V в. до н. э.) «Что рядом с силой рассудка мышц человеческих мощь?» не только не встретил понимания, но и был воспринят как крамольная мысль и отход от бесспорных эстетических канонов.
Культура периода эллинизма, хронологические рамки которого очерчены смертью Александра Македонского (2-я декада IV в. до н. э.) и окончательным установлением в Средиземноморье римского господства (30 до н. э.), узнается по синтезу греческой и местных восточных культур. Распространение и популяризация греческого искусства на все завоеванные Александром Великим территории наряду с равнением на образцы классики Древней Эллады вызвали определенную профанацию, тенденцию воспроизводить прекрасный оригинал, не внося ничего нового. Неслучайно известную по сохранившейся мраморной римской копии утраченную бронзовую статую Леохара «Аполлон Бельведерский» (последняя треть IV в. до н. э.) расценивают всего лишь как отсвет греческой классики.
В III-II веках до н. э. практика искусного повторения высоких образцов чередовалась с эклектизмом — соединением разнородных художественных элементов. Прослеживаются и отход от естественности, предрасположенность к некоторой театральности, нарочитости, слащавости. В то же время культура эллинизма делает заметный шаг в сторону индивидуального и лирического. Если в классической Греции пышные женские формы — это отступление от идеала красоты (большая грудь считалась не плюсом, а минусом, ибо нарушала стройность, из-за чего девушки шнурованием или с помощью-других средств добивались, чтобы бюст не выделялся), то в конце 2-го в. до н. э. ваятель Александр или Агесандр своей статуей Афродиты («Венеры Милосской» — в 1820 г. статуя была найдена на острове Милос, отсюда название) возвещает о торжестве других пропорций и об ином представлении о женской привлекательности.
Культура эллинизма не лишена противоречий, недостатков и изъянов, но богата прекрасными памятниками (миниатюрная камея Гонзага, III в. до н. э. — один из них), жанровым разнообразием скульптуры и живописи, и было бы несправедливо отрицать её заметную роль и выдающееся место в культуре древней Эллады.
Культура Древнего Рима во многом выросла из греческой, но прологом и колыбелью римской цивилизации, безусловно, стала Этрурия — государство, находившееся в середине I тысячелетия до н. э. в междуречье Тибра и Арно и славившееся двенадцатью городами — центрами развитого ремесла и заморской торговлей. У этрусков, или тирренов, как их именовали греки (отсюда название Тирренского моря), римляне переняли систему управления, традиции зодчества и практические приемы строительного дела (возведение из клиновидных балок сводов купола), больше десятка богов во главе с главным — Тином (римским Юпитером) и религиозные обряды, народные праздники и развлечения (включая цирк, гладиаторские бои, представления фарсов, гонки на колесницах), инженерную науку, правила межевания, искусство портрета и мозаику, погребальные обряды и ритуалы, одежду и утварь, всевозможные гадания и гаруспиции (предсказания по молниям, по печени и прочим внутренностям жертвенных животных) и т. п. У этрусков римляне научились ознаменовывать одержанные на поле боя победы пышными процессиями (триумфами), поднимать боевой дух музыкальным сопровождением и многому другому.
В одном из музеев Ватикана собрана уникальная коллекция артефактов, имеющих отношение к этрусской культуре. Это саркофаги, золотые и серебряные украшения, защитное военное снаряжение, маленькие терракотовые статуэтки, образцы керамики, предметы из стекла и т. п. Но главное внимание экскурсанта из России наверняка привлечет очевидное портретное сходство между этрусками и русскими, да и иные предметы быта до боли знакомы. Как ни странно, в них нет ничего чужеземного, заграничного. Эти таинственные совпадения уже дали повод для самых разных версий и гипотез. Однако для Древнего Рима была важна прежде всего функциональная составляющая этрусской культуры: оптимальные методы обработки земли, способы прокладки подземного канала, особая планировка жилого пространства с атрием (комнаты с очагом) и т. п.
Древний Рим знал период царей (с основания Рима в 753 г. до н. э до изгнания последнего царя в 510 г. до н. э.), период республики (с конца VI в. до н. э. по 30-е гг. I в. до н. э.) и период империи (с 30-х годов I в. до н. э. до крушения Рима в 476 г. н. э.). Как век расцвета культуры и цивилизации в римской истории преподносится век Августа (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.) — время великих латинских поэтов Горация, Вергилия, Овидия, взлета искусств, перестройки и благоустройства столицы и городов империи. «Он... принял Рим кирпичным, а оставляет мраморным», — с похвалой отзывается писатель Светоний (ок. 70 года н. э. — после 122 года н. э.) о «божественном Августе».
Культура Древнего Рима в первую очередь призвана обслуживать амбициозное стремление императоров к мировому господству. И всё в Риме от права и государственности, экономики и политики, науки и религии, философии и риторики и до архитектуры, искусства, литературы и театра подчинено этой цели. Главные древнеримские памятники — Колизей (75-80 гг. н. э.), Пантеон (120 г. н. э), арка Тита (81 г. н. э.) или колонна Траяна (начало II в. н. э.) воплощают имперскую мечту — объединить под властью Рима все страны и народы.
В культуре Древнего Рима сильно потребительское начало, и она во многом выстраивалась под хорошо известный запрос плебса «Хлеба и зрелищ!», который поэт-сатирик Ювенал (ок. 60 — ок. 127 г.) приводит, обличая пороки современного ему общества. Роскошь, праздность, погоня за чувственными удовольствиями, удовлетворение страстей за азартными играми и низменными, порочными развлечениями были в порядке вещей, но, чтобы разогнать скуку, не стеснённые в денежных средствах римляне, в том числе просвещенные нобили, увлекались оккультизмом, астрологическими пророчествами, заказывали дорогостоящие гороскопы, занимались спиритизмом и проводили время за гаданиями. Бедные и неимущие не могли последовать примеру патрициев, но испытывали сильное влияние восточных культов и охотно приняли религию Христа, направленную против утеснения и насилия. Пройдет время, и в 392 г. последний римский император Феодосий официально признает христианство государственной религией, но еще при Константине она станет господствующей в пределах всей империи.
В 395 г. происходит раздел Римской империи на Западную и Восточную — Ромейскую, что ознаменовало конец первого Рима и рождение второго — с центром в Константинополе. Открылась новая глава истории мировой культуры, и восприемницей Древней Греции и Древнего Рима в период Поздней Античности и Средневековья выступает могущественная Византия.
В культурной сокровищнице Древнего Рима несколько бесспорных активов.
- Во-первых, это монументальные сооружения высокого архитектурно-инженерного уровня: амфитеатры, крепости, триумфальные арки, колонны, виадуки и акведуки, гигантские термы (циклопические бани) с системой отопления (площадь терм Диоклетиана составляла 13 гектаров!), сеть вымощенных дорог (Аппиева и др.), портовые молы, водяные мельницы и т. п. О размахе и масштабе римских строений свидетельствуют не только памятники Aeterna urbs (Вечного города) и разной степени сохранности артефакты на территории самой Италии, но и грандиозные руины в римских колониях, как, например, остатки храмового ансамбля II в. до н. э. в Ба-альбеке Ливан) или Великая колоннада в культурном оазисе поздней Античности (III-VI вв. н. э.) в сирийской Пальмире (Триумфальная арка в исторической части города в 2016 г. была взорвана варварами-боевиками террористической организации «Исламское государство»). Лава Везувия, извергшаяся на Помпеи, замуровала улицы и кварталы, дома и предметы, и в процессе долгой реставрации проступили и стали доступны для изучения многие фрагменты и инфраструктура римского города более 2 тыс. лет назад.
- Во-вторых, великое достояние Рима — скульптурный портрет (I в. до н. э. — IV в. н. э.), который эволюционировал от парадно-комплиментарного к индивидуальным характеристикам, психологической глубине, беспощадной разоблачительности ключевых свойств натуры. На лицах императоров Калигулы, Нерона, Каракалы, Траяна читаются или угадываются традиционные антидобродетели, о которых писал в своих сочинениях об упадке нравов, засилье честолюбия и алчности Саллюстий*.
- В-третьих, Риму принадлежит приоритет в таком новом литературном жанре, как реалистический роман. Строго говоря, родоначальником романа как вида эпической литературы был грек Аристид Милетский (II или I в. до н. э.) — автор «Милетских рассказов» в 6-ти книгах. Но, по сути, его произведения представляли собой новеллы. Перегруженное пасторальными сценами и описанием возвышенных чувств повествование греческого писателя и поэта Лонга (ок. II в. н. э.) «Дафнис и Хлоя» — откровенная идиллия. То же самое можно сказать о трех других (всего их пять) греческих романах, посвященных любви, верности, разлуке, тогда как «Сатирикон» Петрония (ок. 14 — 66 г. н. э.) и «Метаморфозы» («Золотой осел») Апулея (между 124 и 125 после 170-х гг. н. э.) — это уже самый настоящий роман, погружающий читателя в гущу жизни и не имеющий ничего общего с прекраснодушными и наивными греческими героями. Как бы в насмешку над предшествующими стерильными буколиками Древней Эллады в римском реалистическом романе одно из главных действующих лиц — разнузданный и торжествующий порок. Само слово «роман» происходит от латинского «romanus» «римский», хотя литературоведы считают более правильным относить генезис этого жанра к Средневековью, а не к Античности.
- В-четвертых, особое место в культурном наследии Рима принадлежит продвинутому законотворчеству. Хорошо разработанная и достаточно универсальная система права пронизывала и регулировала отношения между человеком, обществом и властью, увязывала частную жизнь и все успехи римлян с государственными установлениями и институциями. Законоведы всячески культивировали этатизм — идеологию и практику, абсолютизирующие роль государства в обществе и предполагающие широкое и активное государственное вмешательство в экономическую и социальную жизнь. Под эту цель были заточены вся имперская юриспруденция, специальные эдикты и в особенности судебная система. Статьи кодексов Феодосия и Юстиниана составлялись с учетом базовых принципов императорских конституций и конкретных актов, закреплявших приоритет государства и его интересы как норму, а отстаивание идеи «вечного Рима» в качестве гаранта сохранения достигнутого величия и могущества вменялось в обязанность всем законопослушным гражданам.
- В-пятых, велик взнос культуры Древнего Рима в идеалы и ценности воспринятые, миром как важная основа единой государственности. Патриотизм, честь и достоинство, верность гражданскому долгу, почитание титульных богов и приравненных к ним авторитетов из числа смертных, идея особой роли Рима и богоизбранности римского народа — по сей день актуальные ориентиры, инкорпорированные большинством стран и народов в государственный обиход. Лоскутнополисная Греция не выносила подобных скреп общественного бытия и воспитания, ибо эллины не были до такой степени, как римляне, преисполнены презрительным превосходством и гордыней по отношению ко всем прочим, не озабочены установкой на мировое господство и не вожделели владычества ойкуменой как самоцели.
Примечательная особенность культуры древнего Рима — её торжественность и пафосность. Имперская махина, на продолжительное время отжавшая громадный сегмент тогдашнего мира, поглотившая древнюю Элладу и многие другие страны, нуждалась в патетическом оформлении и стимуляции эмоциональной возвышенности и воодушевления, чтобы стабилизировать устойчивость такой тяжелой государственной конструкции, какой была Римская империя. И культура выполняла эту миссию. Она убедительно отображала, оберегала и подчеркивала внушительную силовую составляющую супердержавы древности её заострённость на развитие государства и государственности.