Государство как основа российской экономики

Экономика России устроена совершенно особенным образом — в ней до сих пор очень многое начинается и заканчивается государством, и провести грань между государством и национальным хозяйством практически невозможно.

Перефразируя слова Владимира Маяковского, можно сказать: «Мы говорим «экономика» — подразумеваем государство, мы говорим «государство» — подразумеваем экономику». Именно поэтому отечественные публикации по любой экономической проблеме содержат призывы к государству либо вмешаться в ее решение, либо, наоборот, прекратить вмешиваться.

Чтобы понять причины такого особого устройства хозяйства страны, нам необходимо обратиться к истории. Еще очень давно хозяйство нашей страны строилось по совершенно особой модели — модели осажденной крепости.

На протяжении нескольких веков Россия постоянно готовилась к обороне от врагов или сама собиралась завоевывать новые территории (вспомним взятие Казани Иваном Грозным, походы Ермака, Петра I, войны в Крыму, на Кавказе и в Средней Азии). Это выдвигало перед страной совершенно конкретные экономические задачи:

  1. создание мощной военной промышленности;
  2. развитие всех отраслей, обеспечивающих работу военной промышленности;
  3. достижение экономической независимости, позволяющей существовать даже при враждебных отношениях с окружающими странами.

По сути дела создание того гигантского военно-промышленного комплекса, который был основой экономики СССР, началось еще в XVII в. при Петре I и продолжалось до конца 80-х годов XX в. Особенно отчетливо такая логика экономического развития проявилась после прихода к власти в стране в 1917 г. партии коммунистов (большевиков). Этот поворот российской истории привел к резкому обострению отношений с подавляющим большинством развитых стран мира (недаром именно тогда родился термин «железный занавес», характеризующий курс максимальной изоляции Советской России от сопредельных стран).

Впрочем, и до Октябрьской революции Россия стремилась максимально обособиться от своих соседей. Недаром даже ширина железнодорожной колеи была в нашей стране избрана меньшей, чем в соседних европейских странах (и остается такой по сей день). Предлогом была необходимость максимально затруднить прохождение на территорию страны вражеских эшелонов с войсками и снаряжением. Любопытно, что, скажем, ни Франция, ни Германия, хотя эти страны веками враждовали друг с другом, ничего подобного не сделали. Их правители понимали, что такие изоляционистские меры затруднят взаимную торговлю, а на ее долю приходится все же больше лет, чем на войны.

Руководители СССР, напротив, думали о военных проблемах взаимоотношений с окружающим миром куда больше, чем о необходимости всемерного развития международной торговли. И это наложило решающий отпечаток на развитие экономики нашей страны в XX в. Первым следствием обособления явилась необходимость создания в стране полного набора производств — от швейных иголок до танков. У нас все должно было быть свое, чтобы никакое прекращение поставок из стран «вражеского окружения» не могло вызвать в стране экономических проблем.

Тем самым СССР практически отказался от использования важнейшего источника роста благосостояния — международной специализации, отдав предпочтение созданию гигантского натурального хозяйства в масштабах страны.

Международная специализация — сосредоточение различных стран на изготовлении тех товаров и услуг, в производстве которых они имеют экономическое преимущество перед другими странами.

Решать эту задачу было тем легче, что XX в. стал в России веком индустриализации, т. е. периодом создания мощной промышленности, включающей самые разнообразные отрасли. И поскольку индустриализация развивалась почти с нуля (напомним, что за годы гражданской войны подверглось разрушению многое из того, что уже было создано в ходе индустриализации начала века), то вновь рождавшейся промышленности было легко придать любую форму.

Надо помнить, что в этом веке в нашей стране наряду с индустриализацией развивался еще один мощный процесс — урбанизация, т. е. ускоренное развитие городов и перемещение в них все большей части населения из деревень.

Если в начале XX в. Россия была в основном страной сельского населения, то сейчас в одних лишь крупнейших городах (с населением свыше миллиона человек) живет 25,6 млн человек, или каждый шестой россиянин.

Реализация стратегии экономического развития, основными элементами которой были:

  1. преимущественное развитие военно-промышленного комплекса (на оборонные нужды работало около 80% промышленности и более 80% всех ученых и конструкторов страны);
  2. формирование натурального хозяйства в масштабах страны, т. е. создание предприятий для изготовления всех видов товаров;
  3. индустриализация в сочетании с урбанизацией;
  4. создание максимально крупных предприятий как средства снижения средних затрат на производство;
  5. исключение конкуренции как «ненужной» в условиях планово- командной экономики, привела к тому, что Россия завершила XX в. с совершенно особым устройством своего хозяйства.

Основными чертами этого устройства можно считать:

  • запущенность всех секторов экономики, которые должны удовлетворять нужды граждан (сельское хозяйство, производство потребительских товаров, служба быта, жилищное строительство, медицина, сфера досуга и т. д.);
  • крайнюю бедность большей части населения в силу того, что десятилетиями людям платили мизерную зарплату, а все доходы государство вкладывало в армию и оборонные предприятия (например, в 1928—1937 гг. потребление населения возрастало ежегодно лишь на 0,7%, тогда как вложения в промышленность — на 14,5%);
  • превращение гигантских предприятий в основу не только всей промышленности, но и организации жизни граждан (недаром же именно в нашей стране широкое распространение получил жутковатый, если в него вдуматься, термин «город-завод»). В СССР доля предприятий с численностью занятых в них свыше 1000 человек в 1987 г. составляла 74%, а в США — лишь 31%;
  • свертывание до минимума участия страны в международном разделении труда и сужение ее роли в нем до сырьевого придатка экономически развитых стран (так, в 1990 г. в структуре экспорта СССР на долю сырьевых товаров приходилось 62,9%, а на долю машин и оборудования — лишь 17,6%);
  • крайне низкий уровень качества продукции и расточительное использование всех ресурсов, порожденные отсутствием конкуренции (по уровню производительности труда Россия сейчас находится лишь на 37-м месте в мире и этот показатель на начало XXI в. в 8 раз ниже, чем в США);
  • неразвитость многих важнейших экономических механизмов, которые сейчас в России приходится создавать практически с нуля (банковская система, система торговли, рынок ценных бумаг и т. д.).

И все это усугублялось ликвидацией частной собственности, повсеместной заменой ее так называемой общенародной собственностью, а проще говоря, собственностью государства.

В итоге родилось уникальное социально-экономическое устройство, советской экономики, доставшееся России по наследству после распада СССР. В этом устройстве государство играло основную роль при решении практически любых задач в жизни как предприятия, так и отдельного гражданина, поскольку государственные чиновники распоряжались всеми типами ресурсов и благ, а все люди работали на единственного работодателя — государство.

Социализм настолько изуродовал всю экономику России и мышление ее граждан, что с его последствиями не смогли поначалу совладать даже государственные планы экономических реформ. Примером служит история либерализации цен в 1992 г.

Концепция этого реформаторского шага была простой и логичной: необходимо отказаться от государственного установления цен на все виды ресурсов и товаров и предоставить право такого установления самим предприятиям-производителям, как это принято в странах с рыночной и смешанной экономическими системами.

Тогда начнется возрождение нормальной экономической логики поведения продавцов и покупателей, станут ясны реальные, а не «плановые» величины спроса и предложения, заработают рыночные механизмы их согласования, и страна выйдет из мира «планового абсурда» в царство «рыночной рациональности».

Конечно, специалисты понимали, что такое освобождение цен приведет к их росту, поскольку страна до этого жила в условиях постоянного дефицита практически всех благ. Действительно, к осени 1991 г. дефицит принял просто ужасающие масштабы — полки магазинов были пусты, и все с ужасом ожидали голода наступающей зимой, а правительство всерьез обсуждало планы заготовки хвои, чтобы готовить из нее лечебные отвары против цинги — спутницы голода.

В данной ситуации цены просто не могли не повыситься, и правительство рассчитывало, что этот рост сильно уменьшит размеры свободных средств предприятий, понизит ценность сбережений граждан и всем в стране придется «крутиться» куда активнее, чтобы восстановить размеры прибылей предприятий и личных доходов граждан. А в итоге вся экономика получит мощный импульс к развитию и выйдет из кризиса.

Возникал, естественно, вопрос: насколько могут повыситься цены после либерализации? Оценки специалистов были различны: оптимисты говорили, что общий уровень цен повысится в 1,5 раза, пессимисты же склонялись к цифре 2. В основе этих оценок лежали расчеты, опиравшиеся на законы денежного обращения, и в частности на тождество Ирвинга Фишера (которое, как было показано выше, связывает уровень цен с величиной денежной массы и скоростью обращения денег).

Поскольку количество денег в стране было точно известно, по данным банковской статистики, можно было определить предельно возможное при этой массе денег повышение иен. Разница же в оценках порождалась расхождением в прогнозах относительно судьбы сбережений граждан и предприятий: все они будут потрачены на покупку товаров и ресурсов по новым ценам или часть все же сохранится?

На самом деле ошиблись и оптимисты, и пессимисты: цены на товары и услуги для населения повысились на протяжении 1992 г. в 26 раз, а на промышленные изделия — в 20 раз. В чем причина столь неудачных прогнозов? Может быть, тождество Ирвинга Фишера несправедливо и связь между уровнем цен и величиной денежной массы носит совсем иной характер?

Нет, Ирвинг Фишер был прав, вот только в условиях России многие экономические закономерности проявляются по-особому, поскольку их искажает влияние чрезмерного огосударствления хозяйства нашей страны.

Что же произошло после того, как цены в России в январе 1992 г. отпустили «на волю»?

Российские предприятия-монополисты немедленно решили разбогатеть, повысив цены на свои издавна дефицитные товары во много раз. Например, предприятия черной металлургии сразу повысили цены в 14 раз! Логика российских директоров была проста: «Мы единственные производители такого рода продукции, потребителям деваться просто некуда, и они будут покупать у нас по любым ценам». В условиях рыночной экономики, основанной на частной собственности, такая логика привела бы лидеров «ценовой гонки» к немедленному краху: покупатели просто не смогли бы приобрести столь вздорожавшие товары, и незадачливые «ценоповышатели» сразу бы обанкротились.

В России такого не случилось. Причин было несколько.

Во-первых, наши предприятия начали выпускать свои деньги. Нет, конечно, они не стали создавать подпольные мастерские по изготовлению фальшивых банкнот или с помощью компьютерных мошенников фальсифицировать данные о своих банковских счетах. Все было куда проще, прозаичнее и результативнее. Российские предприятия придумали псевдоденьги под названием «неплатежи»: они просто перестали платить друг другу за приобретаемую продукцию, получив в итоге огромные долги.

Но разве неплатежи можно назвать деньгами? На первый взгляд нельзя. Но если присмотреться повнимательнее, то картина станет выглядеть совсем по-иному.

Выше мы выяснили, что первейшая функция денег — средство обмена, так как люди меняют товары на деньги, а деньги на товары. И если российские предприятия продолжали посылать своим должникам товары, получая в результате только рост суммы неплатежей, то, значит, они признали неплатежи деньгами!

По состоянию на ноябрь 2000 г. почти 70 тыс. предприятий имели неплатежи (т. е. просроченную — по сравнению с договорными сроками платежа — задолженность), а общая сумма таких неплатежей составила 34,6% по отношению к валовому внутреннему продукту всей страны (против 19,5% в 1994 г.).

Во-вторых, такое устройство российского «рынка» стало возможным потому, что директора российских предприятий уже в 1992 г. сообразили: если долги есть у отдельных предприятий, и долги небольшие, то это вина самого предприятия. Но если долги есть у всех, и огромные, то это проблема государства. И пусть государство само ее и решает!

Подобная экономическая логика оказалась возможной потому, что в 1992 г. все предприятия в стране были государственными и потому никакое банкротство им не угрожало. Ведь банкротство — это разорение собственника фирмы, а как государство-собственник могло объявить о банкротстве ему же принадлежащего предприятия?

И потому государство было вынуждено отступить под давлением директоров предприятий и провести так называемый «взаимозачет неплатежей». В его основе лежал следующий принцип: если предприятие А должно предприятию Б 100 млн руб., а предприятие Б предприятию А — 120 млн руб., то пусть эти долги взаимопогасятся. И тогда в итоге у предприятия А долгов вообще не останется, а предприятие Б будет должно предприятию А только 20 млн руб.

На первый взгляд вполне разумное решение. Но поскольку в основе кризиса неплатежей лежали непомерно вздутые государственными предприятиями-монополистами цены, то взаимозачет неплатежей оказался актом признания этих цен. И страна получила тот мощнейший толчок к инфляции затрат, который ей пришлось мучительно гасить на протяжении 1992—1995 гг. Так родилась та инфляция, в огне которой сбережения населения погибли уже не частично, а полностью (их покупательная способность стала практически нулевой), а спрос обнищавшего населения упал до минимума, надолго лишив отечественные предприятия рынка сбыта.

Тогда стало ясно: пока Россия не сумеет найти способ поменять экономические модели поведения своих предприятий, не отделит их от государства и его бюджета, никакие рыночные преобразования в стране успеха иметь не будут.

Ключевые слова: Государство, Экономика
Источник: Липсиц И.В., Экономика
Материалы по теме
Экономическая политика государства в переходный период в России
Экономика. Курс лекций: учебное пособие для вузов / В.В. Янова. — 4-е изд., стереотип.
Государственное регулирование экономики: основные понятия и определения
Щербанин Ю.А., Мировая экономика
Экономические средства государственного регулирования
А.С.Булатов, Экономика
Методы государственного регулирования экономики
Щербанин Ю.А., Мировая экономика
Необходимость и экономические механизмы государственного регулирования рыночной экономики
Маркетинг. Общий курс., Под редакцией Н.Я. Колюжновой, А.Я. Якобсона
Необходимость государственного регулирования экономики страны
И. В. Сергеев, И. И. Веретенникова, ЭКОНОМИКА ОРГАНИЗАЦИЙ (ПРЕДПРИЯТИЙ) 2005
Государственная экономическая политика
Государственная политика и управление. Учебник. В 2 ч. Часть I. Концепции и проблемы...
Разнородность третьего мира
Щербанин Ю.А., Мировая экономика
Оставить комментарий