Невменяемость. Основополагающий психологический фундамент понятия вменяемости - принцип единства сознания и деятельности, в соответствии с которым поведение понимается как многоэтапный процесс, в котором хотя и не игнорируются такие психологические категории, как потребности, эмоции, мотивы, установки, однако решающими звеньями поведения человека являются процесс принятия решения о конкретном действии, планирование поступка и контроль его реализации. Подразумевается, что сознательным и свободным можно считать лишь тот выбор, который основан на адекватной оценке, учитывающей многообразные объективные обстоятельства и связи, знание своих возможностей, личностных ресурсов, ценностного отношения к самому себе. Определенная степень созревания, организации и функциональной слаженности психологических механизмов поведения является основой возможности субъекта сознавать общественно опасное значение своих действий, под которой понимается актуализация в конкретной ситуации способности верно отражать в сознании в системе своих субъективных личностных смыслов объективные содержания, связи и отношения, заданные культурой. Возможность же лица руководить своими действиями определяется как способность в конкретной ситуации совершать произвольные и осознанные поступки, как свобода выбора целей и средств их достижения.
В современном российском законодательстве формула невменяемости изложена в ст. 21 Уголовного кодекса (УК) РФ: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики».
Формула невменяемости содержит два критерия: медицинский (психиатрический) и юридический (психологический), которые выступают в своем единстве и определяют невменяемость лица, совершившего общественно опасное деяние. Медицинский (психиатрический) критерий содержит перечень психической патологии, которая может при наличии юридического критерия исключать вменяемость. Этот критерий сформулирован таким образом, что охватывает все известные формы психических расстройств, патологических состояний, личностных аномалий. Он состоит из четырех признаков, обоснованность выделения которых подвергается многими специалистами сомнению, поскольку в данном случае, во-первых, все многообразие болезненных состояний возможно охватить и одним названием «психическое расстройство» (как это сделано в ст. 22 УК РФ в отношении «ограниченной вменяемости»; по этому же пути пошло гражданское законодательство, упразднившее существовавшее прежде деление медицинского критерия недееспособности), а во-вторых, предпринятое членение не опирается на какой-либо единый признак, имевший бы правовое либо медицинское основание. Тем не менее с некоторой долей условности можно усмотреть в данном делении определенное соответствие тем группам психических расстройств, которые подразумеваются современной классификацией (МКБ-10).
Для решения вопроса о вменяемости или невменяемости недостаточно одного медицинского критерия. Принадлежность психического расстройства к медицинскому критерию становится возможной только при оценке юридического критерия. Поэтому ведущим, определяющим степень психических расстройств, т.е. вменяемость-невменяемость, является юридический критерий.
Юридический (психологический) критерий, как и медицинский, представляет собой обобщающую характеристику тех же самых клинических данных о расстройствах психики, но с точки зрения их влияния на те психические процессы, которые задействованы в саморегуляции. Он состоит из двух признаков: интеллектуального - нарушения возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, и волевого - нарушения возможности руководить ими. Наличие двух указанных признаков юридического критерия позволяет анализировать различные стороны психической деятельности испытуемого - его интеллектуальную, мыслительную, эмоционально-волевую функции.
И.А. Кудрявцев (1999), проводя содержательный анализ интеллектуального критерия, считает, что такие термины, как«осознавать» и «своих действий», раскрывают юридически значимые характеристики сознания субъекта правонарушения. Тем самым подчеркивается наличие у субъекта ограничений в функционировании рефлексирующего сознания (рефлексии). Интеллектуальная составляющая подразделена законодателем на два элемента. Первый -невозможность осознанияфактического характера своих действий - раскрывается как невозможность отражать в сознании в системе культурных значений содержание преимущественно операционального состава своих действий, понимания их как определенных способов и средств для достижения социально значимых целей собственной деятельности с учетом социальных норм, правил, установлений, технологических предписаний и возможностей. Второй элемент - невозможность осознания общественной опасности своих действий - характеризует оценочный процесс, обеспечивающий сознательный выбор деяния, и квалифицирует недоступность для восприятия субъектом вреда, приносимого обществу своими действиями, ущерба, причиняемого своим поведением правам и законным интересам других лиц, равно как и возможности наступления вследствие этого неблагоприятных социальных и правовых последствий для самого себя, вытекающих из особенностей (фактического характера) своих действий.
Однако даже способность человека воспринимать поступающую извне информацию, т.е. факты и явления реальной действительности, и его способность руководствоваться осознанным - не одно и то же. Встречаются случаи, когда личность сохраняет формальные способности понимать сущность своих действий, зачастую осознает их противоправность и неприемлемость для окружающих, однако утрачивает возможность удержаться от своего поступка - нарушается способность руководить своими действиями. Следовательно, в таких случаях в юридическом критерии невменяемости преобладает волевой признак. В.Х. Кандинский (1883) считал этот второй признак юридического критерия - свободу выбора - более важным, нежели первый - способность суждения или различения. «Свобода выбора уже предполагает собою свободу суждения; наоборот, свобода суждения свободу выбора вовсе не предполагает», - писал он. Наиболее часто это проявляется при психопатиях, что выражается в «парциальной некритичности» психопатических личностей. Аналогичное может иметь место при неглубоких формах олигофрении, инфантилизме, когда при относительно сохранных интеллектуальных функциях эмоционально-волевые расстройства определяют принятие решений и поведение таких обвиняемых. В этих случаях волевой признак становится ведущим, а интеллектуальный приобретает роль соподчиненного.
И.А. Кудрявцев (1999) предлагает раскрывать определение «руководить» в аспекте саморегуляции как возможность сознательно достигать поставленной цели, выбирать адекватные социальным и правовым нормам способы и средства ее достижения, определять последовательность их применения (планировать), на каждом этапе контролировать как отдельное действие, так и поведение в целом, соотнося действия с поставленной целью и нормативными эталонами.
Особое место занимает категория «психических расстройств, не исключающих вменяемости», учитывающая особенности ограничения произвольности поведения лиц с пограничными формами психической патологии. Эти психические нарушения, разнообразные по клиническим проявлениям, степени выраженности и нозологической природе, имеют ряд общих признаков, например личностный уровень поражения, неглубокие интеллектуальные и аффективные нарушения. Пограничный характер указанных расстройств не исключает полностью у таких лиц возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Вместе с тем некоторые особенности личности, наличие нарушений интеллектуальных и эмоционально-волевых функций таких лиц могут сказываться на способах принятия решения и реализации преступных намерений, ограничивать возможности воздержаться от преступного поведения. Лица с психическими аномалиями нередко проявляют при совершении преступлений интеллектуальную и волевую слабость, которая существенно стесняет свободу личностного выбора, снижает самоконтроль, уменьшает полноту отражения в сознании объективной и субъективной действительности, ухудшает, искажает ее восприятие, затрудняет решение проблемных ситуаций. Экспертная оценка таких
обвиняемых предусмотрена ст. 22 УК РФ, которая сформулирована следующим образом: «Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности». Закон подразумевает, что к такому лицу могут быть применены ПММХ, а сам факт снижения способности контролировать свое поведение может быть учтен при назначении наказания. «Уменьшенная (ограниченная) вменяемость» подразумевает наличие медицинского критерия, констатирующего психические расстройства у обвиняемого и частично нарушенную способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (интеллектуальный признак) либо руководить ими (волевой признак).
Клинические варианты психических расстройств, при которых может быть обосновано применение ст. 22 УК РФ, могут включать органические психические расстройства (ОПР) с легкими когнитивными нарушениями и эмоциональноволевыми расстройствами; умственную отсталость в степени умеренно выраженной дебильности; расстройство личности (РЛ); расстройства сексуальных влечений; компульсивный тип влечения при алкоголизме и наркомании. Следует, однако, учитывать, что данный перечень отражает всего лишь частоту встречаемости тех или иных психических расстройств в судебно-психиатрической практике и не исчерпывает круг возможных диагностических категорий, где данное решение может быть обосновано.
Процессуальная дееспособность. В соответствии с нормами процессуального законодательства, участники судопроизводства наделены широким спектром процессуальных прав и обязанностей, обеспечивающих их активное участие в процессе и одновременно предоставляющих им необходимые процессуальные гарантии для защиты своих законных прав и интересов.
В УПК РФ закреплены права лиц, в отношении которых ведется судопроизводство о применении ПММХ либо об их изменении и отмене, личного осуществления процессуальных прав, имеющихся у подозреваемого и обвиняемого. Одновременно в законе делается оговорка, что предоставление и реализация данных прав возможны, если психическое состояние такого лица позволяет ему лично участвовать в судебном заседании и осуществлять принадлежащие ему процессуальные права (ст. 437, 441 УПК РФ). В п. 3 ст. 196 УПК РФ указывается формула, близкая к определению уголовно-процессуальной дееспособности: «психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в его... способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве», является основанием для обязательного назначения экспертизы.
Указанный законом объем прав обвиняемого, потерпевшего и свидетеля подразумевает и соответствующий ресурс интеллектуальных и волевых способностей. Его дефицит обусловливает уголовно-процессуальную недееспособность, которая может быть определена как неспособность правильно понимать значение своего процессуального положения и самостоятельно осуществлять свои процессуальные права (свое право на защиту) и выполнять процессуальные обязанности.
Правовые последствия ограничения УПД устанавливает ст. 51 УПК РФ, в соответствии с которой, если «подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту», участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно. «Психические недостатки» можно определить как такие психические нарушения, которые существенно ограничивают способность воспринимать, понимать, запоминать и воспроизводить информацию, необходимую для самостоятельного осуществления права на защиту, либо самостоятельно использовать
предоставленные законом средства защиты. По своим медицинским
характеристикам «психические недостатки» (ст. 51 УПК РФ) близки к не исключающим вменяемости психическим расстройствам (ст. 22 УК РФ), но различаются не только хронологически, но и другими юридически релевантными признаками. «Психические недостатки» требуют обязательного участия защитника в суде не потому, что страдающий ими обвиняемый, совершая преступление, не в полной мере осознавал, что он делал тогда, а потому, что не позволяют обвиняемому полноценно пользоваться своими процессуальными правами, важнейшее из которых - право на защиту. Для осуществления этого процессуального права обвиняемый должен понимать сущность предъявленного ему обвинения и своих процессуальных прав, понимать смысл и значение проводимых в ходе расследования и судебного разбирательства процессуальных действий и получаемых посредством их доказательств. Он должен быть способен также своими действиями использовать предоставленные ему законом средства защиты - давать объяснения, заявлять ходатайства и пр. Обвиняемый лишается указанных способностей в определенной степени и настолько, что он не в состоянии осуществлять свое право на защиту качественно и в полном объеме.
Если приведенные нормы очерчивают всего лишь ограничение процессуальной дееспособности обвиняемого и потерпевшего, требующее оказания обязательной помощи (защитника либо представителя), но не устраняют участия в процессе судопроизводства самого лица, то другие подразумевают исключение его непосредственного участия в силу полной потери процессуальной дееспособности вследствие психического расстройства. Так, ст. 208 УПК РФ указывает, что предварительное следствие приостанавливается, если «временное тяжелое заболевание подозреваемого или обвиняемого... препятствует его участию в следственных и иных процессуальных действиях». Сходная норма (ст. 253 УПК РФ) имеет отношение уже к судебному разбирательству: «В случае его (подсудимого) психического расстройства или иной тяжелой болезни, исключающей возможность явки подсудимого, суд приостанавливает производство в отношении этого подсудимого соответственно до его. выздоровления.» Уголовно-процессуальная недееспособность может быть раскрыта через два юридических критерия - интеллектуальный и волевой.
Под интеллектуальным критерием можно рассматривать неспособность понимать значение своего процессуального положения. Что касается волевого критерия, он может быть раскрыт как неспособность самостоятельно осуществлять свои процессуальные права и обязанности, возникающая вследствие различных видов психопатологически обусловленных волевых расстройств, например в виде патологически повышенных внушаемости, подчиняемости или же аспонтанности, торпидности и т.п.
Способность к даче показаний является составной частью процессуальной дееспособности, так как дача показаний - одно из прав того же обвиняемого (п. 6 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), право и обязанность потерпевшего (п. 2 ч. 2 ст. 42, ст. 78 УПК РФ) и свидетеля (ст. 56, 79 УПК РФ). Обязательность назначения СПЭ по способности потерпевших к даче показаний закреплена в п. 4 ст. 196 УПК РФ, где она раскрывается следующим образом: «психическое или физическое состояние», ведущее к неспособности «правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания».
Как подчеркивает психолог М.В. Морозова (2005), восприятие и воспроизведение, являясь, по существу, деятельностью, регулируются мотивами и целями, предполагают наличие способности к произвольной организации поведения. Вместе с тем они могут быть компонентами какой-либо другой деятельности, осуществляться непроизвольно и непреднамеренно, не контролироваться сознанием специально и не иметь направленности на результат в соответствии с поставленной задачей.
Реальный процесс восприятия - это синтез перцептивных и мыслительных компонентов. В ситуации правонарушения у обвиняемого либо потерпевшего восприятие и запоминание носят относительно непосредственный характер или специфически направлены, осуществляются без специально прилагаемых волевых усилий и сознательного применения каких-либо мнемических приемов. Восприятие часто носит избирательный характер, на него оказывают влияние прошлый опыт человека, его установки и мотивы, в соответствии с которыми трактуются воспринимаемые события, в связи с чем уже в момент восприятия в них могут быть привнесены переживания, испытанные в аналогичных ситуациях, а также создавшиеся стереотипы и шаблоны.
От того, что и как было воспринято, зависит способность воспроизводить воспринятую информацию. Человек не в состоянии воспринимать полностью всю информацию, поступающую извне, особенно если эта информация недостаточно четка; в восприятии событий образуются пробелы, которые люди склонны устранять посредством логических рассуждений на основе либо собственного опыта, либо имеющихся стереотипов. Способность правильно воспроизводить события, полнота и точность отражения фактов действительности зависят также от глубины их осмысленности при восприятии, понимания их сущности: человек достаточно точно способен воспроизвести из воспринятого лишь то, что он сумел осмыслить, знакомый осмысленный материал вспоминается намного легче.
Однако сохранность способности правильно воспринимать обстоятельства правонарушения еще не означает наличия способности давать показания. На способность воспроизводить события оказывает влияние сформированность механизмов запоминания, удержания и воспроизведения информации, особенности, связанные с ее переработкой и хранением, уровень развития речи, мышления и другие индивидуально-психологические свойства подэкспертного. Если восприятие происходит однократно, воспроизведение практически всегда многократно. Поэтому возможность реализации способности давать показания оценивается относительно не одного момента, а на протяжении всей судебно-следственной ситуации, т.е. проводятся ретроспективная, презентальная и даже прогностическая оценки способности воспроизводить воспринятые события. Необходимо также помнить, что воспроизведение иногда определяется не собственным целе-полаганием, а целью, поставленной извне, которая может расходиться с мотивацией самого подэкспертного. Поэтому юридический критерий способности давать показания включает выражение «давать показания» (ст. 196 УПК РФ), а не «давать правильные показания», что существенно искажало бы рамки экспертных задач. Последние не имеют отношения к достоверности показаний, нацелены на оценку принципиальной возможности адекватного восприятия, запоминания и воспроизведения информации, имеющей значение для уголовного дела. Человек, способный давать правильные показания, тем не менее может сообщать сведения, не соответствующие действительности. Причиной этого могут служить обстоятельства, выявление которых выходит за пределы специальных познаний эксперта, - заведомая ложь, добросовестное заблуждение. Поэтому достоверность, соответствие действительности показаний устанавливают судебные и следственные органы.
«Беспомощное состояние» является еще одним важным правовым понятием, которое рассматривается в ряде случаев либо как особый признак состава преступления, либо как обстоятельство, отягчающее ответственность. Предмет и специфика экспертизы по определению беспомощного состояния заданы постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации №11 от 15.06.2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации», где указано, что «изнасилование (ст. 131 УК РФ) и насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК РФ) следует признавать совершенными с использованием беспомощного состояния потерпевшего лица в тех случаях, когда оно в силу своего физического или психического состояния (слабоумие или другое психическое расстройство, физические недостатки, иное болезненное либо бессознательное состояние, малолетний или престарелый возраст и т.п.) не могло понимать характер и значение совершаемых с ним действий либо оказать сопротивление виновному лицу». Здесь же указывается, что при решении вопроса о том, является ли состояние потерпевшего беспомощным, суд должен исходить из имеющихся доказательств по делу, «включая соответствующее заключение эксперта, когда для установления психического или физического состояния потерпевшего проведение экспертизы является необходимым».
В определении юридического критерия беспомощного состояния имеются два компонента, характеризующие его структуру.интеллектуальный (неспособность понимать характер и значение совершаемых действий) и волевой (неспособность оказывать сопротивление). Наличие любого из этих компонентов оказывается достаточным основанием для констатации психической беспомощности, поскольку свидетельствует о нарушенной способности к формированию поведения, обозначенного М.М. Коченовым (1980) как «последовательно адекватного ситуации». Он предложил следующие показатели сохранности интеллектуального критерия: осознание угрожающего характера ситуации на ранних этапах ее развития; правильное понимание нравственно-этической стороны происходящего; способность в дальнейшем рационализировать случившееся и свое собственное поведение.
Ю.Л. Метелица (1988) предлагал при оценке беспомощного состояния исходить из четырех уровней понимания (осмысленного восприятия внешней стороны юридически значимых событий; их фактической стороны; социального значения криминальных событий; их социального значения на уровне личностного смысла). При этом для констатации беспомощности достаточно нарушения понимания на одном из этих уровней.
Особое значение придается каждой из составляющих интеллектуальный критерий категорий. Так, под пониманием характерадействий виновного подразумевается информационная составляющая - правильное отражение их внешней стороны, фактического содержания обстоятельств происходящего. Под пониманием значения - смысловой аспект отражения этих действий в сознании -отношение этих действий к морально-этическим и правовым нормам, отношение своих мотивов и целей к мотивам и целям действий преступника, отношение последствий совершаемых действий к собственному будущему.
Способность потерпевших понимать значение совершаемых с ними противоправных действий зависит и от многих психологических факторов, взаимодействующих с особенностями криминальной ситуации. Ведущими из них являются: 1) уровень психического развития и 2) эмоциональное состояние потерпевшего (аффект страха с частичным сужением сознания и дезорганизацией волевой регуляции поведения), что снижает возможность осознания происходящего, понимание смысла собственных поступков и поведения обвиняемого (Сафуанов Ф.С., 1998). Сочетание возрастного, психопатологического или личностного факторов в каждом конкретном случае может быть разным, в некоторых вклад одного из них может оказаться преобладающим.
К показателям возможности оказывать сопротивление относятся сохранность целенаправленности поведения, устойчивость к внешним воздействиям, отсутствие психического (эмоционального) состояния, способного оказывать асте-низирующее и тормозящее влияние. Ю.Л. Метелица (1990) выделял следующие значимые нарушения волевых процессов: а) выраженное снижение спонтанности поведения в виде торпидности, вялости, аспонтанности; б) выраженная импульсивность и расторможенность влечений (встречающиеся, например, при неглубоких степенях умственной отсталости); в) патологически повышенные внушаемость и подчиняемость.
Определение степени тяжести вреда здоровью, повлекшего психическое расстройство (ПППР), приобретает юридическое значение в свете квалификации характера и тяжести совершенного преступления.
Статья 111 УК РФ имеет на этот счет формулировку: «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью... а также причинение иного вреда здоровью, опасного для жизни или вызвавшего расстройство здоровья, соединенное со значительной стойкой утратой общей трудоспособности не менее чем на одну треть или заведомо для виновного полной утратой профессиональной трудоспособности, либо повлекшее за собой прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией, токсикоманией».
В тех статьях УК РФ, где говорится о вреде здоровью меньшей тяжести (например, в ст. 112, 115), психическое расстройство не фигурирует. При буквальном толковании формулировок Кодекса всякое психическое расстройство в этом плане самодостаточно и автоматически делает уголовно наказуемый вред здоровью тяжким. Между тем, это противоречит данным современной психиатрии, где под психическим расстройством понимается любое по глубине и продолжительности поражение психики - от наиболее тяжелых до самых незначительных, от хронических до кратковременных состояний.
Система экспертной оценки тяжести «вреда здоровью от ПППР» нацелена на выявление широкого круга психических расстройств экзогенной природы, имеющих прямую причинно-следственную связь с совершенным насилием. К таковым относятся последствия полученных в криминальной ситуации ЧМТ с различной клиникой и динамикой травматической болезни головного мозга и психогенные психические расстройства в виде: а) острой реакции на стресс с дезорганизацией психической деятельности и нарушением прогностических функций, когда потерпевшие, в силу возникших суицидоопасных состояний, могут совершать аутоагрес-сивные действия с тяжелыми последствиями для своего здоровья; б) различного рода психогенно обусловленных психических нарушений в рамках посттравматических стрессовых синдромов и расстройств адаптации. Психическое расстройство, находящееся в причинно-следственной связи с причиненным вредом здоровью потерпевшему, согласно существующим научным представлениям, в принципе может отвечать квалифицирующим признакам всех степеней тяжести вреда здоровью. При разработке квалифицирующих признаков (юридического критерия) к каждой степени тяжести вреда здоровью в виде психического расстройства и медицинских критериев к ним следует учитывать, что в отношении потерпевших с психическими расстройствами равноценным аналогом критерия «утраты общей трудоспособности» может рассматриваться критерий «дезадаптации». Под дезадаптацией можно понимать возникающие вследствие психического расстройства нарушения личностного функционирования в разных сферах жизнедеятельности: социальной в узком смысле слова (межличностное взаимодействие), семейной, сексуальной, трудовой (у взрослых), школьной (у малолетних/несовершеннолетних). При разных психических расстройствах может наблюдаться от одного до нескольких вариантов нарушений этих сфер, определяя разные совокупности видов дезадаптации.
Параметры длительности в этом случае могут быть идентичны используемым в судебной медицине для иных видов повреждений: временной считается дезадаптация, длящаяся менее 120 дней. Она может быть кратковременной - менее 3 нед и длительной временной - более 3 нед и менее 120 дней. По длительности временной дезадаптации становится возможным оценивать длительность расстройства здоровья. В случае кратковременной дезадаптации вследствие психического расстройства устанавливается легкий вред здоровью. Два варианта длительной временной дезадаптации дифференцируют медицинские критерии в отношении средней тяжести и легкого вреда здоровью. Стойкой считается дезадаптация, длящаяся не менее 120 дней. Стойкая дезадаптация не подразумевает необратимости нарушений и предполагает дифференциацию уже по трем степеням выраженности. Длительное существование психопатологической симптоматики не исключает оценку вреда здоровью как легкого в случае кратковременной (менее 3 нед) дезадаптации вследствие психического расстройства. Отсутствие дезадаптации позволяет расценить расстройство как не причинившее вред здоровью человека.