Приходится признать, что единая модель социального капитала, удовлетворительно объясняющая имеющиеся данные, еще не создана. Самую полную модель сетевого капитала предложил Н. Лин.
Во-первых, он выделил две группы источников капитала. В этом качестве обсуждаются «коллективные блага», или общий социальный контекст - доверие и разделяемые нормы взаимодействия,- а также структурные особенности сетей (плотность, топология и т.д.) и различия в позициях участников (различия в образовании, должности, месте жительства и т.д.).
Во-вторых, он ввел полезное различие между двумя видами следствий социального капитала. Первый поддерживает выполнение инструментальных действий, направленных на получение новых ресурсов, таких как власть, богатство и статус; второй связан с экспрессивными действиями, направленными на сохранение индивидуальных ресурсов и поддержание общности. Экспрессивный социальный капитал в форме практической и психологической поддержки служит сохранению физического и душевного здоровья, переживанию удовлетворенности жизнью.
В-третьих, Н. Лин различает два проявления социального капитала: доступ к ресурсам и мобилизацию (использование) ресурсов. Доступность ресурсов определяется положением индивида в сети отношений; использование зависит также от наличия полезных ресурсов у тех, с кем связан индивид, от их готовности поделиться этими ресурсами, а также от готовности индивида об-рвтиться за помощью. Это различение позволяет понять, почему при одинаковых стартовых условиях, т.е. при равном социально-опосредованном доступе к ресурсам, одни люди активно эксплуа-шруют возможности своих сетей, а другие полагаются только на себя. Понятна и несогласованность в результатах, полученных разними исследователями. Одни используют проспективные методики и задают вопросы о наличии связей, другие прибегают к ретроспективным методам, реконструируя обстоятельства реального Обращения за помощью.
Еще одним достоинством теории Н. Лина является указание на механизмы формирования и поддержания неравенства в распределении социального капитала. Первый носит структурный характер: группы и индивиды занимают разные позиции в социально-экономических иерархиях и обладают заведомо неравным доступом к ценным ресурсам - деньгам, влиянию, образованию, навыкам, информации, свободному времени. У руководителей эти возможности всегда больше, чем у подчиненных. Н. Лин считает статус наиболее убедительным следствием социального капитала.
Второй механизм основан на универсальной тенденции устанавливать связи с людьми, похожими на данного индивида по основным характеристикам - полу, образованию, социально-экономическому статусу, ценностям и социальным установкам. Эта склонность к гомофилии отношений - сходству связанных между собой людей и более прочным связям между похожими людьми - способствует консервации имеющегося неравенства. Например, люди, имеющие низкий общественный статус, устанавливают и поддерживают связи внутри своего социального слоя. Напротив, руководители поддерживают связи с другими влиятельными людьми, часто имеют знаки отличия или формально состоят в номенклатурном реестре.
Сходство является универсальным локальным (работающим на самом низком, диадическом уровне отношений) правилом образования социальных сетей, и его значение выходит далеко за рамки теорий социального капитала. Теории гомофилии в разных вариантах и под разными именами используются в социальных науках и психологии. Достаточно вспомнить теорию аттракции Бирна: нам нравятся люди, похожие на нас, и мы стараемся походить на тех, кто нам нравится. Особенно хорошо изучены эффекты сходства по расе, возрасту и полу. Естественные личные сети либо гомогенны, либо кластеризованы по этим признакам. Теории социальной идентичности и самокатегоризации также основаны на идее важности общих характеристик. С точки зрения теорий гомофилии, надежность коммуникаций можно повысить, приучая партнеров к общим правилам поведения и общему языку, как это делается в бизнес-школах.
Другим локальным правилом является близость (соседство). В классических социально-психологических исследованиях было показано, что дружеские контакты начинаются с соседства по подъезду, парте, летнему лагерю, рабочему месту. В организационных исследованиях получены высокие корреляции между силой межличностных связей и расположением офисов. Переезды офисов и отделов меняют картину коммуникаций в организации, а переезд друзей постепенно приводит к затуханию дружбы. Правило соседства повышает социальный капитал руководителей, поскольку они постоянно контактируют не только с сотрудниками своего подразделения (организации), но и с работниками и руководителями других структур. Таким образом, соседство создает определенную «структуру возможностей» и может как способствовать, так и препятствовать социальной мобильности. Новые информационные технологии играют существенную роль если не в разрушении «универсального закона соседства», то, по крайней мере, в ослаблении его действия.
Транзитивность связей, впервые обоснованная в теории баланса Хайдера, выступает в качестве еще одного универсального механизма образования сетей: если А связан с В и С, то В с высокой вероятностью также установит отношения с С, т.е. друзья индивида А будут связаны между собой отношениями симпатии. Если два первых правила объясняют формирование диадных связей, транзитивность предполагает третьего участника и позволяет объяснить групповые эффекты - сплоченность (единство группы) и поляризацию (разделение коллектива на две сплоченных, но не связанных между собой подгруппы).
Три упомянутых правила - гомофилия, соседство и транзитивность - являются элементарными и «естественными» механизмами образования сетей. Они «естественны» в том смысле, что не зависят от намерений и мотивации участников, в отличие от Механизмов, которые будут обсуждаться ниже. Можно показать, но многие другие свойства социальных сетей, например, взаимность, доверие и сплоченность, являются следствиями совместном работы этих элементарных механизмов.
Р. Бёрта интересуют процессы намеренного и рациональность о конструирования социального капитала. Он выделяет четыре типа сетевых моделей, каждой из которых соответствуют свой механизм: 1) заражение, 2) заметность (prominence), 3) замыкание, А) посредничество (brokerage). Две первые модели подобны концепциям социального влияния: столкнувшись с двусмысленной информацией, индивиды полагаются на свою сеть и имитируют либо поведение равных других (заражение), либо высокостатусных других (заметность). Заметность особенно важна для формирования социального капитала: вопреки закону гомофилии люди стремятся установить связи с влиятельными лицами. Модель замыкания сети также довольно традиционна и основана на идее Дж. Колмана о роли сплоченных групп в установлении социальных норм и доверия.
Последняя модель связана с идеей М. Грановеттера о «силе слабых связей», т.е. о ценности информации, которую индивид получает не от значимых лиц (друзья и родственники обладают чой же информацией), а от знакомых. «Слабые связи» выступают основным источником социального капитала руководителей и лидеров. Ключевым понятием для Р. Бёрга стала «структурная дыра» - отсутствие связи между участниками или кликами личной сети данного индивида. Чем больше структурных дыр в эго-сети, тем больше конкурентных преимуществ у эго. Дело в том, что сплоченные группы обладают избыточной и тривиальной информацией, а человек, связывающий между собой группы и группировки, имеет доступ к новым и лучшим идеям. Посредник (broker) получает возможность контролировать поведение других, избирательно утаивая или предоставляя информацию. С точки зрения Р. Бёрта, предприниматель и есть посредник. С позиций социальной психологии, он представляет нонконформное меньшинство. Индикаторами структурных дыр являются «ограничения» (мера того, сколько ресурсов эго инвестирует в людей, которые также инвестируют ресурсы в участников его эго-сети) и «иерархия» (концентрация «ограничений» на одном участнике личной сети).
Сплоченность, приводящая к замыканию группы, и «структурные дыры» могут сочетаться в одной сети. Первый механизм обеспечивает устойчивость, уверенность, безопасность и предсказуемость, второй - изменчивость и инновации. Ретроспективное изучение деловых карьер, данные о которых приводит Р. Берт, показывает безусловное преимущество менеджеров, предпринимателей и ученых, которые были посредниками в деловых и личных сетях. Эта закономерность не наблюдается или ослабляется в культурах с традиционно сильными бюрократическими традициями. Обнаружилось, что в естественных сетях структурные дыры спонтанно заполняются с течением времени. Например, смежники, работающие с одной организацией, могут установить между собой прямые связи, без посредника.
Теоретическая схема Р. Бёрта оказалась успешной в бизнес-консультировании. Считается, что успешные общественные лидеры и деловые люди должны анализировать свои сети и намеренно и целенаправленно конструировать уникальные связи, окруженные структурными дырами. Вероятно, поэтому теория структурных дыр популярна в экономике, политологии и организационной социологии. Однако математический аппарат теории запуган. С. Боргатти обнаружил неточности в формулах для расчета эффективного размера эго-сети и тавтологии в определении основных мер, что ставит под сомнение достоверность многих положений теории. Неясны концептуальные связи индикаторов структурных дыр и других сетевых показателей. С другой стороны, обзоры исследований показывают важность для предпринимателей быть «укорененными в сетях отношений», причем не только в западных обществах, но и постсоветской России.