Весь массив культуры вместе с ее обширной инфраструктурой в конечном счете замыкается на личности. Ведь ни человек немыслим без культуры, ни культура невозможна без человека.
Человек — основной субъект и объект культуры. Общество, социум — совокупность людей. Поэтому культура общества начинается с культуры одного человека, а из индивидуальных культур как из первокирпичиков складывается всё здание культуры народа, культуры нации.
Таким образом, антропоцентричность и социальность культуры очевидны и априорны.
Каждый человек вместе со своей общественной и частной жизнью, личными пристрастиями, вкусами и душевными переживаниями, хочет он того или нет, — часть культуры, точно так же, как жизнь общества в целом со всеми его умонастроениями, борениями идей и интересов — другая важная составляющая культуры.
Как бы активно человек ни был включен в общество, ему по самой природе свойствен эгоцентризм, сосредоточенность на самом себе. То, что лежит за рамками его «Я», волнует его гораздо меньше и в основном постольку, поскольку имеет к нему непосредственное отношение. Для достаточно многих людей приоритетно то, что происходит именно с ним, всё прочее для них как бы вторично, и к культуре они подходят прежде всего чисто прагматически, то есть с позиций потребителя, с точки зрения той конкретной пользы и практической отдачи, которую можно (или нельзя) из неё извлечь.
Но даже самым отъявленным эгоистам и себялюбцам, чтобы быть в контексте социума, вписываться в существующие внутри него гласные и негласные нормы и правила, необходим «джентльменский набор», отличающий современного культурного человека: хорошее, предусматривающее владение иностранными языками и компьютерную грамотность базовое образование, общую эрудицию и кругозор, правильную речь, следование общепринятому этикету (надлежащий внешний вид, личная гигиена и т. п.).
Культура изначально является эффективным инструментом целенаправленного «конструирования» личности.
В психологии есть понятие конфигурация культурного тела14, обозначающее грань, которая отделяет заложенное в человека природное начало от привнесённого культурой. По мере своего развития и формирования как личность ребёнок под воздействием родителей, школы и сам по себе учится постепенно преодолевать конфликт не совпадающих и входящих в противоречие друг с другом натурального и культурного. Установленные в семье требования по соблюдению режима питания, налагание тех или иных обязательств и запретов, контроль с системой поощрений и наказаний создают совокупность «сопротивлений», неизбежных при столкновении двух «Я»: очерченного природой и видоизменяемого посредством воспитательного нажима, который в данном случае есть не что иное, как целенаправленное культурное вмешательство в пространство личности. При слишком напористом, агрессивном воздействии это может привести к утрате человеком своей индивидуальности, нарушению информационной структуры и вымыванию неповторимых черт его «Я».
Важнейшее условие сохранения личностью своей суверенности — культурная самоидентичность.
Любой человек на протяжении жизни подвергается той или иной культурной трансформации. Это могут быть социализация и инкультурация, и аккультурация и ассимиляция. В ходе первых двух личность как носитель культуры претерпевает главным образом количественные, а в процессе последних — кардинальные качественные изменения.
Социализация — это целенаправленное усвоение человеком присущих данному обществу знаний, ценностей и норм; инкультурация (или культурализация) — вхождение личности конкретно в свою родную культуру, срастание с ней, приспособление и приобщение к этой культуре во всей её полноте и многообразии; аккультурация — приобретение одним народом форм и черт культуры другого народа, а ассимиляция — полное слияние одного народа (или его части) с другим при сопутствующих этому поглощении языка, культуры и утрате своего языка, культуры и национального самосознания.
Так называемый террор среды, зависимость человека от окружающего мира, обстановки отнюдь не исключают стремления застолбить за собой территорию под собственное «Я», в том числе и некий оазис персональной культурной автономии со своей системой ценностных ориентаций, привязанностями, увлечениями, предпочтениями. То есть речь идёт о культурной самоидентичности, предполагающей собственную шкалу личностных суждений, вкусов, эстетических оценок, которые могут не только не совпадать, но и существенно расходиться с общепринятыми.
Каков бы ни был человек по своему типу и психологическому складу, он так или иначе включён в культуру, ибо это такое же его видовое свойство, как у орла летать, а у рыбы плавать.
Люди условно делятся на интровертов и экстравертов. Первые живут как бы из себя в мир, вторые — из мира в себя. Но на деле даже самые закоренелые анахореты и схимники по призванию при всей их убеждённости в своей изолированности, оторванности и отдалённости от общества теснейшим образом с ним связаны и так или иначе им подпитываются. Если разобраться, то прежде чем сознательно отрезать себя от мира, искать уединения, отказаться от общения или максимально его сократить, человек находился в социуме и получил от него ту дозу культуры, без которой он был бы просто не в силах прийти к мысли отгородиться от общества, порвать с ним связи, жить отдельно от него в горах, лесном ските или монастырской келье, исполняя, к примеру, обет молчания или воплощая в жизнь какие-то иные установки как духовно-религиозного, так и нравственно-этического порядка. В прошлом большинство тех, кто поселился отшельником-одиночкой где-нибудь на отшибе, жили в современном мегаполисе и имели профессию, в которой достигли определённых высот. И сама их попытка вырваться из общества, освободиться от тех «правил игры», которые оно навязывает, — это своего рода вызов социуму, личностная оппозиция ему и форма индивидуального протеста. Впрочем, интроверты — это не обязательно приверженцы эскапизма (от англ. escapism; escap — уход от действительности, побег, избавление, спасение), те, кто покинул прежнюю среду обитания, а экстраверты — те, кто пребывает в гуще жизни социума и постоянно среди людей. Здесь как качественный признак доминирует внутреннее состояние. Можно жить в обществе, тесно соприкасаться с коллективом, но в то же время быть от них на дистанции, дорожить независимостью и не растворяться в общей массе, а можно, напротив, живя в каком-нибудь медвежьем углу, активно общаться с людьми и искать с ними постоянного контакта, тяготясь бременем одиночества.