А.А. Волков предлагает следующее разделение терминов слог и стиль:
«Под слогом мы будем понимать совокупность общеобязательных выразительных качеств речи, надежно обеспечивающих ее понимание и приемлемость.
Под стилем мы будем понимать совокупность особенных свойств речи, побуждающих читателя или слушателя опознавать, выделять и ценить речь именно данного автора.
Хороший слог, таким образом, составляет основу, на которой может строиться стиль как особая манера речи, порой нарушающая норму».
Надо сказать, что эти определения имеют ясно прослеживаемую традицию в русских риториках и своеобразно ее развивают. У А. А. Волкова отношения слога и стиля принимают образ отношений общего и частного, индивидуального. К качествам слога или качествам речи им отнесены правильность (соответствие речи общеобязательным нормам современного литературного языка), чистота (однородность речи в отношении к общим и частным нормам литературного языка — становится понятной мысль автора, когда он приводит противоположное качество — «засоренность слога, которая является результатом механического смешения в речи различных функциональных, исторических, авторских стилей, включения в речь нелитературных слов и оборотов...»), уместность (правильный выбор выразительных средств языка по отношению к предмету речи), красота (совершенное выражение мысли посредством оптимального отбора, сочетания, и соразмерного расположения слов и выражений» [Волков 2001: 283-293].
Созданные А.А. Волковым определения имеют ясную классическую традицию в русских риториках и учениях о речи, которая восходит, в свою очередь, к античной риторической теории о качествах украшенной речи. Античная традиция отразилась уже в начальном определении «украшения слова» первой русской «Риторики» 1620 г.: «Украшение слова есть которое ясно и явно и сладкою речию (dilucida et perspicua) или глаголанием дела и вещи обявляет и отвещает и показует» Чуть ниже ссылка на Цицерона, у которого указано на «четыре части: чтоб латинским и истинным языком (это требование чистоты. — А.В.), и чтобы ясно и не закрыто и украшенною речию или глаголанием удобно говорилося». Итак, уже в XVII веке отмечаются качества ясности, чистоты, «сладости» и красоты («украшенности»), удобства (скорее всего, уместности).
Когда М.В. Ломоносов анализирует свойства «российского языка», он описывает качества речи-слога («великолепие... живость... крепость... нежность... богатство и сильную в изображениях краткость...») — и именно на эти качества будут ориентироваться создатели Словаря Академии Российской, когда в основание своей языковой реформы положат требование «чистоты языка» (см. более подробно в главе III, с. 70—71).
Современные исследователи должны, на наш взгляд, ясно осознавать, что, описывая качества современной речи, они основываются на глубокой исторической традиции — и эта традиция прорастает в современных спорах об иностранных заимствованиях, отражается в индивидуальном творчестве каждого автора через выбор им речевых средств.
Попробуем показать эту традицию более явно. В русской риторике слово стиль существовало параллельно со словом слог. В первой половине XIX столетия эти слова почти не различаются, хотя для знатоков латинского языка, каким был, например, учитель русской и латинской словесности Н.Ф. Кошанский, было очевидно, что оба слова восходят к латинскому stylus. В «Общей реторике» он пишет: «Слог — стиль — перо — проза — все сии названия означают способ выражать мысли, искусство писать». Дав слову стиль этимологическое объяснение («у древних металлический прутик, с одного конца заостренный, с другого тупой... Стиль и перо, орудия чем пишут, принимаются за самое действие — как пишут»), Кошанский затем использует только русский термин слог, отмечая его свойства и разные виды (при этом везде в скобках оно переводится как латинское stylus). Два разделения теории слога показывают существующие до сих пор тенденции к делению на стили: первое разделение на простой, средний и возвышенный (ср. у А.А. Волкова выделение «высокого, среднего и простого (низкого) регистров» [Волков 2001: 289J; второе — на периодический, отрывистый и прозаический. Кроме этих общих делений, существует «слог в особенности», т.е. «частный слог как способ выражать мысли, свойственный каждому писателю порознь» (для А.А. Волкова это, по-видимому, уже качества «стиля»).
Нет сомнения в том, что мы живем в эпоху, когда количество текстов, самой информации заставляет говорить о большем стилевом многообразии текстов, но и оно поддается систематизации и классификации. Очевидно, что изначальное деление на классические тенденции в стиле сохраняет свое значение. Обоснованное выделение А.А. Волковым понятий слога как общего и стиля как индивидуального в сущности не противоречит имеющимся в современной науке выделениям общих качеств хорошей речи (стиля) и индивидуального стиля (идиостиля). Теория качеств речи (теперь чаще «коммуникативных качеств речи») справедливо ссылается на богатые традиции в описании этих качеств, причем данная традиция не прервалась, несмотря на исключение риторики из системы преподавания. При этом обнаруживается выделение некоторых традиционно переходящих из одной теории в другую основных качеств речи (ср. классическую работу В.И. Чернышова «Правильность и чистота русской речи»). В системном представлении Б.Н. Головиным качеств речи рассмотрены семь основных качеств (правильность, чистота, точность, логичность, выразительность, богатство, уместность) и три дополнительных (образность, доступность и действенность). Хотя можно согласиться с необходимостью выделения «основных» качеств, но столь же необходимо представлять, что стилистическая характеристика совершенной речи не будет исчерпана ни двадцатью, ни большим количеством качеств. Скажем более, всякое значимое описание хорошей речи должно с необходимостью предполагать качества стиля как «напряженного усилия выразить мысль» — и тогда эти качества могут развернуться в обширную характеристику.
Описание качеств стиля необходимо вести с представлением ясного определения, примеров и противоположного качества, показывающего, к чему должно и не должно стремиться создателю речи (этот методический прием использован в классических риториках). Попробуем исчислить эти качества так, как они представлены в классической и современной традиции:
1. Ясность связана с умением выразить мысль понятно и доступно. Ясность определяется как основное достоинство речи, поскольку позволяет ритору изложение трудного и сложного сделать прозрачным и усвоенным. «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает» (Цицерон).
Современные теоретики часто пытаются определить качества речи через синонимические понятия, но определения оказываются недостаточными. Так, если ясность определить как «недвусмысленность» (Мучник), то последней категории недостаточно, ибо речь может быть определенной и недвусмысленной, но для получателя «неясной».
«Ясность речи, или понятность, — начинает статью о ясности М.П. Котюрова, — одно из основных качеств или стилевых черт научного стиля, включающее в себя логичность, точность, сжатость, экспрессивность, стандартность».
Неясно, почему потребовалось определять ясность как качество именно научного стиля (тогда придется описывать подробно другие стили), и очевидно, что перечисленные «включенные» качества только синонимичны, но обладают своими коннотациями.
Классические риторики более пространны, но и более точны. Ср. определение А.И. Галича: «ясность — выбор вразумительнейших слов и речений в таком порядке, чтобы значение предмета само собою представлялось слушателю или читателю, всегда почти сторонними мыслями развлекаемому, и не могло не быть схвачено...» .
Это старинное определение коммуникативно в современном смысле слова, поскольку предполагает реципиента, для которого сама ясность и существует.
Н.Ф. Кошанский пишет, что ясность требует «знания предмета» (противоположность — темнота, или непонятность), здравой, основательной связи в мыслях (противоположностью будет «пустословие, бессмыслица, галиматья»), наконец, правильного порядка слов, точности и общей употребительности слов и выражений (противоположностью будут сбивчивость и недоразумение). Любопытно, что отсутствие ясности может проистекать от «излишней краткости».
Таким образом, не всякая краткость оценивается как «сестра таланта», но иная сложно распространенная мысль, выраженная изящно и доходчиво, доставит аудитории не меньшее рациональное удовольствие.
2. Правильность — соответствие употребляемых слов, синтаксических конструкций, произношения нормам литературного языка. Правильность соотносится более с грамматикой, нежели с риторикой и стилистикой. Неслучайно риторика отделяется от грамматики, которая учит «токмо добре глаголати», возможным нарушением правильности и необходимостью говорить также «красно и прилично». Стилистическая задача ритора состоит нередко в нарушении стандартной правильности — и здесь решается проблема соблюдения меры, гармонии и вкуса через поиск ритором своеобразного воздействующего стиля — и этой меры часто не знают новаторы языка (чему мы являемся свидетелями в речи современных СМИ).
Так решается риторическая задача в создании новой формы в рекламном слогане «Сникерсни!» как очевидная попытка языкового творчества — образовать на основе существительного «спикере» неологизм глагол «сникерснуть». Общественный речевой вкус скорее отвергает такие попытки, но они начинают «со смехом» приживаться, решая риторическую задачу производства впечатления и закрепления в сознании слушателей и зрителей.
А.Ф. Мерзляков называет правильность первым из существенных свойств хорошего слога, которая состоит в «совершенном согласии между мыслью и словом». Однако саму правильность он определяет через «чистоту выражений, которая требует, чтобы мы, изображая нашу мысль, остерегались от всех слов и оборотов, чуждых нашему языку». Так одно качество соединяется, переходит в другое и определяется через него.
Культура речи в ее становлении в 20—30-е годы прежде всего апеллировала к понятию правильности. Нарушения правильности речи вызывают всякие комические эффекты, которыми переполнены художественные произведения и кинофильмы. Ср. в «Кавказской пленнице»: «Чей туфля? — Мое».
3. Чистота — качество речи, предполагающее отсутствие элементов, чуждых нормативному литературному языку. Обратим внимание на то, что Словарь Академии Российской создавался с главной задачей обеспечить «чистоту языка». Это требование идет от античной традиции, где сформулирована рекомендация говорить «чистым латинским языком», без варваризмов (заимствований), без засорения своей речи грубыми и низкими выражениями. Таким образом, и современная чистая речь представляется прежде всего как речь, не отягощенная посторонними замутняю-щими или загрязняющими элементами. Такими элементами могут быть иностранные заимствования, жаргонизмы, диалектизмы, чуждые русскому языку по его природе или не вошедшие в его литературную норму, либо же — слова грубые, низкие, тем более непристойные, так называемая обсценная лексика.
При всем том необходимо понимать, что абсолютно чистой речи, как правило, не бывает. Более того, стерилизованная речь вызывает неприятие, поскольку не показывает личности автора и его стиля. Риторическое своеобразие несет в себе элементы неожиданных смысловых и стилевых находок. Чтобы эти находки соответствовали правильности и чистоте языка, требуется ориентироваться на историко-культурные и образовательные традиции, оправдывая свое речевое творчество этико-философской и профессионально компетентной позицией ритора.
4. Точность определяется как выбор нужных и оправданных ситуацией средств выражения. У А.И. Галича точность — «устранение всего излишнего или предложение только того, что нужно для обозначения мысли; следовательно, состоит а) в определительности и б) краткости... Точность языка зависит от точности мыслей. Мы погрешаем против нее, когда слова наши или не выражают того, что имеем в мыслях, или выражают более либо вдвойне то, что сказать хотели. Точности противно многословие или велеречие — обыкновенная погрешность слабоумных писателей, которые, не овладев своим предметом и потому не находя для него приличных выражений, думают изворотиться разными гадательными фразами и двусмысленными описаниями».
Выбор точного слова, точной конструкции фразы — одна из основных задач опытного ритора (писателя или оратора). Неточность использованного слова ставит ритора в неловкое или неудобное, а иногда и катастрофическое положение. Действительно, человек часто «проговаривается» неточно употребленными словами.
5. Богатство — наличие в речи словесного разнообразия. «Богатство языка есть богатство мыслей» (Н.М. Карамзин), но мысль выражается словами, т.е. в языке. Богатство слов предполагает распространенность речи, ее «изобилие», в то же время «богатство» российского языка М.В. Ломоносов сополагал с «сильной в изображениях краткостью». Искусный ритор, пользуясь богатством и распространением слов, ощущает меру в распространенности речи.
6. Логичность — качество непротиворечивого сопряжения суждений, обоснованного перехода от одной мысли к другой.
Логичность находится на грани перехода от мысли к слову, ибо мысль нарушается ее выражением в словах.
Исчисленными качествами далеко не ограничивается теория качеств речи. Более того, чем глубже мы попытаемся войти в рассматриваемую проблему исторически и современно, тем более обнаружим необходимость обратиться, по крайней мере, к трем областям:
- русским классическим риторикам, представляющим обширное разнообразие качеств речи,
- античным риторикам или теориям речи, где набор основополагающих качеств примет своеобразный вид,
- современным словарным характеристикам качеств речи, которые пока не терминологизированы в теории, но потенциально могут становиться «достоинствами» речи — и таких качеств набирается огромное количество.
Русские классические риторики выделяют в дополнение к указанным следующие качества (их любопытно сопоставлять с современными теориями речи): пристойность, благородство = достоинство, живость, красота, благозвучие; приличие = достоинство, плавность, гармония (благозвучность), украшение (живопись слога); благозвучие (выбор, состав и связь слов в предложении — «высокое достоинство речи»).
Из перечисленного многое потеряно в последующей переоценке. Например, плавность как достижение гармоничных переходов от одной мысли к другой достигается тем, что в тексте, подготавливаемом ритором, отсутствуют лишние слова, все элементы речи находятся как бы на своих местах, нет никаких деталей, о которые «спотыкается» мысль автора при перечитывании своего текста — и это же ощущение плавности и гармонии сообщается читателю и слушателю. Каждому профессиональному автору знакомо это ощущение окончательного гармоничного облика текста, рождаемого вдохновением и технически достигаемого регулярным переписыванием и редактированием текста (ср. противоположное у А.С. Пушкина: «ко звуку звук нейдет»).
Качества речи не исчерпываются не только выделенными в классической риторике, но и современными теориями качеств речи. Так, сами современные определения риторики рядом специалистов указывают прямо или косвенно на иной состав качеств, требуемых для речи: эффективность, целесообразность, гармоничность, действенность. Обратим внимание на такое качество речи, как влиятельность, предполагающее долговременное впечатление, производимое речью (Ю.В. Рождественский). Отличительное качество всякой воздействующей речи — ее смыслостилевая новизна, которая осмысляется как цель, определяющая смысл деятельности ритора.
В сущности, этими качествами не исчерпывается перечень качеств хорошей речи. Обратим внимание на то, что сам перечень мог бы составить длинный список прилагательных, подчас используемых в переносном смысле и объясняющих, какой же должна быть образцовая речь. Когда задание написать качества образцовой речи дается студентам или школьникам, они пишут списки до сотни прилагательных (или существительных) — ср.:
- Искренняя (лицемерная)
- Открытая (замкнутая, не желающая раскрываться собеседнику)
- Живая (замедленная)
- Легкая (затрудненная)
- Свободная (скованная)
- Энергичная (вялая)
- Вдохновенная (равнодушная)
- Компетентная (некомпетентная)
- Мудрая (глупая)
- Добрая (злая)
- Приветливая (неприветливая)
- Любезная (нелюбезная)
- Вежливая (невежливая)
- Обходительная (необходительная)
- Тактичная (бестактная)
- Учтивая (неучтивая) и мн. др.
Очевидно, что каждое из этих качеств речи способствует формированию в нашем представлении образа некоей совершенной речи как идеала-образца, к которому следует стремиться. Для риторического обучения значим сам факт размышления на эти темы, определения этих терминов, независимо от того, соотнесем мы эти слова со стилистическими категориями или нет. Впрочем, в каждой из перечисленных антонимических пар имеется как идея определенного смысла, так и средств выражения, которые могут предполагать «живая», «свободная», «легкая», «энергичная» и другие типы речи.
Впрочем, если стремиться к научной точности, то терминами следовало бы назвать две группы качеств:
- классические, сохранившиеся в современных работах термины (ясность, правильность, чистота, точность, уместность, логичность, красота, образность, простота, краткость и нек. др. — здесь же подгруппа вышедших из современного описания: плавность, приличие, живость, гармония, благозвучие)-,
- современные термины, выводимые из определений риторики как науки о речи {эффективность, влиятельность, целесообразность, гармонизированность, воздействие, коммуникативность и нек. др.).
Остальные качества, строго говоря, терминами не являются — во всяком случае при построении теории качеств речи. При их исчислении мы увидим разную заинтересованность исследователей в терминологизации тех или иных качеств: вежливость (значимо для теории речевого этикета), тактичность, учтивость, любезность (см. в описании правил хорошего тона в середине XIX века), компетентность, коммуникабельность, толерантность (заимствовано из современных западных коммуникативных теорий, становясь полноправными «русскими» терминами, хотя имеются понятия терпения и терпимости, однако последние не звучат «научно»). Некоторые слова, являющиеся основополагающими при описании характеристики человека {добрый, мудрый, энергичный, сердечный и пр.) едва ли могут рассчитывать на то, чтобы стать терминами качеств речи, хотя и могут быть употреблены применительно к речи. Они именно не научны, хотя в культурообразующих текстах характеристика языка и речи ведется в основном через эти качества — ср. в Книге притчей Соломоновых эпитеты к языку (речи, слову) — мудрый, добрый, разумный, умный, непорочный, праведный, правдивый, вдохновенный, верный, сказанный прилично, кроткий, мягкий, сладкий, приятный, важный, и т.д. Действительно, в традиции современных исследований стиля речи не принято обращаться к категориям мудрость, доброта, правдивость, кротость, сладость, приличие (слово мно-госмысленное), которые являются скорее категориями этики и философии, чем риторики.
В заключение этого пространного параграфа следует сказать о том, что мы не затронули еще одну из главнейших характеристик или направлений исследования качеств речи. Обычно исследуются положительные качества, но столь же необходимо рассматривать противоположные отрицательные качества. Мы предприняли такую попытку только в отношении древнерусских качеств речи — сложных слов, обозначающих качества речи (типа доброречие/злоречие, благоязычие/злоязычие — см. нашу «Историю русской риторики»). Изучение отрицательных слов не только оттенило бы положительные качества речи, но показало бы, например, по нашему предположению, их гораздо больший объем по сравнению с положительными качествами.
Недостаточность наших традиционных теоретических построений относительно качеств речи, когда исследователи находятся в пределах десятка качеств речи и не показывают перспективы других «достоинств речи», доказывается обращением к классическим античным теориям, где после основных достоинств, указанных выше, описаны величавость и внушительность (противопоставлены бедности), торжественность, суровость, стремительность, блистательность, горячность (противопоставлена вялости), простота, сладостность (украшение простоты), правдивость, мощность (ср. «О силе риторической» Софрония Лихуда), а также недостатки речи — сбивчивость, напыщенность, ребячливость, ложный пафос.