Для полноценного психического развития, наряду с другими условиями, важнейшим выступает положительная эмоциональная связь ребенка с биологическими родителями или заменяющими их лицами. Если ребенок желанный, правильно организован процесс его жизнедеятельности, вовремя начатое обучение учитывает его возможности и осуществляется постепенно, с опорой на зону ближайшего развития, если в полной мере удовлетворяются потребности ребенка в принадлежности и любви, то маловероятно проявление негативных состояний. В результате недостаточного удовлетворения этих значимых для развития ребенка потребностей развиваются эмоциональные переживания, которые могут повлечь состояние «эмоциональная психическая депривация».
Как положительные, так и отрицательные эмоции проявляются сразу после рождения и связаны прежде всего с удовлетворением или неудовлетворением потребностей ребенка. Так, H. Wallon (1967] отмечает, что уже в первый день жизни в ответ на тактильное взаимодействие с человеком, например при стимуляции кожи, а на двадцатый день - при обращении окружающих появляется улыбка. По данным Р. Шпица и других исследователей, реакция улыбки, как специфический возрастной эмоциональный феномен, возникает в возрасте от двух до шести месяцев.
Классиками зарубежной психологии уже у новорожденных выделены такие отрицательные эмоции, как гнев и страх, неудовольствие (Jzard, 1971], имеющие свое выражение в плаче. По данным Д. Н. Исаева с десятидневного возраста у младенцев проявляется грусть и тревога в голодном состоянии и удовлетворенность после кормления. По мнению G. Bronson (1972], неудовольствие и страдание ребенка в своей основе имеют длительные и безуспешные попытки ассимиляции при появлении чужого; страх, как считает J. Bowlby (1969), является состоянием переживания чего-то, реального или несуществующего, угрожающего безопасности, либо отсутствия того, что обеспечивает ребенку безопасность, например матери.
Уже на ступени внутриутробной жизни для развития психоэмоциональной сферы значимо отношение матери к будущему сыну или дочери, а также характер ее взаимодействия с окружающей средой. В младенчестве, а чаще в период новорож-денности важен положительный эмоциональный фон общения с ребенком. F. Dunbar (1944] указывает, что дети отказываются принимать пищу от матерей, находящихся в возбужденном состоянии, отрицательно реагируют на резкие и сильные эмоции взрослых. По данным М. Fries (1944), тревога новорожденного и младенца, детерминирующая различные по проявлениям дисфункции организма, зарождается в период раннего взаимодействия матери и ребенка. Если дети младенческого возраста не обеспечены правильным и постоянным материнским уходом, то, как показано исследованиями M. Ribble (1945; 1965], у них быстро развивается болезненное состояние напряжения организма и психическая патология, например, аутизм, - по данным L. Kanner (1955; 1957], тяжелая анаклитическая депрессия, часто приводящая к смерти, описанная Р. Шпицем и В. Коблинером.
Наукой доказано, что мажорные родительские (материнские] эмоции необходимы младенцу с первых дней жизни еще потому, что, как указывает Е. Н. Винарская [19], «заражая» ими младенца, мать стимулирует развитие его интереса к окружающему миру. Удовлетворение интереса связано с затратами внутренней энергии, стимуляцией обменных процессов организма, а также механизмов его созревания. Эмоционально-теплый материнский уход в раннем детстве способствует как психоэмоциональному созреванию, так и накоплению ребенком позитивного познавательного опыта, который в дальнейшем выступает хорошей основой для развития познавательной сферы и коммуникативной активности ребенка. Минорные эмоции матери (родителей], равнодушное и безразличное отношение к ребенку снижают интенсивность физиологических процессов организма, что не замедлит проявиться в подавлении интереса ребенка к внешнему миру, снижении у него силы потребности в общении и, в связи с этим, в недостаточности коммуникативно-познавательного и эмоционального созревания, что, в свою очередь, может повысить вероятность развития состояния психической депривации.
И. В. Дубровина, М. К. Бардышевская и другие [28] отводит системе эмоционального взаимодействия между матерью и ребенком роль основы для образования «аффективного ядра» личности. Здесь важно вернуться к теории привязанности Дж. Боулби [16; 141], к понятию «рабочая модель». Рабочая модель, по мнению исследователя, включает модель себя и близкого человека. И восприятие самого себя детерминировано восприятием другого (объектом привязанности]. Память, как компонент «аффективного ядра» личности, сохраняет образы и образцы взаимоотношений с близкими людьми и воспроизводит их при взаимодействии с другими, тем самым определяя характер отношений в диаде «Я - Он». Таким образом, эмоциональный опыт раннего детства хранится в виде неосознаваемого знания, включающего в себя правила общения, способности к взаимодействию, эмпатию и запреты, и образует «аффективное ядро» личности. Скудность позитивного опыта разностороннего взаимодействия (в большей степени тактильного] обусловливает угасание силы ощущения эмоциональной безопасности и трудности в становлении разнообразных контактов детей с окружающей средой.
Опираясь на имеющиеся знания, М. К. Бардышевская выделяет следующие основные функции привязанности в младенчестве: регуляция аффективного возбуждения ребенка через непрерывный эмоциональный обмен с матерью; развитие саморегуляции поведения; формирование «морального Я», что в понимании автора состоит в интеграции опыта эмоционального общения с близкими и «перенос» освоенных правил взаимодействия на общение с другими людьми.
Глубокие и прочные эмоциональные связи с матерью (родителем] снижают отрицательные эмоции, усиливают и пробуждают положительные чувства, приумножают доверие к миру, конструктивно-позитивные формы познания и поведения ребенка.
Воспитываясь вне семьи или в обстановке крайнего семейного неблагополучия, ребенок лишен возможности овладевать позитивным эмоциональным опытом взаимодействия с близкими, поскольку интуитивное материнское поведение, органичной составляющей которого выступают тактильный, зрительный и речевой контакты, часто не возникает у лиц, в частности воспитателей, заменяющих родителей. В условиях, когда все ухаживание за ребенком ограничивается кормлением, пеленанием и переодеванием, младенец не имеет возможности запечатлевать и исследовать особенности эмоционального поведения матери, такие как жесты, телесные проявления, мимика, голосовые реакции др. Исследованиями Н. М. Щелованова и Н. М. Аксариной [119] показано, что удовлетворение органических потребностей лишь снимает эмоционально-отрицательные реакции у ребенка, предопределяя тем самым возникновение эмоционально-положительных реакций, но не порождает их. В депривационных условиях (Дом ребенка, детский дом или интернат] глубокие эмоциональные связи не формируются и в результате дети не овладевают средствами преодоления отрицательных эмоций и становления позитивных форм познания действительности и поведения. Их отличает недоверие к миру, инактивность, трудности в становлении контакта с социальным миром, эмоциональные нарушения и аффективные расстройства поведения.
Наблюдения показывают, что депривированные младенцы малоэмоциональны, крик и плач преобладают над позитивными эмоциями, они чаще, чем дети из благополучных семей, проявляют беспокойство, бедную мимику и мимику неудовольствия, хныканье. Функцию общения младенцев двухмесячного возраста выполняет «комплекс оживления», появляющийся в радостном поведении, сопровождающемся улыбкой, двигательным оживлением и голосовыми реакциями удовольствия. У депри-вированных детей комплекс оживления неактивный и появляется в пять месяцев.
У детей постарше нарушение эмоционального общения с окружающими людьми влечет снижение потребности во взаимодействии и сотрудничестве, нарушение развития предметно-манипулятивной и игровой деятельности. Деятельность детей характеризуется однообразием и простым манипулированием предметами. У детей раннего и дошкольного возраста эмоции поверхностны и нестойки, они печальны и пассивны, чувство привязанности к взрослому не возникает. В младшем школьном и подростковом возрасте негативные эмоциональные и коммуникативные проявления закрепляются. Школьников характеризует неумение строить общение с окружающими взрослыми и сверстниками.
Исследованиями И. В. Ярославцевой (2000, 2003) показано, что многие депривированные подростки отличаются эмоциональной нестабильностью и повышенной возбудимостью. Их довольно легко вывести из рабочего состояния, они вспыльчивы, неуравновешенны, бурно реагируют даже на незначительные замечания, при неприятностях могут надолго терять равновесие духа и оказываются неспособными самостоятельно управлять ситуацией. Большинство подростков (около 90 %) имеют высокий уровень личностной тревожности. Лишь небольшая группа школьников отличается невозмутимостью, спокойствием, вялостью, доходящей до апатии.
По данным М. Н. Достановой, Е. Б. Кнорре, Е. А. Климовой, С. В. Кривцовой (1997) воспитанники интернатных учреждений одиноки. И. В. Ярославцевой (2000, 2003) отмечено, что подростков с выраженным состоянием одиночества (высокий или критический уровень] немного. Им свойственны отсутствие эмоциональных контактов с близкими людьми и сверстниками, ау-тичность, холодность, уход в себя и депрессивные проявления. Высокий уровень одиночества часто характеризует подростков с низкой успеваемостью в школе и нарушением гармоничных межличностных отношений. Последние проявляются в агрессивном и враждебном поведении, в изоляции от коллектива сверстников, при которой подросток находится вне группы, наблюдает за ней, но не присоединяется, или в чрезмерной навязчивости к окружающим. Подростков со средним уровнем выраженности одиночества (их большинство] отличает от сверстников вялость, неактивность, ощущение эмоциональной изоляции. Связи с другими людьми они не рассматривают как разносторонние и глубокие, а оценивают как случайные и поверхностные. Их состояние подпадает по формулу: «Быть среди людей, но не с ними». Примерно пятая часть подростков не переживает подобное состояние.
Одиночество детерминировано различными причинами. Такое состояние часто встречается на фоне скрытой враждебности подростков. Им свойственны импульсивность, вспыльчивость, стремление доминировать, бесцеремонность в обращении, специфические межличностные проблемы, проявляющиеся в повышенной раздражительности в присутствии других людей, неоправданной критике окружающих, оказании психологического давления на других людей. Связанные с враждебностью отрицательные внутренние установки являются весьма устойчивыми и плохо контролируемыми, что ведет к изоляции от других людей и одиночеству.
В других случаях одиночество вызывается нарушениями механизма взаимодействия мотивов приближения и избегания. В случаях сочетания низкого уровня стремления к принятию и высокого уровня страха отвержения подростки переживают никчемность, нелюбимость, непонимаемость, испытывают ощущение эмоциональной и социальной изоляции. Эти переживания, с одной стороны, и отсутствие навыков адекватного общения, с другой стороны, отчуждают подростков от реального общения и погружают их в собственный внутренний мир. Боясь быть отвергнутыми, они активно избегают контактов с людьми. Результатом выраженности мотивов стремления к принятию и страха отвержения (встречается реже], выступает подростковая застенчивость, стремление к общению, но, в то же время, избегание его. Из-за боязни оказаться несостоятельными в глазах других подростки не проявляют инициативы в установлении межличностных контактов. В связи с этим им трудно преодолеть одиночество, а страх, порожденный прежним неудачным опытом, еще более усиливает это состояние (Ярославцева, 2000, 2003].
Многие исследователи указывают на перегрузку деприви-рованных воспитанников учреждений интернатного типа общением. В подростковом возрасте давление необходимости быть всегда с кем-то детерминирует потребность к тому, чтобы побыть одному. Однако последнее в силу условий общежития в детском доме также оказывается неудовлетворенным. Понятие «побыть одному» не тождественно понятию «одиночество». Первое отражает присущую всем подросткам потребность в уединении, естественном стремлении к обособлению, названному В. С. Мухиной психологическим «капсулированием», и представляющим собой механизм индивидуализации личности. Второе понятие «одиночество» характеризует состояние человека, вследствие не сложившихся взаимоотношений с окружающими, полного равнодушия к другим людям, отсутствия дружбы и любви. Такое состояние развивается в результате эмоционального отчуждения (лишения, обособления] в депри-вационных условиях жизни. Субъективные переживания одиночества, как и другие составляющие депривационного синдрома, влияют на адаптацию депривированных детей, воспитанных вне семьи или в обстановке семейного неблагополучия, в среде и осложняют процесс их социализации.
Яркими проявлениями эмоциональной психической депри-вации выступают личностные расстройства и поведенческие отклонения. Для детей характерны ситуативные характерологические, патохарактерологические реакции, часто обусловливающие патохарактерологическое развитие личности.
В неблагополучных условиях жизни (гопоопека, безнадзорность, семейный алкоголизм, наркомания, насилие и жестокость в отношении детей] могут формироваться аффективно-возбудимый тип патологического развития личности со склонностью к гневливости, конфликтам, частым аффективным разрядам; тормозимый тип патологического развития личности, отличающийся неуверенностью в себе, робостью, обидчивостью, склонностью к психогенным астеническим реакциям, что может сопровождаться замкнутостью, лживостью, патологическим фантазированием; неустойчивый вариант патологического развития личности, характеризующийся зависимостью поведения от сиюминутных желаний и влечений, неумением преодолевать трудности, отсутствием интереса к труду.
Поведенческая патология обусловлена психопатическими расстройствами личности как врожденными, так и сформировавшимися в процессе социализации в ситуациях привации и сепарации, и отличается склонностью депривированных детей к дезадаптации, тотальностью и стабильностью (признаки выделены П. Б. Ганнушкиным]. Склонность к дезадаптации (межличностной и внутриличностной] проявляется в таких паттернах поведения, как конфликтность, неудовлетворенность взаимоотношениями с людьми, противостояние им, социально-психологическая изоляция, непринятие себя как личности. Тотальность поведенческой патологии говорит о том, что человек дезадаптирован в разных жизненных ситуациях (семья, межличностные отношения, профессиональная деятельность]. Стабильность поведенческой патологии выражается в длительности ее проявлений.
В поведении часто обнаруживаются реакции имитации - повторение поведения сверстников и взрослых, обладающих авторитетом в глазах ребенка, активного и пассивного протеста. Эмоционально-волевая незрелость, нервно-психическая неустойчивость, интеллектуальная незрелость, усугубленные безнадзорностью либо сиротством - благоприятная почва для бродяжничества, формирования химической зависимости, делинквентности.
Приведенные сведения дают ответ на вопрос:
«Почему сироты часто пессимистически воспринимают действительность, ожидают в будущем неудач, а их поведение во многом зависит от влияния и авторитета взрослых?».
Подростки, воспитывающиеся в обстановке семейного неблагополучия, не чувствуют себя «защищенными» и поэтому ощущения и переживания ущербности и неполноценности постоянно сопровождают их.
Последствия эмоциональной депривации в условиях проживания вне семьи или в неблагополучной семье находят отклик во взрослой жизни в депрессиях, апатии, невротических и специфических расстройствах личности.
Подводя итог сказанному, подчеркнем, что для полноценного становления личности важным выступает гармонизация всех взаимоотношений человека с окружающей его средой. И отсутствие эмоциональной связи в виде любви, внимания и нежных чувств, наряду с другими лишениями, имеет патогенное значение для развития с широким спектром проявлений в виде снижения коммуникативно-познавательной активности, дефи-цитарности мотивационно-потребностной сферы, эмоционально-личностных нарушений и аффективных расстройств поведения.