Первое обстоятельство современной социокультурной ситуации. Это выделение производственных технологий из деятельности и формирование особого отношения технологий и развертывавшихся вокруг них деятельностей к природе и к человеку. Здесь комплекс разрывных ситуаций. Они описываются и широко обсуждаются сейчас. Я лишь зафиксирую, что технологии, которые первоначально были не чем иным, как особой организацией деятельности в ее отношении к природе, выделились, оформились в самостоятельные образования и живут по своим законам, независимым от жизни природы, биологии человека, развития деятельности. Они разрушают одно, другое, третье, хотя и были порождением той же самой деятельности.
Второе — продолжающееся и углубляющееся разделение мышления и деятельности. Они обособились друг от друга и оформились в две самостоятельные сферы. Сегодня чрезвычайно много неосмысленной деятельности и недеятельного мышления. Это фиксировал уже Кант, и с тех пор ситуация все усложняется.
Третье - разрыв между гуманитарными, естественными и техническими науками. То, что мы сейчас называем естественными науками, или науками в узком смысле этого слова, было порождено технологическими процессами, или технологической эпохой. И сегодня они очень точно обслуживают эти направления работы. Выведение штаммов бактерий, создание машин, технологическая организация научных исследований обеспечиваются всякий раз новыми разделами науки, которые есть не что иное, как знание о методическом обеспечении технологической работы.
А гуманитарные и социальные науки существуют сами по себе и выполняют совершенно другие функции. Мы можем констатировать сложившийся здесь резкий разрыв и даже предельную несовместимость. И можно показать, что эти типы наук решают разные задачи и построены по-разному. Поэтому решение проблемы их связи представляет большую трудность. А разрыв между ними ведет к разрыву единой системы мышления и знания.
Четвертое — разрыв внутри гуманитарных и социальных наук, между культурно-ориентированными дисциплинами и психологическими. И мы постоянно чувствуем на себе отражение и отпечаток этого разрыва.
Социология постоянно мечется между двумя крайностями. С одной стороны, она вроде бы имеет дело с организационными формами деятельности, которые развиваются сами по себе, в своей логике, а с другой - все время идет обращение к человеку, его «естественной» основе, психике, сознанию и совершенно непонятно, как одно связано с другим. Это идет от Абеляра (XII век), разрыв между этими двумя представлениями все более усугубляется. И мы не можем сегодня ответить на вопрос — что же есть человек как единство того и другого — деятельности и психики, сознания, самосознания и т.д.
Пятое - разделение и углубляющаяся дифференциация наук и профессий, завершающаяся созданием предметных структур типа термодинамики, электродинамики, механики. В XVIII и даже в XIX веке этот процесс был весьма прогрессивным и вел к развитию и углублению самого мышления и нашего знания. Сейчас этот процесс регрессивен. Структуры и организованности, оформляющие научные предметы, сегодня не только организуют мышление, но и невероятно резко разделяют его. Становится невозможным перенос средств и методов из одной науки в другую. Приемы и способы мышления, вырабатываемые в одной науке, невероятно медленно распространяются по телу науки. И даже вообще не распространяются.
Происходит распад единой некогда онтологической картины мира. Сегодня каждая наука создает собственную онтологическую картину. Есть миры биологов, техников, социологов, дизайнеров. И мы не можем ответить, где, в каких границах действует тот или иной принцип, то или иное представление. Ибо топика всего этого не определена. Каждый предмет, будучи локальным и частичным, тем не менее не ограничивает сам себя, а распространяется через свои онтологические картины, средства видения, методы фактически и весь мир. Каждый предметник считает, что его способ видения и предмет универсален! И это ведет к неимоверному увеличению ошибок, ложных позиций и ложных точек зрения.
Сегодня в связи с этим очень необходимы новые работы по очищению интеллекта от призраков. Вокруг нас только превращенные формы, причем осмысленность этих форм давно утеряна.
Шестое - узкоспециализированный характер трансляции разделенной на части предметной культуры. Подготовка человека замыкается в предметных формах, развивается профессиональная деятельность и профессионально технологизированное мышление. Люди, подготовленные таким образом, в такой системе образования, практически уже не могут мыслить о мире в целом. Они не способны осмысливать ситуацию в ее развитии. Распространяется профессиональный кретинизм. Если в начале XX века это говорили только о математиках, то сейчас всякий хорошо подготовленный профессионал (об этом красиво говорил Эйнштейн) есть кретин по определению. Его знания и средства организации деятельности и мышления превращаются в то, что делает невозможным эту осмысленную деятельность. Математики не понимают физиков, биологи - историков, филологи не знают истории и ее методов, и уже в школе мы начинаем делить детей на способных к математике, физике, истории, филологии, закрепляя эту частичность.
Седьмое - кризис классической философии, вызванный осознанием того, что философия с ее традиционными средствами и методами перестала быть средством интеграции знания, мышления, деятельности, перестала быть службой управления наукой и потеряла роль координатора в развитии наук, а также того посредника, который переносит методы из одних наук в другие. Это есть в каком-то смысле результат прогрессивного развития методов наук. Философия не может играть более роль координатора, поскольку ее спекулятивные методы уже не соответствуют точности и детализированности научного анализа. И хотя она продолжает существовать, но не выполняет своих функций, и в этом смысле она живой мертвец. Она действует, работает, но не выполняет роль средства интеграции человеческого знания и научно-мыслительной работы. Поэтому в каждой науке начинают вырабатываться собственные средства осознания.
Гильберт сказал: «Математика сама себе философия». Венский кружок распространил это на физику, биологию, другие науки. Это есть основание для распространения позитивизма. Различные формы сайентизма стали особой философией нашего времени, но при этом без реального выполнения объявленных функций. Еще одна новая ложная, превращенная форма.
Восьмое — появление квазинаучного или научного анализа. Это очень важный момент в плане развития того, что могло бы быть названо практическими искусствами или инженерией. Проблема старая, но в последние 100 лет этот процесс стал быстрым, бурным и не- организованным. В результате традиционные академические науки оказались оторванными от новых направлений инженерии. И то, что в какой-то момент составляло силу инженерии, ее преимущество перед чистой техникой, а именно связанность с исследованием, превратилось в результате процесса развития в свою противоположность. Вроде бы развивается инженерия, но при этом она уже оторвалась от исследования и вместо исследовательской части у нее все время пустые места с четко фиксируемой потребностью в разработке исследования нового типа, но невозможностью эти исследования осуществить из-за недостатка средств и методов. Кстати, все проблемы инноватики и социальной инженерии проистекают отсюда. Теория информации и кибернетика тоже проистекают отсюда, и есть попытки создания дисциплин, соответствующих новым инженерным запросам, но негодные и неувенчавшиеся попытки. И отсюда проблема соотношения конструирования и исследования, которая становится сегодня одной из главнейших проблем.
Девятое и очень важное для нас обстоятельство: появление, становление и частичное обособление проектирования как такового, как деятельности особого рода. Проектирование еще резче, чем конструирование, поставило вопрос о соотношении собственно проектных и исследовательских разработок, и именно проектирование со всей остротой сталкивается с проблемой соотношения Естественного и Искусственного в объектах нашей деятельности. Но ни одна из этих проблем не может найти решения в рамках традиционных наук, более того, методологическое обсуждение этой проблемы показывает, что стали негодными образцы естественно-научного анализа. Сам образец науки потерял свой смысл, ибо наука - это всегда естественная наука. И это всегда монопроцессуальная наука. Когда мы имеем дело с объектами, объединяющими несколько фундаментальных процессов, то оказывается, что понятие закона там не работает. Оно связано только с одним процессом. И нужно искать новые средства научного анализа. И здесь многое определяется практическими искусствами. И в этом смысле конструкция, организация, а мы сейчас знаем, что все объекты деятельности организованы и человек замкнут в этом, они все требуют иных понятийных и категориальных средств для своего описания.
Десятое обстоятельство - невероятное увеличение роли и значения во всей общественной жизни деятельности по организации, руководству и управлению. Я не случайно сказал, что деятельность — это не производство и преобразование, а прежде всего управление. Но эти деятельности оказались не обеспеченными соответствующими исследованиями и научными знаниями. Без знаний они не могут быть эффективными, однако традиционные науки таких знаний не дают и не могут дать.