В процессе социализации происходит интернализация социальных норм. В процессе интернализации механизмы социального контроля превращаются во внутренние императивы индивидуального сознания. Саморегуляция — это процесс управления человеком собственным поведением на основе интериоризованных в ходе социализации социальных норм. В качестве внешних регуляторов выступает социальный контроль (нормы, правила поведения, принятые в данном обществе). Их действие мы рассматривали ранее. В качестве внутренних выступают совесть, ценности и аттитюды.
«Совесть — это интериоризованный социальный контроль» (Т. Шибутани).
Если обратиться к внутренним регуляторам, то следует обратить внимание на чувства страха, стыда и вины как регуляторов человеческого поведения — индивидуального и группового. Здесь могут быть выделены два подхода.
В первом, предложенном Ю. М. Лотманом, противопоставляются друг другу страх как инстинктивно -биологическое, присущее всем животным, настороженное отношение к потенциально враждебным и опасным внешним силам, и стыд как специфически человеческий, сформированный культурой психический механизм, гарантирующий соблюдение определенных норм и обязанностей по отношению к «своим». Стыд как ориентация на внешнюю оценку (что скажут или подумают окружающие?) и вина как ориентация на самооценку, когда невыполнение какой-то внутренней, интернализованной нормы вызывает у индивида угрызения совести (самообвинение).
Психологически стыд и вина — разные формы тревожности, связанные с самооценкой. Стыд означает тревогу за свою репутацию; он возникает, когда индивид чувствует, что не отвечает ожиданиям окружающих, что он в чем-то слабее других, каковы бы ни были причины этой слабости. Вина выражает озабоченность по поводу личных качеств, за которые индивид чувствует себя полностью ответственным. «Стыд покоится на озабоченности индивида своей компетентностью, силой или могуществом, выражает желание избежать видимости неудачи, слабости или зависимости. Вина покоится на озабоченности индивида своей правотой, выражает желание чувствовать себя правым. Вина ощущается тогда, когда индивид, определяя себя по оси «хороший — плохой», кажется самому себе плохим; стыд — когда индивид, определяя себя по оси «сильный — слабый», кажется себе слабым» (Голднер).
Культурологами и этнографами (Р. Бенедикт и др.) выделяются «культуры стыда» (shame culture), в которых главным механизмом социального контроля является ориентация главным образом на оценку со стороны конкретных «других», и культуры совести, в которых решающее значение придается индивидуальной совести, которая предполагает интернализацию индивидом неких универсальных норм.
Специалистами выделены антитезы социальных чувств, контролирующих поведение человека в социуме. Испытывая потребность в безопасности и защищенности, индивид стремится контролировать свое поведение. Антитезой безопасности является чувство страха.
Противоположностью стыда на уровне индивидуального сознания является гордость. В культурно -исторической типологии эту функцию выполняют понятия чести и славы, выражающие социально-групповые истоки чувства гордости, ее производность от оценки и признания со стороны «своих». Противоположность вины (виновности) в конкретной ситуации — чувство и сознание своей правоты, а в более широком личностном плане — чувство собственного достоинства, самоуважение, признание ценности своей личности.
Страх, стыд и вина, таким образом, выступают не только как эмоциональные переживания, связанные с разными моральными санкциями (недаром их относят к числу моральных чувств или свойств моральной личности). Эти же понятия используются при выделении определенных этапов исторического развития, в ходе которого социальное поведение становится более осознанным и индивидуальным. Лишь на очень высокой ступени исторического развития возникает личность, способная ориентировать свое поведение изнутри, равняясь на усвоенные ею принципы и нормы. Только здесь появляется категория совести как внутренней моральной инстанции, осуществляющей суд над человеком, включая не только его поступки, но и его помыслы; понятие обязанности как чего-то внешне принудительного перерастает в понятие долга как внутреннего императива, а идеал родовой или сословной чести уступает место понятию индивидуального достоинства.
Однако, как показывает историческая практика, соотношение стыда и страха, вины и гордости может изменяться в зависимости от конкретных исторических условий.
Как отмечает Ю. М. Лотман, стыд и страх не только регулируют разные сферы отношений (стыд существует только в отношениях со «своими»), но само их соотношение может изменяться в зависимости от конкретных исторических условий. Так, сословный кодекс чести, запрещая дворянину обнаруживать страх, вытесняет его в подсознание, стыд оказывается сильнее страха. Напротив, в атмосфере массового террора или грубого восточного деспотизма гипертрофия страха вызывает почти полную атрофию чувства стыда, делая людей бесстыдными, так что они перестают понимать даже нормы порядочности, считавшиеся элементарными в прошлом.