Помимо защитных реакций, выступающих, в первую очередь, на поведенческом уровне, у ребенка постепенно обнаруживаются психологические защитные механизмы, типичные для взрослых.
1. Отрицание — это стремление избежать новой информации, не совместимой со сложившимися представлениями о мире и себе. Защита проявляется в игнорировании потенциально тревожной информации, уклонении от нее. Это барьер, расположенный прямо на входе в восприятие, поэтому нежелательная информация необратимо теряется и впоследствии не может быть восстановлена.
В качестве прототипа отрицания нередко рассматривают сон как выключение из потока внешних событий (не сновидение). Возникая одним из первых в онтогенезе, отрицание в виде сна предохраняет младенца от перевозбуждения со стороны внешнего мира. К этому более склонны чувствительные малыши. Примитивные формы отрицания: не видение, не слышание — могут реализовываться либо через отвлечение внимания, либо через механизм отрицательных галлюцинаций (такого нарушения зрительного восприятия, когда человек не видит некоторых предметов, находящихся в поле зрения, при нормальном восприятии других). Это один из главных механизмов преодоления страха, с помощью которого опасность как бы отодвигается и прекращает свое существование. Способность детей отключать произвольное внимание во время бодрствования — следующий (после засыпания) шаг в развитии отрицания. В этом случае ребенок становится невнимательным к тем сферам жизни и граням событий, которые чреваты неприятностями. Невозмояшость избежать неприятного события может компенсироваться отрицанием не его самого, а его тревожащего смысла. Эта форма отрицания возникает в возрасте двух лет, когда активно формируется речь. В этом смысле лживость маленьких детей нередко имеет чисто защитную функцию. Стимул для запуска отрицания может быть не только внешним, но и внутренним, когда человек старается не думать, отогнать мысли о том, что неприятно.
Проиллюстрируем действие отрицания следующим примером. Ученик 1-го класса Ваня, 8 лет, нарисовал рисунок к стихотворению «Я болею, я лежу», которое детям прочитала психолог. В стихотворении шла речь о заболевшем мальчике и о котенке, который пришел его «пожалеть». На рисунке Вани больной мальчик лежал на диване, свесив руку. На спинке дивана сидел кот. Однако присутствовало и еще одно действующее лицо, которого вовсе не было в стихотворении — доктор. Доктор сидел на стуле возле дивана и держал в руках огромный шприц с иглой (рис. 6).
Приводим диалог мальчика с психологом по этому рисунку.
Ваня: Мальчик заболел. Ему плохо, потому что нельзя выйти погулять, и в школу он не может.
Психолог (показывая на доктора): А это кто?
Ваня: Доктор, чтобы мальчик скорее вылечился.
Психолог: Как мальчик относится к этому доктору, что он думает и чувствует?
Ваня: Мальчик его не боится.
Психолог: А что этот доктор будет делать?
Ваня: Доктор будет делать укол.
Психолог: Так что же, мальчик не боится укола?
Ваня: Мальчик не будет видеть этого, он спит. Он спит и не проснется.
Из рассказа видно, что мальчик заболел, он плохо себя чувствует и теперь ему нельзя гулять. Однако основное переживание первоклассника связано не с этими очевидными и без труда предъявляемыми фактами, а с наличием вытесненной ранее, но потенциально тревожной информации о том, что доктор может сделать укол. В стихотворении ничего не говорится про доктора и про уколы. Однако тот на рисунке появляется с важной функцией «чтобы мальчик вылечился», и это, конечно, не может быть простой случайностью. Ваня переносит (проецирует) подсознательное чувство страха на мальчика с рисунка ив то же время старается этого мальчика от опасности защитить. С помощью сна (отрицания) Ваня отгораживает мальчика от неприятных сведений («мальчик не будет видеть этого, он спит) и полностью исключает всякую возможность, что они будут когда-либо восприняты — «он спит и не проснется». Таким образом, мы видим, что у ребенка существует неосознаваемый страх уколов и врачей, с которыми эти уколы связаны, а также то, как действие отрицания, вытеснения и проекции позволяет ему защититься от этих неприятных переживаний.
Отрицание может позволить превентивно (с опережением) отгородиться от травмирующих событий. Так действует, например, страх перед неудачей, когда человек стремится не оказаться в ситуации, в которой он может потерпеть поражение. У многих детей это проявляется в избегании соревнований или в отказе от занятий, в которых ребенок не силен, особенно по сравнению с другими детьми. Обобщенная оценка опасности информации производится при ее предварительном целостном восприятии и грубой эмоциональной оценке как «назревания чего-то нежелательного». Подобная оценка приводит к такой перенастройке внимания, когда детальная информация об этом опасном событии полностью исключается из последующей переработки.
Отрицание (избегание) может возникнуть, как естественный способ удалиться от стресса (наказания) и его источника (родителей). Дети, чье поведение удалось изменить сильными физическими наказаниями, с большой долей вероятности будут склонны к бессознательному отрицанию тех норм, которые им пытались привить таким образом.
2. Подавление — это блокирование неприятной информации либо при ее переводе из восприятия в память, либо при выводе из памяти в сознание. Тогда страх блокируется путем забывания реального стимула и обстоятельств, связанных с ним по ассоциации. Особенность подавления состоит в том, что забывается содержание нежелательной информации, а ее эмоциональные, двигательные, вегетативные и психосоматические проявления могут сохраняться, проявляясь в навязчивых движениях и состояниях, ошибках, описках, оговорках. Эти симптомы в символической форме отражают связь между реальным поведением и подавляемой информацией.
Обнаружено, что для закрепления следов в долговременной памяти они должны быть особым образом эмоционально окрашены — маркированы. Соответствующая эмоциональная окраска определяет в дальнейшем доступность следов произвольному вспоминанию. Поэтому способность вспоминать зависит от того, приятными или неприятными являются следы нашего прошлого опыта. Чтобы что-то вспомнить, надо вернуться в то состояние, в котором человек получил информацию. Если тогда он испытывал дискомфорт, то, чтобы вспомнить об этом, должен снова пережить это состояние. Поскольку ему не хочется вновь чувствовать себя плохо, то он вряд ли вспомнит.
Подсознательный механизм подавления тесно связан с копинг-стратегией «стараюсь забыть». Детей о значимых для них вещах часто вынуждают «забывать» взрослые. Существуют предметы, проблемы, события, о которых детям не только нельзя говорить, но и думать непозволительно (табу). Если человек усилием воли старается нечто подавить, забыть о чем-то пережитом или мысленно отталкивает это от себя, то осуществляется диссоциация следов его памяти: их разделение на разрешенные к произвольному вспоминанию и не разрешенные. Поэтому подавление обнаруживается в разрывном характере воспоминаний — из общей картины прошлых событий что-то оказывается запрещенным к воспроизведению. Причем, чаще всего подавляется переживание страха, собственной слабости, сексуальных побуждений, агрессивных намерений против родителей или других взрослых людей.
3. Вытеснение как форма переживания, отсутствующего в сознании, впервые описана 3. Фрейдом. В отличие от подавления, оно связано не с выключением из сознания информации о случившемся в целом, а только с забыванием истинного, но неприемлемого, мотива поступка. Таким образом, забывается не само событие, а только его причина, первооснова. Забыв истинный мотив, человек заменяет его на ложный, скрывая настоящий и от себя, и от окружающих. Вытеснение считается самым эффективным защитным механизмом. Оно способно справиться с самыми мощными инстинктивными им пульсами, нормальными с точки зрения развития, но неосуществимыми и пугающими, например, с желанием уничтожить одного из родителей. Однако этот механизм требует постоянного расхода энергии, и эти затраты могут вызывать торможение других видов жизненной активности.
Для детей типично вытеснение страха смерти. В этом случае у ребенка сохраняется осознание того, что он боится, что страх — есть. В то же время настоящая причина страха маскируется. Например, вместо страха смерти появляется страх «медведя», который может «напасть и голову откусить».
Проиллюстрируем это положение с помощью рассказа ученика 5-го класса Ромы по рисунку «Любимый фильм», который он составил в диалоге с психологом.
Рома: Мой любимый фильм — «Парк Юрского периода». Много огня, постоянно льется кровь. Вообще, я очень люблю боевики и очень хочу узнать, избавятся люди от динозавров или нет.
Психолог: А зачем тебе это надо узнать?
Рома: Если в ближайшие несколько недель люди не избавятся от динозавров, разбежавшихся из парка Юрского периода, то погибнет человечество, и на Земле будут шествовать динозавры.
Психолог: Они что, действительно разбежались?
Рома: Да.
Психолог: Где?
Рома: В Америке.
Психолог: Это на самом деле?
Рома: В мультике — да.
Психолог: Тебе про динозавров снятся сны?
Рома: Да. Бывает, что я сижу в кресле, смотрю телевизор, телевизор падает на пол, разбивается в щепки. Прячу щепки в одеяло, чтобы мама не увидела. Ложусь спать, но не сплю. Открывается дверь, появляется тень. Встаю, поднимаю одеяло — щепок нет, и вся квартира разгромлена. Динозавр идет на меня. Прыгаю в окно, просыпаюсь.
Психолог: А когда такие сны снятся?
Г. ТУ
Рома: Когда все спокойно, тихо, я один. Психолог: А что ты чувствуешь, когда видишь динозавра? Рома: Мне страшно. Сначала думаю, что он хороший, хочу подойти. Но он открывает рот и хочет мою голову откусить. Психолог: Он что, голодный?
Рома: Наверно, есть хочет, голодный. Папа умер год назад — я кинул ему в рот папин магнитофон.
Психолог: Ты часто вспоминаешь о папе?
Рома: Нет. Но когда приходит динозавр — я нахожу затерянные вещи, которые были у папы.
Психолог: А почему именно в этот момент? Рома: Может быть, потому что боюсь, знаю, что сейчас умру. Психолог: И ты можешь умереть, а не только папа? Рома: Да.
Психолог: А когда страх приходит?
Рома: Когда сразу встаю, смотрю — не упало ли что.
Психолог: Тебе сейчас неприятно?
Рома: Нет. Хочется про папу и динозавров еще рассказывать
Как мы уже говорили, подсознательный барьер вытеснения связан с активным выключением из сознания истинного, не неприемлемого мотива. Ребенок перенес смерть отца и сейчас боится смерти. Однако, признавая наличие страха, он активно вытесняет его истинный источник — смерть, заменяя на ложный — динозавров. По мнению 3. Фрейда, причиной вытеснения является стремление избежать неудовольствия, вызванного данным воспоминанием. Когда психолог задает вопрос, что мальчик чувствует, когда видит динозавра, он получает следующий ответ: «Мне страшно. Сначала думаю, что он хороший, хочу подойти. Но он открывает рот и хочет мою голову откусить». Ребенку хочется вспоминать о папе — папа хороший. А потом вдруг приходит осознание, что он уже мертв, и пугающая мысль, что ты тоже можешь умереть. Это — слишком страшный момент в воспоминании о папе, особенно если ребенок находится один.
Вытеснение тягостных сведений, связанных со страхом смерти, считается типичным механизмом. При этом надо иметь в виду, что событие, ранее вытесненное и затем вновь введенное в сознание, не теряет своего эмоционального заряда и действует на сознание с прошлой силой. В то же время, изменение отношения к вытесненным воспоминаниям возможно только в сознании, то есть в условиях проторения доступа к пугающей информации. Разрядка напряжения наступает в тот момент, когда сознательный мыслительный процесс проникает до места, где хранится нечто вытесненное и тем самым преодолевает его сопротивление. Разговор с психологом о папе и динозаврах принес ребенку некоторое облегчение, так как он поделился своим страхом с другим человеком и его выслушали. Возникло понимание того, что «хочется про динозавров и папу рассказывать». Когда кому-то расскажешь, — это не так страшно, как хранить в себе.
События, вытесненные в бессознательное, сохраняют эмоциональный энергетический заряд и постоянно ищут возможности пробиться в сознание. Это субъективно ощущается как переживание беспокойства, тревоги или беспричинного страха. Такое повышение общей эмоциональности побуждает человека формировать особую аффективную черно-белую логику, предпочитающую крайние варианты в оценке действительности. Однако есть шанс частично вернуть вытесненное в сознание. Это может произойти в том случае, если факт не отрицается, а его эмоциональное наполнение по-прежнему остается под запретом. Таким образом, частичные права гражданства в сознании получает только образное содержание события.
Вытеснение может осуществляться частично. В этом случае сохраняется отношение человека к истинному мотиву как причине переживания. Оно существует в сознании в замаскированном виде как чувство немотивированной тревоги, сопровождающейся иногда соматическими явлениями. Повышенная тревожность, возникающая в результате неполного вытеснения, таким образом, имеет функциональный смысл, поскольку может заставить человека либо по-новому попытаться воспринять и оценить травмирующую ситуацию, либо подключить другие защитные механизмы. Однако обычно следствием вытеснения является невроз.
4. Проекция — бессознательный перенос собственных неприемлемых чувств, желаний и стремлений на другое лицо. В его основе лежит неосознаваемое отвержение своих переживаний, сомнений, установок и приписывание их другим людям с целью перекладывания ответственности за то, что происходит внутри «Я», на окружающий мир. Субъективно проекция переживается как отношение, направленное на ребенка от кого-то другого, тогда как дело обстоит наоборот. Такая защита может быть устойчивой, вести к изменению характера и сохраняться на протяжении всей жизни.
Впервые термин «проекция» ввел 3. Фрейд, понимая ее как неявное уподобление окружающих людей себе, своему внутреннему миру. По мнению А. Фрейд, использование механизма проекции как способа отрицания собственных ошибок и возложения ответственности за них на какую-то внешнюю силу естественно для маленьких детей в ранний период развития. Понимание ее существа позволяет уяснить, почему приписывание одним человеком неблаговидных поступков или свойств другому нередко оборачивается саморазоблачением.
В качестве примера приведем рассказ на тему «Если бы у меня была волшебная палочка, я бы превратилась в...» ученицы 3-го класса Юли.
Юля: Я бы превратилась в кошку Юлию. Жила бы в подполе с кошками обыкновенными.
Психолог: Зачем тебе превращаться именно в эту кошку?
Юля: Потому что эта кошка мне нравится.
Психолог: Чем нравится?
Юля: Потому что она очень красивая, и ласковая, и очень жадная.
Психолог: Почему именно в жадную кошку ты бы превратилась?
Юля: Чтобы у меня все было хорошее, и не тронута была вся моя еда. Я бы была богатой. Чтобы все мне поклонялись. Чтобы я была королевой кошек. Чтобы я жила не в подполе, а в замке. Потому что в подполе плохо кормят.
Психолог: Кем ты будешь работать, когда вырастешь?
Юля: Я буду представителем фирмы.
Проекция осуществляется под влиянием доминирующих потребностей, смыслов и ценностей человека. В рассматриваемом нами примере ребенок первоначально заявляет, что хочет превратиться в кошку и «жить в подполе с кошками обыкновенными». Таким образом Юля демонстрирует социально одобряемый вариант своих отношений с окружающими, основанный на принципе равенства детей в классе. Однако в ходе диалога, обсуждая не свои, человеческие, а чужие, «кошачьи» качества, девочка обнаруживает истинный круг своих ценностей, несомненно, вынесенный ею из семьи — «быть богатой», «быть королевой кошек, чтобы все поклонялись», «быть жадной», «чтоб не тронута была вся еда». В этом проявляется желание ребенка быть в центре внимания, стремление к независимости и лидерству. Другие дети такие ценности, естественно, могут и не принять. Обеспечить безопасность, не уронить себя в глазах окружающих девочке помогает вторжение подсознательной защиты, проецируя социально неприемлемые для личности потребности и чувства на внешний объект — кошку Юлию.
Следы проекции обнаруживаются в тот момент, когда, столкнувшись с собственным неблаговидным поступком или нежелательным качеством, человек частично урезает информацию об этом, не сознавая, что это — его собственный поступок, его личное качество. Пропуская в сознание информацию о существовании неблагоприятного факта как такового, он меняет его принадлежность — относит не к себе, а к другому лицу. Это позволяет ему не уронить себя в глазах окружающих. Таким образом, при реализации проекции личность сдвигает границы своего «Я», осознание которых позволяет ей переживать свою нетождественность с окружающим миром. Границы «Я» сжимаются, удерживая внутри себя только положительное. Тем самым создаются условия для отвержения неприемлемых аспектов образа «Я». Это позволяет личности относиться к внутренним проблемам так, как если бы они происходили снаружи, и изживать неудовольствие так, как будто оно пришло извне. А если «враг» снаружи, а не внутри, то к нему можно применить более радикальные и эффективные способы наказания: стыдить, ругать и высмеивать.
Проекция нередко проявляется у детей с пониженной самооценкой. Человек с высокой самооценкой уверен в себе и не нуждается в непрерывном самоутверждении. При низкой самооценке, напротив, человек хронически недоволен собой вследствие рассогласования между желаемым и реальным образами «Я». Тогда возникает потребность искать и находить себе недруга: ведь сладко сознавать, что плохое — там, во внешнем, зримом объекте. Поэтому низкая самооценка, неуверенность в себе — нередко то ключевое звено, которое повышает вероятность возникновения проекции.
Существует и другой вариант проекции, позволяющий формировать дружеские привязанности и укреплять отношения с другими людьми, так называемое альтруистическое подчинение. В этом случае кажется, что человек не стремится к достижению личных целей, а растрачивает свою энергию на других, как бы живет их жизнью. Такой способ поведения позволяет не только косвенно реализовать собственные скрытые и запретные желания, но и высвободить заторможенную активность и агрессию.
Когда в структуре защиты доминирует проекция, в характере могут усиливаться: гордость, самолюбие, злопамятность, обидчивость, ревность, нетерпимость к возражениям, тенденция к уличению окружающих.
5. Идентификация — это неосознаваемое отождествление себя с другим человеком, перенос на себя чувств и качеств желаемых, но недоступных. За счет этого происходит возвышение себя до другого путем расширения границ собственного «Я». Человек, как бы включив другого в свое «Я», заимствует его мысли, чувства и действия. Это позволяет преодолеть чувство собственной неполноценности и тревоги, изменить свое «Я» таким образом, чтобы оно было лучше приспособлено к социуму.
Считается, что благодаря достаточно теплым отношениям с матерью ребенок когда-то смог уверовать в безопасное окружение. Совместное существование ребенка с матерью в прошлом формирует в дальнейшем матрицу, на которой и осуществляется перенос качеств с другого на себя. Мать исполняет или отвергает желания ребенка и становится не только первым объектом его любви, но и первым «законодателем». Индивидуальные пристрастия и антипатии матери оказывают огромное влияние на развитие ребенка. Бы стрее всего развивается то, что нравится матери и что ею оживленнее всего приветствуется. Напротив, процесс развития замедляется там, где она остается равнодушной или не показывает свое одобрение. Родители — это строители и охранители мира, который благодаря их усилиям находится в состоянии порядка и обеспечивает ребенку защиту. Поэтому ребенок испытывает к родителям «изначальное доверие», без которого не может развиваться.
Ученик 2-го класса Андрей составил такой рассказ по рисунку «Мне 25 лет, я взрослый и работаю на своей работе»: «Мне 25 лет!!! Я в подвале работаю водопроводчиком. Мой ребенок в подвале смотрит, как я работаю. Сын, Андрей. Ему 2 года. Моя жена на работе. Ее зовут Аня. Я с ней познакомился в магазине. Она там покупала. А я вошел в магазин».
Психолог: А кем работает твоя мама?
Андрей: В аптеке — полы моет.
Психолог: А папа?
Андрей: Водопроводчиком.
На рисунке мальчика был изображен подвал (рис. 7). В подвале, на фоне множества изогнутых труб с кранами, стоит водопроводчик. В углу, на каменном полу, на небольшом возвышении лежит его ребенок. Вообразив себя на месте модели, папы-водопроводчика, расширив таким образом границы своего «Я» и поместив свое «Я» теперь уже в это общее пространство, ребенок может испытать состояние единения, соучастия, симпатии, почувствовать своего отца через себя и не только понять его существенно глубже, но и избавиться от чувства отдаленности и порожденной этим чувством тревоги. В результате идентификации осуществляется воспроизведение поведения, мыслей и чувств другого лица через переживание, в котором познающий и познаваемое становятся единым.
Для идентификации нужна определенная степень сходства с ее объектом. Сходство усиливает чувство симпатии, близости, сочувствия и дает старт процессам отождествления. Вместе с тем, подчеркнуто инфантильная доверчивость ко всем людям характеризует ребенка с недостаточно сформированной концепцией «Я». В его самосознании сближены «Я» и «МЫ», отсутствует или слабо выражено разделение «Я» и «не-Я», что приводит к зависимости от другого человека и часто выглядит как внушаемость.
Идентификация проявляется в детских ролевых играх. С ее помощью дети усваивают образцы поведения значимых для них людей, то есть активно социализируются. Они становится способны не только подчиняться моральным требованиям своего социального окружения, но и принимать в них участие, чувствовать себя их представителем. Идентификация опосредует принятие женской и мужской роли, позиции взрослого, то есть участвует в формировании «сверх-Я». Включая в свой внутренний мир нормы, ценности и установки любимых и уважаемых им людей, ребенок использует их в дальнейшем как свои собственные. Из этих заимствований он сформирует свой идеал — внутреннее представление о том, каким он хотел бы стать. Однако эта внутренняя инстанция сознания еще очень слаба. Еще долгие годы она нуждается в поддержке и опоре авторитетного лица и может легко разрушиться из-за разочарования в нем.
Обычные виды идентификации являются фактором, первоначально облегчающим налаживание отношений, они рассматриваются как необходимые предварительные условия для последующего вступления ребенка в социальное сообщество взрослых. А. Бандура и Р. Уолтере установили, что в процессе усвоения ребенком нового социального опыта особенно эффективна процедура зрительного изучения модели. Дети приобретают новое поведение благодаря подражанию этой модели, что включает процессы наблюдения, имитации и идентификации. При этом социальное научение осуществляется и при отсутствии подкрепления, и при наличии косвенного подкрепления только одной модели поведения.
Способность восхищаться и любить тех, кто лучше нас, создавать идеалы, предрасполагает к идентификации. За счет нее у ребенка формируется чувство собственного достоинства и повышается самоуважение, так как он чувствует себя сопричастным к чему-то, что выше, лучше его. Такая сопричастность помогает преодолеть индивидуальную слабость, беззащитность, ощущение бесцельности жизни. Идентификация с героем помогает человеку встать на его точку зрения, принять его способы восприятия окружающего мира и разделить его представления о приемах разрешения конфликтов. Она дает возможность не столько понять, сколько почувствовать то, что чувствует герой, и, таким образом, научиться понимать и интерпретировать свои сходные состояния. Отметим, что тревожный рост суицидов среди современных подростков некоторые специалисты связывают с их неудовлетворенностью героями, которые могли бы помочь им справиться со сложными требованиями «туманной юности» [McWiliams N., 1998].
Одной из частых форм у детей является идентификация с агрессором. Нередко это является следствием ранее перенесенного травмирующего опыта. Воплощая агрессора, принимая его атрибуты или имитируя его агрессию, ребенок преображается из того, кому угрожают, в того, кто угрожает. Так имитация поведения отрицательных персонажей, отношение к которым вызывает беспокойство, позволяет снизить остроту переживаний и даже превратить тревогу в приятное чувство безопасности.
А. Фрейд приводит такой пример. Маленькая девочка боялась проходить через темный зал из-за привидений. Тогда она сама, с помощью жестов, стала изображать привидение и пришла к выводу, что если ты сам — привидение, то можно не бояться идти. Такая физическая имитация антагониста в игре — один из самых распространенных способов коррекции детских страхов.
Проекция и идентификация имеют свои ограничения. Граница «Я», помогающая личности ощутить свою нетождественность с остальным миром, может смещаться и приводить либо к отвержению того, что принадлежит ей самой, либо к принятию того, что принадлежит другому человеку. Однако как исключительная центрированность человека на себе, так и полное уподобление другому, отождествление с его ценностями, означает прекращение развития собственной индивидуальности. Только уравновешенность этих взаимодополняющих механизмов защиты способствует гармонии внутреннего мира.
6. Замещение — это перенос реакции с недоступного на доступный объект или замена неприемлемого действия — приемлемым. За счет этого происходит разрядка напряжения, созданного неудовлетворенной потребностью. Этот вид защиты тесно связан с развитием детских игр и ролью игрушек в нормализации психического равновесия ребенка. Играя с куклой, ребенок может «дать» ей возможность делать и говорить все, что ему самому запрещено. Как замещение такая смещенная агрессия (то есть замена мишени, по выражению А. Фрейд) может сформироваться в случае, если физическое наказание используется с целью пресечь агрессию ребенка по отношению к другим детям или животным (например, отец бьет сына, требуя от него, чтобы он не смел обижать маленьких). Даже единичных случаев такого воспитания достаточно, чтобы ребенок усвоил (не обязательно на осознанном уровне), что агрессия в отношении окружающих допустима, а жертву нужно выбирать меньше и слабее себя.
Вместе с тем, замещение может выступать не только как смещенная агрессия, но и как возможность облегчить груз своих эмоций и проработать свои чувства. В этом смысле понятно, почему ребенку так важно поговорить о собственных проблемах. Для него рассказ является простейшей формой замещения, ведь рассказать — значит что-то сделать.
Замещение может осуществляться разными способами. Первый способ — замещение одного действия другим. Мальчик не может нарисовать крейсер, и от злости рвет рисунок. Второй способ — замещение действия словом. Девочка боится ударить мальчика и, отойдя подальше, начинает его обзывать. Третий способ — это замена мишени, когда человек направляет свою реакцию на другого человека или предмет. Одной из форм замещения этого типа считают замещающую любовь. Одинокий ребенок, с которым никто из сверстников не хочет дружить, дружит со своей морской свинкой или с воображаемым мальчиком, персонажем любимой книжки.
Замещение может разворачиваться также путем перевода действий в иной план — из реального мира в мир утешительных фантазий. Ребенок погружается в фантазии, где можно достичь всего, чего он пока еще не может добиться в жизни, то есть обладать всемогущим контролем. По Ш. Ференци, на инфантильной стадии первичного всемогущества фантазия обладания контроля над миром нормальна. Однако по мере взросления она естественным образом должна трансформироваться в идею вторичности, когда всемогущим воспринимается тот, кто заботится о ребенке.
Достаточно характерен также вариант замещения по типу регрессии — перевода поведения в ранние, незрелые, детские формы. Социальное и эмоциональное развитие никогда не идут строго прямым путем. В процессе роста личности наблюдаются колебания, которые с возрастом становятся менее драматичными, но никогда полностью не проходят. В конце второго года жизни ребенок начинает ходить и тем самым провозглашает свою независимость от матери — и тут же возвращается обратно и прячется «под ее юбкой». Это и есть регрессия — возвращение к знакомому способу действия после достижения нового уровня компетентности.
В этом случае можно наблюдать эгоистическое и безответственное поведение, когда допустимы и капризы, и истерики. Проявляющиеся детские формы демонстративны и призваны замаскировать, отодвинуть поведение, которое человек в данный момент не хочет принимать и осуществлять. Известный психолог П. Жане обратил внимание на то, что человек откатывается к ранним, низшим формам поведения, когда не выдерживает напряжения, которого от него требуют высшие, взрослые формы поведения. Так, стремление к успеху и самоутверждению, не уравновешенное физическими или психологическими способностями, нередко приводит человека к уходу в болезнь из-за невозможности осуществить желаемое.