В советском обществознании было принято выделять три исторические формы этнических общностей — племя, народность, нация. Племя — это доклассовая стадия развития, народность соответствовала рабовладельческой и феодальной стадиям, нация — стадия капитализма и индустриальной цивилизации. И сегодня во многих словарях и учебниках социологии повторяется трактовка исторически сменяющих друг друга типов этнических сообществ. Эта классификация устарела. Однако проблема типологии наций и определения сущности этого сообщества остается дискуссионной. В работе Т.Ю. Сидориной и Т.Л. Полянникова «Национализм: теории и политическая история» авторы, к примеру, обращают внимание на распространенное в отечественной политической науке понимание типологии наций. В частности, они выделяют коренную нацию и отмечают, что данный термин является составной частью теоретических положений «сталинской национальной политики», которая заявляла о возникновении «социалистических наций» в СССР и предусматривала всемерную поддержку процессу развития коренных наций в регионах, которые стали именовать «национальными».
В постсоветскую эпоху аналогом термина «коренная нация» стал термин «титульная нация». Этот термин применялся и применяется для обозначения тех этнических групп, именем которых названы республики и автономные округа в составе Российской Федерации. Применение данных терминов сомнительно, ибо возникает вопрос о том, как следует обозначать нетитульное население республик и округов, которое как бы исключается из состава наций. Между тем это население нередко исторически связано с территорией, на которой проживает так называемая титульная нация, и составляет органическую часть населения региона. Нетитульное население зачастую численно превосходит титульные «нации». Помимо всего прочего, нетитульное население имеет тот же политический статус, что и титульное, и обладает теми же гражданскими правами, т.е. вписывается в политическое сообщество, принятое именовать «нацией».
Далее авторы, ссылаясь на работу К. Хюбнера, выделяют так называемую государственную нацию, сформированную из нескольких или многих этнических групп, осознавших свое единство. Под этим понятием, по их мнению, может подразумеваться доминирующая роль некоего сообщества в государстве или ее интегративный характер.
В приведенной типологии прямо или косвенно присутствует этничность как важнейший классификационный признак.
Однако в ходе строительства нации связи, получившие политическую значимость, приобретают приоритет по отношению к другим связям, и потому этничность и этнические связи нельзя рассматривать ни как основу нации, ни как принцип классификации наций. В большинстве определений нации указание на этничность как ее основу или важнейший признак отсутствует, хотя культурные определители упоминаются. Поэтому чаще всего нацию определяют как большую относительно однородную социальную группу, обладающую общностью языка и культуры, имеющую единую территорию и политические институты и сохраняющую стабильность благодаря солидарности ее членов. Еще более короткое и емкое определение нации дал американский социолог К. Дойч, который предложил считать нацией народ, объединенный общим государством. При этом народ здесь понимается не как этническая, а как гражданская общность, не как «этнос», а как «демос». С этим определением согласны, по сути, многие исследователи.
Впрочем, несмотря на кажущуюся очевидность того, что следует понимать под термином «нация», до сих пор не существует единого определения этого социального феномена. В российской традиции все еще больше принято трактовать нацию не как гражданско-политическую, а как этнокультурную общность.
Обобщая концепции национализма, В.В. Коротеева выделяет три основных положения западных исследователей проблем национализма. Они сводятся к следующему:
- нация — реальная в смысле самосознания и восприятия общность, обладающая своей спецификой;
- интересы и ценности нации являются приоритетными для индивида в сравнении с другими коллективными интересами и ценностями;
- нация должна быть максимально независимой, что подразумевает ту или иную степень политического суверенитета. Национализм же понимается как политическая идеология, которая использует в качестве ключевого понятия термин «нация».
В современном обществознании принято делить национализм на гражданский, или государственный, и этнический (этнокультурный или культурный). Первый тип националистической идеологии основывается на том, что под нацией понимается политическая общность, т.е. сообщество, основанное на гражданской солидарности. Второй тип исповедует идею, согласно которой нация представляет собой этнокультурное сообщество, т.е. сообщество, объединенное этнической солидарностью.
При этом этнический национализм может иметь как культурные, так и политические формы. Этнонационализм почти всегда преследует определенные политические цели, а именно обеспечение того или иного государственно-административного статуса для этнической группы, достижение или удержание власти представителями данной национальности. Цель культурного этнонационализма — сохранение этнической идентичности и групповой целостности через поддержку языка, культуры, исторического наследия. Такой этнонационализм носит позитивный характер, если не содержит в себе идей культурной исключительности и превосходства, культурной изоляции и негативной направленности против других культур.
Но деление национализма на этнический и гражданский довольно условно, поскольку оба этих типа покоятся на представлениях о культурно-исторической основе нации (именно поэтому бывает трудно определить содержание националистической идеологии, которой руководствуется то или иное движение). Тем не менее гражданский национализм понимается как либеральная идеология и как практика нациестроительства, ориентированная на формирование нации-государства. Этнический же национализм понимается как средство достижения группой контроля над властью и ресурсами и стремление к созданию этнически гомогенных государств. Формы этнического национализма могут быть различными, о чем свидетельствует современная практика российской региональной этнонациональной политики.
В последние годы в российской внутренней политике произошли важные изменения, видоизменились и националистические практики, но на них по-прежнему оказывает влияние опыт этнополитической мобилизации 1990-х гг. Надо отметить также живучесть идеологии этнического национализма и попыток выстроить на его основе новые теоретические модели, реализация которых на практике оборачивается жестоким политическим противостоянием и межобщинными столкновениями. Одной из таких моделей является «индигенный (аборигенный) национализм», сторонники которого доказывают, например, что бенгальский национализм (а значит, и бенгальская нация) в Индии существовали до возникновения собственно индийского национализма времен Дж. Неру и И. Ганди. Появляются работы африканских ученых с изысканиями аборигенного национализма колониальных времен. В них подвергается сомнению правомочность постколониальных африканских национа-лизмов нетрайбалистского (гражданского) типа (нигерийского, сомалийского и др.) и обосновывается давность и легитимность мини-национализмов в рамках многоэтничных государств Африки (зулу, банту и т.п.).
Индигенный национализм в трактовке выпускников элитных западных университетов, рекрутированных из представителей местных сообществ постколониальных стран Азии и Африки, перекликается с периферийным постсоветским национализмом, за которым стоят десятилетия интеллектуальных усилий по установлению глубоких исторических корней советских этнонаций и по производству их культурных героев.
Необходимо отметить, что в современной России националистические практики эволюционируют в сторону периферийного, локального этнонационализма, и результатом этой эволюции становится усиливающееся давление отдельных этнических групп на федеральные органы власти с требованиями признать данные группы самостоятельными этническими сообществами, предоставить им статус малочисленного народа, преференции и льготы. При этом есть все основания полагать, что усиление локальных, местных, индигенных национализмов провоцирует самими процессами глобализации, ростом самосознания малых общин и активностью их лидеров. Примечательно, что на прошедшем в Москве в апреле 2009 г. VI съезде коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации в качестве основной была сформулирована стратегия культурно ориентированной модернизации в рамках Российского государства. Однако претензии на исключительность (в плане отношений с природой и использования ее ресурсов) и на преференции (в плане хозяйственной деятельности, социальной и культурной поддержки со стороны государства и бизнеса) оставались одним из доминирующих мотивов дискуссии и настроений аборигенных лидеров.