Одним из существенных признаков личности выступает положение индивида в системе общественных отношений. Нет личности самой по себе, как изолированного от общества конкретного индивида (равно как и нет личности вне конкретного телесного индивида). Попробуйте любого субъекта представить вне объекта, т.е. живущим и действующим независимо от окружающего его мира. Ничего не получится. Человек становится субъектом именно тогда, когда он является выразителем объективного, социальной действительности.
Психологам нравятся аналогии из мира театра. Это неудивительно: театр — модель жизни, где психологические ситуации заострены и освобождены от второстепенных деталей. Каждый спектакль — это своеобразный психологический эксперимент. И если для ребенка игра — это школа возможности быть личностью, то для взрослого театральная игра — это школа возможности быть другой личностью. Люди театра не остаются в долгу. Для них сама действительность — порой своеобразный спектакль, а для Шекспира, например:
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль.
Личность, персона, как мы видели, давно уже сошла с театральных подмостков. Не дошла ли очередь до роли? Во всяком случае, в психологии личности, социальной психологии и психологии развития это понятие заняло весьма почетное место. В социальной психологии понятие «роль» оказалось удобным для описания поведения личности в ее различных социальных функциях. Социальная роль — это выработанная обществом программа действий человека в определенных обстоятельствах. Используется в социальной психологии и другой близкий по смыслу термин: «статус». Статус выступает как интегративный показатель положения человека в системе социальных связей и отношений, как социально-правовая характеристика позиции человека, а роль выступает частным проявлением, динамическим аспектом статуса.
В смысле определенной программы действий человека социальная роль в какой-то степени действительно напоминает театральную. Прежде всего тем, что, приняв на себя определенную функцию, человек начинает действовать по заданной программе, придерживаясь принципа «взялся за гуж, не говори, что не дюж». Эта «заданность» в зависимости от характера деятельности может быть более или менее жесткой, зафиксированной в официальных документах или закрепленной только обычаем, осознаваемой человеком или неосознанной, но она всегда существует. И окружающие четко контролируют точность выполнения программы.
Роль может быть полноценной только тогда, когда есть с кем, перед кем и для кого ее исполнять. Невозможно быть мужем без жены, сыном без матери, племянником без дяди. Это дуэты семейных сцен. Точно так же нельзя быть начальником без подчиненных, учителем без учеников, вождем без ведомых, актером без зрителей. Короля, как говорится, играет свита.
Социальная роль — это всегда «Я» и все-таки не совсем «Я». Вернее, далеко не все «Я». Любое ролевое предписание намечает только общую схему поведения человека, сохраняя за ним возможность выбора путей его исполнения. Человек не исчерпывается своими социальными ролями. Более того, он способен и противостоять им, если они противоречат его представлениям о самом себе. Социальная роль может как помочь человеку найти себя в жизни, так и быть преградой на пути к самореализации. У Ю. Лорес по мотивам ранее приведенных строк Шекспира родилось такое стихотворение:
Пусть наша жизнь — театр,
Мы не всегда — актеры,
Но если мы не в шорах,
Мы — зрители всегда,
И вечно ждем ответа,
И справедливо это,
Чтоб строго по билетам
Мы заняли места.
А.Н. Леонтьев говорил о парадоксе, состоящем в том, что предпосылки развития личности по существу своему безличны, поскольку личность определяется природой самих порождающих ее отношений: это специфические для человека общественные отношения, в которые он вступает в своей предметной деятельности. Часто в этой связи говорят, что человек — существо искусственное. И поэтому его бытие в качестве личности в немалой степени зависит от преобладающего в данном обществе общественного мнения, которое формирует набор «престижных» признаков и черт, необходимых для признания человека личностью. Таким образом, само человеческое «Я», внутреннее содержание личности возникает и формируется только в процессе общения с окружающими людьми, а характер личности отражает характер ее социальных отношений.
«Человек, — отмечает французский писатель А. Камю, — определяется разыгрываемыми им комедиями ничуть не меньше, чем искренними порывами души» [цит. по: 142, с. 379].
Через обучение ролевому поведению усваиваются нормы культуры. Например, человек, осваивающий роль военного, приобщается к обычаям, нравственным нормам и законам, характерным для статуса данной роли. Только немногие нормы принимаются всеми членами общества, принятие большинства норм зависит от статуса той или иной личности. То, что приемлемо для одного статуса, оказывается неприемлемым для другого: «что позволено Юпитеру, не позволено быку». Процесс обучения общепринятым способам и методам действий и взаимодействий называется социализацией, которая является важнейшим процессом обучения ролевому поведению, в результате чего индивид становится действительно частью общества.
Взаимосвязь личности с ролью, которую она играет, проявляется в том, что необходимо обладать психологическими характеристиками, подходящими для исполнения определенных социальных ролей. Например, личность общительная, направленная на мир внешних объектов, может легко приспособиться к роли продавца. С другой стороны, очевидно, что ежедневное выполнение обязанностей продавца помогает становлению общительной личности. Так постепенно, в ходе ролевого обучения формируется поведение личности и ее психологический облик для принятия уготованной ей социальной роли.
Множественность и противоречивость ролей, которые играет личность, может определять внутреннюю противоречивость человека, потерю целостности своего «Я», потерю себя. Кто-то из великих заметил, что если человек имеет одно лицо для себя, а другое для окружающих, то рано или поздно он забудет, какое из них истинное. Одна из пациенток известного психолога П. Жане говорила:
«Моя личность уходит, я теряю себя... это странно, нелепо... Вам кажется, что я та же, но для меня самой это не так. И хотя эта потеря никогда не бывала полной, я теряла очень существенную часть, так что даже переставала себя узнавать».
Важнейшим фактором сохранения психологической устойчивости является другой полюс личности — физическое ее бытие. Именно телесная целостность прежде всего обеспечивает психологическое единство личности. Наверное, потеря ощущения «себя в теле», а точнее, потеря ощущения тела как «мне принадлежащего» выступает ключевым признаком психопатологии. Тот же П. Жане очень четко высказался по этому поводу:
«Часто задаются вопросом о том, есть ли душа у человека, но правомерен и другой вопрос — есть ли у него тело?».
«Ролевая теория» позволяет лучше уяснить феномен психологического отчуждения. Известный драматический артист В.К. Папазян жаловался, что актеру приходится играть и переживать так много чужих жизней, что не остается физических и духовных сил, чтобы «найти себя в жизни». В Интернете один анонимный поэт разместил стихотворение под названием «Лицемер», которое начинается словами:
Я лицемер,
я примеряю маски,
Смотрю,
какая больше мне идет.
Создать свой собственный образ по собственному сценарию — не это ли одна из главных задач саморазвития? А может быть, единственная. Люди действительно строят собственный образ на основе прожитого опыта. В случаях, когда удается, говорят: «нашел себя»; когда нет: «строит из себя». Как видим, личность не только продукт общества и природы, но и творец собственной истории. Движение человека в сторону соответствия социальным ожиданиям и приобретения социального опыта, как мы уже отметили, есть социализация, которая без личностного усилия может породить отчуждение, психологическое нездоровье. Движение же человека (уже имеющего определенный багаж социального опыта) к своей индивидуальности и определение своего пути есть персонализация. Идеалы личностного развития, идеалы психологического здоровья требуют согласования этих противоречивых, но органично связанных между собой тенденций: изменяясь и развиваясь при помощи других, оставаться собой.
Изменение личности, наверное, только и возможно в изменившихся отношениях человека с другими. Об этом хорошо знают психотерапевты и практикующие психологи, которые сознательно используют определенные (психотерапевтические) отношения для стимулирования психологического выздоровления и личностного роста своих клиентов.
Перестройка личности, ее перевоспитание под воздействием нового социального положения — длительный и сложный процесс. Собственно говоря, именно этот метод использовал в воспитательной работе А.С. Макаренко и его последователи (например, нарушитель дисциплины ставится в положение ответственного за ее соблюдение).
Здесь необходимо изложить теоретически важную и практически значимую идею о полиролевой структуре личности. Так вот, эта структура личности формируется на основе принадлежности к различным группам, так называемой полигрупповой принадлежности. Человека формируют значимые для него роли, возможность в различных группах проявлять различные особенности своего «Я». Полиролевая структура личности — это некая свернутость в психике человека многих и многих ситуаций социального взаимодействия, позиций, в которых он по-разному представлен другим людям, различным группам. Эта множественность проявлений, эта свернутость многого в одном, едином человеке усиливает его потенциал, расширяет его возможности, обеспечивает органическую взаимосвязь с социумом. Но при этом человек должен быть способен во всем этом разнообразии обрести системное единство, в конечном итоге и составляющее основу его личности. Б. Шоу писал:
«Как и все люди на свете, я одновременно исполняю несколько ролей, и все они для меня характерны».
Полигрупповая принадлежность личности на каждом этапе ее жизненного пути создает объективную почву для появления внутриличностных ролевых конфликтов. Эти конфликты обусловлены сложной иерархией социальных ролей, которые исполняются личностью. А конфликт, как известно, источник развития, локомотив социального и индивидуального прогресса.
Процесс перестройки личности под влиянием новой социальной роли с большой художественной убедительностью прослеживается в известном итальянском фильме «Генерал Делла Ровера».
Генуя, 1944 год. Время фашистского режима. В руки гестапо попадает игрок и жулик Бертоне (его роль исполняет Витторио де Сика), который наживался на несчастьях соотечественников: вымогал деньги у родственников арестованных, обещая добиться смягчения наказания и даже освобождения последних, передачи посылок и писем якобы с помощью своих друзей и сообщников из числа гитлеровских солдат и офицеров. До войны он восемь раз был осужден: за мошенничество, обман, торговлю наркотиками и даже за двоеженство.
Эсэсовский полковник Мюллер обещает Бертоне жизнь и миллион золотом за то, чтобы тот сыграл в тюрьме роль крупного деятеля Сопротивления генерала Делла Роверы, убитого в момент высадки на итальянскую территорию. В дальнейшем полковник надеется использовать мнимого генерала как «подсадную утку» и установить с его помощью личность попавшего в тюрьму руководителя Сопротивления, которого никто не знает в лицо.
Бертоне быстро усваивает внешний рисунок роли. По тюремным камерам разносится слух о появлении генерала. И политические заключенные, и надзиратели относятся к Бертоне, как к генералу, мужественному борцу за свободу. На его глазах героически погибает один из узников. Бертоне все глубже вживается в роль патриота; постепенно происходит подлинное перерождение личности. Бывший мошенник и любитель легкой наживы уже не только ведет себя так, как, по мнению окружающих, должен вести себя итальянский генерал, ненавидящий фашистов, но и умирает как герой, так и не выдав руководителя Сопротивления, который уже стал ему известен... То, что было маской, стало внутренним содержанием личности.
Преобразующую силу социальных ожиданий человек ощущает не только при непосредственном межличностном общении, когда ожидания исходят от конкретных людей, так сказать, персонифицируются. Эти ожидания могут восприниматься как знание того, чего вообще хотят от нас окружающие, не только близкие, но и «дальние», как переживание надежд, которые связываются с нашей деятельностью. Нередко именно стремление «оправдать надежды», «не обмануть ожидания» становится сильным внутренним мотивом, помогающим преодолеть трудности и достигнуть цели.
Преобразующее и активизирующее влияние принятой социальной роли своеобразно использовалось в опытах гипнолога В.Л. Райкова по стимулированию творческой деятельности в состоянии гипноза.
Начинающему художнику внушается, например, что он Репин или Рафаэль, музыкант «вписывается» в образ С.В. Рахманинова или Ф. Крейслера, артистке «предписывается» стать В.Ф. Комиссар-жевской и т.д. Юноша или девушка при этом, конечно, не достигают тех высот, которые были присущи оригиналу — великому художнику, музыканту, актрисе, но молодые люди внутренне раскрепощаются и действуют на максимальном для каждого из них уровне: значительно лучше, чем обычно, рисуют, играют, читают и т.д.
А вот опыты по активизации шахматного творчества. В лабораторию пригласили экс-чемпиона мира гроссмейстера М. Таля, который сыграл с одним из испытуемых шесть партий. Три партии испытуемый играл в состоянии гипноза, когда ему был внушен образ выдающегося шахматиста прошлого П. Морфи, и три партии играл в обычном состоянии. Таль выиграл. После сеанса он дал следующую оценку игры испытуемого: «До гипноза я играл с человеком, едва передвигавшим фигуры. В состоянии гипноза передо мной сидел совсем другой человек, экспансивный, энергичный, смелый, который играл на два разряда лучше» [цит. по: 69, с. 207].
Но это, конечно, экзотика. Экзотика, которая еще раз демонстрирует огромные скрытые возможности человека. Напрашивается вывод: строить свою личность по собственному замыслу вполне возможно, и делать это желательно по «лучшим мировым образцам». Причем важно осознавать, что это всего лишь образцы, ориентиры, которые должны быть самим человеком подстроены, подогнаны под его индивидуальность, ведь любое ролевое предписание намечает только общую схему поведения человека, сохраняя за ним возможность выбора путей его исполнения.
Таким образом, не только личностные качества (в узком — социальном — смысле этого слова), но и внутренний мир человека, его субъективность, образуются через интерсубъективные отношения с другими. Понятие «социальная роль» как бы связывает деятельность личности, ее самосознание с функционированием социальной системы. Личность не в состоянии самоопределиться без системы своих социальных ролей. Она может сливаться с ними или дистанцироваться от них, даже противопоставлять себя им, но во всех случаях при самоопределении эти роли служат своеобразной системой координат. Личность вырабатывает свою позицию, но по отношению к социальным ролям. Это значит, что ключ к пониманию личностного развития находится не в сфере индивидуального сознания, не в безличном ролевом описании жизни, а в системе социальных отношений, в мире значимых для человека (личности) людей.