Функционалистские теории в культурологии ведут свое начало от школы социальной антропологии, основы которой заложены английскими этнологами и социологами Брониславом Малиновским (1884-942) и Альфредом Рэдклиффом-Брауном (1881-1955). Они рассматривали культуру не как случайное сочетание элементов, а как органическую целостность в ее связях, движении и иерархической упорядоченности, причем главной мировоззренческой категорией является понятие человек, а под культурой имеется в виду вся жизнь, объектом которой как существо биологическое и культурное он выступает.
Как метод исследования общества и культуры функционализм был применен Б. Малиновским при обработке большого фактического материала, собранного им в ходе научной экспедиции на Новую Гвинею и в Меланезию. Он изучал также расовые отношения в Южной Африке, проводя в 1930-е годы исследования африканских племен и культуры в Танзании, Кении, Северной Родезии, Свазиленде. Если учитель Малиновского Дж. Фрэзер был типичным кабинетным ученым, то сам он склонялся прежде всего к эффекту личного присутствия.
«Мы всюду наблюдали, — пишет он, — что процесс жизни, как и процесс культурных изменений, нельзя изучить только по документам и словесным высказываниям. Полное знание о действительном значении культурных изменений и об их признаках может быть приобретено только... из первых рук». Оно должно включать точную информацию о способах мышления и поведения аборигенов, «что достигается благодаря полевой работе в типичном африканском районе».
В своих трудах «Динамика культурного изменения» («Динамика культуры») (1946), «Научная теория культуры» (1960) и др. Малиновский подходит к культуре как к универсальному феномену.
«Культура, — определяет он, — это главным образом инструментальная система, посредством которой человек ставит себя в наилучшую позицию для того, чтобы решать конкретные и специфические задачи, возникающие перед ним в окружающей среде в процессе удовлетворения им своих потребностей».
Потребности эти Малиновский подразделяет на первичные (физиологические и психические) и вторичные, заложенные не природой, а самой культурой. В непризнании относительной устойчивости вещей и явлений, условности содержания познания культуры, отказе на примере примитивных культур проследить культурогенез и культурную динамику проявился культурный релятивизм Малиновского.
Коллега Малиновского А. Рэдклифф-Браун категорически отрицал необходимость самостоятельной науки о культуре. Мысль о том, что культура может воздействовать на индивида, он называет не менее абсурдной, чем представление о том, будто квадратное уравнение может совершить убийство. Согласно концепции Брауна, социальная антропология есть сравнительное теоретическое изучение форм социальной жизни у примитивных народов, и установлением существенных общих черт процесса социальной жизни ученый расположен ограничить поле своей деятельности.
«Если считать, — конкретизирует он, — исследуемую нами социальную реальность не объектом, а процессом, тогда культурой и культурной традицией можно назвать определенные, отличимые от других аспекты этого процесса. Эти термины суть общепринятые способы указания на те или иные аспекты социальной жизни людей. Именно в силу наличия культуры и культурных традиций социальная жизнь людей существенно отличается от социальной жизни других биологических видов. Передача приобретаемых посредством научения способов мышления, чувствования и действий составляет культурный процесс, являющийся специфической чертой социальной жизни людей. Это, конечно, составная часть того процесса взаимодействия между людьми, который здесь был определен как социальный процесс, мыслимый как социальная реальность. Поскольку непрерывность и изменчивость форм социальной жизни являются предметом изучения сравнительной социологии, постольку и непрерывность культурных традиций, а также их изменения входят в круг вопросов, требующих рассмотрения в рамках этой научной отрасли».
Создается впечатление, что в своем структурнофункциональном анализе первобытных обществ ученый качественно не продвинулся вперед. Но на самом деле, отвергая понятие науки о культуре, имплицитно (например, в работе «Социальная организация австралийских племен», 1930-1931) он применял чисто культурологическую интерпретацию, то есть его собственный текст, приведенный им материал расходятся с его теоретическими посылками, а демаркация строго в русле социальной жизни, которой заявительно придерживался Браун, оказалась неоднократно и основательно нарушенной, что, впрочем, пошло только на пользу.
Куда более отчетливо «действие культуры» обосновали американские антропологи Альфред Крёбер (1876-1960) и Клайд Клакхон (1905-1960), которые в своих функциональных теориях не отрывали культуру от социальной структуры и рассматривали (в том числе в соавторской работе «Культура: критический обзор понятий и дефиниций»)* вместе с составляющими ее институтами.
Структурно-функциональный анализ культуры как критика предшественников нашел продолжение в трудах американских социологов Толкотта Парсонса (1902-1979) и Роберта Мертона (1910-2003).
Парсонсу принадлежит следующее определение, которое он формулирует в работе «Очерки по теории социологии» (1949):
«Культура состоит из... моделей (patterns), относящихся к поведению и к результатам (продуктам) человеческой деятельности, моделей, которые могут наследоваться, то есть переходить от поколения к поколению независимо от биологических генов».
В разработанной Т. Парсонсом модели социального действия культура содержит наиболее общие образцы, принципы выбора целей, ценностей, верований, знаний, т. е. смыслы, реализуемые в действии, и средства прочтения этих смыслов для обеспечения стабилизации общества. Парсонс признает, что на новейшей стадии мирового развития поддержание равновесия сопряжено с серьезными проблемами и трудностями, и в этих условиях актуализируются роль и значение культуры. При этом он обращает внимание на то, что в современном мире культурные акценты смещаются и вместо одних элементов на первый план выходят другие:
«В фокусе... находится уже не религия, а светские “интеллектуальные дисциплины” и, может быть, в особом смысле “искусства”, независимо от того, называются ли они “изящными” или нет. Если на ранней стадии модернизации на подъеме была философия, то в XX в. это место заняла “точная наука”, прежде всего из-за своего проникновения в области социальных и поведенческих наук и даже в гуманитарную область. Образовательная революция создала механизмы, посредством которых новые культурные стандарты, главным образом те, что воплощены в интеллектуальных дисциплинах, институционализируются таким образом, что частично замещают традиционную религию».
Критический анализ Парсонсом реалий современного капиталистического общества в заметной степени направлен именно в область культуры. Он констатирует, что эта сфера не свободна от напряжений и уточняет: «В отличие от прошлого века, когда острые столкновения стимулировались проникновением дарвинизма в дела религиозные, в последнее время было относительно мало религиозных волнений, связанных с наукой. Большая озабоченность, однако, проявлялась относительно “культуры”, преимущественно искусства и некоторых аспектов философии; одной из тем этой озабоченности стало распространившееся в обществе “аристократическое” презрение к “массовой культуре”, описанное такими деятелями, как Т. С. Элиот, Д. Макдональд и X. Ортега-и-Гассет. Да и заботы внутри самой религии совсем иные, непохожие на характерную для XIX в. борьбу с наукой. Одна из таких забот — экуменизм, столь широко провозглашаемый “либералами”, и в особенности сдвиги в католичестве, инициированные папой Иоанном XXIII и вторым Ватиканским собором. Другая — новый скептицизм относительно всякой традиционной и организованной религии, проявившийся в атеистической ветви экзистенциализма (Ж. П. Сартр) и в концепции “Бог умер”» внутри протестантизма».
Р. Мертон, исследуя культуру индустриального общества (американского), пришел к выводу о ее дисфункции, выразившейся в столкновении таких публично доминирующих «норм-целей» и мотивов, как стремление к обогащению, успешной карьере, власти, и заслоненных, отодвинутых и деформированных ими официальных, санкционированных верой и церковью моральных ценностей и идеалов. Как фундаментальный теоретик функционализма Мертон ставит под сомнение формы культуры (институты, стандартизированные ритуалы, системы верований и т. д.), которыми как обязательными оперируют Рэдклифф-Браун, Малиновский и др. Он противопоставляет им, например, понятие функциональных альтернатив, или функциональных эквивалентов (заменителей). Обстоятельный критический обзор литературы приводит его к точке зрения, «что теория функционального анализа должна требовать уточнения социальных единиц, для которых выполняются данные социальные функции; кроме того, надо признать, — заключает он, — что элементы культуры имеют разнообразные значения, некоторые из них функциональны, а другие, возможно, дисфункциональны».