Экспансия экономической науки в сферу политического исследования сказалась на понимании политической сферы жизни общества протагонистами теории рационального выбора. Экономическое определение политики не могло не позаимствовать из экономической области таких понятий, как обмен, рынок, выгода и польза, эффективность, издержки и т. д. Хотя определение «политика как обмен» по виду напоминает определение «экономика как обмен» (если не брать и другие составляющие экономического процесса), тем не менее экономическое понимание политики не является тем же самым, что и экономическое понимание экономики. С определенной долей условности можно выделить два основных подхода к определению политики: «субстанциальный», при котором меняется содержание политики, и «методологический», при котором меняется скорее ракурс рассмотрения политических процессов. Оба подхода взаимно дополняют друг друга. В качестве примера первого подхода можно принять определение политики, данное мэтром теории рационального выбора и неоинституционализма Джеймсом Бьюкененом.
«Основное различие между рынком и политической системой, — говорил он, — заключается не в отличающихся типах ценностей и интересов людей, а в условиях, в которых они исповедуют свои многообразные убеждения. Политика есть сложная система обмена между индивидами, в которых последние коллективно стремятся к достижению своих частных целей, так как не могут их реализовать путем обычного рыночного обмена. Здесь нет других интересов, кроме индивидуальных» (Бьюкенен, 1997, с. 108).
В свою очередь Д. Мюллер утверждает:
«Публичный выбор может быть определен как экономика нерыночного производства решений, или просто применение экономики к политической науке. Предмет публичного выбора тот же, что и у политической науки: теория государства, правила голосования, поведение избирателя, партийная политика, бюрократия и т. д. Методология публичного выбора является, однако, методологией экономики» (Mueller, 1979, p. 1).
Что следует из приведенных суждений о политике как обмене или об ином — экономическом рассмотрении традиционных политических феноменов?
Во-первых, люди в политике, будь они избирателями или политическими лидерами, действуют так, как если бы они максимизировали свои собственные интересы. Если не брать в расчет собственно материальный интерес, который не прямо, но связан с политической деятельностью, политические интересы поддаются анализу с позиции теории рационального выбора. Избиратель решает, прийти ему на избирательный участок или нет, в зависимости от того, как он измеряет выгоду от своего голоса. Избиратель отдает свой голос тому или иному кандидату или партии, если их программы близки его интересам. Он манипулирует своими предпочтениями, если видит, что выигрыш может быть не на его стороне. Бюрократия, как показал Нисканен, максимизирует (увеличивает) свою организацию и соответственно бюджет организации, а потому различные группы бюрократии вступают друг с другом в конфликт при составлении бюджета государства. Политические партии для победы на выборах пытаются заручиться поддержкой все большего числа избирателей, т. е. максимизируют этот свой основной интерес. Борьба между кандидатами в президенты может быть описана в тех же терминах «размера голосов». Депутаты парламентов сколачивают постоянные или временные коалиции, учитывая, достаточно ли будет голосов для проведения своих людей в правительство или для продвижения того или иного законопроекта. Торговля своими голосами (логроллинг) является атрибутом деятельности парламентариев.
Во-вторых, политика есть нерыночное производство решений относительно публичных благ. В этом смысле она описывается теорией публичного или коллективного выбора. Голосуя на выборах или в парламентах, индивидуальные или публичные акторы склонны при решении вопроса об общественных благах минимизировать свои издержки по производству и получению этого блага, а то и пользоваться им бесплатно. Одним из основных постулатов теории коллективного выбора является то, что индивиды, если группа недостаточно мала или не применяет принуждение, не будут действовать для достижения общегрупповых целей, так как природа коллективных (или общественных) благ такова, что никто не может быть отстранен от пользования этим благом (неисключаемость) и потребление этого блага еще одним дополнительным членом группы не ведет к снижению полезности этого блага (неконкурентность). Мансур Олсон в этой связи пишет:
«Если участники большой группы рациональным образом пытаются максимизировать свое индивидуальное благосостояние, они не станут прилагать никаких усилий для достижения общегрупповых целей до тех пор, пока на них не будет оказано давление или каждому из них не будет предложен индивидуальный мотив к подобному действию, не совпадающий с общим интересом группы, мотив, реализуемый при условии, что члены группы возьмут на себя часть издержек по достижению общей цели» (Олсон, 1995, с. 2).
Отсюда уже упомянутая «проблема „зайца“», или «проблема безбилетника», и проблема «эксплуатации сильных слабыми», когда издержки по производству коллективного или общественного блага берут на себя наиболее сильные члены сообщества.
В-третьих, политическая борьба за выигрыш делает политику подобной игре с двумя и более участниками с нулевой и ненулевой суммой. Игра эта осуществляется индивидами и объединениями индивидов и может быть описана с помощью теории игр. Разработанная в 1940-е гг. Дж. фон Нейманом и О. Моргенштерном применительно к экономическому поведению (Нейман, Моргенштерн, 1970), в 1950-е гг. теория игр начинает проникать и в политическую науку. Среди наиболее ранних попыток применения теории игр в политической науке следует назвать работу Ллойда Шепли и Мартина Шубика «Метод оценки распределения власти в системе комитетов», опубликованную в American Political Science Review в 1954 г. (Shapley, Shubik, 1954). С этого периода теория игр начинает активно применяться при исследовании голосования, власти, дипломатии, переговоров и сделок, формирования коалиций и логроллинга. Фактически теория игр выступила продолжением и/или математическим оформлением теории рационального выбора. Вот как описывает значение теории игр для политической науки один из известных специалистов в этой отрасли Уильям Райкер (Riker, 1992, p. 209-211):
«Я был поражен различными качествами теории игр, которые соответствовали традиции политической науки. Одним из признаков был ее бескомпромиссный рационализм. Хотя он был нормативным в том смысле, что теоретик имел дело с уже определенными выборами с целеориентированным рациональным избирателем, но здесь не было причины вводить инстинктивную, бессмысленную привычку, бессознательное саморазрушающее желание или некоторую метафизическую и экзогенную волю. Скорее, теория игр анализировала социальные результаты в терминах взаимодействия участников, каждый из которых рассчитывает достичь некоторой им самим определенной цели... Вторым качеством теории игр был ее акцент на свободном выборе. Хотя детерминизм является очень старой идеей, но он расцвел вновь в XIX и ХХ веках... Теория игр, однако, допускала свободный выбор. Согласно этой теории, что участники, зная свои собственные предпочтения, оценивают то, как альтернативные стратегии могли бы удовлетворять эти предпочтения перед лицом подобного расчета оппонентов... Детерминистские допущения ...гарантировали регулярность поведения и, таким образом, позволяли обобщения. Предпосылка свободной воли, с другой стороны, по-видимому предполагает случайное поведение, которое всецело игнорирует обобщение... Теория игр предлагает выход из этой дилеммы, комбинируя возможность обобщения и свободной воли... [Следующий] признак теории игр был, я полагаю, наиболее важным вкладом в политическую науку. Он позволил делать обобщения относительно человеческого выбора способом, который допускает более или менее точную детерминацию формы человеческих целей в особых социальных обстоятельствах» (выделено мной. — Л. С.).
В теории игр принимаются допущения рационального поведения, и объяснение политических действий различных акторов (индивидуальных и коллективных) строится на основе некоторых моделей, в которых предполагается, что все участники игры будут действовать оптимально, т. е. добиваться выигрыша. Все участники игры должны выбирать стратегии поведения; каждый участник выбирает одну стратегию, а результат определяется усилиями всех игроков, каждый из которых следует избранной стратегии. При этом считается, что правила игры (которые определяют избираемые стратегии) и выигрыш являются фиксированными и установленными до начала игры. Если правила и выигрыш фиксированны, то игрок имеет возможность выбирать оптимальную стратегию, максимизирующую его выигрыш, при условии, что и другие поступают так же. Мартин Шубик подчеркивает, однако, что при изучении реальных политических феноменов использование простых моделей игр наталкивается на проблему необходимости ослабления предварительных допущений. Так, если индивиды не знают предпочтений других индивидов, то в своем стратегическом поведении они должны оценивать недостатки и обстоятельства получения неверной информации (Shubik, 1982, p. 388). Джордж Цебелис специально анализирует проблему возможности «неоптимального» поведения в политической игре, устанавливая такие его условия, как действие актора одновременно в различных сферах и его стремление к инновации, т. е. к изменению существующих правил игры. В последнем случае актор включен и в основную игру, и в игру, касающуюся институционального дизайна этой основной игры (Tsebelis, 1990, p. 7-8). Следует заметить, что теория игр, как и в целом теория рационального выбора, особое значение придает теоретическим моделям в исследовании. Совершенствование теоретических моделей путем уточнения или пересмотра их предпосылок на основе сравнения этих моделей с наблюдаемыми фактами является стандартным методом научного исследования. Теория игр в этом отношении не является несовместимой с многими другими аналитическими подходами, если удается в исходную теоретическую модель игры вставить аргументы, объясняющие возможные отклонения от простых предположений. Более того, как пишет Бернард Грофман, нет непроходимой пропасти между теорией рационального выбора и культурологической методологией; в этом отношении он приветствует «мягкий» подход протагонистов рационального выбора к изучению политики (Grofman, 1997, p. 80-81).
В-четвертых, политический обмен между индивидами основывается на идее первоначального консенсуса относительно свободных и равных индивидов. Основой консенсуса (или конституции) выступает «единодушие» по поводу некоторых общих метаправил, регулирующих отношения обмена. Этим самым в теорию рационального выбора вносится идея некоторой первоначальной самими индивидами установленной договоренности об условиях рационального выбора при принятии коллективных решений. Такое понимание условий политического обмена проистекает из попытки исследователей Вирджинской школы перенести акцент на проблему согласия по процедуре разрешения конфликта предпочтений, если невозможно построить функцию благосостояния, которая включала бы предпочтения всех индивидов (Швери, 1997, с. 49). Политика, таким образом, представляет собой обмен между индивидами в обрамлении политических институтов, основой которых выступает первоначальный консенсус.
Основания нормативного подхода были заложены элементами государственной теории, предложенной в 1896 г. Кнутом Викселем в его работе «Новые принципы справедливого налогообложения» (1967), в которой он разработал свое особое правило для выработки решения в политике — правило единодушия. Джеймс Бьюкенен использовал правило единодушия для выработки своей контрактной теории государства, направленной против концепции государства всеобщего благосостояния (Buchanan, 1987; Бьюкенен, Таллок, 1997). Данная теория, во-первых, видит причину угрозы благосостоянию и экономическим правам не в недостатках рынка, которые пытаются исправить через экспансию государства, а в недостатках политики, политического рынка, в разрыве между обычными гражданами и государством при производстве общественных решений; во-вторых, обосновывает необходимость создания политических правил, исходя из некоего первоначального соглашения между гражданами, первоначальной конституции; в-третьих, применяет этический критерий к оценке эффективности государства. «Нет критерия для прямой оценки политики, — утверждает Бьюкенен. — Непрямая оценка может быть основана на измерении степени, в которой политический процесс облегчает перевод выраженных индивидуальных предпочтений в видимые политические результаты. Фокусом оценочного внимания становится сам процесс в противоположность государственным целям или окончательным установкам» (Buchanan, 1987, p. 339).
При этом консенсус и возникающие политические институты (правила политической игры) создаются самими индивидами при том, что индивиды как равные и свободные существа «получают» свои равные и свободные права при установлении консенсуса. Коулмен в этой связи пишет:
«Подходящая позиция для рассмотрения проблемы не состоит в том, чтобы „занять перспективу философии естественных прав“, но скорее считать, что права возникают вместе с консенсусом и не существуют в отсутствии консенсуса. Права не присущи индивидам, но возникают только через консенсус; также консенсус сам требует помощи индивидов» (Coleman, 1990, p. 333-334).
ТЕОРЕМА «НЕВОЗМОЖНОСТИ» ЭРРОУ
Суть теоремы «невозможности» Эрроу, представленной им в опубликованной в 1951 г. докторской диссертации «Социальный выбор и индивидуальные ценности» (Arrow, 1951), состоит в том, что не существует возможности найти демократические правила для коллективного выбора решения относительно общего блага, основываясь на порядке предпочтений отдельных индивидов. В основе доказательства теоремы «невозможности» лежит «парадокс голосования», открытый Кондорсе в 1785 г.
Кондорсе установил, что если существует разный порядок предпочтений у трех индивидов и они принимают коллективное решение на основе правила простого большинства, то удовлетворительное решение демократическим путем не может быть найдено. Оно может быть достигнуто либо «диктаторски», либо с помощью манипуляции. Пусть имеются три индивида (1,2, 3) с предпочтениями A, B, C, которые упорядочены следующим образом:
- A > B > C;
- C > A > B;
- B > C > A;
A, B и С являются альтернативами, из которых осуществляется выбор. Альтернативы могут касаться различных политических идеологий (капитализм, социализм, коммунизм), различных политических программ (повысить налоги, понизить налоги, оставить все по-прежнему), различных кандидатов (Ельцин, Зюганов, Жириновский) и т. д. Если выбор осуществляется последовательно из пары альтернатив, то при сравнении альтернатив А и В по большинству голосов должна победить альтернатива А, так как первый и второй индивид А предпочитают В. Если речь идет об альтернативах В и С, то выберут альтернативу В. При сравнении альтернатив С и А преимуществом обладает альтернатива С. Так как групповые предпочтения здесь не являются транзитивными, т. е. отсутствует условие, при котором, если А > B, а B > C, то А > C, следовательно, групповой выбор в соответствии с правилом большинства сделать невозможно.
Общие предпосылки теоретического описания объединения предпочтений посредством голосования сводятся к следующему:
- Индивиды знают свои предпочтения, и они являются фиксированными.
- Они знают все альтернативы и способны их оценивать.
- Правила игры известны и поняты всеми.
- Каждый индивид является рациональным и не страдает от информационной перегрузки или от вычислительных проблем при принятии решения.
- Возможно рассматривать проблему социального выбора в статическом контексте, т. е. статическая модель служит в качестве разумного приближения к такому реальному процессу социального выбора, как голосование (см.: Shubik 1982, p. 386).
Эрроу наряду с этим особо выделяет такие предпосылки рационального выбора, совокупность которых никогда, по его мнению, не может быть свойственна коллективному выбору, т. е. последний всегда будет или «диктаторским» (навязанным), или достигнут с помощью манипуляции. К числу таких предпосылок относятся:
- транзитивность предпочтений, т. е. если А > B, а B > C, то А > C;
- результативность выборов, т. е. выбор возможен при любом сочетании предпочтений;
- «независимость иррелевантных альтернатив», т. е. возможность попарного сравнения имеющихся альтернатив безотносительно к другим альтернативам;
- «позитивная связь индивидуальных и социальных ценностей», т. е. переупорядочивание одним индивидом своих предпочтений в пользу альтернативы X, когда никто другой не изменял своих предпочтений, не должно вести к понижению этой альтернативы при коллективном упорядочивании;
- оптимальность выбора, при которой он не должен быть ни диктаторским, ни навязанным (манипулируемым). Под диктаторским он понимает выбор, при котором принимается упорядочивание одного индивида независимо от других порядков предпочтений. Под навязанным понимается выбор между двумя альтернативами, независимо от всех возможных комбинаций индивидуальных порядков.
Теорема «невозможности» Эрроу, однако, имеет свои ограничения, связанные с заложенными в ней предпосылками и с общим выводом о невозможности коллективной рациональности. Во-первых, коллективный выбор может зависеть от порядка рассматриваемых пар предпочтений. Во-вторых, ограниченным считается рассмотрение Эрроу предпочтений «в одном пакете» при однолинейном их расположении. В-третьих, теорема не допускает интервального измерения полезности предпочтений, следовательно, влияния иррелевантных альтернатив. Решения, полученные при использовании «дилеммы узника» и теоремы Нэша, которые основываются на интервальных шкалах, показали иной результат. В-четвертых, подчеркивается значение так называемого стратегического аспекта голосования, при котором важное значение приобретает знание об альтернативах других акторов . В-пятых, как указывает Даль, при дальнейшем ограничении условий индивидуального выбора (например, порядок предпочтений должен быть однопиковым) метод большинства приведет к решениям, которые будут одновременно транзитивными, и не навязанными, и не диктаторскими (Даль, 1992, с. 49).
Какое же применение нашла теория рационального выбора и неоинституционализм в политической науке и сравнительной политологии? Разработанная применительно к американской системе политики (разделение властей, президентское правление, двухпартийная система и т. д.), теория неоинституционализма нашла свое применение в широкой области сравнительных политических исследований — парламентов, взаимодействия властей, поведения избирателей и партий, формирования государственной политики и т. д. В соответствующих темах курса студенты будут изучать тот или иной подход. Важно понять смысл и эвристическую возможность таких разрабатываемых в теории неоинституционализма тем, как теорема «невозможности» Эрроу, принцип «медианного избирателя», формирование коалиций, распределение власти, теория игрового поведения и др.