1. Методологические проблемы типологии политических культур. Типология политических культур, как и любых других феноменов, зависит от берущихся за основу критериев. Так, например, по своим духовно-мировоззренческим основам политические культуры могут подразделяться на теоцентристские (от греч. teos — Бог) и антропоцентристские (от греч. antropos — человек); с точки зрения доминирующих ценностных ориентаций они могут быть гедонистическими и сотериологическими (греч. gedone — удовольствие; sote-rios — спасение). Политические культуры могут быть гомогенными (внутренне однородными) и гетерогенными (внутренне разнородными), основными и второстепенными (периферийными), массовыми, групповыми и межгрупповыми, целостными и фрагментированными. Выбор критериев классификации зависит от конкретной исследовательской задачи. Однако для того чтобы получить представление о той или иной культурно-политической парадигме, необходим прежде всего ее содержательный анализ.
Политическая культура — производная от культуры как таковой, один из ее «срезов», одна из форм ее существования. В основе политико-культурных феноменов лежат феномены общекультурные — духовно-мировоззренческие представления, ценностные ориентации, общие идеологические установки. Что представляет собой антропология данной культуры (понимание человека и его бытийного призвания)? Каковы ее мироощущение, доминирующие ценности? Как воспринимаются взаимоотношения личности и общества, межличностные отношения, политическая власть и оптимальное общественное устройство, легитимация властных отношений? Таков примерный круг вопросов, ответы на которые определяют «лицо» политических культур, их реальное содержание.
Для того чтобы проанализировать состояние политической культуры в современной России, нужно задать те же вопросы. В результате мы обнаружим прежде всего явную некорректность идентификации и самоидентификации культурно-политических моделей. Бытующие наименования политических культур и идеологий зачастую не соответствуют их сути, становясь простыми метафорами. Вторая характерная особенность сегодняшней российской политической культуры — ее фрагментарность, расколотость. Мы являемся свидетелями довольно напряженного противостояния двух диаметрально противоположных мировоззренческих, идеологических и политических парадигм: с одной стороны, распространяемая через официальные средства массовой информации государственная политическая культура; с другой — политическая культура оппозиции.
Модель политической культуры, фактически играющая роль государственной, имеет довольно много определений — «западная», «либеральная», «демократическая», «рыночная» и т. д., ни одно из которых не отражает ее подлинное содержание.
Понятия «Запад», «западный» как культурологические и политологические термины теряют сегодня свое познавательное значение. На наших глазах происходит раскол некогда относительно единого западного мира и рождение так называемой европейской парадигмы — духовно-культурного и идейно-политического феномена, основанного на осознании европейским сообществом опасности проекта всемирной глобализации под эгидой США.
В еще меньшей степени применим к этой модели термин «либеральная». Перед нами, скорее, псевдолиберальная культура, в целом чуждая идеям и принципам классического западного либерализма с его жестокими, но во многом высокими идеалами. По формально декларируемым мировоззренческим установкам эта культура ничем не отличается от своего классического прототипа. Основанная на принципе индивидуалистического антропоцентризма, она исходит из постулата самоценности и самодостаточности личности и ее самореализации. Человек воспринимается как автономный, независимый, эгоцентричный индивид, строящий свои отношения с обществом на основе баланса интересов и взаимной ответственности.
Оппозиционная по отношению к государственной, формирующаяся «снизу» политическая культура, часто называемая национально-патриотической, внутренне неоднородна. Ее объединяющая основа — негативная: активное неприятие разрушения российской культуры и государственности, американизации массового сознания, обостренное ощущение угрозы для независимого национально-государственного бытия России. Что же касается позитивного содержания, то оно различно и включает очень разные социально-философские и антропологические представления, несовместимые идеи оптимального общественного и государственного устройства, противоположное отношение к национальному историческому опыту.
2. Политическая культура современного российского общества: общее состояние и основные разновидности.
В современном российском обществе можно выделить по крайней мере три различные модели политической культуры:
- советскую;
- национал-социалистическую;
- православно-монархическую (названия могут уточняться).
Употребление термина «советская» применительно к политической культуре связано с отношением к советскому проекту как наиболее приемлемому варианту организации жизни общества, а также с опорой этой модели на политическую культуру советского периода. В этой модели во многом воспроизводятся присущие нашему социалистическому прошлому идейные ориентации, ценности, образцы политического поведения; «работают» примерно те же, хотя и обновленные, политические традиции, нормы, символы. Из всех моделей политической культуры современного российского общества только эта в полной мере соответствует общепринятому в политологии определению политико-культурного феномена как совокупности исторически сложившихся образцов сознания и поведения. Для советской политической культуры характерна ярко выраженная государственно-патерналистская ориентация, идеологическая легитимация государственной власти и права, понимание демократии не столько как равенства возможностей, сколько как равенства реального социально-экономического положения граждан.
Национал-социалистическая модель оппозиционной политической культуры в своей мировоззренческой основе также является коллективно-антропоцентристской, хотя очень часто идентифицирует себя с теоцентризмом, широко используя православную риторику и символику. Ее ценностно-смысловое ядро концентрируется вокруг идей единства русской нации, русской национальной власти, русской национальной культуры, что определяет в целом отрицательное отношение к советскому прошлому и положительное — к досоветскому. В предлагаемом проекте будущего воспроизводятся основные постулаты «христианского социализма» начала ХХ в.: утверждение «Царства Божия на земле», социальная справедливость как результат деятельности национальной власти, расширение социального служения Православной церкви и т. д. Этой модели присущи повышенный интерес к национальным аспектам исторического бытия русского народа, в том числе русско-еврейским отношениям, к мистической (оккультно-языческой) подоплеке политической символики, ее эмоциональной форме.
Православно-монархическая модель представляет собой единственную в России политическую культуру, формирующуюся на основе подлинно теоцентристского миропонимания. Все ее компоненты исключительно сотериологичны, что предопределяет несколько безразличное отношение к политике как таковой и затрудняет переход с уровня политического сознания на уровень политического действия (в основе этой модели — идея принципиальной независимости духовного развития личности от социума, в том числе и его политической подсистемы).
В поисках критериев оптимального проекта организации жизни общества и его политического правления православно-монархическая культура обращается к сфере духовной: наиболее приемлемым общественным устройством считается то, которое способствует созданию наилучших условий для служения Богу и стремится по возможности оградить человека от греха — главного препятствия на пути к личному спасению.
Особенностью этой модели является отсутствие в ней общественных и политических идеалов, поскольку с православной точки зрения любое общество («мир») по сути своей есть зло. Речь может идти лишь о наименьшем зле, каковым считается православное самодержавие как единственная форма государственной власти, способная врачевать поврежденную человеческую природу, помогать преодолевать ее. Монархическое сознание тяготеет к досоветскому историческому прошлому, несколько идеализируя и романтизируя его в своих массово-культурных стереотипах.
Общая особенность современной российской политической культуры — нечеткость, незавершенность, неустойчивость ее моделей. Все они находятся в процессе формирования, что обусловливает неопределенность идеологических позиций, двусмысленность политической символики, неразвитость политического языка.
3. Проблемы формирования массовой информационной культуры российского общества. Доминирующей тенденцией в развитии мировой цивилизации на рубеже XX — XXI вв. является переход к новому типу социальной организации общества, имеющему информационную и сетевую природу, — открытому информационному обществу.
Этот переход основывается на информатизации, создании единого информационно-телекоммуникационного пространства страны как базы решения задач социально-экономического, политического и культурного развития и обеспечения ее безопасности, свободного доступа всем самодеятельным членам общества к любым (кроме законодательно временно закрытых) источникам информации.
Информатизация как социокультурный процесс характеризуется изменением требований к человеку, его мышлению и культуре.
В контексте формирования массовой информационной культуры российского общества особая тема — осмысление не только того, какие новые возможности мы приобретаем, используя информационные технологии, но и каких возможностей, освоенных и ставших достоянием человечества, мы лишаемся. Книжная культура, составившая ядро письменных культур, постепенно сдает свои позиции новым способам самоорганизации культуры, а именно тем, которые обеспечивают работу компьютеров, ТУ, кино, видео. Эту современную массовую культуру специалисты называют «экранной», отличающейся по многим параметрам от становящейся теперь традиционной — книжной культуры.
В появившемся компьютере современные ученые видят итог эволюции книги и того культурного кода, который держится на линейном способе письма. Экран компьютера, его дисплей интерпретируется как «компьютерная страница», где и происходит трансформация книжной культуры. Однако этот процесс свидетельствует не только о появлении новой техники для фиксации культурной памяти. Компьютерная страница, пишут исследователи, «все более выступает как основа становления зрелой формы экранной культуры — новой историко-культурной целостности».
Экранная культура нуждается в естественном доверии к профессионализму, нравственности, эмоциональному богатству и способности к творчеству, к богатству личной гуманитарной культуры. Благодаря возможностям «компьютерной страницы» осуществляется диалогово-полилоговый режим чтения. Мягкий текст компьютера формирует мягкие, взаимодополняющие связи между параметрами основного культурного кода, осуществляя их, возможно, полное единство. Предметность, которая в прошлых культурных типах была направлена на освоение природы, практически полностью замыкается на «вторичную» предметность — компьютеры, информационные системы связи, информационные банки. Знаковость также существенно расширяет область своего действия: слово, модель, символ на экране реализуются по-новому, давая простор творческой деятельности в поисках знака-изображения.
Информационная культура — особая социальная инфраструктура, сложившаяся под воздействием информатизации, компьютерной революции и современных технологий связи, затронувшей такие сферы человеческой деятельности, как создание системы артефактов, познания, ментальности, системы ценностей, политической социализации индивида. Можно высказать предположение, что в ходе смены ближайших поколений информационная культура станет массовой информационной культурой.
Формирование информационной культуры в целом и ее важнейших составляющих — экранной, компьютерной и интернет-культур могут стать фундаментальным фактором массового цивилизованного поведения.