Поиски истины и ее критерия велись также на путях эмпиризма, подчеркивавшего первостепенное значение чувственного опыта. соперничающие линии рационализма и эмпиризма продолжали традиции элеатов и Гераклита.
В Европе к рационализму больше тяготела немецкая философия (во Франции после Декарта укрепились позиции материализма, склонного отождествлять эмпирическую реальность с сущностью вещей), к эмпиризму — английская. Направление, противостоящее континентальному рационализму и представленное английскими философами, получило название английского эмпиризма. Среди его представителей можно выделить трех философов.
Для старшего современника Декарта англичанина Френсиса Бэкона (1561 — 1626) лучшее из всех доказательств — опыт, а чувства — основа знания. Бэкон считал причиной заблуждений ложные идеи, которые называл «идолами», или «призраками». «Призраки рода» общи всем людям и являются искаженным отражением вещей из-за того, что человек примешивает к их природе свою собственную. «Призраки пещеры» вытекают из индивидуальных особенностей каждого человека. «Призраки рынка» — из неверного использования слов. «Призраки театра» — ложные учения, завлекающие подобно пышным представлениям.
Путь преодоления «призраков» — обращение к опыту и обработка его с помощью индукции. Индукция — «выведение аксиом из опыта» — исходит, по Бэкону, из восприятия отдельных фактов и, поднимаясь шаг за шагом, доходит до самых общих положений, составляя основу научного метода.
Как и Декарт, Бэкон высоко ценил значение научного метода, который, подобно циркулю, стирает различие индивидуальных способностей и дает каждому возможность начертить самый правильный круг. Но рациональным методам он предпочитал эмпирические.
Бэкон особенно подчеркивал значение научного эксперимента и анализа: «Лучше рассекать природу на части, чем отвлекаться от нее». Он призывал «испытывать природу» с помощью эксперимента, который «заставляет» ее раскрывать свои тайны.
В утопическом произведении «Новая Атлантида» Бэкон представил идеальное государство. Но если в платоновской «Атлантиде» главный упор был сделан на идеальные принципы управления, то у Бэкона в соответствии с надеждами, которые в Новое время возлагали на науку, благосостояние жителей зиждется на научно-технических достижениях, хотя мудрые правители острова предварительно решают, какие из них использовать, а какие нет. Бэкону принадлежит знаменитый афоризм «Знание — сила».
Следующий представитель английского эмпиризма — Джон Локк (1632—1704) первым в философии Нового времени выделил теорию познания как специальную дисциплину. Локку принадлежит учение о первичных и вторичных качествах, заставляющее вспомнить античную атомистику. К первичным качествам он относил те, которые «реально существуют в телах», неотделимы от них (объем, плотность, форма, число, расположение, движение). Вторичные качества (цвет, запах, вкус, звук) не присутствуют в самих телах, а представляют собой следствие воздействия на нас первичных качеств. Итак, первичные качества существуют в телах независимо от человека, а вторичные — результат взаимодействия тел с органами чувств человека. Из всех чувств, по Локку, только осязание дает информацию о первичных качествах вещей, но не зрение, слух, обоняние, вкус.
Локку принадлежит определение рождающегося человека как tabula rasa («чистая доска»). Все свои понятия, по Локку, человек приобретает из жизненного опыта и не имеет, вопреки Декарту, врожденных идей. С позиций эмпиризма Локк подверг критике представление о мыслительной субстанции, как позже еще один английский философ Джордж Беркли (1685—1753) оспаривал существование материальной субстанции.
Завершением английского эмпиризма стала философия Дэвида Юма (1711 — 1776). Критикуя учение Локка о первичных и вторичных качествах, Юм писал, что качества протяжения и непроницаемости не имеют права на название первичных. Идею протяжения мы получаем исключительно посредством чувств зрения и осязания, а если все качества, воспринимаемые чувствами, существуют в уме, но не в объекте, то заключение это должно быть перенесено и на идею протяжения, которая находится в полной зависимости от чувственных идей, или идей вторичных качеств.
Так, например, представление о плотности как первичном качестве связано с относительными размерами человека и окружающих тел. Если бы размеры человека были близки к размерам атома, то окружающий мир не казался бы нам плотным. Например, если бы ядро атома было величиной с горошину, то расстояние от него до электронов составило бы 5 км. А Вселенная, наоборот, приблизившись к размерам человеческого тела, не казалась бы столь разреженной, и Большая Медведица превратилась бы из скопления редких звезд в нечто более единое и плотное.
Общий вывод Юма таков: все качества тел являются вторичными и мы ничего не способны знать о внешнем мире самом по себе. Подобная точка зрения, отрицающая возможность получения объективного знания о вещах, получила название агностицизма.
Большое внимание Юм уделил проблеме причинности, и здесь он также выступил последователем агностицизма. Он не утверждал и не отрицал объективного существования причинности, но полагал, что она не доказуема, так как то, что считают за следствие, не содержится в том, что принимается за причину, и не похоже на нее. Структура представлений о существовании причинных связей формируется, по его мнению, так. Сначала эмпирически констатируются пространственная смежность и следование во времени события В после А, а также регулярность появления В после А. Затем эти факты принимают за свидетельство необходимого порождения следствия причиной. Таким образом, понятие причинности возникает на основе логической ошибки (post hoc — ad hoc: «после этого — значит, по причине этого»). Ошибка перерастает в устойчивую ассоциацию ожидания, в веру, что всякое появление А повлечет за собой В.
«Опыт только учит нас тому, что одно явление постоянно следует за другим, но не открывает нам тайной связи, соединяющей их и делающей их неотделимыми друг от друга», — заключал Юм (Юм Д. Исследование о человеческом познании // Сочинения : в 2 т. Т. 2. М., 1965. С. 68).
Так из того, что Солнце всходит и заходит каждый день, не следует, что утверждение «завтра Солнце взойдет» является истинным. Оно только весьма вероятно, что следует из нашего ежедневного опыта. Внутреннюю связь между явлениями раскрывает наука, обоснование возможностей которой и составляет предмет теории познания.