В несметном нашем богатстве
Слова драгоценные есть:
Отечество. Верность. Братство.
И есть еще: Совесть. Честь.
А. Яшин
Совесть и честь — неразрывные понятия. Выражение «пора и честь знать» означает не что иное, как пора совесть (стыд) иметь. О связи этих понятий говорит и другая пословица: «За совесть да за честь хоть голову снесть». Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь, писал А. Шопенгауэр. Честный человек не может быть бессовестным, а бесчестный совестливым. «Мужчина скорее предпочтет пытки и истязания, скорее пожертвует жизнью, защищая честь, чем склонит голову перед лицом грубой силы. Самый ужас, сколь бы крепки ни были его объятья, отступал и рассыпался в прах во имя гордости (во имя страха перед позором) уж лучше смерть и физическое страдание, чем нравственное страдание, чем унижение от собственной трусости» (Tomkins, 1963. Р. 132–133).
В Философском словаре[1] честь определяется как понятие морального сознания и категория этики, включающее в себя моменты осознания индивидом общественного значения и признание этого значения со стороны общества. По своему содержанию и природе отражаемого в ней морального отношения понятие чести аналогично понятию достоинства. Но в отличие от последнего понятия честь основывается не на принципе равенства всех людей в моральном отношении, а на их дифференцированной оценке (в зависимости от социального положения личности, классовой, национальной, профессиональной и коллективной принадлежности или репутации).
По С. И. Ожегову, честь — достойные уважения и гордости моральные качества и этические принципы личности; хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя.
Во времена Средневековья понятие о чести приобрело наибольшую актуальность. Во многих государствах были созданы Кодексы чести, то есть свод правил, которых должны были придерживаться люди благородного происхождения. Нарушение этого Кодекса могло разрушить репутацию человека, а порой и лишить всяческих титулов и даже жизни. Не случайно в рыцарских романах Средневековья воспевалось проявление чести — верность данному слову.
Дворянская честь ставилась выше не только законов государства, но и заповедей Христовых. А поскольку честь была большой ценностью, то ее следовало защищать, в том числе и на дуэлях. О поединках на шпагах Д’Артаньяна и трех мушкетеров знают теперь благодаря кино и телевидению даже младенцы. Но мало кто из взрослых представляют себе, каких масштабов приобрело дуэлянтство во Франции на пике своего развития (на рубеже XVI–XVII веков). Согласно исторической литературе, за неполные двадцать лет правления Генриха IV на поединках по разным подсчетам погибло от шести до десяти тысяч дворян, было роздано более семи тысяч королевских прощений дуэлянтам. По свидетельству Франсуа де Ла Ну, в его время от дуэлей во Франции ежегодно погибало больше дворян и солдат, чем их погибло бы в случае большого сражения[2].
В России наибольшую значимость дуэли приобрели в XIX столетии. В первую очередь это относилось к дворянству и военным (прежде всего офицерам). Жертвами дуэлей стали многие из дворян, в том числе А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов. Между прочим, по некоторым данным, в жизни первого было 29 состоявшихся и не состоявшихся дуэлей. Не злой по натуре человек, он вдруг, без видимых причин, начинал проявлять нелепую назойливую задиристость, часто вел себя вызывающе. Поэтому не случайно он был на одном из «почетных» мест в списках полиции, в которые включались люди, не совсем удобные для общественного спокойствия. Между прочим, Пушкин был отменным стрелком, попадал с двадцати шагов пуля в пулю. Но во время дуэлей он ни разу не пролил кровь противника и в многочисленных поединках не стрелял первым.
Конечно, не все дуэли были способом защиты своей чести и достоинства. Были любители дуэлей, как, например, граф Федор Иванович Толстой, имевший прозвище «Американец».
Биография графа Ф. Толстого была скандальной даже для современников, привычных к дуэльным историям с детства. В чине поручика он принимал участие в шведской войне 1808 года, однако за дуэли и скандалы был дважды разжалован в солдаты.
Служа простым ратником, за проявленную храбрость был награжден Георгиевским крестом и добился возвращения офицерского чина. Выйдя в отставку, граф Толстой поселился в Москве, страстью его были карточная игра, в которой он был всегда счастлив, и дуэли.
Была у него дуэльная история и с А. С. Пушкиным, закончившаяся, впрочем, примирением. На одном вечере приятель Толстого сообщил ему, что только что был вызван на дуэль, и просил его быть секундантом. Толстой согласился, и дуэль была назначена на другой день в 11 часов утра; приятель должен был заехать к Толстому и вместе с ним ехать на место дуэли. На другой день в условленное время приятель Толстого приехал к нему, застал его спящим и разбудил. «В чем дело?» — спросонья спросил Толстой. «Разве ты забыл, — робко спросил приятель, — что ты обещал мне быть моим секундантом?» — «Это уже не нужно, — ответил Толстой. — Я его убил». Оказалось, что накануне Толстой, не говоря ни слова своему приятелю, вызвал его обидчика, условился стреляться в 6 часов утра, убил его, вернулся домой и лег спать. Страстный картежник и ярый дуэлист, он сам насчитывал убитых им на дуэли одиннадцать человек. Все их имена он, подобно царю Ивану Грозному, записывал в своеобразный синодик. От брака с цыганкой Авдотьей Тугаевой у графа было двенадцать детей, одиннадцать из которых умерли. По мере того как у него умирали дети, он вычеркивал из своего синодика имя очередного убитого им на дуэли человека и ставил сбоку слово «квит». Так судьба жестоко отплатила тому, кто позволил в угоду собственному самолюбию и удальству поставить под сомнение понятия чести и достоинства истинного дворянина. Недаром Лев Николаевич Толстой говорил, что его дядя был столь богомолен и суеверен оттого, что его мучили угрызения совести. В старости он каялся, молился и клал земные поклоны, стараясь искупить преступления своей молодости и свои жестокие поступки.
Дуэль считается прерогативой отстаивания своей чести и достоинства мужчинами. Но такое мнение ошибочно. Женщины тоже были не прочь сразиться друг с другом; более того, дуэли между ними были не столь редки, и по большей части они были намного более кровавыми и изощренными.
Первые достоверные сведения о женских дуэлях относятся к XVI веку. Пик моды на дамские дуэли пришелся на середину XVII века. Во Франции, Италии, Англии и Германии женщины скрещивали шпаги или вскидывали пистолеты практически по любому поводу. Одинаковые платья, любовники, косой взгляд — лишь часть того, что было причиной для поединка. Женщины словно сошли с ума.
А жестокость, проявляемая ими на дуэлях, шокирует. Из десяти дуэлей между женщинами восемь имели смертельный исход (для сравнения: мужские дуэли завершались убийством в четырех случаях). Женские дуэли, по сути, не имели правил. По ходу дуэли к сражающимся соперницам нередко присоединялись и их секундантки; дуэлянтки смазывали кончики шпаг раздражающими составами, чтобы каждое ранение причиняло жуткую боль; дерясь на пистолетах, соперницы стреляли до тех пор, пока одна из них не оказывалась убитой или тяжело раненной.
Русские женщины тоже знали толк в дуэлях. Более того, в России активно культивировался этот вид выяснения отношений.
А началось все, что самое интересное, в неблизкой Германии. В июне 1744 года немецкая принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская получает вызов на дуэль от своей троюродной сестры, принцессы Анны Людвиги Анхальт. Неизвестно, что не поделили эти две пятнадцатилетние девочки, но, запершись в спальне первой, они принялись на шпагах доказывать свою правоту.
К счастью, принцессам не хватило духу довести дело до смертоубийства, а то бы не видать России Екатерины II, коей по прошествии времени стала Софья Фредерика.
И вот именно с восшествия на престол этой великой царицы и начался российский бум женских дуэлей. Русские придворные дамы дрались с упоением, только за 1765 год произошло двадцать дуэлей, на восьми из которых секунданткой была сама царица. К слову сказать, несмотря на пропаганду вооруженных поединков между женщинами, Екатерина была жесткой противницей смертельных исходов. Ее лозунгом были слова: «До первой крови!», а посему во время ее правления было всего три случая гибели дуэлянток.
Российские женщины полюбили дуэли. Приютом же женских вооруженных поединков стали дамские салоны. Особенно в этом преуспели петербургские светские дамы. Так, в салоне госпожи Востроуховой (к сожалению, подробных сведений об этой женщине нет) только в 1823 году состоялось семнадцать (!) дуэлей.
Источник: Спортивная Россия. 2006. № 1.
Моя честь — это моя жизнь; обе растут из одного корня. Отнимите у меня честь — и моей жизни придет конец.
В. Шекспир
Сокровище на свете разве есть
Ценней, чем незапятнанная честь?
Нужнее жизни добрая мне слава:
Ее отдав, на жизнь утрачу право.
В. Шекспир. Ричард II, акт 1, сцена 1
При определении понятия чести различают два аспекта — объективный и субъективный, личный. Честь — это и общественная оценка, общественное признание, и стремление поддержать свою репутацию. Ее содержание является социальным, то есть не зависящим от индивидуального человека, а принадлежащим нравственным принципам. Честь прежде всего выступает как оценочная категория, направленная от общества к личности.
Что же касается субъективной, личной стороны чести, то она заключается в способности человека оценивать свои поступки, подавлять в себе эгоистические, безнравственные стремления и намерения, осуществление которых в данном обществе расценивалось бы как бесчестье, и в его способности действовать в соответствии с принятыми в этом обществе моральными нормами, правилами.
Настанет день, и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте.
Р. Бёрнс
Д. С. Лихачев указал и на некоторые различия между совестью и честью. По мнению ученого, между честью и совестью есть одно существенное различие. Совесть всегда исходит из глубины души. Совестью очищаются. Совесть «грызет». Совесть никогда не может быть ложной. Она либо приглушенная, либо преувеличенная.
А вот представления о чести часто могут быть ложными, и они наносят огромный ущерб обществу. Такое явление, как понятие дворянской чести, исчезло в наше время, но осталась так называемая честь мундира. Ее Д. С. Лихачев называет ложной честью. Она заставляет руководителей отстаивать неудачные проекты, бороться с обществами, охраняющими памятники, и многое другое. Ученый считает, что под этим так называемым «мундиром» уже не может биться сердце честного и совестливого человека.
Таким образом, честь истинная всегда находится в гармонии с совестью. Ложная же честь является «миражом в пустыне», в нравственной пустыне человеческой души.
Личная сторона чести всегда неразрывна с социальной, подчиняется и обусловливается последней и оказывает на нее огромное воздействие, так как человек не может «уклониться» от суждений окружающих его людей, которые оценивают его поступки, от общественного мнения.
Честь как моральный феномен есть в первую очередь внешнее общественное признание поступков человека, его заслуг, проявляющееся в почитании, авторитете, славе. Поэтому чувство чести внутренне присуще личности. Оно связано со стремлением добиться высокой оценки со стороны окружающих, похвалы, известности.
Субъективная, личная сторона чести заключается в способности человека оценивать свои поступки, подавлять в себе эгоистические, безнравственные стремления и намерения, осуществление которых в данном обществе расценивалось бы как бесчестье, и в его способности действовать в соответствии с принятыми в этом обществе моральными нормами, правилами.
Положительная оценка деятельности и поведения человека со стороны общества возвышает его в глазах окружающих, благотворно воздействует и на чувство собственного достоинства, придает ему силы для дальнейшего нравственного совершенствования.
Достоинство — это прежде всего внутренняя уверенность в собственной ценности, чувство самоуважения, которые проявляются в сопротивлении всяким попыткам посягнуть на индивидуальность и определенную независимость. И только потом достоинство человека нуждается в общественном признании.