По мере развития исследований свойств нервной системы человека накапливались и такие факты, которые вызывали серьезные затруднения при их интерпретации. Касались они прежде всего несовпадения результатов измерений основных свойств нервной системы, полученных с помощью различных методик (сенсорных, моторных, электрофизиологических и др.), относящихся к разным отделам, участкам, или анализаторам большого мозга. Таким образом, традиционные методы исследования свойств нервной системы, разработанные в школе Б. М. Теплова — В. Д. Небылицына, по мнению В. Д. Небылицына, вскрывали лишь явление парциальности. «Вместо того, чтобы приносить информацию о факторах нервной деятельности, единых для всей мозговой массы, применяемые методы, в сущности, дают возможность получить характеристики лишь отдельных мозговых структур, в частности в случае использования сенсорных методик — специфических сенсорных систем».
В связи с этим исследуемые в лаборатории свойства нервной системы (сила, динамичность и другие, определяемые традиционными методами), В Д. Небылицын предложил называть «частными», или парциальными, поскольку они характеризуют «только те мозговые структуры, к которым адресуются применяемые стимулы».
Если же учесть, что у человека пять анализаторов н если к ним добавить еще несколько внутренних, то, продолжая логику подобного рода исследований, можно ожидать, что для полного описания нервной системы человека потребуется, возможно, более сотни частных свойств.
Наряду с частными свойствами, по мнению В. Д. Небылицына, должны существовать так называемые общие свойства, представляющие собой «сверханализаториые» характеристики мозга, которые, согласно представлениям В. Д. Небылицына, «могут служить основой для нейрофизиологической интерпретации целостных особенностей индивидуального поведения».
Следует, однако, отметить, что впервые мысль о существовании общих и частных свойств нервной системы у человека была высказана Б. М. Тепловым еще в 1956 г. Он писал, что «у человека менее всего можно ожидать полного совпадения типологических параметров в разных анализаторах, а также в первой и второй сигнальных системах». И далее: «при изучении типов высшей нервной деятельности человека нельзя забывать о том, что наряду с общими типологическими свойствами, характеризующими нервную систему в целом, существуют парциальные, частные типологические свойства характеризующие работу отдельных областей коры. И действительно, весь дальнейший ход экспериментальных исследований, проведенных под руководством и с непосредственным участием Б. М. Теплова, а затем В. Д. Небылицына, полностью подтвердил эти представления. Учитывая, что свойства нервной системы могут существенно различаться в разных анализаторах, стали говорить не о свойствах нервной системы вообще (имея в виду традиционные термины свойств — «сила», «лабильность» и т. д.), а о свойствах отдельных анализаторов.
Указанные представления Б. М. Теплова легли в основу предположения, что природа общих и частных свойств нервной системы человека должна быть различной: в основе частных свойств должны лежать нейрофизиологические параметры отдельных областей коры мозга, общие же свойства — это свойства «нервной системы в целом». Таким образом, относительно природы частных свойств уже Б. М. Тепловым были сформулированы вполне определенные представления. Что же касается общих свойств (свойств нервной системы в целом), то их природа оставалась долгое время без надлежащей нейрофизиологической конкретизации.
Наиболее серьезный вклад в дальнейшую разработку этой проблемы был сделан В. Д. Небылицыным. Он сформулировал нейроанатомический принцип разделения общих и частных свойств. Согласно этому принципу, в основе частных свойств лежит деятельность анализаторных зон мозга (его ретроцентральиой части), общие же свойства обусловливаются спецификой функционирования передней (антецентральиой) части мозга — лобной коры вместе с нижележащими образованиями.
«Ретроцентральная кора,— писал В. Д. Небылицын,— вместе с проекционными путями от рецепторов и некоторыми подкорковыми переключательными ядрами представляет собой внутримозговую систему, функцию которой во всем эволюционном ряду, не исключая и человека, составляют переработка и обобщение первичной физической информации, доставляемой органами чувств, и превращение ее в образы внешней (по отношению к мозгу) действительности. Производящиеся здесь синтезы возбуждений служат нейрофизиологической основой восприятий, представлений, образов памяти и всех тех элементов н сторон психической жизни, которые базируются в конечном счете иа функции сенсорных механизмов». Относительно антецентральной (лобной) коры, ссылаясь на многочисленные литературные источники, и в особенности на работы А. Р. Лурия, В. Д. Небылицин писал, что она обладает «исключительно мощным аппаратом прямых или опосредствованных, афферентных и особенно эфферентных связей с ядерными зонами анализаторов, со структурами палеокортекса, таламуса, гипоталамуса и многих других подкорковых узлов, с ретикулярными образованиями среднего мозга. Столь разветвленная и обширная система влияний обеспечивает структурам лобной коры участие и, возможно, доминирующее положение в реализации едва ли не каждой из сколько-нибудь существенных функций живого организма...».
Таким образом, относительно природы частных свойств нервной системы человека представления В. Д. Небылицына практически полностью совпадают с представлениями Б. М. Теплова. И Б. М. Теплов, и В. Д. Небылицын считали, что в основе частных свойств лежат функциональные особенности отдельных анализаторов, или, говоря словами В. Д. Небылицына, «особенности структур сенсорного аппарата» мозга. Однако что касается природы общих свойств, то здесь в представлениях В. Д. Небылицына наметилась определенная нейрофизиологическая конкретизация. Если для Б. М. Теплова общие свойства — это «свойства нервной системы в целом», то для В. Д. Небылицына общие свойства — это уже нейрофизиологические характеристики передней (лобной) коры мозга (хотя при этом Б. Д. Небылицын отмечал, что при таком подходе «разведения» общих и частных свойств те свойства, которые обозначаются как общие, тоже, строго говоря, частные, поскольку они представляют параметры пусть весьма обширного, но все же анатомически и функционально ограниченного комплекса структур головного мозга). Однако влияние именно этого отдела мозга черезвычайно велико по отношению к процессам, в которых реализуются существенные интегративные проявления личности на всех ее уровнях, и в связи с этим вынужденные ограничения подхода, избранного В. Д. Небылицыным, особенно на первых этапах поиска общих свойств, представляются нам вполне оправданными.
Главный аргумент в пользу интерпретации свойств переднего отдела мозга как общих свойств В. Д. Небылицын усматривал именно в том, что передний отдел мозга (в отличие от сенсорного, ретроцентрального) выступает в качестве регулирующей и управляющей системы, держащей под своим контролем все основные нервные механизмы организма — от витальных реакций до программирования сложных интеллектуальных операций.
В. Д. Небылицын полагал, что предложенный им «морфофункциональный» подход к изучению общих и частных свойств имеет существенное преимущество по сравнению с представлениями Б. М. Теплова, поскольку, он предусматривает конкретный морфологический субстрат для этих свойств. В. Д Небылицын писал, что общие свойства, по Б. М. Теплову, как «свойства нервной системы в целом» на современном уровне наших психофизиологических знаний остаются «чисто гипотетическими конструкциями».
Положив в основу разделения общих и частных свойств нейроанатомический, или морфофуикциональный, принцип, В. Д. Небылицын полагал, что первоочередной задачей в решении проблемы общих и частных свойств^ должно стать сравнительное изучение конкретных нейрофизиологических параметров, характеризующих специфичность передних отделов мозга по отношению к ретроцеитральным, и сопоставление этих параметров с динамическими характеристиками поведения.
В некоторых работах, выполненных под руководством В. Д. Небылицына, были получены факты, свидетельствующие действительно об особом режиме функционирования лобных (передних) отделов мозга, что проявилось в существовании специальных синдромов признаков, характерных именно для передних отделов. Такие факты получены в работах с использованием методики моторного вызванного потенциала (МВП) — последовательности изменений биотоков мозга при мышечном движении. Сравнение записей МВП, зарегистрированных в затылочной и прецентральной области, выявило отсутствие выраженного потенциала в задних отделах на фоне ярко выраженного МВП в передних областях мозга при проприоцептивной стимуляции.
Подобные расхождения между функциональными характеристиками переднего и заднего отделов мозга выявлены и по другим параметрам электроэнцефалограммы (ЭЭГ), некоторые из фоновых и реактивных характеристик которой можно трактовать в контексте свойств нервной системы.
По данным В. Д. Мозгового, ряд частотных и амплитудных значений биоэлектрической деятельности, а также некоторые показатели асимметрии единичной волны и автокорреляционной функции (АКФ) лба и затылка также статистически не связаны.
В статье В. Д. Небылицына и Н. И. Александровой [185] сообщались материалы о внутринндивидуаль-ной межзональной вариативности показателей АКФ. Такие показатели стационарности и периодичности АКФ, как коэффициент периодичности, площадь под АКФ, ширина полосы энергетического спектра, составили два независимых и различных по составу показателей фактора, соответствующих: один — лобному, другой — затылочному отведению. В фактор лобного отведения вошла ширина полосы энергетического спектра, а в фактор затылочного отведения — дисперсия средних величин мгновенных значений амплитуд ЭЭГ. Результаты исследования В. Д. Мозгового также говорят о специфичности взаимосвязей показателей различных областей мозга.
В работах В. Д. Небылицына и А. И. Крупнова обнаружены различия внутренней организации частотных характеристик ритмов ЭЭГ затылочного и фронтального отведений.
Сходные факты получены авторами и в отношении характера асимметрии восходящих и нисходящих фаз волн ЭЭГ. При сопоставлении показателей асимметрии лобного и затылочного отведений устанавливаются в основном статистически незначимые коэффициенты К тому же показатели этих отделов входят в разные факторы.
Однако уже в первых экспериментальных исследованиях, проводимых в рамках морфофункциональной концепции В. Д. Небылицына, были получены и такие факты, которые вступали в противоречие с предложенной им концепцией общих и частных свойств.
Во-первых, было показано, что наряду с существованием межзональных различий в характере биоэлектрической активности переднего и ретроцентрального мозга имеются и общемозговые, более мощные, факторы, например амплитудный и частотный ЭЭГ-факторы. О существовании общемозгового фактора активированности свидетельствуют, в частности, экспериментальные исследования Э. А. Голубевой с соавторами [83, 85] и Т. Ф Базылевич с соавторами.
Во-вторых, передние отделы мозга также отличаются региональным проявлением свойств. В частности, было установлено, что разные структуры переднего мозга могут существенно отличаться по силе нервных процессов. Таким образом, проблема регионального проявления свойств возникла и по отношению к регуляторной (лобной) системе.
Одной из возможных причин региональности (парциальности) свойств регуляторной (переднемозговой) системы является, по мнению Т. Ф. Базылевич, «существование различных функциональных систем лобно-ретикулярного комплекса».
Следует отметить, что В. Д. Небылицын допускал возможность существования в переднемозговой регуляториой системе «более чем одной группы функциональных параметров, которые будут, таким образом, различными для различных структур, включенных в эту систему». Он предполагал, что содержание свойств нервной системы зависит от уровня реализации соответствующей функции и иа разных уровнях организации нервной системы содержание одного и того же свойства может не совпадать. В. Д. Небылицын писал, что «если эти предположения подтвердятся, то понятия свойств нервной системы вновь должны будут подвергнуться реконструкции. В итоге, возможно, появится необходимость построения некоторой иерархической, многоступенчатой схемы организации свойств нервной системы, отражающей неодинаковую как по функции, так и по значимости роль различных мозговых структур в определении процессов психической и физиологической жизнедеятельности организма».
В настоящее время в дифференциальной психофизиологии возникла именно та ситуация, которую предвидел В. Д. Небылицын понятие свойств нервной системы необходимо «подвергнуть реконструкции».
Прежде чем подойти к построению некоторой новой иерархической многоступенчатой схемы организации свойств нервной системы, о которой писал В. Д. Небылицын, попытаемся проанализировать сам феномен парциальности т е. факт расхождения свойств нервной системы (первоначально унитарных понятий для И. ТТ. Павлова) в разных мозговых структурах Естественно, Возникает вопрос: является ли парциальность универсальным, фундаментальным свойством мозга или же она — следствие неадекватности (или специфики) методик определения свойств их математической обработки?
Углубленный анализ этой проблемы был предпринят в работе польского исследователя Яна Стреляу «Общие и частные типы нервной системы — данные и теория». Рассматривая вопрос об общих и частных свойствах, Я. Стреляу выдвигает четыре следующие гипотезы.
- Существуют только общие свойства, частные же свойства — это эпифеномены, возникающие в результате неконтролируемых условий опыта. Поскольку условий и факторов, влияющих на диагноз свойств, огромное количество, то получение истинного значения свойств практически невозможно.
- Существуют только частные свойства, связанные с деятельностью отдельных корковых или подкорковых центров. При этой гипотезе общие свойства могут выступать как результирующая частных свойств. Основная трудность этой гипотезы, по мнению автора, состоит в том, что остается всегда открытым вопрос о количестве частных свойств, об их дробности, если допустить, что каждый нервный центр имеет свои свойства.
- Третья гипотеза, сходная со второй, гласит, что наряду с частными свойствами существуют общие; их отличие заключается в том, что частные свойства связаны с деятельностью простых нервных центров, а общие с функционированием «доминантных» центров. Трудность этой гипотезы состоит также в том, что остается невыясненным вопрос о количестве доминантных центров у разных людей.
- Четвертая гипотеза также предполагает одновременно существование общих и частных свойств: общие свойства должны рассматриваться с функциональной, а частные — с морфоструктурной точки зрения. Согласно этой гипотезе, свойства нервной системы варьируют в соответствии с уровнем центральной нервной системы, но, с другой стороны, они едины, если мы рассматриваем ее с функциональной точки зрения, где их эффективность выступает как результирующая деятельность некоторых нервных центров.
В заключение Я. Стреляу отмечает, что проблема «общности», или «парциальности», не является изолированной и существует не только при исследовании свойств нервной системы, а выступает во многих областях психологии (проблема уровня активации, проблема памяти или способностей и т. д.), и особенно при решении вопроса, в какой степени может быть поставлен общий диагноз. Кстати, заметим, что некоторые исследователи считают эту проблему «эпифеноменом», возникшим вследствие применения неадекватного математического аппарата. Свойства в разных анализаторах не имеют прямолинейных связей, однако обнаруживают достаточно высокие криволинейные корреляции. Я. Стреляу совершенно прав, утверждая, что «проблема парциальности не получила еще своего достаточного развития» и свойства нервной системы более парциальны, чем предполагалось ранее. Однако Я. Стреляу не отвечает на вопрос: является ли парциальность «внутренним» свойством отдельных мозговых структур или же она выступает как «производное» внешних условий — методов оценки и методов их обработки?