Вопреки усилиям Хабермаса, Гидденса, Бурдье и ряда других теоретиков разработка интегративных парадигм не привела к созданию общесоциологической теории как единой и логически непротиворечивой системы понятий и утверждений. Интегративные парадигмы пополнили ряд оригинальных подходов в социологии, где по-прежнему существует множество альтернативных исследовательских подходов и отдельных теорий. Другой вариант решения проблемы создания общесоциологической теории базируется на ином представлении о теории. В качестве общесоциологической теории рассматривается фактически существующее множество парадигм, а сама она определяется как «дискурсивная формация». Такой подход основывается на использовании идей постмодернистской социальной теории.
Постмодернистская социальная теория — исследовательский подход, базирующийся на концепции общества как совокупности дискурсов (лат. dis-cursus — рассуждение) — практик манипулирования знаками, которые формируют символические структуры, образующие для людей мир явлений и событий, воспринимаемых как социальная реальность. Образцом для социологов, придерживающихся постмодернистского подхода, служат работы французских мыслителей — историка и философа Мишеля Фуко (1926-1984) и социолога Жана Бодрийяра (1929-2007).
В работах «Надзирать и наказывать» (1975) и «Воля к знанию» (1976) Фуко показал, что гуманитарное знание, т. е. комплекс дискурсивных практик, представляющих человека в качестве специфического объекта изучения, исторически сформировалось как часть комплекса практик, названного Фуко «власть-знание». Это комплекс практик, нацеленных на «нормализацию» поведения людей, на дисциплинирование их тел, чувств, мыслей. Согласно Фуко современное общество — это дисциплинарное общество, в котором власть повсеместна, постоянна и безлична. Власть исходит отовсюду и реализуется через повседневные практики надзора, тренировки, анализа и оценки индивидами своих действий и действий друг друга. Власть — это не атрибут или занятие правительства, политиков, так называемых силовых структур. Отношения власти — это подвижная, изменчивая сеть позиций доминирования и подчинения, стратегий установления и поддержания неравенства.
Школа, больница, фабрика в условиях дисциплинарного общества являются институтами власти. Педагогика, медицина, менеджмент — это дискурсивные практики, ставящие человека в центр внимания, и одновременно это «тонкие», в отличие от «грубого» принуждения, технологии подчинения людей. Преподаватель, врач, менеджер, внимательно и заботливо относящиеся к своим ученикам, пациентам, работникам, изучая и направляя их поведение, раскрывая и развивая их потенциал, тем самым занимают позицию доминирования. Их интеллектуальное занятие — это своего рода политика. Таким образом, знание, научный дискурс — это всегда стратегия власти.
Не только интеллектуальные и политические практики можно рассматривать как дискурсы внутри сети отношений власти. Ж. Бодрийяр в работах «Система вещей» (1968) и «Общество потребления» (1970) продемонстрировал, что символической, дискурсивной практикой является потребление. Вещи используются как знаки, когда символическое содержание важнее реальных качеств, функционального содержания. Например, расстановка мебели — средство создать «жилищный дискурс», сообщающий о социальном статусе хозяина, а модельный ряд, предлагаемый компанией, производящей автомобили, — средство создать «дискурс заботы», сообщающий о стратегии удовлетворения запросов клиентов. Система вещей предстает как беззвучная «речь», увещевающая потребителей интегрироваться в социальную систему, обеспечивающую благосостояние и заботу об их интересах. Потребление как дискурс оказывается безличной стратегией власти, т. е. стратегией системы, поддерживающей существующий порядок.
Таким образом, постмодернистская схема ««дискурсивные практики — стратегии власти» может служить универсальным инструментом анализа социальных явлений и процессов.
Специфическое положение постмодернистской теории в современной социологии определяется тем, что в ней дискурсивные практики — это одновременно и объект, и метод. Постмодернисты создают не теорию как конечную совокупность логически связанных утверждений, а дискурс — открытую и изменчивую речевую практику, в которой понятия не фиксируются в виде однозначных терминов, а постоянно обыгрываются посредством выстраивания ассоциативных рядов. Само дальнейшее существование социологии как дискурсивной практики и как одной из стратегий власти, которая осуществляется путем наблюдения и контроля за поведением людей, с окончанием культурно-исторической эпохи модерна ставится постмодернистами под вопрос. Несмотря на это, нарочито вызывающий и метафоричный постмодернистский дискурс прошел адаптацию в социологии. В результате идеи Фуко и Бодрийяра об определяющей роли в социальных процессах знаков/дискурсов закрепились в системе теоретической социологии в качестве специфической парадигмы. Эта парадигма игнорирует как традиционные решения дилемм «действие/структура» и «объективизм/активизм», так и сами эти дилеммы, считающиеся наследием ушедшей эпохи — эпохи модерна. Для социологов, ориентирующихся на постмодернистскую теорию, различение макро- и микросоциологических подходов представляется неактуальным.