Культурная жизнь превратилась бы в неуправляемый хаос, если бы каждый раз нам приходилось во всех подробностях выяснять значение любого своего действия, прежде чем совершить его. Когда мы встречаемся с совершенно незнакомым человеком, мы не спрашиваем себя, как долго мы обязаны пожимать ему руку.
Мы сталкиваемся с огромным количеством культурных правил, которым обучаемся с раннего детства и которые упорядочивают наше взаимодействие с другими. Их называют культурными конвенциями. Они касаются времени и места социального общения людей, — иными словами, подразделяются на временные и пространственные.
Пространственные конвенции. Мы приписываем различные значения и символический смысл разным частям тела. Иногда один человек может прикасаться к другому, а тот к нему — нет: учитель касается плеча ученика, но не наоборот. Что значит, когда девушка касается ноги юноши под столом? Мы прекрасно это знаем благодаря культурным конвенциям или социальным условностям.
Область исследования пространственных конвенций называется проксемикой (изучение взаимодействия человека и окружающей среды). В своей книге «Персональное пространство» (1969) Роберт Соммер настаивает на том, что у каждого из нас есть невидимый круг, отмечающий наше личное пространство. Это персональная территория, которую мы, за небольшим исключением, не позволяем нарушать другим. Пространственные конвенции можно наблюдать в повседневной жизни.
К примеру, в американском обществе общепринятая дистанция при разговоре — около двух футов, поэтому когда она чрезмерно сокращается, мы чувствуем дискомфорт.
Пространственные нормы часто определяются тем, как люди используют свои глаза. Когда вы стоите на эскалаторе в общественном месте, то, наверное, замечаете, что люди избегают прямо смотреть в глаза друг другу, предпочитая устремлять взор в пол либо на вывески, висящие на стенах. Подходящее объяснение состоит в том, что визуальный контакт глазами может быть понят как приглашение к вербальному контакту. Но мы не стремимся к вербальному контакту с прохо¬жими в таких ситуациях, где наше личное пространство может быть нарушено.
Известно, что в Германии двери в учреждениях всегда плотно закрыты, чтобы разъединить людей и создать ощущение приватного пространства. Немцы полагают, что, отгородившись от посторонних шумов, хождений и разговоров, персонал лучше трудится. Напротив, в США двери кабинетов обычно открыты. Американцы, которые работали в Германии, часто жаловались, что закрытые двери вызывают у них чувство отчуждения, заставляют думать о том, что окружающие более неприветливы, чем они есть на самом деле. Очевидно, что один и тот же знак — закрытая дверь — имеет в разных культурах разный смысл, и потому он должен оцениваться исходя из данного культурного контекста.
Культурные дистанции. Общение между людьми — жестовое и речевое — в разных культурах происходит не только в различных формах, но и, что особенно интересно, на разной дистанции. В книге «Молчаливый язык» (1959) американский антрополог Эдвард Халл описал культурные варианты дистанции, которую держат между собой двое беседующих людей. Она различается от минимальной (нос к носу) в одних обществах до максимальной (несколько шагов) в других. Ее размеры вовсе не произвольны. Они коренятся в менталитете народа, в общих представлениях о том, что такое приватное (личное) пространство и с какого расстояния оно нарушается. В другой книге «Скрытое измерение» (1969) Э. Халл, основываясь на данных наблюдений и интервью со взрослыми выходцами из среднего класса Севера США, выявил четыре общепринятых дистанции, используемых приобщении.
Любовники, участники поединка по армрестлингу или борьбе прибегают к реальному телесному контакту либо к максимально короткой дистанции. Такова интимная дистанция, составляющая от 0 до 18 дюймов. На этом расстоянии «присутствие другого человека не является случайным, и однажды оно может ошеломить, так как сильно увеличивает сообщаемую эмоциональную энергию. Взгляд (часто искаженный), запах, испарения, исходящие от человеческого тела, звук, интонация и эмоциональный тон человеческого голоса — все это вместе служит сигналом неслучайного контакта с другим телом».
Личная дистанция (от 1,5 до 4 футов) может мыслиться как малая защитная сфера или колпак, каким организм отгораживается от других. Большая часть наших бесед ограничена этим пространством. Случайных встречных мы допускаем к себе на расстояние от 4 до 12 футов. Эту зону можно назвать социальной дистанцией. Она характерна для специально устроенных собраний. Наконец, часть коммуникаций происходит «вне круга личной вовлеченности». На публичной дистанции (более 12 футов) голос преувеличен и усилен, а значительная часть общения перемещается в сферу жестов и телесных поз. Это дистанция публичной аудитории и театральных представлений.
Э. Халл описывает различия в дистанции, поддерживаемой представителями разных культур в различных ситуациях. Он показывает, что восприятие частной территории, разговорной дистанции и публичной дистанции, сохраняющихся у американцев, немцев, французов, японцев и арабов, сильно различается. Так, культурные различия в понятиях пространства отражены в ощущении человеком того, насколько сильно он нуждается в уединении либо, напротив, равнодушен к толпе и перенаселенности.
Сравнивая американцев с арабами, Э. Халл подчеркивает, что обоняние — важнейший механизм, регулирующий дистанцию у арабов. Арабы, когда разговаривают, принюхиваются, находя для себя приятным и желательным переживание запаха тела другого человека. Следовательно, они ведут беседу на более коротком расстоянии, чем американцы.
Наше личное пространство расширяется и сокращается в зависимости от ситуации. Часто мы рассматриваем близость стоящих рядом людей как показатель степени доверительности их отношений. Деловая беседа происходит на одном расстоянии, дружеская — на другом, разговор любящих друг друга людей — на третьем. Мы приходим к выводу о статусе людей, анализируя сохраняемую дистанцию. Кто-то считает дистанцию, которую преподаватель выдерживает по отношению к студентам, подтверждением статуса и властной дистанции. Тем не менее сегодня мы замечаем, что традиционно четкое статусное пространство между учителем и учеником сокращается.
Временные конвенции. Существование конвенций (правил), регулирующих временной аспект поведения людей, мы легко обнаруживаем, когда пытаемся пожать руку другого человека не 5, как это принято, а, скажем, 50 секунд. Мы сразу почувствуем неловкость и нарушение привычных культурных норм.
Временные конвенции широко ранжируются. Очевидно, что секунды, минуты и часы — не просто количественные меры времени, имеющие постоянное значение, но подразумевают различные символические ценности в различных контекстах, в различных обстоятельствах и перед лицом различных аудиторий.
Барри Шварц (1975) проанализировал сущность, значение и использование времени. Все мы оказывались в ситуации, когда приходилось ожидать в приемной чиновника. Для него мы не имеем ценности. Но благодаря своему служебному положению чиновник контролирует доступ к ресурсам, которые ценны для нас. Например, нам нужны водительские права, которые выдает нам низший чин в иерархии.
Другие заставляют нас ожидать потому, что высоко ценят те услуги или знания, которые собираются нам предложить. Так, доктор вынуждает ждать очереди своих пациентов. В целом, чем больше власти и важности у человека, тем с большей силой он регулирует доступ к себе.