Рецидивная преступность — это общесоциальное, регрессивное, безличностное явление, порождаемое противоречиями социального бытия и общественного сознания в сфере исполнения уголовных наказаний, и проявляющееся в массе повторных преступлений, а также в возрождении противоречий этой же сферы.
Для начала попытаемся разобраться с основными понятиями прежде всего с точки зрения их этимологического происхождения и здравого смысла.
Рецидив (лат. recidivus — возвращающийся) вообще — это повторное совершение преступлений.
Различают рецидив легальный или юридический и криминологический или фактический.
Легальный рецидив — это повторное совершение преступлений лицами, ранее судимыми, если судимость не снята и не погашена (обычно регистрируется, в том числе и в статистике, именно легальный рецидив).
Криминологический рецидив — это повторное совершение преступлений независимо от наличия или снятия (погашения) судимости.
Профессиональное преступное поведение — это постоянная преступная деятельность, отличающаяся специализацией; ориентированная на криминальную деятельность как на основной или существенный дополнительный источник дохода; связанная с идентификацией себя с преступным миром (криминальная субкультура: средства коммуникации [клички, жаргон, татуировки, шансон и пр.]; «законы» криминального мира — жизнь по «понятиям»; стратификация профессиональных преступников и осужденных — «масти»); с изготовлением и применением специальной техники.
В литературе называют признаки криминального профессионализма по-разному: занятие преступлением как бизнесом; специализация на каком-либо одном типе преступлений; умение четко действовать, тщательно планировать преступления, технически их оснащать и выполнять с мастерством; совершенствование в пределах преступной деятельности своих знаний и опыта; отношение к преступлению как к своей карьере, подчинение этой деятельности своего мировоззрения; отождествление себя с преступным миром и др.
Динамика удельного веса, состояния и уровня рецидивной преступности.
Удельный вес рецидивной преступности в стране колеблется от 25 до 35%. Так, в 1987 г. он составлял 36,7% по совершенным повторным преступлениям (в скобках — данные по рецидивистам — лицам), в 1988 г. — 25,9%, в 1989 г. — 28,4%, в 1990 г. — 27,2%, в 1991 г. — 26,9%, в 1992 г. — 26,3%, в 1993 г. — 24,9%, в 1994 г. — 21,8%, в 1995 г. — 26,3% (33,5%), в 1996 г. — 26,8%, в 1997 г. — 33,7%, в 1998 г. — 32,9%, (27,9%), в 1999 г. — 32,1% (27,0%), в 2000 г. — 29,8% (25,4%), в 2001 г. — 30,1% (26,1%), в 2002 г. — 27,2% (24,4%), в 2003 г. — 27,7% (24,4%), в 2004 г. — 27,7% (25,9%), в 2005 г. — 30,5% (28,8%), в 2006 г. — 29,8% (28,8%), в 2007 г. — 30,1% (29,1%), в 2008 г. — 30,4% (30,0%).
Увеличение удельного веса рецидивной преступности в структуре всей преступности имеет как отрицательные, так и положительные моменты.
К отрицательным сторонам относятся:
- профессионализация преступности, о чем свидетельствует прежде всего специальный рецидив;
- депрофессионализация сотрудников уголовной юстиции, исполняющих уголовные наказания, так как они не выполняют основную цель — исправление осужденных.
Среди положительных сторон можно назвать: а) рост профессионализма сотрудников уголовной юстиции, участвующих в розыске, следствии и назначении наказания, ибо привлечь к уголовной ответственности рецидивиста, а тем более профессионала «трудов стоит», высокой профессиональной выучки, так как профессионал противостоит профессионалу; б) рост удельного веса рецидива означает снижение первичной преступности, т. е. свидетельствует о том, что в орбиту преступного мира все меньше вовлекаются новые лица, а «крутятся» все старые — обратные процессы свидетельствуют об обратном.
Динамика состояния рецидива.
Всего совершается повторных преступлений от 250 тыс. до 700 тыс. в среднем. Так, в 1987 г. было совершено повторных преступлений 286 695, в 1988 г. — 223 376, в 1989 г. — 252 562, в 1990 г. — 257 853, в 1991 г. — 274 339, в 1992 г. — 320 330, в 1993 г. — 346 829, в 1994 г. — 343 940, в 1995 г. — 459 602, в 1996 г. — 493 983, в 1997 г. — 565 373, в 1998 г. — 604 557, в 1999 г. — 692 134, в 2000 г. — 651 522, в 2001 г. — 622 040, в 2002 г. — 418 826, в 2003 г. — 420 666, в 2004 г. — 434 669, в 2005 г. — 517 383, в 2006 г. — 534 283, в 2007 г. — 534 072, в 2008 г. — 521 552. 1987 г. дал значительное количество рецидива еще и потому, что его регистрация производилась после предъявления обвинения, а с 1988 г. — от числа преступлений, следствие по которым завершено. Однако с 1992 г. состояние рецидивной преступности постоянно росло вплоть до 1999 г., с 2000 г. началось снижение состояния рецидивной преступности до 2002 г., с 2003 г. — опять начинается рост ее состояния, которое в 2007 г. превысило данные 1987 г. почти в 2 раза (фактически в 1,9 раза).
Динамика уровня рецидива.
На 100 000 человек населения в возрасте 14 лет и старше приходится повторных преступлений в среднем 200-600. Так, в 1987 г. приходилось 250,6, в 1988 г. — 194,0, в 1989 г. — 219,0, в 1990 г. — 222,1, в 1991 г. — 235,6, в 1992 г. — 267,9, в 1993 г. — 295,5, в 1994 г. — 291,9, в 1995 г. — 388,1, в 1996 г. — 415,5, в 1997 г. — 473,4, в 1998 г. — 502,9, в 1999 г. — 572,3, в 2000 г. — 536,8, в 2001 г. — 512,5, в 2002 г. — 342,7, в 2003 г. — 343,9, в 2004 г. — 351,2, в 2005 г. — 418,3, в 2006 г. — 433,2, в 2007 г. — 434,2, в 2008 г. — 425,3.
Региональные различия рецидива.
Наибольшее количество рецидива в 2007 г. по уровню на 100 000 населения в возрасте 14 лет и старше по России (свыше 700) дали следующие регионы: Республика Алтай, Пермский край, Томская область, Красноярский край, Новосибирская обл., Хабаровский край; наименьшее (до 100) — Республика Дагестан, Республика Ингушетия, Чеченская Республика, Карачаево-Черкесская Республика. Близкие к ним показатели дали Московская область (123,1) и г. Москва (156,3), что объясняется продолжающим еще действовать эффектом 101 км, когда рецидивисты в советское время высылались за 101 км.
По СНГ наибольший рецидив, например, на протяжении ряда лет и, в частности, в 2002 г. по уровню наблюдался в России, Беларуси, Казахстане, а наименьший — в Азербайджане, Армении, Таджикистане.
Рассмотрим части рецидивной преступности.
«Наказательная» преступность — это часть всей повторной, которая, в свою очередь, если буквально, означает во второй раз совершаемых преступлений независимо от наличия или снятия судимости, причем наказательная — центральная часть повторной, т. е. среди лиц уже осужденных к наказанию и вновь совершающих преступление при его исполнении. Мы полагаем, что термин «повторная» преступность в большей степени точнее отражает обозначенное явление, чем — «рецидивная», ибо recidivus — лат. — возвращающийся, означает, что вернуться можно только туда, где хотя бы один раз уже был, т. е. в какое-то место, прежде всего в криминопенологическом смысле — в место отбывания наказания, а единственным местом подобного рода, жестко ограниченным определенными территориальными рамками, куда можно вернуться как в «родной дом», является колония, тюрьма. Для обозначения рецидивной преступности в этом смысле в основном в уголовно-правовой литературе зачем-то был введен специальный термин — «пенитенциарный» рецидив, под которым обычно понимают повторное совершение преступлений лицами, ранее отбывавшими лишение свободы и которые вновь осуждаются к лишению свободы, т. е. действительно возвращаются туда, где уже были. Вторую часть повторной составляет преступность среди лиц, вообще не имеющих судимости, или у которых судимость снята или погашена — это фактическая, не легальная, повторность, которую обычно называют фактическим рецидивом, но, как мы уже отмечали, в буквальном смысле — это не рецидив. Третью часть повторности составляет пост-пенальная преступность, т. е. преступность среди лиц, в отношении которых исполнено уголовное наказание или мера уголовно-правового характера (например, условное осуждение, отсрочка отбывания наказания, принудительные меры медицинского и воспитательного характера). Частью постпенальной преступности является постпенитенциарная, т. е. среди лиц, отбывших лишение свободы независимо от того, какое им назначается новое наказание.
«Наказательная» как термин взят нами из русского языка, имеющего исток в старославянском. Он означает «наказательный, к наказанью, каре относящийся»3. Вместе с тем есть альтернатива этому термину — «пеналь-ная». У него, в свою очередь, масса этимологических исходов. С точки зрения южнославянского происхождения от «пе’ня,-пеня’, выговор, упрек, укор или изъявление неудовольствия // денежное взысканье, кара карману, штраф»4. В ином звучании «пенитенциарное заключенье, одиночное или молчальническое», т. е. если пенитенциарное, то это уже речь идет об изоляции, заключении и с точки зрения славянского происхождения слов. Если же рассмотреть латинские корни, то, как это ни странно, получим практически те же значения. Так, poena — лат. наказание6, пенитенциарный — от лат. paenitentia — раскаяние, кара, «связанный с особо жесткими формами уголовного наказания (изоляцией, истязаниями и пр.)». Несколько иное слово по написанию в латинском языке — penal — «головной», «уголовный». Эти же слова в русском языке означают «уголовное дело, преступленье, или уголовщина, уголов и уголовье, за что виноватый подлежит смертной казни, или тяжкой, торговой каре»9. Иначе говоря, «уголовный», «наказательный», «пенальный» с точки зрения славянского, латинского происхождения, русского языка — синонимы и могут использоваться как взаимозаменяющие термины.
Наказательная преступность по сравнению с повторной в 1991 г. имела удельный вес 18,3%, в 1992 г. — 19,7%, в 1993 г. — 17,2%, в 1994 г. — 18,3%, в 1995 г. — 18,0%. С 1993 г. «наказательная» преступность по сравнению с повторной, но не вся, а только среди осужденных, имеющих неснятую и непогашенную судимость, в 1993 г. составила 28,8%, в 1994 г. — 31,5%, в 1995 г. — 31,6%, в 1996 г. — 35,3%, в 1997 г. — 37,6%, в 1998 г. — 38,7%, в 1999 г. — 41,0%, в 2000 г. — 38,8%, в 2001 г. — 30,5%, в 2002 г. — 35,4%, в 2003 г. — 37,9%, 2004 г. — 41,5%, в 2005 г. — 42,5%, в 2006 г. — 42,5%, в 2007 г. —43,0%, в 2008 г. — 45,1%. Иначе говоря, «наказательная» преступность по сравнению со всей повторной составляет примерно пятую ее часть, а по сравнению с повторной среди осужденных, имеющих неснятую и непогашенную судимость, — третью ее часть, в последнее время ближе — к половине.
Зато совсем иную картину мы имеем, анализируя постпенитенциарную преступность, т. е. преступность среди лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Во всех странах в первый год после освобождения совершается наибольшее число повторных преступлений. Та же картина и в нашей стране. Так, в России было осуждено в течение одного года после освобождения из мест лишения свободы в 1986 г. — 74 119, в 1987 г. — 54 598, в 1988 г. — 49 240, в 1989 г. — 44 987, в 1990 г. — 40 678, в 1991 г. — 37 845 (с 1992 г. эта строка в статистических справочниках исчезла). Зато вся постпенальная преступность составила в 1991 г. — 97 181 (среди всех осужденных, ранее судимых, имеющих неснятую и непогашенную судимость, отбывших меру наказания, это составило 64,9%), в 1992 г. — 105 100 (63,1%), в 1993 г. — 108 608 (62,2%), в 1994 г. — 112 316 (59,2%), в 1995 г. — 115 325 (58,4%), в 1996 г. — 121 473 (56,9%), в 1997 г. — 121 746 (55,4%), в 1998 г. — 123 669 (52,9%), в 1999 г. — 135 577 (49,2%), в 2000 г. — 123 208 (47,3%), в 2001 г. — 108 861 (42,4%), в 2002 г. — 69 982 (35,7%), в 2003 г. — 62 325 (32,8%), в 2004 г. — 65 661 (32,0%), в 2005 г. — 77 925 (31,8%), в 2006 г. — 83 411 (31,8%), в 2007 г. — 87 450 (34,2%), в 2008 г. — 85 404 (32,8%).
Что прежде всего бросается в глаза? Какие закономерности можно обозначить?
1. Значительное, полуторакратное превышение в 80-е годы постпенитенциарной преступности над всей наказательной, но зато с 1991 г. наблюдается обратный процесс. Это явление определено факторами:
- а) освобождались из мест лишения свободы наиболее опасные преступники;
- б) трудности адаптации, безработица, проблемы с жильем в перестроечный период;
- в) усиленный надзор за освобожденными из мест лишения свободы по сравнению с осужденными к наказаниям на свободе;
- г) в постперестроечный период наблюдается процесс лучшей адаптации уголовного мира к зачаточной рыночной экономике, беспределу, массовой спекуляции, т. е. к так называемой коммерциализации экономики (они оказались «рыбами в воде») и др.
2. Постоянное, а за пять лет двукратное снижение зарегистрированной постпенитенциарной преступности по осужденным. Объясняется это прежде всего как, уже говорилось, лучшей адаптацией уголовного мира по сравнению со всеми иными правопослушными гражданами в переходный период к коммерциализации. Другим фактором является снижение профессионализма сотрудников уголовно-исполнительных учреждений и отток не самых худших кадров.
3. Удельный вес постпенальной преступности среди всех осужденных с 1991 г. снизился почти в 2 раза, зато наказательной — наоборот, увеличился почти в 2 раза, хотя в количественном отношении, по состоянию, изменения произошли не столь значимые. Причем, вся постпе-нальная преступность превышала наказательную в среднем на 25-35%, в настоящее время — наказательная превышает постпенальную в среднем на 10%. Иначе говоря, закономерности постпенальной преступности стали подчиняться тенденциям постпенитенциарной, хотя раньше было наоборот и объяснялось тем, что осужденные к иным наказаниям остаются на свободе и для них ничего не меняется с точки зрения адаптации и, кроме того, на освобожденных из мест лишения свободы прежде всего обращается внимание сотрудников правоохранительных органов.
4. Увеличение удельного веса наказательной преступности связано, конечно, со слабо построенной системой исполнения наказаний на свободе, когда осужденные фактически не контролируются сотрудниками уголовно-исполнительных инспекций: там нет оперативных подразделений, нет службы постоянного надзора по типу системы пробации, нет психологической службы, и осужденные воспринимают это как безнаказанность и вседозволенность — как ранее совершали преступления, так и продолжают совершать.
Приведем некоторые показатели профессиональной преступности. По разным данным на вторую половину 90-х годов XX в. в стране насчитывалось 500 тыс. профессиональных преступников; из них 300 «воров в законе», около 100 тыс. вымогателей, 60 тыс. воров, 150 тыс. мошенников, 600 наемных убийц, 500 фальшивомонетчиков.
Вот такие показатели, закономерности, факторы, определяющие динамику рецидивной преступности, удалось выявить в процессе анализа.
