Проблема мотива и мотивации представляет собой одну из наиболее сложных в психологии, ни одно психическое образование не порождает столько различных трактовок как понятие мотива. В истории психологии под мотивом подразумевался столь широкий класс феноменов, что некоторые ученые предлагали вообще отказаться от использования этого понятия. Действительно, различные авторы мотивами поведения считали намерения, представления, идеи, чувства, переживания, влечения, побуждения, склонности, желания, мысли, установки, ценности и пр. Не случайно один из основоположников отечественной психологической школы А.Н. Леонтьев отмечал, что проблема мотивации и мотивов напоминает ему мешок, куда ссыпали самые разные понятия. Такое разнообразие и разноуровневость побудителей активности объясняется сложностью и многомерностью детерминации деятельности.
Несмотря на существенные различия во взглядах, все специалисты сходятся в том, что мотив представляет собой интра-психическую детерминанту человеческого поведения. Он является побудительной психологической причиной, объясняющей, почему человек ведет себя так или иначе, зачем и во имя чего разворачивает свою деятельность, какую потребность удовлетворяет. Потребность представляет собой состояние, вызываемое испытываемой человеком нуждой в объектах, необходимых для поддержания его биологического и социального существования. Она является источником активности, тогда как мотив определяет направленность поведения. Мотив (лат. moveo - двигаю) это материальный или идеальный предмет, на достижение которого направлена деятельность для удовлетворения определенной потребности. В ряде случаев в качестве мотивов могут выступать и иные психические образования - намерения, эмоциональные состояния, интересы.
Вся совокупность мотивов, сформированная в ходе жизнедеятельности субъекта, образует его мотнвационную сферу. Она имеет иерархическое строение, отдельные мотивы занимают в ней различный ранг, отличаются большей или меньшей обобщенностью, устойчивостью и побудительной силой. Чем шире связи человека с миром, тем богаче спектр мотивов, побуждающих его к различным формам активности, тем более сложна и многогранна его личность.
Мотивационная сфера динамична - в процессе жизнедеятельности отдельные мотивы могут терять свое главенствующее значение (например, учебная мотивация у состоявшегося специалиста). Ведущие мотивы у взрослого человека образуют относительно стабильную структуру, ядро личности. Их уникальное сочетание, внутреннее соотношение, составляет своеобразие личности, определяет ее общую направленность. По словам СЛ. Рубинштейна, «именно то, что личностно значимо, выступает, в конечном счете, в качестве мотивов и целей деятельности и определяет подлинный стержень личности». Именно мотивы определяют избирательный и целенаправленный характер человеческого поведения.
Динамический аспект деятельности, побуждаемой соответствующим мотивом, получил отражение в понятии «мотивация». Понятие «мотивация» употребляется чаще всего в двух смыслах:
- как система факторов, вызывающих активность человека и определяющих направленность его поведения;
- как характеристика процесса, обеспечивающего определенный уровень поведенческой активности.
Криминальное поведение, как одна из разновидностей человеческой деятельности, подчиняется тем же закономерностям, что и правомерное. Мотивы криминального поведения как внутренняя побудительная причина совершения преступлений исследуются в уголовном праве, криминологии, криминалистике и юридической психологии. Подобное внимание специалистов обусловлено тем, что без анализа мотивов невозможно понять причину, побудившую человека совершить конкретное уголовно-наказуемое деяние. Выявление и оценка мотивов конкретного преступления необходимы для осуществления целей правосудия, реализации принципов справедливости и субъективного вменения.
Не случайно Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает, что мотив преступления, также как и вина, подлежит доказыванию при производстве по уголовному делу (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Установление мотива преступления при правовой оценке совершенного деяния значимо в целом ряде случаев. Мотив может являться признаком состава преступления; выступать в качестве смягчающего или отягчающего ответственность обстоятельства; в ряде случаев свидетельствовать об отсутствии общественной опасности деяния (например, если оно совершено в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, при задержании преступника, в ситуациях обоснованного риска). Учет мотива преступного поведения значим для характеристики личности виновного, индивидуализации ответственности и назначения наказания.
В Уголовном кодексе Российской Федерации закреплены наиболее распространенные, субъективные факторы, побуждающие к совершению различных видов преступлений. Терминологический анализ статей УК РФ показал, что законодатель в качестве внутренних побудителей криминального поведения приводит самые различные психические образования, помимо собственно термина «мотив», который используется реже всего, причем не всегда уместно. В качестве примера можно назвать «мотив беременности» как причину увольнения или отказа в приеме на работу женщины (ст. 145 УК РФ). В подавляющем же большинстве диспозиций норм содержится категория «цель». В отдельных случаях законодатель дает еще более обобщенные характеристики: «личная заинтересованность», «направленность на», «побуждения к», «в связи с». Как эти формулировки соотносятся с понятием мотива - конкретизируют его, являются, по замыслу законодателя, синонимичными представляется неясным. Имеющееся у юристов недостаточно четкое представление о том, что такое мотив, чем он отличается от цели или иных побудителей активности в полной мере нашло свое отражение в тексте уголовного закона. В качестве содержательных характеристик побуждений в УК РФ выступает весьма ограниченный перечень так называемых «клишированных» мотивов. Вероятно, это обусловлено стремлением к унификации оценок, однако подобные стандартизированные формулировки не отражают всего богатства и разнообразия психологических мотивов, по которым совершаются реальные преступления.
В уголовно-правовой и криминологической литературе описанию мотива и цели преступления уделяется достаточно большое внимание. Этой проблеме посвящено множество публикаций, в каждом учебнике содержится соответствующий раздел, где приводятся их многочисленные определения и классификации. Среди правоведов разнообразие взглядов на то, что считать мотивом преступления еще большее, чем у психологов. Это во многом обусловлено тем, что юристы оперируют крайне сложным понятием, к тому же привнесенным из другой науки. Поэтому они хотя и пользуются психологической терминологией, но вкладывают в нее иной смысл, в частности, в отличие от психологов, акцентируют его осознанность или осознаваемость и рассматривают как побуждение или причину совершения преступления.
В уголовном праве мотив раскрывается как «порожденное системой потребностей осознанное и оцененное побуждение, принятое лицом в качестве идеального основания оправдания своего преступного поведения»; «обусловленное определенными потребностями и интересами побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление и проявляется в нем ... внутреннее побуждение к преступному деянию, его психологическая причина». Отдельные авторы определяют мотив как «психологическое основание для лица к совершению противоправных действий», «отвечающее потребности лица и побуждающее его к преступному действию, заранее оправдывая его совершение», «чувство (переживание), превратившееся в стимул к виновному поведению»5, «определенного рода психическое состояние человека, которое побудило его к совершению общественно опасного деяния», «осознанный и конкретно опредмеченный интерес, побудивший к совершению общественно опасного деяния» , «обусловленное определенными потребностями осознанное побуждение, стимулирующее субъекта к совершению преступления и проявляющееся в нем».
В отличие от психологического подхода, правовой является оценочным, а порой и идеологизированным. До сравнительно недавнего времени в отечественной правовой науке было распространено мнение о том, что мотивы преступлений всегда преступны, как и побуждающие их потребности и интересы, которые носят антисоциальный, «низменный» характер. Хотя из последней редакции Уголовного кодекса Российской Федерации упоминание низменных мотивов по большей части удалено, оно все же (специально или по невнимательности составителей) присутствует в диспозициях статей 153 и 155 УК РФ (подмена ребенка и разглашение тайны усыновления). Понятие «низменный мотив» сугубо оценочное, смысл его расплывчат и в законе не раскрывается, а к числу низменных различные авторы относят несовпадающие перечни побуждений. Немаловажно и то, что в словарях русского языка понятие «низменный» определяется как подлый, бесчестный и представляет собой не правовую, а чисто этическую категорию.
В уголовно-правовой и криминологической литературе приводятся многочисленные классификации мотивов преступлений. Большая часть из них также носит выраженно оценочный характер. Наиболее показательна следующая криминологическая типология, подразделяющая мотивы на:
- политические;
- корыстные;
- насильственно-эгоистические;
- анархистско-иидивидуалистические;
- легкомысленно-безответственные;
- трусливо-малодушные.
Мотивы преступлений в праве классифицируются по целому ряду оснований: по их характеру (корысть, месть); по устойчивости (ситуативные и личностные). Наиболее распространенна и, по мнению юристов, практически полезна для уголовно-правовой квалификации классификация, основанная на моральной и правовой оценке мотивов преступления. По этому основанию выделяют мотивы: низменные и лишенные низменного содержания. Некоторые авторы вторую группу еще подразделяют на социально нейтральные и социально извинительные.
К низменным мотивам всегда относят корыстный. Почему-то он представляется и правоведом, и законодателю более общественно опасным и морально порицаемым, нежели месть или личная неприязнь, которые на размер санкций не влияют и к низменным побуждениям не относятся. Многие юристы отрицают возможность существования социально-позитивной мотивации преступного поведения, утверждая, что криминальное деяние не может побуждаться благими намерениями.
Тем не менее в перечне обстоятельств, смягчающих наказание или исключающих преступность деяния, как раз и приводятся мотивы, носящие просоциальный характер (побуждающие к действиям в условиях крайней необходимости, необходимой обороны, обоснованного риска). В УК РФ присутствует и еще один подобный мотив - сострадание. Сострадание определяется в словарях русского языка как сочувствие, жалость к несчастью другого, сопереживание его горю. «Сострадание - мотив совершения противоправных действий или изменения первоначальных намерений при их совершении в результате возникновения чувства сопричастности к чужой беде или страданиям и стремления прекратить или уменьшить его последствия. Например, лишение жизни неизлечимо больного человека, испытывающего мучения (в том числе, просящего об этом)». Отнести подобные гуманистические побуждения к преступным достаточно сложно. В ряде европейских стран (Бельгия, Голландия, Германия) содействие неизлечимому больному, испытывающему сильные страдания, в уходе из жизни с его добровольного согласия (эвтаназия) преступлением не является и законодательно разрешена.
Выделяется и иное основание для классификации мотивов - по степени общественной опасности деяния. Руководствуясь им мотивы распределяются на следующие группы:
- мотивы с которыми уголовный закон связывает установление уголовной ответственности за конкретное деяние (например, кража - ст. 158 УК РФ);
- мотивы и цели, ужесточающие наказание (корыстные, хулиганские, кровная месть, национальная, расовая, религиозная ненависть или вражда, изъятие органов или тканей потерпевшего, сокрытие другого преступления или облегчение его совершения и т.п.);
- мотивы, смягчающие наказание (сострадание, совершение преступления под воздействием физического или психического принуждения, и др.);
- мотивы и цели, с которыми уголовный закон не связывает ни установление уголовной ответственности, ни ужесточение или смягчение наказания (личные неприязненные отношения, месть).
С точки зрения психологии рассматриваемое основание является сугубо внешним по отношению к мотиву, общественная опасность деяния определяется законодателем по иным критериям и может меняться в зависимости от уголовной политики государства. Кроме того, это характеристика не мотива, а преступления в целом, оценка совокупности его объективной и субъективной сторон.
Приводимые юристами классификации мотивов преступлений создавались в рамках уголовного права и криминологии для решения задач правовой оценки преступного поведения или описания различных типов преступников. Соответственно и основания для этих классификаций правовые, поскольку отражают не внутреннюю специфику мотива как психологического феномена, а внешний юридически значимый или оценочный критерий, такой как степень общественной опасности, уровень антисоциальной направленности и моральной деформации личности.
Этот подход к анализу мотивов преступлений носит во многом утилитарный характер - ограничивается перечнем «клишированных мотивов» преступления, содержащихся в нормах закона. Их содержательная специфика сводится к описанию общего для любой деятельности механизма мотивации. Подобное сужение объема понятия «мотив преступления» в еще большей степени реализуется при квалификации преступлений.
Как отмечают сами правоприменители, в ходе расследования и судебного разбирательства достаточно сложно определить, что в действительности двигало виновным в конкретной ситуации совершения преступления. При этом его показания, касающиеся внутренних побуждений, мало способствуют выявлению истинных мотивов деяния, поскольку подвержены искажениям по целому ряду причин. В результате мотивы не устанавливаются, а приписываются, исходя из привычных стандартов: мотивом насильственных преступлений по умолчанию считают неприязненные отношения, имущественных - корысть, а деяний, плохо поддающихся рациональному объяснению, - хулиганские побуждения. Понятно, что такой редукционизм не позволяет выявить реальные мотивы преступления. Не случайно значительная часть судебных ошибок обусловлена именно недостатками при установлении субъективной стороны деяния.
Существенна и известная в психологии полимотивированиость деятельности, а также тот факт, что одии и те же действия могут побуждаться различными мотивами, а сходные мотивы, напротив, порождать разную деятельность (как противоправную, так и непреступную). Как отмечал В.В. Гуль-дан, «практика поиска однозначных мотивов преступления не отвечает целям точной уголовно-правовой квалификации. Однозначное определение в качестве мотивов таких явлений, как корысть, месть, ревность, хулиганские побуждения, является грубым упрощением, а иногда и искажением истинной природы преступного деяния».
Представляется, что в ряде случаев для установления реальных мотивов совершения противоправного деяния, следует использовать специальные познания в области юридической психологии, предметом которой являются закономерности и механизмы психической деятельности и поведения людей в сфере отношений, регулируемых правом.
С точки зрения юридической психологии преступное поведение по своей форме не отличается от правомерного, имеет ту же структуру, подчиняется тем же закономерностям. Поведение вменяемых лиц - субъектов уголовной ответственности, в юридически значимых ситуациях в подавляющем большинстве случаев осознано, произвольно, направлено на достижение желаемого результата. Процесс криминальной мотивации включает в себя все внутренние компоненты или этапы деятельности - актуализацию потребности, формирование мотива, постановку цели, выбор способов и средств для ее достижения, прогнозирование возможных результатов, принятие решения совершить преступление, контроль и коррекцию действий с учетом ситуации совершения преступления, анализ наступивших последствий и их субъективную оценку в форме раскаяния или выработки мотива самооправдания. Противоправный характер поведения обусловлен не особенностями потребности или мотива, побуждающего к ее удовлетворению, а характером их реализации в поведении.
Важно подчеркнуть, что если человек по тем или иным причинам лишен возможности самостоятельного выбора варианта действия из ряда реально ему доступных, такое поведение несвободно, безальтернативно, осуществляется не по собственной воле, а его мотивы в правовой традиции получили название вынужденных. Отсутствие у субъекта избирательности поведения, вызванное внешними обстоятельствами или действиями других лиц, служит основанием для смягчения наказания, а в ряде случаев для признания деяния непреступным (умышленное лишение жизни в состоянии необходимой обороны, совершение преступления под воздействием физического или психического принуждения, в силу зависимости).
При совершении преступления как акта свободного осознанно-волевого поведения выбор противоправного способа действия определяется не только личностной значимостью актуальной потребности, но и отношением субъекта к социальным, правовым и нравственным ценностям и уголовным запретам общества. Система ценностей, социальных ориентаций, наиболее обобщенных смысловых образований, имеющаяся у субъекта, выполняет функцию моральной и социально-правовой цензуры, внутреннего контроля, который блокирует реализацию побуждений как в случае противоправности их самих, так и при невозможности достижения результата социально-приемлемыми способами и средствами.
Следует согласиться с мнением Е.П. Ильина, что преступны не сами по себе потребности и многие цели, взятые в отдельности, криминальный оттенок им придают другие компоненты мотивации, связанные с блоком «внутреннего фильтра». И основную «нагрузку» в нем несет нравственный контроль. Деформация ценностно-смысловой сферы личности приводит к преступному поведению, а не корысть, зависть, месть, недовольство, обида и озлобленность как таковые. Преступны не желания голодного человека добыть пищу, разъяренного - ответить обидчику, а антиобщественные и противоправные способы, которыми они хотят это сделать.
В отличие от правового понимания и оценки психология исходит из положения о нейтральности содержания подавляющего большинства компонентов криминальной мотивации (потребностей, мотивов, интересов, эмоций). Почти любой их них (за исключением, пожалуй, человеконенавистнических) может побуждать к преступному социально нейтральному и правомерному, социально одобряемому поведению. Стремление к обогащению (корыстный мотив в правовой терминологии) может реализовываться в активной трудовой деятельности и карьерном росте, попрошайничестве, азартных играх, мошенничестве и грабеже. Мотивом преступления он становится в результате выбора противозаконных целей, средств и способов удовлетворения потребности. Преступно не намерение, а поведение, осуществляемое противозаконным путем.
Остановимся еще на одном немаловажном аспекте криминальной мотивации, вызывающем значительные трудности и разногласия, как у теоретиков права, так и у правоприменителей. Речь идет о проблеме неосознаваемых мотивов преступлений. В психологии положение о том, что многие побуждения неосознанны, а порой - бессознательны сегодня общепризнанно. Причем именно ведущие, смыслообразующие мотивы, как правило, носят неосознаваемый характер, в связи с чем истинные причины собственной активности бывают недоступны субъекту.
Как отмечал один из ведущих специалистов по проблеме мотивации X. Хекхаузен,
«если на заре научных исследований, а в обычной речи и сегодня, понятие мотива обозначало осознанное побуждение к действию, рефлексию его замысла, то позднее профессионалы от такого понимания отказались. Ведь действие оказывается мотивированным, в смысле его целенаправленности, даже не сопровождаясь сознательным намерением субъекта или даже когда вообще трудно себе представить какое-либо намерение».
К настоящему времени многие юристы также признают, что «мотивы могут иметь как осознанный, так и подсознательный (неосознанный) характер». В то же время ряд специалистов по-прежнему исходит из положения об осознанности или принципиальной осознаваемости мотива преступления, что ясно видно из определений, которые они дают этому понятию. Некоторые основания для этого у них есть. Действительно, поведение в юридически значимых ситуациях достаточно редко бывает бесконтрольным, хотя бы в силу его социальной значимости и возможных правовых последствий. Однако, понимая фактический и социальный характер своих действий, субъект далеко не всегда способен внятно объяснить не только органам следствия, но и самому себе их причину. В результате в праве появилось и закрепилось понятие «безмотивные преступления». В то же время сами юристы отмечают, что поскольку любое деяние вменяемого субъекта обусловлено определенными побуждениями, безмотивных преступлений не бывает. Бывают деяния, мотив которых не удалось установить.
Проведенное еще в 80-х годах прошлого века психологическое исследование показало, что личностный смысл мотивов криминального поведения обычно ускользает от сознания преступника, слабо или вообще не охватывается им, носит бессознательный характер. Причем на осознание не могут навести никакие наводящие вопросы4. Причинами подобного явления выступают и эмоциональное состояние, и действие установки, и субъективная неприемлемость для самого человека его собственных побуждений.
Слабая осознанность мотива характерна для реализации привычных форм поведения, когда действие автоматизируется не только в исполнительной, но и в мотивационной части. При этом процесс мотивации, как правило, носит свернутый характер, побуждаясь соответствующей установкой.
Редуцированная мотивация характерна и для импульсивных поступков, реализующих ситуативные мотивы, которые могут и не согласовываться с ведущими смысловыми образованиями и ценностями личности, а порой даже противоречить им. Возникновение подобных мотивов в большинстве случаев связано с переживанием сильных эмоций, которые дезорганизуют сознание и мотивацию, приводят к выпадению или искажению отдельных ее звеньев.
Ситуативные неосознаваемые или слабо осознаваемые мотивы могут порождаться состоянием алкогольного или наркотического опьянения, ослабляющими моральную и социальную оценку, сознательный контроль действий и прогноз их возможных последствий. В результате беспрепятственно реализуются сиюминутные, порой иррациональные, импульсивные побуждения. О подобных поступках человека говорят: «Это на него не похоже, он не мог так поступить».
В случаях, когда мотивы вроде бы отсутствуют либо не поддаются рациональному объяснению, правоприменители нередко прибегают к использованию термина «хулиганские побуждения». В результате последние превращаются в своеобразный склад невыясненных и неустановленных побуждений, обозначаемых как «направленность на грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу». Такой подход является в некоторой степени вынужденным.
Подобные коллизии нередко возникают при анализе мотивов поведения, лежащих в основе так называемых серийных преступлений. Истинные внутренние побуждения, реальные мотивы деяния оказываются глубоко скрытыми в сфере бессознательного. Они с известной долей вероятности могут быть выявлены лишь при специальном психологическом исследовании всей смысловой сферы субъекта.
Примером этого может послужить уголовное дело, возбужденное по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство из хулиганских побуждений) в отношении 19-летиего студента Б. Из материалов дела известно, что он на протяжении нескольких лет совершал вооруженные нападения на мальчиков-подростков. Следствие выявило более 40 подобных эпизодов. Признавая факты нападения, давая подробные показания о фактической стороне своих действий, Б. не мог объяснить их причину.
Для решения вопроса о его психическом состоянии при совершении преступлений, он был направлен на комплексную психолого-психиатрическую экспертизу. По данным психиатров у него не было выявлено болезненных расстройств психики на момент осуществления указанных действий. В ходе психологического обследования было установлено, что Б. заранее выбирал время для нападений, иногда осуществлял их даже в промежутке между учебными занятиями, специально направляясь на поиск светловолосых мальчиков-подростков худощавого телосложения. Он следовал за ними до уединенного места (парк, подъезд дома, лифт), убеждался в отсутствии свидетелей, после чего подходил к ним со спины, наносил один или два удара заточкой и убегал.
Психологический анализ его криминального поведения показал, что оно осуществлялось вне выраженного эмоционального состояния, носило последовательный, упорядоченный характер, сопровождалось осознанным контролем на всех этапах реализации. В то же время его мотивы по-прежнему оставались неясными. При дополнительных направленных расспросах и глубинном обследовании удалось установить, что в детстве, находясь в летнем лагере, он стал жертвой сексуального насилия со стороны старших подростков, в числе которых был худенький, светловолосый мальчик. Наряду с физическими страданиями Б. испытывал чувство беспомощности, унижения, бессильного гнева. О произошедшем никому не рассказывал, а впоследствии этот эпизод был вытеснен из сознания, забыт. В то же время Б. стал более замкнутым, сторонился близких отношений, до 19 лет не имел сексуальных контактов. Личностное обследование выявило у него такие черты как честолюбие, стремление к лидерству, обидчивость, недоверчивость к окружающим, склонность к интерпретации их поведения как враждебного.
Ретроспективный анализ психического состояния Б. показал, что в момент нанесения ударов жертвам он испытывал «чувство торжества, радости, могущества, превосходства». Таким образом, можно с достаточной долей вероятности утверждать, что его действия носили компенсаторный характер, а их психологическим мотивом выступало желание отомстить за перенесенное насилие, скомпенсировать собственную беспомощность, ощутить власть над обидчиками. При этом действовал хорошо известный в психологии механизм «смещенной агрессии», когда деструктивные действия направляются не на источник их вызвавший, а на объект, обладающий некоторыми чертами сходства с ним.
Комплекс негативных переживаний прошлого, явившийся основой для формирования этого мотива, как и сам мотив, в силу их травматичности для Б. оказались вне его сознания. Вместе с тем характер и направленность собственного поведения им осознавались, они были ориентированы на достижение осознанного результата.
Необходимо подчеркнуть то обстоятельство, что неосознанность или слабая осознанность мотива преступления отнюдь не означает неспособности субъекта к сознательному руководству своим поведением. Принцип виновной ответственности не предполагает обязательного решения «задачи на смысл» и рефлексивных усилий для познания глубин собственного бессознательного. Могут не осознаваться мотивы, но вменяемый субъект с большей или меньшей четкостью способен к осознанию своих целей, самих действий, их характера и общественной опасности. В отличие от мотива, побуждающего деятельность, цель как предвосхищаемая мысленная модель ожидаемого результата, на достижение которого направлена активность, осознается и объективируется в поведении.
В ряде случаев при попытке выяснить мотивы криминального поведения сотрудники правоохранительных органов и исследователи сталкиваются с их мотивировкой. Она представляет собой рациональное объяснение субъектом причин и источников своих поступков со ссылкой на социально приемлемые или одобряемые обстоятельства, побудившие к выбору противоправного варианта поведения. Мотивировка может как совпадать, так и (чаще всего) расходиться с истинными мотивами, деятельности, маскировать их. Причинами этого может выступать: действительная недоступность для понимания субъектом собственных неосознаваемых побуждений; нежелание признавать как реальный тот или иной актуально действующий мотив, противоречащий представлению субъекта о себе; и наконец, сознательное стремление скрыть свои истинные мотивы от окружающих.
Подобный феномен достаточно распространен, он представляет собой проявление защитных механизмов психики, направленных на сохранение позитивного самоотношения субъекта, особенно в ситуации, когда его поведение противоречит его собственным ценностям и установкам, нарушает моральные нормы и правовые запреты, принятые в социуме.
Психологическое исследование выявило присущие преступникам специфические защитные механизмы, которые подготавливают и побуждают к преступному поведению, а затем ретроспективно оправдывают его. Эти механизмы порождают соответствующие им защитные мотивы. Они действуют на всех этапах преступления - при восприятии ситуации, постановке целей, мотивировании действий, оценке их результатов и последствий. Механизмы психологической защиты находят реальное воплощение в конкретных мотивах самооправдания, направленных на защиту своего «Я» от социального и собственного осуждения, проявляясь в следующих формах:
- в искаженном представлении о криминальной ситуации, в которой избирательно преувеличивается значение одних элементов и преуменьшается роль других, в результате чего возникает иллюзия необязательности применения уголовного наказания;
- в отрицании собственной активной роли и ответственности за возникновение криминальной ситуации, которая интерпретируется как не зависящее от воли и намерений субъекта роковое стечение неблагоприятных обстоятельств;
- в представлении себя жертвой принуждения, вероломства, коварства и обмана других лиц либо собственных ошибок и заблуждений, которые и привели к противоправным действиям;
- в убеждении в формальности нарушаемых норм, обыденности и повсеместной распространенности подобного поведения, в силу чего оно расцениваются как допустимое;
- в отрицании и обесценивании жертвы и предмета преступного посягательства, игнорировании вредных последствий и общественной опасности деяния;
- в преуменьшении и приукрашивании собственной роли в совершенном преступлении;
- в облагораживании истинных мотивов своих действий, в результате чего они представляются извинительными и даже правомерными;
- в представлении себя в качестве жертвы тяжелых условий жизни, среды, которые вынудили и подтолкнули к совершению преступления.
Несмотря на то, что на осознаваемом уровне субъект может частично или полностью отрицать и отвергать принятые в обществе нормы и ценности, правила взаимодействия, он как личность сформирован в социуме и неизбежно подвержен его влиянию. Негативная правовая и моральная оценка его поведения (предвосхищаемая или реально данная следствием и судом) далеко не безразлична для преступника. В результате действия механизмов самооправдания достигается некоторый внутренний комфорт и самореабилитация, которые позволяют противостоять социальным требованиям и санкциям, сохраняя позитивную самооценку. Однако подобные иллюзорные представления препятствуют адекватному критическому переосмыслению произошедшего, уводят от решения настоящих и будущих проблем и конфликтов социально приемлемыми способами.
Литература
- Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979.
- Ратинов А.Р., Ефремова Г.Х. Правовая психология и преступное поведение. Красноярск, 1988.
- Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М., 1991.