Мы живем в эпоху, которая делает проверку «истинно — ложно» не только основой успеха в обучении, но и предметом одного из наших наиболее стойких (хотя и заслуживающих порицания) видов развлечений — телевизионных игр. По этой причине вызывает иронию такое обилие недоразумений, которое существует в отношении истины. Даже от разумных во всем остальном людей можно услышать вещи вроде: «У каждого своя истина», «Истина одного — это заблуждение другого», «Истина относительна» и «Истина постоянно меняется». Все эти идеи подрывают мышление.
Если у каждого своя истина, то идея одного не лучше идеи другого. Все должны быть равны. А если все идеи равны, то какой смысл в изучении чего-либо? Зачем вгрызаться в землю за ответами на археологические вопросы? Зачем выяснять причины напряженности на Ближнем Востоке? Зачем искать лекарство против рака? Зачем исследовать галактику? Эти виды деятельности имеют смысл только в том случае, если одни ответы лучше других, если истина — нечто изолированное от точек зрения отдельных людей и независимое от них.
Рассмотрим, например, такой интересный, хотя не очень серьезный, вопрос: какие самые популярные названия улиц в Соединенных Штатах Америки? Если истина — вещь относительная, то любой ответ ничем не лучше другого. Один человек говорит: «Мэйпл», другой: «Рузвельт», третий: «Гроув» и т.д. Многие скажут: «Бродвей» или «Мэйн». Если бы каждый ответ был в равной степени правилен, очень немногие люди заинтересовались бы этим вопросом. Между тем прогресс зависит от любознательности и заинтересованности людей, тяги найти правильный ответ, желания узнать истину.
Истина — это то, чем нечто является, реальность предмета, отличная от того, каким люди желают его видеть, верят или утверждают, каким он должен быть. Под иным углом зрения, по словам гарвардского философа Израиля Шеффлера, истина — это взгляд, «по которому неизбежно в конце концов будет достигнуто согласие между всеми, кто его исследует». Слова «в конце концов» очень важны. Исследование может давать ложный результат в течение многих лет, даже столетий. Хорошо известная и часто репродуцируемая картина XVII столетия «Мужчина в золотом шлеме» на протяжении длительного времени считалась произведением Рембрандта. Только совсем недавно было установлено, что это произведение неизвестного современника Рембрандта. Несмотря на то что многие поколения искусствоведов объявляли автором этого произведения Рембрандта, истина оставалась неизменной.
В разные времена и в разных местах многие весьма причудливые идеи охотно принимались за истину: например, идея о том, что конский волос, помещенный в воду, превращается в змею. (Даже Шекспир верил в это.) Причина, почему люди обманывались, очевидна любому, кто наблюдал, как в воде благодаря преломлению света любой предмет кажется движущимся.
Точно так же многие люди ошибочно верили, что маленькие мухи, мотыльки и пчелы — детеныши больших особей. И в истории медицины собрана коллекция интересных и часто диковинных методов лечения: например, чтобы вылечить головную боль, надевали на голову миску, обстригали волосы вокруг миски, а затем волосы сжигали; чтобы вылечить боль в ухе, просили кого-нибудь сплюнуть в больное ухо слюну с остатками жевательного табака; чтобы вылечить воспаление легких, разрезали живую курицу пополам и помещали обе половинки над легкими больного; и, чтобы вылечить слабое зрение, протыкали уши.
Сегодня эти идеи вызывают смех, и вполне заслуженно. Но важно понять, что наш смех говорит о том, что люди не создают истину. Если бы они ее создавали, как бы ученые могли проверять теории вообще? Само создание теории служило бы свидетельством ее обоснованности, и любая теория поэтому была бы в равной степени приемлемой. Но это, конечно же, абсурдно. Из повседневного опыта мы знаем, что некоторые теории оказываются точными, другие нет. Проверка обоснованности теории должна лежать за пределами теории как таковой.
Но если люди не создают своих собственных истин, что они делают? Они стремятся постичь истину и сконструировать формулировки, которые, как они надеются, верно ее отобразят. Иногда это им удается, иногда нет. Писатель Герберт Уэллс обобщил вызьгеающую трудность этой задачи в простой метафоре: «щипцы нашего разума несовершенны и, пытаясь ухватить истину, немного ее приминают».
Изменяется ли истина когда-нибудь? Нет. Иногда может казаться, что да, но при ближайшем рассмотрении, окажется, что нет. Несколько лет назад, например, в глубинах Тихого океана была случайно обнаружена рыба ранее неизвестного вида. Мы можем подумать, что истина была в том, что такая рыба сначала не существовала, а когда рыбу нашли, истина изменилась. Но задумайтесь, насколько же глупа такая идея! Она просит нас поверить в то, что такая рыба не плавала в воде, а некий человек в батискафе «высмотрел» ее существование. Насколько разумнее поверить в то, что эта рыба существовала, но мы этого не знали — другими словами, истинность данного предмета была той же самой до и после его открытия и только наше знание о нем изменилось.
Рассмотрим совершенно другой пример — вопрос авторства первой книги Библии, Книги Бытия. В течение столетий и христиане, и иудеи были убеждены, что у этой книги один-единственный автор. Со временем эта точка зрения была оспорена, и постепенно ее вытеснило убеждение, что к Книге Бытия приложили руку не менее пяти авторов. Зе тем были опубликованы результаты пятилетнего лингвистического анализа Книги Бытия, указывающие, что с вероятностью 82% у книги был один-единственный автор, как это и считалось с самого начала. Изменилась ли истина об авторстве Книги Бытия? Нет. Изменилось лишь наше убеждение. Возможно, однажды мы и получим окончательное стопроцентное доказательство, а может быть, как нераскрытое преступление, этот вопрос так никогда и не будет разрешен. В любом случае, истина не изменится ни от нашего знания, ни от нашего неведения.
Один простой способ избавиться от дальнейших недоразумений в отношении истины — припасти слово «истина» для окончательного ответа на спорный вопрос. Выработайте привычку чаще пользоваться словами «убеждение», «теория» и «современные представления». Это также поможет вам стать более расположенным к тому, чтобы пересматривать свои взгляды, когда появятся новые факты и заронят в вас зерно сомнения.