Последние исследования показывают, что транснациональные корпорации уже прочно закрепились в качестве важнейших акторов глобального управления. Например, ученые из Швейцарского федерального института технологий в Цюрихе С. Витали, Дж. Глаттфелдер и С. Баттистон выявили относительно малочисленную группу связанных между собой транснациональных организаций, которые оказывают непропорционально большое влияние на глобальную экономику. Причем основу сетевого ядра составляют финансовые институты, роль которых в сетевой структуре существенно влияет на мировой экономический процесс. Авторы исследования также приходят к выводу, что такая ситуация является не результатом спланированной стратегии, а логическим развитием системы взаимосвязей в мировой экономике, где развитые страны имеют колоссальное влияние.
Предыдущие подобные исследования, как правило, показывали, что относительно небольшому числу транснациональных корпораций принадлежит крупная доля мировой экономики, но эти работы включали ограниченное число компаний, упускали из виду косвенных владельцев, отношения корпораций с аффилированными компаниями и корпоративные взаимосвязи. Поэтому сложно было определить, насколько сильно влияние транснациональных корпораций на глобальную экономику. Данное исследование с помощью методов сетевого подхода исправляет это упущение. Для анализа экономических связей между организациями исследователи применили математическую модель анализа данных. При проведении исследования ученые использовали Orbis 2007 — базу данных, которая содержит информацию о 37 млн компаний и инвесторов по всему миру. Из них ученые выбрали 43 060 компаний, принадлежащих транснациональным корпорациям, и выявили их пересекающиеся активы. На основе этого массива данных была построена модель распределения экономического влияния транснациональных корпораций, в том числе через владение фондами и участие в прибыли. Таким образом, авторы работы моделируют сеть глобального корпоративного контроля, которая состоит из 1318 корпораций с взаимными владельцами: каждая из этих компаний тесно связана еще как минимум с двумя другими компаниями, а средняя степень данной сети равна примерно 20. В общей сложности их прибыль составляет 20% общемировой операционной выручки, однако аккумулировав акции и через свои аффилированные структуры они контролируют большую часть ведущих предприятий реальной экономики в мире, обеспечивающих около 60% общемировой выручки. Сетевая карта глобального корпоративного контроля показана на рис. 15.2. Сеть из 1318 компаний представлена двумя группами: 147 сверхинтегрированных компаний (темные вершины) и остальные 1171 высокоинтегрированная компания (светлые вершины). Размер вершины демонстрирует относительный размер доходов каждой организации.
Ядро этой сети представляет собой сплоченную группу из 147 крупных транснациональных компаний. Неудивительно, что большую часть из них составляют финансовые институты, такие как Barclays, JP Morgan Chase, Goldman Sachs, Merrill Lynch, Morgan Stanley, Bank of America, UBS, Deutsche Bank, Societe Generale, Credit Suisse (рис. 15.3). Их активы тесно пересекаются друг с другом, что позволяет им контролировать 40% глобального корпоративного богатства. Таким образом, ядро из менее чем 1% компаний фактически представляет собой глобальную экономическую суперструктуру, которая контролирует почти половину мировой экономики. Исследователи указывают на признаки того, что выявленная ими суперструктура, несмотря на свои небольшие размеры, сложность и запутанность взаимосвязей внутри ядра, коллективно осуществляет большую часть тотального контроля корпоративной сети. В качестве примера в работе рассматривается небольшая часть известных финансовых игроков и их связей, которые дают представление об уровне запутанности всего ядра. Авторы работы поясняют, что пока изучены лишь небольшие локальные образцы системы, а для оценки управления в глобальном масштабе соответствующую методологию еще предстоит создать.
На наш взгляд, определенный интерес представляет и методика построения сетевой модели. Авторы выбирали крупную транснациональную корпорацию, после чего выстраивали систему финансовоуправленческих отношений этой компании с другими компаниями из базы данных Orbis 2007. Затем они наращивали эту сеть связей, отталкиваясь уже от указанных организаций. Алгоритм построения сетевой структуры представлен на рис. 15.4.
Воздействие выстраивания такой сложной и сплоченной сетевой структуры на мировую экономическую систему ставит новые важные вопросы для исследователей и политиков. По мнению исследователей, сама по себе концентрация власти не является ни плохим, ни хорошим фактором. Это вполне объективный процесс, который обусловлен тем, что связность членов экономической системы способствует производству богатства, вследствие чего денежные потоки неизбежно перемещаются в сторону наиболее тесно связанных членов системы. Поэтому транснациональные корпорации владеют связанными активами по коммерческим, а не по политическим причинам. Кроме того, подобная структура не может обладать реальной политической властью, так как даже ядро сети представляют организации с разнонаправленными интересами, которые конкурируют между собой. Вместе с тем теория политических сетей обосновывает тезис о том, что разнонаправленные интересы и конкуренция на рынке не исключают возможности того, что акторы могут действовать вместе, руководствуясь общими интересами. К примеру, новым акторам достаточно сложно попасть в ядро сети, получив тем самым доступ к необходимым для дальнейшего развития ресурсам. В лучшем случае они могут включиться в сеть в качестве периферийных акторов. Ученые считают, что исследование способно объяснить подверженность мировой экономики финансовым кризисам. Концентрация экономической мощи в руках небольшого числа тесно связанных организаций опасна тем, что подобного рода сети нестабильны. Проблемы в одной организации быстро переходят на связанные с ней другие, что способно вызвать эффект домино. На такую мысль наталкивают события финансового кризиса 2008 года, когда крах Lehman Brothers вызвал цепную реакцию по всему миру.