Выдающийся русский историк С.М. Соловьев очень точно охарактеризовал XVII век: эпоха петровских преобразований подготовлялась тем, что, не трогая старого, к нему приставляли новое. Половинчатость и непоследовательность этого периода чувствовалась во всем. Россия как бы раздумывала, с кем ей дальше идти — с Византией или Европой, пока не пришел царь Петр и не решил вопрос самым радикальным способом.
В XVII веке была произведена реформа патриарха Никона, которая привела к расколу Церкви и возникновению старообрядчества. Внутри православия образовалось два идеологических лагеря, две системы ценностей. Книгопечатание из дорогого технического приспособления для одноразового использования постепенно превращается в массовое типографское производство. Печатный двор в Москве — первое предприятие культурной индустрии. Половину его продукции составляли светские издания: литература по военному и горному делу, сельскому хозяйству, медицине. В 1651 году за один только день было продано 2400 экземпляров «Букваря» патриаршего дьякона Ф.Ф. Бурцева. Издавались также учебники по арифметике, геометрии, грамматике, азбуковники, совмещавшие черты толкового словаря и справочника энциклопедического характера. Книга становится массовой, но в XVII веке массовой еще не становится грамотность, ее сдерживают сословные пережитки, запрещающие обучать простонародье. (Когда мы употребляем слово «массовый», то должны отдавать себе отчет, что в то время оно относилось к широким слоям мелкого и среднего дворянства, а не народа.)
В XVII веке в России только предпринимаются попытки создать постоянно действующие учебные заведения. Начали открываться средние школы. В 40-х годах боярин Ф.М. Ртищев пригласил из Киева ученых монахов и устроил школу для молодых дворян в Андреевском монастыре. В 1687 году в Москве была основана Славяно-греко-латинская академия, сыгравшая большую роль в русском Просвещении. В ней готовили кадры для нужд государства и Церкви, преподавателей учебных заведений, слушателей для медицинских школ, университетов.
Возникают новые жанры литературы, идет процесс ее демократизации. Одним из них становится социальная сатира, осмеивающая государственные и церковные институты («Повесть о Шемякином суде»), лицемерие и стяжательство духовенства («Сказание о куре и лисице»), канцелярскую практику («Повесть о Ерше Ершовиче») и т. п. Житийный жанр преобразуется в биографическое повествование («Повесть об Ульянии Осоргиной»). Первой в истории русской литературы развернутой автобиографией становится «Житие протопопа Аввакума» (1672— 1675), идеолога старообрядчества. В среде посадских людей зарождается бытовая повесть, включающая любовную интригу, психологическую мотивировку поведения героя («Повесть о Марфе и Марии»). Развитие сатирических, бытовых, автобиографических жанров способствовало появлению собственно художественной литературы. При дворе царя Алексея Михайловича возникает русский театр, первым драматургом которого стал Симеон Полоцкий (1629— 1680), поэт, церковный деятель, проповедник, наставник царских детей. Его перу принадлежат нравственно поучительные произведения («Комедия притчи о блудном сыне»), полемические трактаты против деятелей раскола, сборники о русской силлабической поэзии («Вертоград многоцветный», «Рифмологион») и драматургические произведения.
Происходит сближение культового и гражданского каменного зодчества. В конце столетия в храмовой архитектуре появляются признаки барокко: зодчие отказываются от узорочья, предпочитая принципы строгой, пропорциональной («ордерной») композиции здания и ярусного членения. Церковь Покрова в Филях и колокольня Новодевичьего монастыря в Москве — шедевры «нарышкинского» стиля («московское барокко»).
В монументальной живописи, все еще базирующейся на иконописи, наблюдается размывание старых канонов и переход к элементам светской живописи. XVII в. явился временем крушения художественных идеалов иконописи. Новое время — преддверие петровской эпохи — поставило перед живописью новые задачи. Но решить их в переходный период так и не удалось. В художественном отношении иконы этого времени заметно уступают своим предшественницам. XVII столетие — век противоборства старых традиций и требований современности, духа церковного и мирского.
Поскольку по своему назначению икона оставалась прежде всего моленным образом, Церковь считала, что, оберегая древнюю иконописную традицию, она тем самым оберегает и чистоту православного вероучения, хранит его от посягательств западного католицизма. Однако наиболее мыслящие художники считали, что задачи иконописи более широки. Она должна отражать действительность. Ориентация на нее — первая причина произошедших в XVII веке изменений. Вторая причина — более основательное, чем прежде, знакомство с искусством Запада. Эти два момента тесно связаны друг с другом. Сближение искусства с жизнью в Западной Европе началось много раньше, чем на Руси, и его мастерами давно были решены те проблемы, что мучили теперь наших иконописцев.
Каким путем происходило знакомство с западным искусством? В мастерских Оружейной палаты во второй половине XVII века бок о бок с русскими мастерами работали иноземцы. В заключавшихся с ними контрактах специально оговаривался пункт, согласно которому они должны были обучать русских учеников «всему, что сами умеют»: как построить глубокое пространство, рассчитать пропорции человеческой фигуры, передать ее в правильном ракурсе, т. е. в сокращении, при сложном повороте и движении. Образцами для наших иконописцев выступала гравюра, которую тогда называли «фряжскими листами». Каждый желающий мог их купить на мосту у Спасской башни Кремля, а также на рынках крупных русских городов. Правда, западноевропейская гравюра, прочно вошедшая в художественный обиход, основательно перерабатывается на русский лад. Поиски новых сюжетов и стремление к повествовательной занимательности рассказа — несомненные признаки надвигающейся во весь рост светской культуры — приводят в конце XVII века к появлению икон, иллюстрирующих тексты молитв. Так «европеизация» русской иконописи в XVIII веке постепенно привела к возникновению светской живописи, которой прежде не существовало.
Вместе с ней появляется новый жанр — изображение определенного лица, «персоны», так называемая парсуна, заложившая основы портретного искусства XVIII столетия. Оно формировалось в Оружейной палате Московского Кремля — центре художественной жизни страны в середине XVII века. Здесь работали лучшие живописцы своего времени: Б. Салтыков, И. Безмин, В. Познанский, И. Максимов, К. Уланов, Т. Филатьев, И. Павловец, Ф. Козлов. Здесь И. Владимировым и С. Ушаковым были написаны первые в истории русского искусства теоретические трактаты о живописи.