Россия во второй половине XV - первой половине XVII в.

ЗАВЕРШЕНИЕ ЗАХВАТА МОСКОВСКИМИ КНЯЗЬЯМИ СОСЕДНИХ КНЯЖЕСТВ. В течение XIII–XV вв. в Восточной Европе повышались температура и влажность. Населению Северо-Восточной Руси это позволило приступить к освоению северных территорий. В междуречье Волги и Оки высохли болота, можно было распахивать водоразделы. Повысилась рентабельность хозяйств. В результате население региона выросло вдвое. Появилась возможность содержания большой армии.

В степных районах Восточной Европы эти же природные процессы обернулись разрушением традиционного хозяйства населения Золотой Орды. Экономическими центрами Золотой Орды были водоразделы, а они вследствие подъема уровня воды в реках уменьшились. Сама лесостепь разбилась на три географических региона: Причерноморский, Волжско-Донской и Приуральский. В первом образовалось Крымское ханство, во втором — Казанское и Астраханское ханства, в третьем регионе сохранился традиционный кочевой быт, что затрудняло формирование единого государства.

Эти составные части некогда единой Золотой Орды вступили в борьбу друг с другом. Разумеется, свою роль сыграли и внешнеполитические процессы. В ходе трех больших походов (1389, 1391, 1394–1395) среднеазиатский полководец Тимур (Тамерлан; 1370–1405) разгромил Золотую Орду и разграбил ее столицу Сарай-Берке. В 1438 г. из состава Золотой Орды выделилось Казанское ханство, в 1443 г. — Крымское. Тогда же на территории Западной Сибири между реками Тоболом, Турой, Иртышом и Обью образовалось Сибирское ханство, подчинившее хантов, манси и другие местные народы. Некогда могущественная Золотая Орда сократилась до размеров Астраханского ханства: Астрахань стала столицей Большой Орды.

Фактически процесс подчинения Москве соседних княжеств начался еще во второй половине XIV в. Однако так как Северо-Восточная Русь до середины XV в. представляла собой вассальные государства Золотой Орды, то официально включить в свой состав эти княжества Москва не могла. В условиях же распада Золотой Орды Москве уже ничто не мешало захватывать соседние княжества. В 1468 г. Москва окончательно присоединила к себе Ярославское княжество. В 1471 г. Иван III (1462–1505) в бою у реки Шелони разбил новгородское ополчение и лишил Новгород политической самостоятельности. В 1472 г. началось присоединение Перми Великой (подчинявшейся ранее Новгороду). В 1474 г. Иван III выкупил у ростовских князей остатки их прав на княжество. В 1485 г. Москве без боя сдалась Тверь. В 1489 г. в состав Московского княжества вошла Вятская земля. В 1510 г. к Москве присоединен Псков, в 1514 г. — Смоленск, в 1521 г. — Рязань.

Таким образом, за годы правления Ивана III и Василия III (1505–1533) территория Московской Руси увеличилась более чем в шесть раз: если Иван III с братьями в 1462 г. получил в наследство княжество площадью 430 тыс. км2, то Василий III оставил сыну страну размером 2800 тыс. км2.

После объединения всех княжеств Северо-Восточной Руси Иваном III и его сыном Василием III государство стало именоваться Московской Русью или Русской землей. Параллельно с этими новыми названиями с конца XV в. стали эпизодически употреблять еще одно — Русия (в конце XVI в. оно трансформировалось в привычное нам имя Россия).

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

Экономический потенциал общества оставался крайне слабым. Потребности обороны вытягивали из крестьянских хозяйств и посадов последние соки, в результате частнособственнические тенденции оказались заблокированы.

Климатические и антропогенные изменения.  В XVI–XVII вв. социально-экономическое положение страны существенно ухудшилось. С одной стороны, достиг своего максимума малый ледниковый период — период глобального относительного похолодания в Европе. В России в 1601, 1602 и 1604 гг. наблюдались заморозки в июле-августе. Они были настолько сильные, что приводили даже к ледоставу на Москве-реке; снег выпадал уже в начале осени. С другой стороны, воздействие человека на природу значительно увеличилось: основная масса водоразделов Восточной Европы была распахана. Это привело к изменению гидрологического режима и повсеместному сокращению лесов. Во многих районах, прежде всего северных, началась деградация почв (как правило, в виде заболачивания).

Ситуацию частично удалось исправить путем улучшения системы земледелия и аграрной колонизации новых территорий (Поволжья, южных степей, Сибири, Дальнего Востока). Однако в целом положение оставалось критическим. Неурожайные годы выпадали часто. Подавляющее большинство населения страны по-прежнему проживало в старых областях Нечерноземья, где условия для развития производительных сил были крайне неблагоприятными.

Сельское хозяйство.  В агротехническом плане территория страны делилась на две части: северную (Владимирский, Суздальский, Ростовский уезды), где применялась пашенная обработка почвы, и южную (Московский, Рязанский и остальные уезды), где крестьяне использовали в основном лесной перелог и неизбежно сопровождающую его подсеку.

Пашенное земледелие было малоэффективным, поскольку земля быстро истощалась. В целях повышения урожайности раз в несколько лет землю оставляли под паром отдыхать, но значительно повысить урожайность это не могло. Других способов повышения урожайности полей до середины XVI в. крестьяне не знали. В первой половине века перечень крестьянских повинностей включал более 200 наименований, но об удобрении полей навозом упоминаний в источниках нет. Лишь в конце XVI в. вывоз навоза на поля превратился в третью по счету повинность (первые две: «пашню пахати» и «сено косити»).

Подсечно-огневая система землепользования была более рентабельной, так как после выгорания леса почва удобрялась золой (калийными удобрениями) и два-три года давала довольно высокие урожаи. Однако этот способ был эффективен далеко не везде. В лесных низинах, несмотря на удобрения, урожай мог погибнуть от весенних заморозков, частых утренних туманов, обильных летних дождей и ранних осенних холодов. Поэтому крестьяне обычно выжигали лес на холмах. Урожайность на таких участках порой до 15 раз превышала урожайность земли, где год за годом применялась пашенная обработка.

При использовании перелога население было рассредоточено по лесам. Крестьяне три-четыре года обрабатывали освобожденный от леса участок, а затем оставляли его на несколько лет, выжигая новый участок леса также недалеко от дома. Поэтому деревни состояли из одного-двух домов, редко — из трех.

В 1498–1499 гг. 52,4 % поселений Владимирского уезда являлись одно-трехдворными. Однако там были относительно хорошие почвы, что для Северо-Восточной Руси нехарактерно. В 1490–1519 гг. в Переславском уезде одно-трехдворных поселений было 73,9 %, в Костромском уезде в 1501–1502 гг. — 82,7 %, в Московском уезде в 1503–1540 гг. — 60,8 %, в Тверском уезде в 1540 г. — 89,7 %.

К середине XVI в. все удобные для подсечного освоения участки леса оказались выжженными. Население росло, и забросить свой участок с тем, чтобы через несколько лет вернуться, выжечь его снова и тем самым восстановить плодородие, было уже сложно. На одних и тех же участках крестьяне стали пахать дольше.

В результате изменения технологии обработки земли производительность труда в сельском хозяйстве упала. Компенсировать плюсы перелога, совмещенного с подсекой, не смогли ни применение трехпольной системы, ни распашка новых земель.

В годы опричнины и Смуты экономике был нанесен огромный ущерб. В некоторых районах размеры пашни сократились в 20 раз. В центральных районах страны оставались незасеянными больше половины земельных угодий. Лишь к середине XVII в. благодаря распашке земли в южных и восточных регионах страны, а также возвращению некогда бежавших крестьян в старые районы сельское хозяйство восстановилось.

Развитие ремесла.  С точки зрения технологии производства изделия русских ремесленников вполне соответствовали европейскому уровню. Вместе с тем масштабы развития ремесла в России и Европе были несопоставимы.

Крестьяне изготавливали веревки и канаты, деготь и смолу, холсты и сермяжное сукно, в городских посадах развивалась металлообработка. Однако все это были маломощные производства.

Развитие русского ремесла в этот период, как и везде в мире, шло по линии углубления разделения труда. Например, среди ремесленников, занимавшихся обработкой железа и стали, к середине XVI в. имелось до 23 специализаций.

Другой особенностью развития ремесла и промыслов в XVI–XVII вв. стала специализация региональная:

  • Устюжна Опольская славилась железоделательной промышленностью; железо варилось также в Новгородском районе, Тихвине, Карелии, Лопских погостах;
  • Можайский уезд, Ржев производили сукно;
  • оружие высокого качества делали в Москве;
  • Серпухово-Тульский район производил мягкое железо и сталь;
  • районы кожевенного производства находились в центре, на северо-западе и севере России;
  • скорняжное дело базировалось в Москве и Ярославле;
  • изделия из шерсти изготовлялись в Заволжье и Замосковском крае;
  • валяльным делом славился Углич;
  • свечным — Вологда;
  • мыловаренным — Ярославль и Кострома.

Специализация производства логично привела к возникновению мануфактур.

В странах Западной Европы и Московской Руси мануфактуры возникли одновременно — в XVI в. Специфика русских мануфактур состояла в том, что они в основном представляли собой казенные предприятия: вся их продукция шла в распоряжение государства, тогда как в Западной Европе мануфактуры выросли из частных капиталов ремесленников и работали на рынок.

Первой русской мануфактурой стал Пушечный двор в Москве (не позже 1525 г.) Здесь трудились литейщики, кузнецы, паяльщики, плотники и другие ремесленники. Второй мануфактурой была московская Оружейная палата, в которой были сосредоточены чеканка по золоту и серебру, эмалевое и финифтевое, швейное, экипажное, плотничное производство. Судя по названию, основным направлением являлось изготовление оружия. Третьей мануфактурой стал ткацкий Хамовный двор (от слова «хам» — льняное полотно). Четвертой — московский Монетный двор.

Кроме казенных мануфактур, ряд производств были построены иностранцами. Так, в 1630-х гг. голландский купец Андрей Виниус построил на реке Тулице (рядом с Тулой) четыре завода. Преимущественно они производили ядра, пушки, холодное оружие.

Мануфактуры иностранцев были по существу полугосударственными: государство приглашало иностранцев, чтобы те работали на казну, обеспечивая их предприятия всем необходимым.

К началу XVII в. выделились относительно крупные предприниматели, которые имели по несколько домниц, горнов и кузниц, где применялся наемный труд. Из таких предпринимателей вышли крупнейшие горнозаводчики России: Демидовы, Баташовы, Мосоловы.

О качестве выпускаемой продукции говорит то, что, например, в 1646 г. в Голландию было вывезено более 600 пушек.

Некоторые мануфактуры были довольно крупными предприятиями. В XVII в. по отношению к ним стал применяться термин «завод».

Товарно-денежные отношения.  Бедность основной массы населения приводила к тому, что продукция городских ремесленников спросом у него практически не пользовалась. Потребности крестьян были крайне низкими, всем необходимым они старались обеспечить себя сами. Товарно-денежные отношения фактически отсутствовали. Даже великие князья со служилыми людьми расплачивались землей с прикрепленными к ней крестьянами. Денежный оброк крестьян своим помещикам был крайне редким явлением.

Деньги чаще использовали не как меру стоимости товаров, а как средство накопления богатства или как сырье для изготовления каких-либо изделий (например, ювелирных украшений или столовых приборов).

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

В мировой истории военные конфликты обычно оказывали краткосрочное социально-экономическое влияние. Они не затрагивали основу социальных систем, формировавшихся под влиянием таких глобальных факторов, как природно-климатические условия, географическое положение и уровень развития производительных сил. Войны России XVI в. представляют собой исключение из правил.

До XVI в. крупных войн в средневековой Руси не было. Самым кровопролитным сражением оказалась Куликовская битва, в которой принимало участие около 30–40 тыс. человек. В 1480 г. хан Ахмат привел на берега Угры войско в 100 тыс. человек, но в попытках форсировать реку участвовали далеко не все ордынцы. Отчасти поэтому в историю данное событие вошло под названием «стояние на реке Угре».

С образованием единого Русского государства ситуация принципиально изменилась. Раньше военные столкновения носили характер незначительных пограничных конфликтов. Теперь силы объединенного Московского княжества возросли, и в противовес им соседние страны тоже стали собирать крупные армии, заняв враждебную позицию по отношению к молодому княжеству. Еще не заканчивалась одна война, как начиналась другая: из 43 лет княжения Ивана III Русь находилась в состоянии войн более 20 лет, из 28 лет княжения его сына Василия III — почти 20. С внешнеполитической точки зрения XVI–XVII вв. представляли собой период нескончаемых войн с небольшими перерывами, в течение которых обескровленная страна не успевала залечивать раны.

Войны с Литвой.  После победы на реке Угре основным врагом Московской Руси оказалась Литва. К концу XV в. Литва представляла собой огромное по площади государство. Его восточные границы проходили недалеко от Тулы, Калуги и Можайска. В силу сложившихся обстоятельств Литва и Московская Русь претендовали на одни и те же пограничные земли. В 1449 г. между этими государствами был заключен мирный договор сроком на 30 лет. Ни одна из сторон его не нарушала. Однако параллельно со светской властью в Литве действовала католическая церковь. Притеснение православного населения Литвы постоянно усиливалось. В этих условиях многие русско-литовские князья, земли которых располагались в спорных районах, все чаще отказывались служить Литве и переходили на службу к Ивану III. Напряженность в русско-литовских отношениях возросла.

Первая в княжение Ивана III война с Литвой состоялась в 1487–1894 гг. Она завершилась признанием литовским князем Александром перехода к Московскому княжеству земель Воротынского, Одоевского, Трубецкого, Новосильского и некоторых других князей. В соответствии с духом того времени окончание войны в 1495 г. было закреплено династическим союзом: Александр женился на дочери Ивана III Елене. Ситуация на границе временно стабилизировалась.

Между тем на службу в Москву вскоре перешли князья Вельские. Вслед за ними потянулись и другие. Александр потребовал прекращения приема Москвой своих князей, а в 1500 г. он вновь напал на Русь. Его поддержали военные силы Польши и Ливонского ордена. Однако итог оказался для Литвы катастрофическим: в 1503 г. под юрисдикцию Москвы со своими землями и людьми перешли князья Вяземские, Воротынские, Черниговские и др. К 1505 г. к Москве отошло в общей сложности 25 городов.

В 1501 г. было разгромлено войско Ливонского ордена, который с этого времени начал платить Москве дань.

В княжение Василия III внешнеполитическая ситуация оказалась гораздо сложнее.

В 1508 г. Москве присягнули четверо братьев Глинских, в руках которых находилась почти половина Литвы. Однако в 1512 г. вспыхнула очередная война с Литвой. Москва планировала вернуть Смоленск, захватить земли будущих Украины и Белоруссии, но за два года войны смогла взять лишь Смоленск.

В последующие 20 лет обе стороны были измотаны войнами с другими врагами, поэтому могли позволить себе лишь небольшие стычки друг с другом, в ходе которых редко погибало больше нескольких десятков человек.

Новая война между Москвой и Вильно была развязана в 1534 г. Она продлилась три года и никому не принесла успеха.

Войны с Крымом и Казанью.  В княжение Василия III основной бедой стали нападения крымских и казанских татар.

После свержения золотоордынского владычества Москва в 1487 г. штурмом взяла Казань и превратила ее хана в своего вассала. Однако в 1521 г. в Казани произошел антимосковский переворот. В течение следующего года казанские татары совершили пять нападений на Московскую Русь. Дело дошло до того, что однажды, спасаясь от очередного набега, Василий III был вынужден бежать из Москвы и спрятаться в стоге сена. В 1522 г. казанские татары совершили два набега, в 1523, 1533 и 1535 гг. — по одному, в 1536 и 1537 гг. — по четыре, в 1538 и 1539 гг. — по одному, в 1540 г. — три, в 1541 г. — один, в 1542 г. — два, в 1544, 1548 и 1549 гг. — по одному. К 1552 г. в Казанском ханстве находилось более 100 тыс. русских пленных. Сколько их было продано на восточных невольничьих рынках — точно неизвестно.

Для устранения угрозы с Волги Иван IV несколько раз организовывал походы против Казани, но все они не достигали цели. Лишь в октябре 1552 г., на праздник Покрова Богородицы, 150-тысячное русское войско штурмом взяло столицу казанских татар. В честь этого события у стен московского Кремля вскоре возвели величественный и изумительной красоты Покровский собор (храм Василия Блаженного).

Остатки Большой Орды в 1502 г. были разгромлены крымским ханом. Восстановить былое могущество она уже не смогла. На ее месте возникло слабое ханство со столицей Хаджитархан (Астрахань). Уже в 1554 г. русское войско под руководством князя Ю. И. Шемякина покорило это ханство. В 1556 г. Астрахань официально была присоединена к Москве. Ситуация на южной границе оказалась гораздо сложнее. Южный рубеж Московского царства проходил в районе Тулы. Крымская конница могла преодолеть это расстояние за несколько часов. В 1475 г. Крымское ханство стало вассалом Турции, и лишь благодаря умелой политике Ивана III и наличию общего врага в лице Большой Орды оно не превратилось в смертельного врага Руси. Однако в начале XVI в. положение резко ухудшилось. Первое крупное нападение на Русь было совершено в 1507 г. В 1512 г. пятеро сыновей крымского хана Менгли-Гирея во главе большой армии разорили города Белев, Одоев, Козельск, Алексин и Рязань. Затем последовали походы 1513, 1515, 1517 гг. В 1521 г. горькая участь постигла Серпухов и Каширу, передовые татарские отряды подошли к Москве на расстояние 15 км. Крупные походы были совершены в 1527, 1533, 1535, 1537, 1541, 1542, 1543, 1548–1550 и 1552 гг. В 1555 г. крымский хан во главе 60-тысячной армии попытался взять Тулу. В походе 1558 г. приняло участие уже 100 тыс. крымцев. В 1571 и 1572 гг. крымский хан дважды прорывался к Москве с полчищами по 120 тыс. человек. Кроме этого, через южную границу постоянно проникали небольшие отряды от нескольких сотен до нескольких тысяч всадников, наносящие порой больший урон, чем нашествия крупных армий.

Для защиты границ московскому правительству приходилось каждую весну (обычно 25 марта) собирать в Москву со всей страны до 65 тыс. ратников. После смотра и распределения по шести полкам они отправлялись на границу, где стояли до глубокой осени, даже если из степи не приходило тревожных вестей.

Постоянная угроза нападения и необходимость отражения агрессии требовали усилий общегосударственного характера. Сконцентрировав на решении этой задачи все силы общества, власть в течение первой половины XVI в. смогла создать довольно эффективную систему защиты. Сплошная линия укреплений растянулась с запада на восток на 1000 км, а с севера на юг — до 200 км. В середине столетия на разных театрах военных действий одновременно находились полки общей численностью 150–200 тыс. человек. В тяжелые времена они увеличивались до 300 тыс. человек. Однако для страны с населением 9,5 млн человек активная оборона оказалась неподъемным бременем, поэтому в течение первой половины XVI в. существенно изменились отношения между властью и всеми слоями общества.

Ливонская война (1558–1584).  Разгром Казанского и падение Астраханского ханств в 1552 и 1556 гг. вскружили голову Ивану IV. В результате, хотя главный враг Москвы — Крым — по-прежнему обладал огромными ресурсами, Иван в 1558 г. повелел начать войну с Ливонским орденом. Это было небольшое государство с территорией, примерно равной землям современных Эстонии и Латвии. Казалось, немецкие рыцари не в состоянии оказать серьезного сопротивления армии русского царя. Так оно и вышло. Первые два года для русского войска были победоносными. Однако на земли ордена претендовали также Литва, Польша, Дания и Швеция. С их вступлением в войну ситуация для России значительно ухудшилась. До 1577 г., напрягая все силы, Россия с переменным успехом продолжала боевые действия в Прибалтике. Затем она перешла к обороне, завершившейся в 1583–1584 гг. подписанием невыгодного для Москвы мира.

Перед Ливонской войной Москва организовала несколько походов на Крым: в 1555, 1556, 1558 и 1559 гг. русские полки даже пытались штурмовать Перекоп. Однако с началом Ливонской войны русские войска с южных границ ушли, что позволило крымским татарам в 1558–1560, 1562–1564, 1567, 1570, 1571 и 1572 гг. совершить крупные походы на Московскую Русь. В 1586 и 1587 гг. походы Крымского ханства были поддержаны Ногайской Ордой.

Войны со Швецией.  Войны со Швецией не были столь опасны, как столкновения с другими противниками. Тем не менее и они имели для страны тяжкие последствия, поскольку вытягивали из нее последние соки. Итоги противостояния были удручающими. По мирному договору 1610 г. Россия теряла выход к Балтике, соглашалась на свободное хождение на своей территории шведской монеты и обязалась выплатить шведским наемникам 20 тыс. руб., что по тем временам являлось значительной суммой.

Войны с Польшей.  Война с Польшей длилась с 1608 по 1618 г. Объединенное польско-литовское государство Речь Посполитая являлось опасным и сильным противником, противостоять которому Россия не смогла. По Деулинскому перемирию, заключенному 1 декабря 1618 г. между Московским государством и Речью Посполитой на 14,5 года, к Речи Посполитой отошли Смоленск и Смоленская земля, а также Северская земля.

В апреле 1632 г., когда Речь Посполитая вела войну в Европе, умер король Сигизмунд III. Между шляхетскими группировками началась борьба за власть. Этот момент русское правительство сочло благоприятным для реванша и в июне объявило Польше войну. Сбор средств на вооружение и продовольствие шел тяжело. Были предельно увеличены размеры податей, частично изъяты средства монастырей, для обеспечения войск транспортом у населения реквизировали подводы и лошадей. При этом численность войска составила всего 32 тыс. человек.

В 1636 г. война бесславно закончилась. Хотя под стенами Смоленска полегли 24 тыс. человек, город вернуть не удалось. Кроме того, Москве пришлось заплатить Речи Посполитой контрибуцию в размере 20 тыс. руб. Поражение оказалось столь значительным, что ставший результатом переговоров отказ Владислава от русского престола уже не радовал.

Войны с Крымом в XVII в.  Основным источником военных потерь оставался Крым. В годы Смуты находящиеся на юге деревянные крепости пришли в негодность и опустели, в результате чего татары вновь стали безнаказанно грабить южные районы страны. Иногда их отряды доходили до Москвы, каждый раз забирая в плен тысячи человек. Для выкупа людей из плена пришлось ввести специальный полоняничный налог. В 1635 г. началось строительство Белгородской оборонительной линии. К концу 40-х гг. было сооружено 28 городов-крепостей. Все население этих районов должно было постоянно находиться в боевой готовности. Однако сдерживать этим агрессию врага не удавалось. В результате Россия по-прежнему ежегодно выплачивала Крыму дань в размере 9–10 тыс. руб. и свыше 37 тыс. руб. в год тратила на содержание в Москве многочисленных крымских посольств.

В 20-е гг. из Западной Сибири в Среднее и Нижнее Поволжье пришли калмыки. Для защиты местного населения от их набегов в 1637 г. пришлось начать строительство еще одной сторожевой линии — Заводской.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МЕХАНИЗМ

Русские самодержцы.  Вся полнота верховной государственной власти была сосредоточена в руках царя. Это не было оформлено юридически, но в XVI в. обоснование самодержавия было дано в «Сказании о князьях владимирских». Народ идею самовластия царя принял.

Новые отношения между властью и обществом юридически закрепились в Уложении 1649 г.: соблюдению престижа царской власти были посвящены две главы. Это и явилось завершением юридического оформления самодержавной власти.

Во второй главе «О государьской чести, как его государьское здоровье оберегати» (22 статьи) определялся статус царя как самодержавного и наследного монарха, не только действия, но и «преступные умыслы» против которого жестоко наказывались. В главе было разработано понятие «государственное преступление»: действия против личности царя, царской власти и ее агентов. В третьей главе «О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесчиньства не было» (9 статей) уточнялась ответственность за государственное преступление. За действия «скопом и заговором» против царя, бояр, воевод полагалась «смерть безо всякия пощады». Тяжким преступлением объявлялось недонесение. Узаконивался политический сыск, в практике которого стали широко применяться доносы и пытки. Здесь же вводилась статья, обязывавшая детей доносить на родителей, если речь шла об интересах государства.

В повседневной жизни статус царя выражался в установлении пышного придворного церемониала. Чуть позднее — после включения в состав России Левобережной Украины — вместо прежнего «Государь всея Руси» появился новый титул «Божией милостью великий государь, царь и великий князь всея Великие и Малые и Белые Руссии самодержец».

Личные действия царя определялись христианскими и моральными нормами. Сам он воспринимался как защитник справедливости. В реальности это выражалось в подаче царю индивидуальных и коллективных прошений — так называемых челобитных. Число их было так велико, что появился даже специальный челобитный приказ. Вероятно, он был создан в 1571 г. Челобитные подавались царю во время праздников и в походах. Как правило, государь удовлетворял просьбы, «а если за чем дело решить нельзя», требовал доложить об этом особо.

Цари стремились сохранить равновесие между различными боярскими группировками при дворе и в равной степени учитывать интересы разных социальных слоев. Например, Алексей Михайлович любил раздавать милостыню, публично беседовать с юродивыми, присутствовать на их похоронах. Перед смертью он приказал выпустить из тюрем всех узников и простить всем людям казенные долги.

Центральные государственные органы.  До середины XV в., в условиях, когда князья рассматривали уделы исключительно как свою собственность, государственный механизм существовал в виде системы, обслуживавшей лично князя и его семью. Такая система именовалась дворцово-вотчинной. В 1446 г. были учреждены дворец (хозяйственно-административная организация) и двор (военно-административное объединение служилых людей). Отдельные направления княжеского хозяйства (пути) возглавляли путные бояре. Во главе этой системы находился дворецкий (дворский). Во дворце один боярин отвечал за питейное дело и бортевое пчеловодство (чашник), другой — за государеву спальню (постельничий), третий — за охоту (сокольничий) и т. д.

По мере расширения территории Московского государства князья из вотчинников превращались в государей, а их личный аппарат — в правительство. Выполнение тех или иных обязанностей с конца XV в. стало терять характер временного княжеского поручения и превращалось в постоянную службу. На рубеже XV–XVI вв. великие князья пока еще оставляли Москву своим наследникам на правах общей собственности, но это было уже формальностью.

Боярская дума.  На вершине государственного аппарата находилась дума (или, как ее позднее стали называть историки, Боярская дума). С конца XV в. она превращается в постоянно действующий орган при князе. В нее входят представители древнейших княжеских и боярских родов: князья чернигово-северские (Глинские), ростово-суздальские (Шуйские), потомки литовского государя Гедимина (Бельские), московские бояре (Морозовы, Воронцовы, Захарьевы-Юрьевы) и др. Им присваивались придворные чины: боярина, окольничего (второй после боярина думный чин). В княжение Василия III, помимо этих двух чинов, появились думные дворяне и думные дьяки (секретари).

Первоначально численность думы была невелика — до 20 человек.

Судебник 1497 г. отводит думе такую роль в процессе законотворчества: «А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех бояр приговору вершатся, и те дела в сем Судебнике приписывати». Права Боярской думы никаким законом не определялись, здесь действовало обычное право. Дума очень редко рассматривала какие-либо вопросы по своей инициативе. Как правило, это были проблемы, на необходимость решения которых указывал государь. Решения думы получали силу закона лишь после их утверждения царем.

Бояре удельных князей еще сохраняли право отъезда, но московские в 70-е гг. XV в. его уже утратили. Так в высших социальных слоях Московского государства начали оформляться отношения подданства.

Компетенция думы была определена Судебником 1550 г. в виде формулы: «Царь указал, бояре приговорили». О степени эффективности думы говорит публицист XVII в. подьячий (низший административный чин) Посольского приказа Григорий Котошихин: «А иные бояре, бороды свои уставя, ничего не делают, ибо царь жалует не по уму, а по породе, и многие из них грамоты не знают».

К середине XVII в. социально-экономические последствия Смуты были преодолены. Присоединение новых земель во второй половине XVI — первой половине XVII в. улучшило финансовое положение страны, власть обрела финансовую независимость от бояр и купечества и выросла в собственных глазах.

Власть теперь опиралась не на бояр, а на полностью зависящее от нее дворянство: если в середине XVI в. насчитывалось 22–23 тыс. дворян, то через сто лет их было уже 39 тыс. Поэтому необходимость в таких элементах сословно-представительной монархии, как Боярская дума и Земские соборы, отпала.

В середине XVII в. в думу входили десятки человек, что лишило ее оперативности. Для повышения эффективности работы из ее состава сначала была выделена Малая дума, потом царь стал принимать решения в узком кругу приближенных. Так, если за годы царствования Алексей Михайлович подписал 588 указов, то в думе за этот же период было обсуждено лишь 28 указов. Параллельно шло изменение социального состава думы: она стремительно пополнялась наиболее опытными думскими дворянами и дьяками. Это были чиновники, проработавшие в приказах по 20–30 лет и имевшие огромный опыт. В 1653 г. их доля в думе составляла уже 11 %.

К концу XVII в. дума разрослась, в ее состав при Федоре Алексеевиче входили 167 человек.

Приказы.  Образование единого государства повлекло за собой необходимость создания единого аппарата управления. Органами центрального государственного управления, ведающими особым родом государственных дел или управлением отдельными княжествами и землями, вошедшими в состав Московского царства, стали приказы (Разрядный, Холопий, Житный, Большого дворца, Казенный, Постельный, Конюшенный и др.). Появление первых приказов относится, видимо, еще ко времени правления Ивана III. Во главе приказов стояли дьяки — выходцы из неродовитых служилых людей. Дьякам подчинялись подьячие (писцы). Прежде дьяки, судя по всему, выполняли канцелярские обязанности и хранили княжескую казну. Теперь они превращались в чиновников, служилых людей, исполняющих важные административные функции. В княжение Ивана III управление государством начинает переходить из рук вольных слуг (бояр, посылавшихся на кормление в регионы) к формирующемуся бюрократическому аппарату Возникает великокняжеская канцелярия.

Приказы были постоянно действующими учреждениями. Впервые термин «приказ» встречается в 1512 г. (хотя сами приказные учреждения, видимо, существовали и раньше).

М. Ф. Владимирский-Буданов разбил приказы на пять групп по роду дел, которыми они занимались.

Первую группу составляли органы дворцово-финансового управления: Большой дворец, выросший из ведомства дворецкого, и Казенный приказ. Затем возникли приказы Конюшенный, Ловчий, Большого прихода (собиравший косвенные налоги — торговые пошлины, мостовые и пр.) и Счетных дел (своеобразное контрольное ведомство).

Вторую группу составляли приказы военного управления. Разрядный приказ, ведавший назначениями служилых людей, вскоре разделился на Стрелецкий, Казачий, Иноземный, Пушкарский, Рейтарский, Оружейный, Бронный и др.

В третью группу были включены приказы, связанные с исполнением судебных функций: Поместный (ведавший распределением и перераспределением поместий и вотчин, а также тяжбами по имущественным делам), Холопий, Разбойный (занимавшийся уголовными делами и тюрьмами), Земский (осуществлял полицейские и судебные функции в Москве).

К четвертой группе относились органы областного управления, создававшиеся по мере присоединения к Москве новых территорий: Новгородский дворец, Тверской, Нижегородский, Дмитровский и т. д.

Отдельными отраслями управления занимались приказы, объединенные в пятую группу: Посольский, Ямской (почтовая гоньба), Каменный (в ведении которого находилось каменное строительство и каменные сооружения), Книгопечатный, Аптекарский, Печатный (распоряжавшийся государственной печатью) и др.

Первоначально решения этих приказов на местах выполнялись плохо, поскольку центральная власть была слаба и не имела возможности контролировать исполнение своих распоряжений. Лишь к середине XVI в., когда приказы окончательно превратились из ведомств великокняжеского Дворца в общегосударственные органы, ситуация начала меняться.

Земские соборы.  Принципиально новым политическим институтом этого периода стали Земские соборы — собрания представителей различных слоев населения Московского царства для обсуждения политических, экономических и административных вопросов. Они сформировались из совместных заседаний Боярской думы и высшего церковного органа — Освященного собора.

Первый Земский собор (Собор примирения, названный так, поскольку, судя по всему, был призван примирить различные социальные группы, что было необходимо после Московского восстания 1547 г.) был созван в Москве в 1549 г. На нем, помимо членов Боярской думы и высших иерархов Русской православной церкви, присутствовали земские люди — представители различных слоев Московского государства.

Организация выборов, порядок работы, нормы представительства и численность земских людей точно не были определены. Выборы проходили следующим образом. Воеводы получали специальное предписание из Разрядного приказа, которое зачитывалось местному населению. Затем составлялись выборные списки, проходили выборы, и выбранные получали наказ от местного населения. Иногда при необходимости срочного созыва собора местные должностные лица просто назначали участников и отправляли их в Москву.

Имеются точные данные о составе собора 1566 г., где из 374 участников 32 являлись членами Освященного собора, 29 — членами Боярской думы, 205 — дворянами, 33 — дьяками и служащими государственного аппарата, 75 — купцами и представителями посадов.

Общее число участников Земских соборов колебалось от 195 до 450. Большинство соборов созывалось по инициативе царя. Порядок проведения выборов объявлялся специальной царской грамотой. Случалось, что соборы созывались и по требованию сословий, таким был, например, собор 1648 г.

Вопросы для обсуждения на соборе подготавливались царем и Боярской думой. Как правило, речь шла о возможностях финансирования государственных мероприятий.

Каждое сословие заседало отдельно и подавало свое мнение в письменном виде, после чего составлялось общее решение. Для царя эти решения были необязательны, поскольку собор являлся совещательным органом. Тем не менее царь не мог не считаться с волеизъявлением сословий, так как царская власть еще не имела разветвленного налогового аппарата и силовых ведомств и введение новых налогов должно было получить санкцию Земского собора. В случае выборов царя (как это было на соборах 1598 и 1613 гг.) они становились высшими органами государственной власти.

Продолжительность работы собора зависела от рассматриваемых вопросов. Иногда соборы работали по нескольку лет.

Особенно большую роль Земские соборы играли в первой половине XVII в. Во втором десятилетии XVII в. они созывались регулярно: в 1613–1614, 1616, 1618, 1619, 1621 гг. Самым большим был собор 1613 г.: на нем присутствовало свыше 800 человек.

Заседания проходили обычно в Москве, но иногда и за ее пределами. Так, в 1550 г. собор состоялся во Владимире, в 1610–1612 гг. — под Москвой, а в 1611–1612 гг. — в Ярославле.

В 1653 г. Земский собор был созван в последний раз. В дальнейшем в Москву просто вызывались представители отдельных социальных слоев для обсуждения относящихся именно к ним вопросов. Например, вопрос об отмене местничества был решен в 1682 г. на совместном заседании Боярской думы и Освященного собора.

Местные органы управления.  В конце XV — начале XVI в. центральная власть была еще слабой, поэтому во внутренние дела присоединенных княжеств ни Иван III, ни Василий III фактически не вмешивались.

Между тем сложная международная обстановка при неразвитой экономике требовала концентрации усилий всего государства. В этих условиях в 30–50-е гг. XVI в. были ликвидированы остатки политической разобщенности земель. На территориях бывших удельных княжеств возникла система органов местного самоуправления — губные и земские избы. Центральная власть еще не могла обойтись без поддержки сословных земских органов, государственный аппарат своими силами не мог контролировать всю страну. Для этого не хватало ни грамотных администраторов, ни средств, ни опыта. Поэтому органы местного самоуправления являлись как бы продолжением государственных органов, решая текущие вопросы сбора налогов, суда, охраны правопорядка и т. п.

В задачу губных изб входила борьба с разбоями, лихими людьми. Их компетенция определялась уставными губными грамотами (первая из которых датируется 1539 г.). Эта местная государственная структура состояла из двух старост, выбираемых из местных детей боярских (вольных слуг) либо из состоятельных крестьян, посадских людей и назначенных полицейских чинов. Делопроизводство в губной избе вели целовальники (должностные лица, принесшие крестоцеловальную клятву честно исполнять свои обязанности). В административном плане эти структуры подчинялись Разбойному приказу.

Земские избы прежде всего были призваны обеспечить сбор податей. Их возглавляли городские старосты из горожан. В состав земских изб входили «излюбленные головы», земский дьяк и «лучшие люди» (целовальники) — от двух до десяти человек (в зависимости от размеров волости или уезда). Избирались они на неопределенный срок, чаще всего на один-два года. В местах, где отсутствовало частное землевладение, черносошные (государственные) крестьяне и посадские люди выдвигали из своей среды земских старост.

Хотя все должности в этих органах были выборными, правительство возложило на них выполнение общегосударственных функций.

Для местного населения участие в этих органах стало дополнительной повинностью. За плохое исполнение обязанностей старосты расплачивались своим имуществом.

С принятием в 1550 г. нового Судебника все регионы стали управляться по единым правилам.

Форма правления.  В современной науке остается дискуссионным вопрос о характере государственного правления во второй половине XVI–XVII в. Подавляющее число как дореволюционных, так и советских ученых полагало, что в середине XVI в. установилась сословно-представительная монархия. Такая же точка зрения доминирует и сегодня. В то же время ряд ученых считает, что уже тогда сформировалась абсолютная монархия.

С формальной позиции наличие Боярской думы, Земского собора и выборных сословных органов самоуправления на местах (земские и губные избы) дает основание для квалификации формы правления в 1549–1653 гг. именно как сословно-представительной монархии.

Однако дискуссия о характере монархии развивалась в рамках формационного подхода, в соответствии с которым считалось, будто существует единый путь развития человечества: от первобытно-общинной формации к рабовладельческой, потом — к феодальной, затем — к буржуазной (капиталистической). В 90-е гг. XX в. отечественные ученые, отказавшиеся от марксизма как единственно верной методологии, признали существование более сложных и разнообразных путей развития общества. Широкую популярность получил цивилизационный подход, позволяющий по-новому взглянуть на прошлое человечества.

Отечественные востоковеды в 70–80-е гг. XX в. (а западные ученые еще раньше) пришли к выводу, что европейский путь развития уникален. Основная часть населения земного шара проживала в социальных системах, объединяемых обычно понятием «Восток». При всем многообразии восточных социальных моделей (ассирийско-вавилонская, индо-буддийская, конфуцианско-китайская, арабо-исламская и др.) они имеют много общего и отличаются от цивилизаций Запада.

Первое из принципиальных отличий Востока от Запада состоит в том, что на Востоке частная собственность никогда не играла главенствующей роли. Верховным собственником земли там являлось государство. Это не исключало частного землевладения, но позиции этой формы собственности были слабыми: государство не наделяло собственников политическими и судебными функциями и контролировало их экономические операции.

Кроме того, при низком уровне развития экономики социальные структуры Востока формировались не на экономической основе (как это было на Западе), а на политической базе. Положение сословий на Востоке зависело не от наличия собственности, а от места в государственной системе: чем оно было выше, тем большим был объем льгот. С утратой своего места в государственном аппарате человек автоматически терял и собственность. Такая форма власти в науке получила определение «восточная деспотия».

Концентрация власти в руках государства была вызвана низким уровнем развития производительных сил. Государство брало на себя решение основных социальных проблем. Ради обеспечения функционирования системы в целом под удар во всех странах Востока регулярно попадали даже высшие слои.

Разумеется, на протяжении многих веков у восточных и западных обществ возникали внешне похожие социально-экономические черты. Например, в раннем Средневековье (VIII–XI вв.) для Европы была характерна зависимость между службой и земельной собственностью, называвшейся аллодом (неразделимый и неотчуждаемый земельный надел, владелец которого не мог его покинуть без разрешения сеньора). Со временем эта форма переросла в феод (наследственное земельное держание, владелец которого был обязан нести за него военную службу). На Востоке же земельные отношения застыли в форме аллода и практически не менялись.

Анализ взаимоотношений общества и государства в России в XVI–XVII вв. позволяет предположить, что в силу целого ряда обстоятельств в те века возникла российская разновидность восточно-деспотической системы.

Политический режим.  Политический режим — понятие более узкое, чем форма правления. Так, в 60–70-е гг. XVI в. в условиях существования сословно-представительной монархии установился террористический режим Ивана IV — опричнина.

В начале царствования Ивана IV вокруг молодого монарха сформировалась группа его личных друзей: окольничий Алексей Адашев, придворный священник Сильвестр, митрополит Макарий, думный дьяк Иван Висковатый, князь Андрей Михайлович Курбский. Этот кружок единомышленников (А. М. Курбский назовет его позже Избранной радой, то есть «советом избранных») стал фактически неофициальным правительством. Часто в специальной литературе его так и называют «правительство Алексея Адашева».

С конца 40-х до конца 50-х гг. Избранная рада провела ряд реформ в области центрального и местного управления и суда (оформление центральных правительственных учреждений, отмена кормлений, подготовка Судебника 1550 г. и др.), в военной сфере (создание стрелецкого войска, ограничение местничества в армии, издание Уложения о службе). Избранная рада определяла также внешнюю политику страны. По мнению ряда историков, члены кружка Алексея Адашева были сторонниками компромисса между различными слоями бояр и дворян. Тем не менее это не спасло его от падения в 1560 г.

Для решения всех проблем не хватало ни финансов, ни исполнителей. Однако это еще не было достаточным основанием для введения государственного террора. Царь с более мягким характером вряд ли прибег бы к запугиванию политических противников и широких масс населения физическими расправами и уничтожением неугодных. Однако в государственном механизме отсутствовали институты, страхующие общество от царя-тирана. Поэтому появление на троне самодержца с необузданным нравом и без каких-либо моральных принципов обернулось национальной катастрофой.

Развязанный неуравновешенным царем террор не имел никакого смысла. Царь Иван был не просто жестоким и бессердечным человеком, он наслаждался убийствами и мучениями своих жертв. Однако основная его вина состоит в том, что он снял все правовые и моральные ограничения с опричников. В условиях полуварварского средневекового русского общества опричники превратились в преступную банду, действовавшую от лица государства. Особенно страшный погром они устроили в Великом Новгороде в декабре 1569 — январе 1570 г. По всей видимости, в ходе него было убито от 10 до 15 тыс. человек, притом что все население Новгорода составляло около 30 тыс. человек.

Летом 1571 г. опричное войско пропустило войско крымского хана Девлет-Гирея к Москве. Город был превращен в пепелище. За один день население Москвы уменьшилось в шесть раз. Опасаясь нового набега, Иван IV собрал объединенное войско из опричников и земцев. В 1572 г. в битве у деревни Молоди многочисленно превосходившее его войско крымцев было наголову разбито. К этому времени царь уже осознал, что поставленных в 1565 г. целей он не достиг, поэтому недееспособное опричное войско было распущено, а опричнина отменена. В 1575 г. царь попытался вернуться к опричным порядкам. Террор на этот раз был незначительным и продлился всего лишь год.

Результатом опричнины стали хозяйственный кризис, опустошение центральных и северо-западных районов страны. Иван IV своей политикой спровоцировал массовое бегство крестьян от опричного террора, а потом насильственными методами попытался их удержать. В 1581–1582 гг. правительство отменило Юрьев день, положив начало закрепощению крестьян. Тем самым был разрушен хрупкий баланс социально-экономических сил, удерживавший государство от дальнейшего наступления на права посадского и сельского населения.

Царствование Ивана Грозного существенно повлияло на психологию народа. Оно расшатало нравственные устои общества. В сознание масс вошла мысль, что царь может быть не прав. Это психологически подготовило Смуту, когда все слои населения пытались поставить своего, «хорошего» царя.

Опричнина деформировала форму сословно-представительного правления, но не отменила ее. Поэтому Земские соборы продолжали собираться до 1653 г.

Установившийся политический режим в отечественной историографии всегда определялся как самодержавие. Он возник в результате совокупности ряда факторов. Главным из них стало формирование единого государства силовыми методами, без необходимых на то экономических предпосылок. Ситуация усугубилась тяжелейшим внешнеполитическим положением.

Идеологию самодержавия сформулировал сам Иван Грозный. В письме к князю Курбскому царь объяснял: «Божиим изволением и прародителей и родителей своих благословением, якоже родихомся во царствии, тако и возрастахом и воцарихомся; Божиим велением и родителей своих благословением свое взяхом, а не чужое восхитихом… российское самодержавство изначала сами владеют всеми царствы, а не бояре и вельможи… земля правится Божиим милосердием… и последи нами, государи своими, а не судьи и воеводы».

Однако в боярской среде сохранялась память о былой вольнице. Поэтому при первом же удобном случае — после кончины царя Федора Ивановича (1584–1598) и избрания на царствование боярина Бориса Годунова (1598–1605) — недовольство властью проявилось в виде подкрестной (крестоцеловальной) грамоты, в которой бояре перечислили свои требования: неприкосновенность имущества и прав духовных и светских лиц, судебные гарантии, отказ от произвольного обложения их налогами и др. Как отмечал В. О. Ключевский, «бояре, много натерпевшиеся при Грозном, теперь при выборном царе из своей братии не хотели довольствоваться простым обычаем, на котором держалось их политическое значение при прежней династии. Они ждали от Бориса более прочного обеспечения этого значения». Избранный Земским собором на престол, Б. Годунов попытался уклониться от целования креста на грамоте и вскоре жестоко поплатился. Впоследствии такие грамоты под давлением бояр давали Василий Шуйский (1606); польский король Сигизмунд III Август, отпуская в Москву на царство своего сына Владислава (1610); Михаил Федорович Романов (1613).

Однако в итоге все эти попытки оказались безрезультатными. Во-первых, правовые гарантии личной и имущественной безопасности подкрестные записи предоставляли боярам. Поэтому идею правового ограничения власти остальные сословия не поддержали. Во-вторых, социальные потрясения периода Смуты подтолкнули уставшее общество к привычной форме правления. Поэтому мысль оградить боярство законом появилась в годы жизни лишь одного поколения бояр под влиянием исключительных обстоятельств и в дальнейшем никогда больше не возникала. Алексей Михайлович (1645–1676) никаких записей уже не давал и правил как самодержец.

Наступление государства на привилегии церкви.  Значимость церкви в Средние века определялась слабостью государства. Оно не имело необходимых возможностей для преодоления социальных конфликтов в виде разветвленного бюрократического аппарата. Церковь же, пропагандируя нравственные христианские ценности, способствовала их сглаживанию. Однако церковь представляла собой не только важнейший социальный регулятор. К началу XVI в. у московского митрополита имелось более 100 тыс. га земли — почти треть всего частного землевладения. Помимо этого, церковь пользовалась значительными налоговыми льготами. Крупнейшими собственниками земли были монастыри: Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский и Соловецкий. Владея огромными земельными богатствами, церковь являлась мощной политической силой, которая конкурировала с набирающим силы молодым единым государством. Эти противоречия требовалось снять.
Первыми под удар попали земельные угодья новгородского архиепископа (1478). Поскольку Новгород тогда считался врагом Москвы, московский митрополит промолчал.

На рубеже XV–XVI вв. в богословской среде разгорелся спор между иосифлянами и нестяжателями. Первые назывались так по имени своего духовного лидера — настоятеля Волоколамского монастыря Иосифа, а вторые — по существу идеи: осуждение стяжания церковью земель и другого имущества. Объективным условием для конфликта явилось изменение к середине XV в. климата, в результате чего единая Северо-Восточная Русь распалась на два региона: собственно Волго-Окское междуречье и Заволжье, ядром которого стали земли от Белого озера — вдоль Сухоны — до Великого Устюга. Развитие этих регионов пошло разными путями. В первом, более богатом регионе и монастыри были богатыми. Во втором — доминировали скиты (уединенные жилища отшельников или маленькие монастыри). Поэтому в Заволжье на рубеже XV–XVI вв. и возникли идеи нестяжателей.

С точки зрения христианских духовных ценностей симпатии верующих должны были быть отданы нестяжателям. Казалось, что поддержка этого течения соответствует интересам и государства, так как в случае победы нестяжателей к государству отходили бы церковные земельные угодья. Однако для Ивана III и Василия III более важной задачей являлась борьба с удельными князьями и боярством. Нестяжатели сильную великокняжескую власть не поддерживали — и потерпели поражение.

Однако к середине XVI в. ситуация изменилась. Растущему государству требовались земельные владения для наделения ими служилых людей. Иван IV на церковном соборе 1551 г. попытался добиться конфискации церковных земель. Решения собора оказались компромиссными. С одной стороны, церковь решительно отвергла притязания государства на свою земельную собственность и установление подсудности священников светскому суду. С другой — лишилась возможности открывать впредь в городах новые слободы. Приобретать (получать в дар или покупать) новые земли дозволялось только с разрешения царя.

В 1588–1589 гг. Б. Годунов, воспользовавшись тяжелым финансовым положением Константинопольской церкви, добился учреждения на Руси собственного патриаршества. Это, безусловно, подняло авторитет церкви, но вместе с тем юридически закрепило контроль над церковью со стороны государства. В Уложении о патриаршестве специально предусматривалось обязательное утверждение царем кандидатур патриарха, митрополитов, архиепископов и епископов.

При патриархах Филарете (Ф. Н. Романов; 1619–1633) и Никоне (1652–1666) положение церкви вроде бы упрочилось: в руки патриарха перешел суд над духовными и монастырскими крестьянами, были созданы патриаршие судебные и административно-финансовые приказы, расширились земельные владения монастырей. Патриархи Филарет и Никон носили титул «великий государь». Однако Филарет был отцом царя Михаила, а самовластие Никона сохранялось лишь до тех пор, пока он ладил с царем Алексеем. Поскольку усиление церкви было несовместимо с развитием абсолютизма, наступление на ее права продолжилось.

В соответствии с Уложением 1649 г. церкви запрещалось приобретение новых земель. Одновременно сократились многие ее привилегии (например, духовные лица были лишены права давать деньги в рост: они могли давать займы только без процентов и через поручителя). Для управления вотчинами монастырей и духовенства (исключение было сделано лишь для земельных владений патриаршего дома) в 1650 г. учреждается Монастырский приказ, который возглавило светское лицо. Церковь была поставлена под прямой контроль государства.

Формирование самодержавной идеологии. Появление нового титула.  Ликвидация Москвой независимости соседних княжеств, Новгородской и Псковской республик произошла в условиях, когда в политической системе страны отсутствовали институты, а в социальной системе — слои общества, которые могли выступить в качестве оппонентов монархической власти. Принципиально новое ощущение власти московскими князьями проявилось в создании внешних символов могущества и формировании государственной идеологии. Этот процесс имел ряд этапов.

Михаил Тверской и Дмитрий Донской называли себя государями «всея Руси», хотя их реальная власть никогда не распространялась на все русские земли. Действительным государем «всея Руси» стал только Иван III. Официально этот титул появился в 1489 г. В соответствии с нормами того времени он состоял из названий захваченных Москвой княжеств: «Иоанн, Божией милостию государь всея Руси великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарской, и иных земель».

В основу государственной идеологии были положены идеи богоизбранности и независимости Московского государства. Сначала появилась идея верховенства Москвы по отношению ко всем остальным частям Руси. Впервые она была сформулирована в обращении Ивана III к новгородцам в 1472 г. В 1480 г. ростовский архиепископ Вассиан Рыло в «Послании на Угру» назвал Ивана «великим Русьских стран христьанским царем». К концу XV в. эта идеология обрела уже форму национальной символики: государственным гербом стал двуглавый орел.

Новый герб.  Идея герба с двуглавым орлом взята из геральдики самого крупного государства Европы того времени — Священной Римской империи германской нации. Монархи входивших в ее состав земель имели печати с одноглавым орлом, а император — с двуглавым. Именно королевскую корону и предлагал Ивану III император Священной Римской империи Фридрих III (1440–1493) через своего посла в 1488 г. Однако Иван и без этого считал себя равным императору и предложение не принял. По аналогии с гербом императора Священной Римской империи и была составлена новая печать Ивана III — двуглавый орел.

«Сказание о князьях владимирских».  Приблизительно тогда же в придворных кругах было написано «Сказание о князьях владимирских». Автор пытался обосновать родство русских князей с царем «всея вселенной» — римским императором Августом (27 г. до н. э. — 14 г. н. э.). В доказательство приводилась ссылка на знаки императорской власти, якобы присланные византийским императором Константином IX Мономахом (1042–1055) своему внуку великому князю Владимиру Мономаху: крест, венец (корону), бармы (наплечники из дорогой ткани с драгоценными украшениями) и чашу императора Августа. Однако вряд ли такие подарки существовали. За шапку Мономаха позднее стали выдавать золотую тюбетейку, подаренную Ивану Калите ханом Узбеком.

«Теория Москва — третий Рим».  В 1510–1511 гг. монах псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофей создал теорию третьего Рима в качестве обоснования особой роли Российского государства. Суть ее сводилась к следующему: христианство возникло в Древнем Риме, но вероотступники исказили чистоту идей Христа. На смену первому Риму пришел второй — Константинополь. Однако и там от истинной веры отступили, согласившись в 1439 г. на унию, в результате чего в 1453 г. Константинополь пал. «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, — пишет Филофей, — два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать».

Ритуал венчания на царство.  Еще при Иване III был разработан чин венчания на царство — специальная церемония коронации государя, подтверждавшая его особое положение в мире. Первым венчанным правителем стал внук Ивана III Дмитрий Иванович. Однако Дмитрий титуловался лишь великим князем, а не царем. Ни Иван III, ни Василий III не короновались как цари. Первым русским правителем, венчанным на царство, стал 16-летний великий князь Иван IV (1547). Этот ритуал завершил оформление структуры власти. Он не только формально уравнивал статус русского царя с европейскими монархами, но и ставил его выше их, поскольку сам царский титул считался сакральным.

СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ

Миграционные процессы.  Основная масса населения Московской Руси в XVI в. была сосредоточена в междуречье Волги и Оки и в бассейнах Ладожского, Чудского и Ильменского озер. Именно здесь в первой половине XVI в. наблюдается наибольший демографический прирост. Однако из-за Ливонской войны, опричнины и хозяйственного кризиса 70–80-х гг. XVI в. он был невысок.

Во второй половине XVI в. русское население начинает постепенно перемещаться на юг. Сначала были освоены будущие Калужский, Тульский и Каширский уезды, затем — районы южнее.

Присоединенные территории отличались гораздо меньшей заселенностью. На землях бывшего Казанского и Астраханского ханств основная масса населения тяготела к низовьям Камы, междуречью Свияги и Волги и волжскому устью. Побережье Волги от Казани до Астрахани было практически безлюдным, если не считать разбойников, грабивших торговые караваны, и нескольких крепостей, построенных для борьбы с этими разбойниками, ногайцами и калмыками.

В Поволжье русское население селилось в основном в освоенных районах Прикамья, к югу и юго-востоку от Средней Волги.

Продолжалось движение населения в Поморье и Верхнее Прикамье, откуда с конца XVI в. колонизационный поток направляется в Западную Сибирь. В присоединенной Западной Сибири население не превышало 35–40 тыс. человек.

Этнические процессы.  В связи с расширением территории этнический характер Российского государства усложнился. На севере в его состав вошли карелы, саамы и коми; в Поволжье и Приуралье — поволжские татары, чуваши, марийцы, удмурты, мордва, башкиры; на юге — ногайцы, калмыки и кабардинцы; в Западной и Южной Сибири — ненцы, энцы, нганасаны, манси, ханты, селькупы, кеты, сибирские татары, алтайские и другие племена. С присоединением Восточной Сибири в состав России вошли буряты, якуты, эвены, коряки, камчадалы, чукчи, юкагиры, нивхи и др.

Демографическое состояние страны.  В начале XVI в. население Московской Руси не превышало 6 млн человек. В последующие 50–60 лет территория страны увеличилась за счет отвоеванных литовских земель и освоения Поволжья. Население выросло до 9 млн. Поскольку центральные и западные районы с природно-климатической точки зрения были более благоприятными для занятия земледелием, плотность населения там оказалась выше: она составляла приблизительно пять человек на 1 км2. В остальных же районах плотность едва ли превышала два человека на 1 км2 (в то время как в Западной Европе она находилась в пределах 10–30 человек). Такая демографическая ситуация отрицательно сказывалась на развитии экономики и делала задачу обороны страны крайне сложной.

Социальная система.  Любое общество состоит из определенных социальных групп (сословий в феодальном обществе, классов — в буржуазном). Сословия отличаются друг от друга правами, которые закреплены в законе и передаются по наследству; они являются юридической категорией. Классы же различаются отношением к собственности и являются категорией экономической. Специфика социальной системы России заключалась в том, что все группы населения несли целый ряд обязанностей, но практически не имели прав, определенных законом. Основной обязанностью привилегированных слоев русского общества являлась служба, поэтому социальную систему России XVI–XVII вв. определяют чаще не как сословную, а как служилую.

  1. Первой особенностью социальной системы этого периода являлся принцип формирования групп: их положение зависело не столько от рождения, сколько от потребностей государства.
  2. Вторая особенность заключалась в том, что интересы каждого отдельного человека и социальной группы стояли ниже интересов государства.
  3. Третья особенность состояла в фактическом отсутствии у этих групп социальных прав. Власть детально регламентировала, как правило, обязанности. Соборное уложение 1649 г. не знает иных достоинств личности, кроме государственной службы. Причем близость к власти каждую минуту могла измениться.

По способу выполнения обязанностей все социальные слои можно разделить на две большие группы: служилые и тяглые.

Термин «служилые люди» объединял всех, кто нес «государеву службу». Служилые люди делились на служилых «по отечеству» и служилых «по прибору».

Тяглые чины делились на людей уездных тяглых (крестьяне) и людей посадских (горожане, купцы и ремесленники).
Духовенство представляло собой особую корпорацию, в которую входило черное духовенство (монахи и иеромонахи, в том числе высшее духовенство) и белое духовенство (протопопы, священники и дьяконы).

Лично зависимое население было представлено холопами: докладными (свободными люди, продавшими себя в холопство), боевыми (несшими военную службу вместе со своим господином), кабальными (временно зависимыми по договору, «служилой кабале»), задворными (занятыми на сельскохозяйственных работах), а также деловыми людьми (ведшими самостоятельное хозяйство, хотя и приписанными к вотчине).

Особняком стояли гулящие люди (батраки и нищие).

Ни одна социальная группа гражданскими правами не обладала. Служебными привилегиями наделялся конкретный человек, а не слой в целом. Так что особенностью социальной системы этого периода являлась полная зависимость людей от государства.

Изменение социального статуса бояр. Первой причиной  наступления государства на права удельных князей и бояр была логика политической борьбы: любой социально-политический институт (в данном случае государство в лице великого князя), не имеющий политических ограничений, всегда стремится к абсолютной власти.
В течение XV в. отношения между великим московским и удельными князьями строились на иммунитетных грамотах и договорах. Первоначально такие грамоты и договоры предусматривали службу удельного князя великому князю за вознаграждение. Затем она стала связываться с владением: князья становились вассалами, а владения — вотчинами. Считалось, что удельные князья получают свои же земли от великого князя за службу. Установился порядок, по которому удельные князья были обязаны подчиняться великому князю просто в силу его положения.

К началу княжения Ивана III Тверь, Рязань, Новгород и Псков лишь формально сохраняли статус самостоятельных государств. Их владельцы еще могли пытаться заключить союзы с противниками Москвы, однако шансов изменить расстановку сил в стране у них уже не было.

К концу XV в. формальную независимость сохраняли только Рязанское княжество и Псков. Отъезд удельных князей и бояр в иные княжества в Москве рассматривался уже как государственная измена. Поэтому московские князья стали брать с них присяжные записи с обязательством о неотъезде. В 1474 г. появилась первая запись о неотъезде. С 1534 г. в случае отъезда боярин лишался своей вотчины.

В середине XV в. в Москве проживало приблизительно 40 боярских московских родов, наиболее известными и влиятельными из которых являлись Кошкины, Морозовы, Бутурлины, Челяднины, Воронцовы, Ховрины, Головины, Сабуровы и Вельяминовы. В 1463 г. Ивану III били челом о принятии на службу великий и удельные князья ярославские, в 1472 г. — остававшиеся вольными князья ростовские (половину Ростовского княжества Москва приобрела раньше). К концу XV в. из разных княжеств в Москву перешло более 150 княжеских и боярских родов.

Приехавшие стали яростно отстаивать право на получение чина в зависимости от знатности своего рода и собственных служебных заслуг. Потомок великого князя считал себя выше удельного, удельный — выше своего боярина, но московский боярин мог быть выше удельного князя и тем более выше боярина других княжеств. Для урегулирования этих отношений возникло местничество.

Название этого социального института происходит от слова «место»: в соответствии с родовитостью бояре получали те или иные должности и, в частности, место за великокняжеским столом. Местничество утвердилось в условиях сохранения в политической системе традиций Удельной Руси и являлось по своей сути компромиссом между властью и феодальной аристократией.

Наплыв кандидатов на службу дал Ивану III возможность одаривать должностями наиболее преданных, независимо от знатности. Преданность во многом проявлялась в угодничестве. Знатные, но гордые подданные имели гораздо меньше шансов на хорошую должность.

Столкновения великих князей с боярами были редкостью и носили характер личных конфликтов. У Ивана III такой конфликт произошел в самом конце его княжения. В 1499 г. Иван III сначала назначил своим наследником внука Дмитрия (от старшего сына первой жены) и венчал его на великое княжение. Затем развенчал и назначил наследником сына от второй жены — Василия. Мать Василия, Софью (Зою) Палеолог, воспитанную при дворе папы римского, бояре не любили и выступили на стороне Дмитрия-внука. Началась полоса дворцовых интриг. Сторонники Дмитрия в конце концов потерпели поражение: князь Семен Ряполовский-Стародубский поплатился головой, князь Иван Юрьевич Патрикеев с сыном Василием были насильно пострижены в монахи, остальные не пострадали, урок усвоили.

Такой же характер личной вражды носили конфликты Василия III с боярами.

Второй причиной  сокращения административной свободы боярства стала сложная внешнеполитическая обстановка.

Война требовала больших затрат, а бояре имели значительные финансовые льготы. Фактически великий князь собирал армию на средства собственного удела, поэтому Василий III стал лишать бояр их привилегий. Завершил начатое им дело его сын Иван IV. «Тарханных грамот [освобождавших от прямых налогов] впред не давати никому, — говорилось в Судебнике Ивана IV, — а старые тарханные грамоты поимати [отобрать] у всех».

Осложнение международного положения Московской Руси продемонстрировало ущербность местнического принципа организации армии. Командиры отдельных полков подчинялись друг другу лишь в том случае, если нижестоящий командир был менее знатным, чем вышестоящий. В случае возникновения конфликта любой из них мог вывести из боя своих людей. Поэтому при назначении на военную должность правительство должно было руководствоваться не профессиональными качествами претендента, а местнической иерархией. Четкая, оперативная система управления армией в этих условиях была просто невозможна. Для исправления ситуации правительство в 1549 г. приняло «Приговор о местах». Его смысл заключался в попытке устранения местнических споров в полках, особенно во время военных походов.

Третьей причиной  ухудшения статуса боярства стала потребность государства в эффективном государственном управлении. До начала XVI в. Московская Русь представляла собой конфедерацию княжеств, которая лишь формально управлялась из Москвы с помощью кормленщиков — наместников и волостелей. Наместники управляли городами и собирали с них государственные налоги. Аналогичные функции в волостях исполняли волостели. Часть финансовых сборов шла в казну, а часть присваивалась кормленщиками. Они рассматривали свою должность как своеобразную пенсию, в то время как реальное управление передавалось управляющим. Однако постепенно Московское государство формировало единую централизованную систему управления. Во время правления Елены Глинской властные возможности кормленщиков сократились, а контроль над ними со стороны центральных органов возрос. В 1550 г. из рук кормленщиков к государству перешло право сбора пошлин и налогов. В это же время некоторые волости получили право самостоятельно выплачивать казне налоги взамен выплаты кормов волостелю. С 1552 г. местное управление стало строиться без кормленщиков, а в 1556 г. кормления были отменены.

Существовала и четвертая причина —  рост государственного аппарата. Темпы его роста превышали темпы естественного прироста бояр как социальной группы. Требовались и воеводы в армию, и наместники в уезды и волости, и чиновники в приказы, куда боярам считалось идти зазорным. В результате эти места стали заполняться дворянами, экономические и политические интересы которых столкнулись с интересами бояр.

К середине XVI в. социально-политическое положение боярства существенно изменилось. По указанию царя бояр переселяли из их вотчин на другие земли, но уже на правах помещика. Отныне бояре должны были нести военную или чиновничью повинность в пользу государства. Из некогда правящей социальной группы они превратились в служилых людей «по отечеству».

По своему положению они делились на чины боярские (бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки), московские (стольники, чашники, постельничие и др.) и городовые (провинциальное боярство).
Судьба служилых «по отечеству» принципиально отличалась от жизни европейских феодалов: служба во всех европейских странах была добровольной. Например, в Польше шляхтичи могли не ходить на войну даже в том случае, если враг напал на их собственную страну. В Москве же термин «служилые люди» стал синонимом «кабальных людей», «государевых холопов».

В 1556 г. было принято Уложение о службе. Отныне все бояре были обязаны служить с 15-летнего возраста до 60 лет (впрочем, последний срок не соблюдался: служили обычно до смерти). Уклониться было невозможно, даже если человек был ранен или болен, как невозможно было и служить спустя рукава. Перед поступлением на службу каждый боярский сын должен был представить в разрядный приказ поручительную запись. В ней перечислялись имена и чины людей, которые ручаются своим имуществом и семьей, что данный человек не изменит на поле боя. Число поручителей колебалось от двух до 118 человек. Таким образом, власть связала всех бояр круговой порукой. Поручительную запись не представлял только один человек — царь.

Не менее важным положением этого закона стало превращение бывших боярских вотчин в поместья. Отныне размеры земельных владений и качество определялись по тому же принципу, что для дворян, — в зависимости от успехов в службе. Таким же образом, не по собственному желанию, а по воле государя и в зависимости от размеров поместий, бояре должны были выставлять «в поле» определенное число вооруженных людей. Проведенная опись боярских земель исключила возможность уклонения от службы и комплектования воинских частей.

В 50-е гг. право распоряжаться своими вотчинами потеряли даже удельные князья. Сначала это было сделано в отношении земель, передаваемых в монастырь на «помин души», затем и в отношении тех, которые князья собирались отдать за дочерьми в качестве приданого. Ограничивалось также право передачи князьями вотчин по наследству. Нарушение установленного порядка влекло за собой конфискацию вотчин в пользу государства.

Статус бояр с уровня вотчинника понизился до положения служилых людей. В XVI в., а тем более в XVII в. никто из них уже не мечтал о восстановлении вольницы былых столетий. Боярские роды активизировались лишь в момент перехода власти от одного монарха к другому, выторговывая себе место поближе к трону. В годы Смуты каждый из них пытался посадить на трон своего представителя. В результате начинались придворные интриги, которые заканчивались гибелью тех, кто в этой борьбе проиграл, и при любом исходе — неисчислимыми несчастьями для простых людей.

Попыткой укрепить социально-бытовой статус бояр были уже упоминавшиеся крестоцеловальные (подкрестные) грамоты.

Первая такая попытка была предпринята в момент избрания на царствование Бориса Годунова. Однако его окружение приподняло крест над грамотой, так что царь оказался избавленным от необходимости выполнять предписания грамоты.

В. И. Шуйский крест на грамоте поцеловал, но монархом он оказался безвольным и обещаний не выполнил. Сын польского короля Владислав обещал все требования бояр выполнить, но сначала отец не пустил его в чужую и неспокойную страну, а потом этому воспротивилась сама Россия. Михаил Федорович Романов крест на боярской грамоте поцеловал и, пока его отец был в плену у поляков, обещание выполнял. Вернувшийся из плена Филарет обязательствами связан не был и данному сыном обещанию не следовал.

Слабость боярства предопределялась, конечно, не позицией того или иного монарха, а разобщенностью самих бояр. Их политическая позиция была подорвана еще в первой половине XVI в., когда государство распространило свою власть на их собственность и личную свободу. В годы Смуты бояре играли активную политическую роль. Сначала титулованное боярство обрушилось на нетитулованное (в лице Бориса Годунова), затем нетитулованное — свергло титулованных Рюриковичей (в лице Василия Шуйского). Наконец, титулованные Гедиминовичи (Голицыны, Бельские и Мстиславские) перессорились с первым и вторым антипольскими ополчениями. В результате новый царь Михаил Романов оказался не боярским, а казацким ставленником. Хотя Романовы принадлежали к верхушке боярской аристократии, вокруг царского трона после 1613 г. оказались худородные боярские роды, заинтересованные в ликвидации социально-политических конкурентов.

В течение первой половины XVII в. боярство как социальный слой фактически прекратило существование. Одни боярские роды (Мстиславские, Шуйские, Бельские) вымерли, другие (Хованские, Ростовские, Голицыны) обеднели. Еще оставались в живых отдельные потомки древних боярских родов Холмских, Микулинских, Пенковых, Воротынских. Однако боярство в целом окончательно лишилось политической власти.

Впрочем, боярство и имуществом теперь обладало не в силу прежних аристократических прав, а лишь благодаря службе. Права бояр в распоряжении вотчинами были ограниченны. Вотчины можно было продать, подарить, купить, но с одновременной передачей служебных обязанностей. Завещать, передать по наследству вотчины разрешалось только своим родственникам.

В XVII в. все существующие дела по-прежнему вершились «по боярскому приговору и указу Государя». Царь считался с мнением Боярской думы, но любого боярина в отдельности мог подвергнуть опале.

Дворяне.  Термин «дворяне» (дворовые люди князя) появляется в источниках с конца XII в. Так обозначались несвободные люди (дворня), служившие у князя или боярина. Они находились на их полном материальном обеспечении (были милостниками) и являлись низшей прослойкой вотчинной администрации.

С XV в. дворянам стали выделяться поместья в качестве платы за службу: они становились помещиками. Со второй половины XVIII в. понятия «дворянин» и «помещик» были практически равнозначны европейскому понятию «феодал». Однако проведение таких параллелей применительно к XV–XVII вв. неверно.

В те века чаще употреблялся термин «служилые люди». Это был зависимый от государства слой, изначально лишенный административной свободы и гражданских прав. Его рост начался во второй половине XV в., что обусловливалось административными потребностями объединенного Русского государства.

Дворянство формировалось государством на базе разных групп населения. Так, после завоевания Новгорода, Пскова, Вятки тысячи горожан были переселены на южные окраины Московского княжества — в Алексин, Боровск, Муром и в крепости, чтобы защищать границы нового государства. Священники и грамотные горожане пополняли ряды приказных подьячих.

В октябре 1550 г. был составлен список по расселению в радиусе 50–60 км от Москвы 1070 боярских и дворянских семей, собранных из разных уголков страны (так называемая Тысячная книга). Хотя в него входили и бояре, в целом это решение стало одной из мер, направленных на уменьшение влияния боярства. В лице зависящего от него дворянства царь создавал послушную политическую силу.

Размеры поместий в середине XVI в. зависели от служебного места дворянина и составляли в основном от 150 до 300 десятин земли (приблизительно 150–300 га); московские дворяне получали до 1500 десятин. За воинские заслуги размеры поместья могли быть увеличены. Однако в случае плохого выполнения обязанностей поместье могли и отобрать. К поместному содержанию полагалось денежное, но обычно оно выдавалось лишь перед подготовкой к походу, поскольку без него служилому человеку было сложно приобрести оружие.

Законодательное оформление, юридическую стройность и законченность поместная система приобрела в 1556 г., когда были созданы Поместный (ведавший вопросами поместного землевладения) и Разрядный (занимавшийся назначением служилых людей на должности) приказы.

Несмотря на то что дворянство в XVI в. превратилось в ту группу населения, из которой рекрутировались государственные служащие всех уровней, его нельзя считать правящим слоем. Дворянство было политически бесправным и зависимым от государства в бытовом плане.

Поместья выдавались государством служилым людям на время службы и по наследству не передавались. Однако сын, бравший на себя служебные обязанности отца, мог оставить поместье за собой. С юридической точки зрения право собственности состоит из трех элементов: владения, пользования, распоряжения. Помещик мог пользоваться и владеть землей, но распоряжалось ею в конечном счете только государство.

Размеры поместья и денежного жалованья для каждого служилого человека определялись индивидуально. Раздачу земли осуществляли Поместный, Разрядный, Большого дворца, Малороссийский, Новгородский и другие приказы, в распоряжении которых находился данный служилый человек. Пожалование представляло собой выдачу жалованной грамоты и запись в приказной книге.

Когда военные действия не велись, дворяне жили в своих поместьях.

В годы Смуты дворянство проявило себя как преданное монарху сословие. Однако, поскольку цари на русском престоле менялись очень часто, для политической позиции дворян было характерно метание: разуверившись в старом царе, они пытались поддержать нового, причем каждому служили верой и правдой. Примером таких действий может быть судьба одного из дворянских предводителей Захара Ляпунова: сначала он примкнул к Лжедмитрию I против Бориса Годунова, после этого — к Ивану Болотникову против Шуйского, после гибели Болотникова — к Шуйскому против Лжедмитрия II, а в 1610 г. он уже сражался против Шуйского за царевича Владислава.

В течение первой половины XVII в. дворянство стремилось повысить статус своих поместий, и в определенной степени ему это удалось. Так, с 1611 г. часть поместья стала выделяться дворянским вдовам и дочерям. С согласия правительства можно было поменять поместье на вотчину. В случае выдачи дочери замуж за человека, принимающего на себя служебные обязанности отца, поместье сохранялось за новой семьей.

Однако жизнь служилого человека оставалась тяжелой и опасной. Так, в 1633 г. государю били челом даже московские дворяне (то есть высший слой дворянства), что на войну идти не могут, так как у одних нет земли, у других есть, но без крестьян, у третьих — крестьян оказалось всего по пять-шесть душ. Правительство эти челобитные внимательно изучило и пришло к выводу, что помещик может служить, только имея 15 крестьян. Сами же служилые люди доказывали, что у каждого из них должно быть не менее 50 крепостных. Из челобитных 1641 г. видно, что многие провинциальные дворяне были настолько бедны, что шли в холопы к более богатым дворянам. Таким служилым холопом был, скажем, Иван Болотников. В середине XVII в. 38,4 % дворян оставались беспоместными, а 58,2 % — мелкопоместными.

Обязанностей у дворян по-прежнему было гораздо больше, чем прав. В случае ненадлежащего выполнения воинского долга дворянин с легкостью мог лишиться имущества и даже жизни. Дворяне часто были плохо обеспечены материально. Лишь некоторые из них не являлись на весенние призывы «по нерадивости». Большинство же просто не имело для этого достаточных средств.

Служилые «по прибору».  В категорию служилых людей «по прибору» могли принять любого свободного человека, поскольку по роду службы это были воины (стрельцы, пушкари, рейтары, солдаты, пограничные казаки), а потребность в них никогда не иссякала.

Служилые «по прибору» обеспечивались земельными владениями (но не в индивидуальном, а в коллективном порядке). Кроме того, они получали денежное жалованье, могли заниматься торговлей и промыслами.

Изменение в положении крестьян.  Зависимые крестьяне существовали еще во времена Киевской Руси. Однако это были частные формы зависимости. С XVI в. установилась зависимость крестьян как социального слоя.
Закрепощение крестьян было вызвано целым комплексом обстоятельств.

Прежде всего оно предопределялось низким уровнем развития производительных сил и низкой плотностью населения.

Уже в начале XV в. в крестьянской среде появился слой старожильцев, которые утратили возможность перехода с одного участка земли на другой, от одного землевладельца к другому. Некоторые удельные князья и бояре устанавливали у себя ограничение перехода неделей до осеннего Юрьева дня (26 ноября) и неделей после него (временем, когда урожай был уже собран и установился санный путь). В масштабах всей страны это ограничение было зафиксировано в Судебнике 1497 г.

Все же основная масса крестьян оставалась свободной. В Судебнике 1497 г. речь шла не о запрете на перемещение крестьян вообще, а о запрещении миграции крестьян-должников. Кроме того, ограничение перехода от одного землевладельца к другому касалось только главы семьи: именно он не имел права покидать землевладельца, не расплатившись с долгами. Взрослые сыновья владельца участка были свободны. Даже будучи должником, крестьянин в рамках своего княжества был волен менять поля столько, сколько того требовала хозяйственная необходимость.

Юридический статус крестьянина определялся обычным правом. Он не отвечал перед судом своим имуществом за проступки землевладельца, и наоборот — землевладелец не нес ответственности за крестьянина. При рассмотрении в суде уголовного преступления голос крестьянина-свидетеля приравнивался к голосу боярина и дворянина. Крестьяне привлекались к формированию местных органов управления. При переходе с одного земельного участка на другой крестьянин заключал с его владельцем договор об условии проживания: порядную грамоту (запись). В этом случае, как и в судопроизводстве, крестьянин являлся юридическим лицом.

Таким образом, возможность крестьянского перехода ограничивалась необходимостью уплатить землевладельцу пожилое — своеобразную плату за пользование двором и земельным наделом. В лесных районах оно равнялось 50 коп., в степных — 1 руб. По тем временам это была очень большая сумма: 1,5 т ржи стоили как раз 50 коп. Все это оговаривалось частным договором крестьянина с землевладельцем.

С наступлением XVI в. положение крестьян стало быстро ухудшаться, основной причиной чему стала тяжелая внешнеполитическая обстановка.

До ликвидации ордынского владычества русские княжества активную внешнюю политику не вели и больших войск не имели. Распад Золотой Орды привел, с одной стороны, к прекращению выплаты дани, но с другой — к необходимости держать в постоянной боевой готовности полки, чтобы отражать набеги Большой Орды, Крымского и Казанского ханств. Для этой цели и была создана поместная система: ратник обеспечивался земельным наделом с работающими на нем крестьянами, чтобы он мог приобрести вооружение, двух коней и прокормить семью.

В 1551 г. ограничение крестьянского выхода Юрьевым днем в отдельных регионах страны было отменено. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы остановить бегство крестьян. Между тем в 50-е гг. в результате разгрома Казанского и Астраханского ханств к России были присоединены земли Среднего и Нижнего Поволжья. Приблизительно тогда же началось освоение русскими крестьянами территории Дона (первая казацкая станица на Дону датируется 1549 г.). Вскоре купцы Строгановы при помощи нанятых отрядов казаков начали освоение Сибири. Вслед за казаками в Сибирь потянулись крестьяне и ремесленники. В ходе опричнины миграционный поток еще более возрос.

Уход на новые земли наиболее трудоспособной части населения грозил приобрести масштабы экономической катастрофы. Оставшиеся старики уже не могли обработать прежние большие поля и вынуждены были их сократить. К началу 70-х гг. XVI в. в некоторых районах заброшенными оказалось до 9/10 пашенных земель. Крупные землевладельцы различными посулами и льготами еще могли остановить разбегающихся крестьян, переманить их с земель бедного помещика, защитить от опричников. Мелкий же служилый люд разорялся. Поэтому в 1581–1582 гг. переход крестьян в Юрьев день был отменен по всей стране на неопределенное время. Этот период известен как заповедные лета.

Однако бегство крестьян на ничейные земли продолжалось. Поэтому в 1592 г. правительство провело всеобщую перепись земель, которая одновременно позволила установить, сколько крестьян принадлежит каждому помещику. Важнейшим следствием переписи стал закон 1597 г., установивший урочные лета — время поиска беглых крестьян (первоначально пять лет).

Однако, во-первых, крестьянин при этом не терял личной свободы. Расплатившись с хозяином земли, он (теоретически) мог идти куда угодно. Во-вторых, правительство стремилось лишь к восстановлению разоренного в предшествующие десятилетия хозяйства, поэтому свободу передвижения терял только глава хозяйства. Остальные же члены семьи — братья хозяина или его взрослые сыновья — по-прежнему имели юридическую возможность уйти куда и когда хотели. Таким образом, данную ситуацию следует рассматривать как экономическую меру, вызванную ухудшением положения хозяйства страны.

Между тем в начале XVII в. наступила Смута. В 1612 г. поляков выгнали из Москвы, и, казалось, должен был прийти долгожданный мир. Однако страну терроризировали многочисленные банды, а вскоре армии Польши и Швеции вновь пересекли наши рубежи. Правительству Михаила Федоровича пришлось увеличить налоги вдвое по сравнению с суммами конца XVI в. Крестьяне в ответ традиционно устремились на окраины страны. Этот процесс требовалось остановить.

Поэтому правительство пошло по пути увеличения срока сыска уже прикрепленных крестьян: в 1619 г. устанавливается пятилетний срок сыска, в 1637 г. — девятилетний срок, в 1641 г. — десятилетний. Тем же законом 1641 г. землевладельцы получили право в течение 15 лет требовать возвращения своих крестьян, вывезенных другими землевладельцами на свои земли. С 1649 г. крестьяне с их женами и детьми становились «крепкими» земле: Соборным уложением завершилось юридическое оформление крепостного права.

Однако, принимая эти решения, правительство всегда помнило, что у помещиков и государства разные интересы. Государству был нужен тяглец, выплачивающий подати и содержащий служилых людей с их семьями. Помещик же мечтал о холопах, то есть полностью зависимых от него крестьянах.

На протяжении первой половины XVII в. правительство заботилось прежде всего об интересах государства. Это выразилось в принятии целого комплекса законов:

  • помещик был обязан предоставить крестьянину землю;
  • он нес ответственность перед государством за исправную выплату крестьянами налогов;
  • приобретать крестьян разрешалось только мелким землевладельцам — и не более двух крестьян за один раз (этот указ был направлен на укрепление финансового положения мелкого служилого люда; крупные землевладельцы и так находились на службе, и увеличение численности крестьян на их служебном рвении никак не сказывалось);
  • в случае плохого несения государственной службы у служилого человека отбирались и поместье, и крестьяне;
  • перед продажей, покупкой или передачей права собственности на крестьянина землевладелец должен был спросить разрешения местного пристава с последующим утверждением сделки этим же приставом и судом;
  • ловить и возвращать беглых крестьян прежнему владельцу имел право не их хозяин, а местный пристав;
  • побег крестьян рассматривался властями как государственное преступление.

В существовании этих законодательных актов как раз и проявился государственный характер крепостного права в России.

Итак, в середине XVII в. завершился процесс юридического оформления крепостного права. Его признаками были:

  • прикрепление крестьян к земле;
  • их личная незащищенность;
  • ограничения крестьян в праве распоряжения частной собственностью.

Однако все эти признаки были характерны и для остальных социальных слоев, с той лишь разницей, что они были зависимы не от других сословий, а от государства. Это означает, что в середине XVII в. в России юридически оформилась социальная система, идентичная восточным деспотическим порядкам.

Торгово-ремесленное население.  Городское население делилось на гостей, «торговых людей гостиной сотни», «торговых людей суконной сотни», то есть купцов, и посадских людей (ремесленников и мелких торговцев).

Гости были высшей категорией привилегированного купечества. В XVII в. таким статусом обладало всего около 30 человек. Основными их привилегиями были освобождение от тягловых повинностей, свободный проезд за границу для торговли, право приобретать вотчины, подсудность непосредственно царю. Каждый гость имел жалованную грамоту «на гостиное имя», выданную лично царем. В отличие от европейских стран, торговля в России считалась государственной службой. Главное занятие купца состояло в выполнении торгово-финансовых поручений царя и великого князя, который требовал то найти деньги, то поставить в армию снаряжение и оружие. За это гостям отдавалось право сбора налогов.

Государство нуждалось в финансовых услугах и постоянно разоряло гостей. Обязанности гостей были столь обременительны, что желающих получить такой статус было мало. Этим и объясняется их малочисленность.

В отличие от гостей, члены гостиной сотни не имели права свободного выезда за границу и приобретения вотчин. Членами гостиной сотни становились по очереди и по выбору. Они могли беспошлинно приобретать съестных товаров по 60 руб. на человека, имели право «безвыемочно» и «безъявочно» держать в доме «питье» (алкогольные напитки), освобождались от суда воевод и дьяков, а также от тягла, накладываемого на посадских людей и «черные сотни». В 1649 г. в гостиную сотню входили 158 человек. Примерно такими же привилегиями обладали и члены суконной сотни (суконники). В 1649 г. в суконную сотню входили 116 человек.

Многие купцы стремились бросить свое опасное ремесло, купить землю с крестьянами и попытаться получить дворянское звание. Поэтому раз в 2–5 лет правительство зачисляло в гостиную и суконную сотни торговцев более низкого уровня помимо их воли. Далее все продолжалось по кругу. Деньги не делали купцов свободными.

Главными препятствиями для развития оптовой торговли являлись удаленность от мировых торговых путей и неблагоприятное внешнеполитическое положение России. От Балтийского моря Московскую Русь отрезали шведы. Азовское море контролировали крымские татары, Черное — турки. Волга на всем ее протяжении была отвоевана у татар лишь в 1552–1556 гг.

Посадские люди подразделялись на «лучших», «середних» и «молодших». Как и все остальные слои населения, горожане были бесправными. В середине XVI в. они составляли приблизительно 2 % населения страны, доля торговцев и ремесленников не превышала 30 % (остальные 70 % населения городов составляли служилые люди и их холопы).

Наиболее многочисленной и бедной группой посадских были ремесленники.

Основная масса ремесленников концентрировалась в таких крупных городах, как Москва, Новгород, Псков. Прожить за счет производства ремесленных изделий даже там было довольно трудно, поэтому ремесленники обычно совмещали несколько профессий: «делали сапожное и торговали житом», «пекли калачи и извозничали», «кузнечали и мясничали».

В зависимости от места проживания ремесленники и торговцы именовались черными или белыми людьми.
Черные люди (черная сотня) были свободными, платили государственные налоги и не пользовались никакими льготами. Они были объединены в общину во главе с земским старостой.

Белые слободы (от слова «обелить» — освободить от податей) создавали на собственной территории бояре и монастыри. Гражданскими свободами их жители не обладали, но зато освобождались от государственных повинностей.

Спасаясь от налогов, многие ремесленники стремились переселиться на территорию белых слобод. Поскольку рост этих слобод наносил государству экономический ущерб, правительство Ивана IV еще в 1550 г. запретило «закладываться за монастыри». С 1600 г. закладчиков стали возвращать в тяглую общину.

Жизнь в черных слободах была тяжелой: ремесленников и торговцев обременяли все новыми и новыми налогами, поборы местной администрации были постоянными, казна установила монополию на самые выгодные виды товаров и не давала возможности разбогатеть. Кроме того, иностранцы получали в России значительные льготы, «отбивая хлеб» у русских мастеров. Поэтому, как и крестьяне, ремесленники и торговцы при каждом удобном случае стремились все бросить и бежать.

Чтобы остановить процесс бегства чернослободских ремесленников из Москвы, правительство в 1613 г. запретило им покидать пределы города. В 1619 г. эта мера была распространена на все города страны. Однако жизнь в посадах была настолько тяжелой, что случаи бегства посадских не уменьшались.

Правительство не было глухим к многочисленным челобитным посадских людей и по мере возможности им помогало. Во-первых, в течение XVII в. были ликвидированы внутренние торговые пошлины (пошлины 1646 и 1653 гг. оказались уже исключением из установившейся политики правительства). Во-вторых, в 1649 г. иностранцы были вытеснены из внутренней розничной торговли. Однако главной линией правительства в отношении посадских людей все же было усиление административно-полицейского нажима. Правительству в 1638, 1642 и 1648 гг. пришлось повторять указы, запрещающие посадским менять место проживания, каждый раз усиливая наказание. В 1658 г. за побег из города с целью укрывательства от налогов была введена смертная казнь. Все равно из посадов бежали. Например, в Москве в 1650 г. посадских осталось в три раза меньше, чем в начале века; в 1668 г. в Ярославле проживало 3468 посадских, а через десять лет их осталось всего 2862 человека; в Костроме число посадских уменьшилось с 1322 человек до 1044.

В 1649 г. были ликвидированы белые слободы. Отныне все посадское население должно было нести тягло в пользу государства.

Власть выкорчевывала слабые ростки капитализма, который в Европе в течение последующих двух-трех веков принципиально изменил все общество.

В Европе уже в XI–XV вв. существовал городской строй в качестве альтернативного феодализму социально-экономического уклада. Поскольку все города располагались на земле герцогов, епископов или графов, то в XI–XIV вв. города вели борьбу с этими феодалами за свою экономическую и политическую свободу. Многовековое противостояние горожан и власти привело к возникновению нового мировоззрения. Сначала им стал гуманизм. В его основе лежало признание ценности человеческой жизни, права человека на свободу и счастье. Это направление общественно-политической мысли оказалось социально узким: оно охватывало тончайший слой образованных людей. Однако в XVI в. антифеодальная идеология приняла форму массового движения — протестантизма. Таким образом, горожане в течение XI–XV вв. готовили экономическую и мировоззренческую основу для перехода Европы на качественно более высокую историческую ступень.

Ничего подобного в России (как и на Востоке) не было, русские города не противостояли политическому строю, а являлись его составной частью. Не случайно ни одно из городских восстаний не было направлено против самодержавной царской власти.

Итак, уже к середине XVI в. в социальной системе России произошли существенные изменения. Если еще в княжение Ивана III социальная система состояла из разнообразных групп, наделенных как обязанностями, так и правами, то в течение последующих десятилетий от прав ничего не осталось. Социальные отношения стали строиться не по европейскому (частноправовому принципу), а по служебно-иерархическому. Место каждого социального слоя определялось формой службы: бояре выполняли военные и административные функции, крестьяне и торгово-ремесленные слои были обязаны платить подати. Изменение положения не только крестьян, но также бояр и дворян позволяет сделать вывод о принципиальном отличии российской социальной системы от западноевропейской. Все социальные слои Московской Руси в течение первой половины XVI в. утратили гражданские свободы. Это означало завершение формирования российской разновидности восточной политической системы, где все социальные слои были в равной степени бесправны по отношению к государству.

МАССОВЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Утрата всеми слоями населения гражданских свобод не обязательно должна была обернуться взрывом возмущения. Этот процесс растянулся на жизнь нескольких поколений, а социальная память стирается довольно быстро. Фактически все социальные слои лишились свободы передвижения и права распоряжаться собственностью еще в первой половине XVI в. и к своему новому положению к концу века успели привыкнуть. Тем не менее в начале XVII в. разразилась Смута.

В 1601–1604 гг. страну поразили невиданные по масштабам неурожаи и голод. Правительственные меры по преодолению голода оказались неэффективными, что привело к озлоблению низов.

Первое крупное восстание произошло в 1603 г. под руководством Хлопка. О восстании нам известно очень мало в силу его быстротечности.

Люди на Руси никогда не поднимали бунт против великих князей и царей. Более того, именно в них народ видел защитников и связывал с ними решение всех своих проблем. Поэтому со временем социальное недовольство наверняка бы сгладилось. Однако летом 1604 г. на западной границе появился «царевич Дмитрий» (якобы чудом уцелевший сын Ивана Грозного). После тщательного расследования Посольский приказ обнаружил, что под этим именем скрывается беглый монах московского Чудова монастыря Григорий (в миру — Юрий Богданович Отрепьев). Вместе с тем итоги расследования уже никого не интересовали.

Смута представляла собой первую гражданскую войну в ходе которой выступили все без исключения социальные слои. Каждый из них пытался улучшить свой статус. Однако они не могли достичь поставленных целей, поскольку никто не стремился изменить основу сложившихся социально-политических отношений.

В рамках этих отношений на время борьбы за выдвижение своего кандидата на престол возникали различные социально-политические союзы. Однако после того, как их участникам удавалось посадить в Кремль своего ставленника, союз распадался — и возникал новый, с другими участниками, а вместе с этим раскручивался и очередной виток войны.

Бояре стремились к укреплению своего социально-бытового статуса. Однако, в отличие от Европы, политическая позиция русских бояр оказалась слабой. Она была подорвана в XVI в., когда государство распространило свою власть на боярскую собственность и личную свободу. В результате боярство в ходе Смуты не смогло выступить как консолидированная сила с четко выраженными политическими интересами. Вместо этого одна группа выторговывала себе льготы у власти за счет другой: то Гедиминовичи (Голицыны, Бельские и Мстиславские) боролись с Рюриковичами (Шуйские), то они вместе — с нетитулованным боярством (в лице Бориса Годунова), то нетитулованное боярство — с Шуйским.

Те же политические иллюзии подняли на борьбу и дворян. В разное время их руководителями были князья Г. П. Шаховской и А. А. Телятевский, братья Ляпуновы и Сумбуловы.

Чаяния, надежды и ментальность холопов и крестьян проявились в восстании под руководством боевого холопа Ивана Исаевича Болотникова (1606–1607). Оно потрясло страну и стало самым массовым социальным движением за всю ее предшествующую историю. Ивану Болотникову удалось объединить дворянство и казаков и в борьбе за восстановление на троне «царевича Дмитрия» двинуть против Василия Шуйского 100-тысячное войско.

Восстания казаков отличались от движения дворян и крестьян тем, что первоначально они выдвинули своего самозванца: в 1605 г. на казачьем кругу выходец из посадских людей Мурома Илейка был провозглашен сыном царя Федора Ивановича — «царевичем Петром». Восстание полыхало на юге России в течение 1605–1607 гг. Следующий руководитель казаков — выходец из простых людей, донской атаман И. М. Заруцкий — стал более значимой политической фигурой. В 1606–1607 гг. он возглавлял казаков во время восстания Болотникова, в 1607–1608 гг. сражался на стороне Лжедмитрия II и стал боярином в его Тушинском лагере. В 1610 г. Заруцкий перешел на сторону польского претендента на русский престол царевича Владислава, участвовал вместе с поляками в походе на Москву, но в 1611 г. стал одним из организаторов первого народного ополчения, боровшегося с польскими отрядами. Избрание Михаила Романова он не признал и попытался посадить на трон сына Лжедмитрия II. В 1614 г. Заруцкий был казнен.

Горожан в стране было мало. Лишь после того, как все остальные социальные группы в ходе гражданской войны значительно ослабили друг друга, на политическую сцену выступили горожане. Они организовали второе народное ополчение и смогли выбить поляков из Москвы.

Находившаяся под постоянной угрозой нападения врагов, экономически слабая, основанная на сумме натуральных крестьянских хозяйств, русская средневековая социальная система не могла функционировать без сильного государственного центра. Смута показала, что государство и общество не противостояли друг другу, а взаимодействовали: государство существовало как самодержавное, поскольку в политической системе отсутствовали противостоящие ему институты, а общество было заинтересовано именно в таком государстве. Сражаясь друг с другом, все социальные слои продемонстрировали свою консервативность. Поэтому после того, как из каждого социального слоя были уничтожены наиболее политически активные группы, Смута завершилась восстановлением все того же самодержавного государства.

После Смуты какое-то время жизнь в городах казалась спокойной. Однако в 30-е гг. социальное напряжение вновь начало нарастать: восстания прошли в Москве, Томске и некоторых других городах. В середине 40-х гг. они охватили новые районы: Воронеж, Елец, Тотьму, Каргополь.

1 июня 1648 г. в Москве разразился Соляной бунт, спровоцированный заменой прямых налогов косвенными, в результате чего цена соли подскочила с 5 коп. до 2 гривен за пуд. Вслед за этим волна погромов прокатилась по 40 городам: Козлову, Сольвычегодску, Курску, Устюгу Великому, Воронежу, Ельцу, Ливнам, Чугуеву, Тотьме, Каргополю, Нарыму, Томску, Чердыни и др. В 1650 г. поднялись мятежи в Пскове и Новгороде.

В июле 1662 г. в Москве вспыхнул Медный бунт. Поводом для него стала чеканка правительством медной монеты, номинал которой многократно превышал стоимость металла, из которого она была изготовлена. В результате медные деньги обесценились по сравнению с серебряными (которыми взимались налоги).

Наконец, в 1670 г. на Дону началось восстание под руководством Степана Разина. Это казацко-крестьянское восстание по количеству участников многократно превышало число всех восставших горожан. Собственно разинская армия в период высшей точки восстания в 1670–1671 гг. достигала 20 тыс. человек. Они спровоцировали восстание в Нижнем и Среднем Поволжье, где в общей сложности в борьбу за лучшую жизнь втянулось еще около 200 тыс. человек. Тем не менее и это число в общей массе населения не составляло значительной доли.

Сам факт крайнего выражения социального недовольства вроде бы опровергает положения о подавлении общества государством, об ином, нежели в Европе, социально-политическом развитии. Однако механизм этих восстаний принципиально отличался от тех, что потрясали Европу.

Во-первых, доля горожан в общей массе населения России составляла незначительную величину. Москва являлась крупнейшим городом Европы: в ней проживало около 100 тыс. человек. В Новгороде, Пскове, Казани и Нижнем Новгороде — по 25–30 тыс. человек. В остальных же городах проживало лишь по 3–5 тыс. горожан, причем, поскольку подавляющее большинство городов представляло собой крепости или административные центры, число торговцев и ремесленников в них было незначительным.

Во-вторых, и это главное, ни одно из восстаний не было направлено против существующего строя. Царская власть рассматривалась на Руси как власть сакральная. Царь воспринимался как посредник между земным и небесным мирами. В этом качестве его воля могла быть только благой и справедливой. В Московии возле царских покоев проживали «божьи люди» — нищие, юродивые, находившиеся на полном обеспечении монарха. В русском дворцовом обычае существовала традиция публичного общения юродивого и правителя. Вначале он кормил нищих, слепых и калек, а затем умывал, вытирал и лобзал им ноги. В сочельник за четыре часа до рассвета царь посещал московские тюрьмы и богадельни. Государь нередко присутствовал на погребении юродивых.

Народные массы являлись составной частью сложившейся социальной системы. Никакого иного образа жизни, кроме привычного, участники восстаний не представляли. В этой жизни давно сформировался уклад с общинной взаимопомощью, чувством справедливости и уравнительной моралью. Ключевыми понятиями народной психологии оставались «правда», «справедливость», «истинность». Базовой категорией политической психологии являлся монархизм. Народные массы не отождествляли царя с источником своих бед, поэтому именно в нем они искали защиту.

Усиление тягот жизни требовало объяснения, и оно было найдено в понятии «измена». В условиях всеобщей службы трудности должны были делиться поровну. Любое нарушение устоявшегося порядка народ как раз и трактовал как измену. Так, предателей обнаруживали в лице бояр, поставивших себе новые терема, не соответствующие их чину. Следовательно, в понимании народа они воровали, а это требовало восстановления справедливости.

Распространенной предпосылкой восстаний являлись слухи. Царь в них неизменно оказывался защитником простого народа, которого околдовали или захватили «злые вороги». Например, в 1650 г. в Пскове и Новгороде распространился слух, будто государь написал указы, облегчающие жизнь народа, но бояре-кровопийцы их скрыли. В 1662 г. народ был уверен, что медные деньги бояре выпускают без ведома царя. Около 4–5 тыс. человек прорвались в резиденцию царя в селе Коломенское, где вручили ему челобитную с требованием наказать «бояр-изменников». Участники восстания под руководством Степана Разина искренне верили во взаимоисключающие вещи. С одной стороны, Разин объявил себя мстителем за Алексея Михайловича, у которого бояре отравили двух сыновей — Алексея и Семена. С другой — многие считали, что царевич Алексей находится в войске Разина.

Все восстания происходили по одной и той же схеме: сначала городские низы пытались подать царю челобитную с изложением своих несчастий, потом шли громить усадьбы бояр. При этом собственные действия они оценивали как защиту существующего порядка вещей, как восстановление справедливости. Ценности из разрушенных теремов восставшие не брали. Те идеи, ради которых в Европе поднимались на революции, — экономическая и политическая свобода — в России отсутствовали. Мысли о необходимости широких социальных преобразований здесь появиться было неоткуда. Поэтому и результаты восстаний оказались не такими, как в Европе.

Своеобразной формой социального протеста стал церковный раскол. Народные массы ошибочно связали ухудшение своего положения с реформой Никона. Тысячи старообрядцев бежали на Север, Урал, в Заволжье. Их общим лозунгом стал возврат к старине. Ни старообрядцы, ни сторонники Никона к изменению отношений между обществом и государством не стремились. Между тем в Западной Европе еще в XVI в. по средневековому католицизму был нанесен мощнейший удар протестантским движением, что стало мировоззренческой основой будущей капиталистической системы. Хотя современники и назвали XVII в. в России «бунташным», восстания не смогли сыграть роль катализатора исторических процессов.

КУЛЬТУРА

Развитие культуры этого периода определялось завершением объединения Москвой всех русских княжеств и формированием русской (великорусской) народности. Это наполняло культуру с одной стороны, величием, с другой — придало ей собственные, национальные черты. Местные традиции постепенно уходили в прошлое, их сменяли общерусские.

Быт.  Бытовая культура народа соответствовала уровню развития производительных сил.
Подавляющее большинство людей проживало в разбросанных по лесам деревнях в несколько домов. Зимняя изба дополнялась летней горницей и соединявшими их сенями. Дом покрывался двускатной соломенной крышей. Внутренняя обстановка состояла из стола и лавок. Избы топили по-черному. В окна вставляли бычий пузырь. Для освещения домов пользовались лучиной. Зимой в домах держали мелкий скот и птицу. Помимо избы, в хозяйстве имелись житница для хранения зерна, хлев, сенник, баня.

Рабочий день начинался до зари, а заканчивался с окончанием светового дня.

Основой питания были капустные щи, гречневая, овсяная или гороховая каша, хлеб, пареная и печеная репа, лук, чеснок, рыба, вареное мясо, овсяный кисель. Посуда в основном была деревянной. Трапез у простых людей было две — обед и ужин.

Одежду крестьяне шили из домотканого холста. Мужское одеяние состояло из двух рубах и зипуна. Зимой носили овчинные шубы. У женщин набор был более сложным.
В семье все неукоснительно подчинялись хозяину.
Жизнь в городах была богаче и разнообразнее.

Бояре и богатые купцы могли позволить себе каменные дома. Они отапливалась печами с вытяжными трубами. Отсутствие дыма в помещении позволяло перейти к слюдяным и даже стеклянным оконцам. Для освещения в таких домах использовали восковые и сальные свечи. Комнаты украшались иконами.

Городские усадьбы обычно выходили на улицы заборами, жилые дома и хозяйственные помещения скрывались внутри. Мостовые были редкостью. Улицы на ночь запирались.

У каждой социальной группы имелся свой набор одежды. У бояр — кафтаны, высокие меховые шапки и шубы, тяжелые и роскошные, с длинными рукавами. Причем в таком одеянии на официальных приемах они находились даже летом.

Праздничный стол в богатых домах включал пироги, меды, дорогую осетровую рыбу, привозное вино. На столах уже появились перец, шафран, корица, гвоздика, лимон, изюм, миндаль, рис.

Среди городской знати распространился обычай коротко стричь волосы. Женщины должны были прятать волосы под кокошник и волосник, которые не снимались даже дома. Употребление косметики у богатых женщин считалось модным: лица сплошь покрывались белилами, а глаза и брови подчеркивались сурьмой.

Горожане увлекались медвежьей травлей, «конскими ристаниями», псовой и соколиной охотой. Дома играли не только в кости и карты, но даже в шашки и шахматы.

Церковь многие горожане посещали неаккуратно. Крестьянам же до ближайшей церкви, как правило, добраться было сложно, и многим не удавалось это сделать годами.

Живопись  была представлена в виде иконописи и книжных миниатюр.
Из всех видов искусства наиболее доступным для народа являлась иконопись. Самостоятельность в художественном решении образов сурово преследовалась. Все же очень медленно, но и в иконопись проникали элементы новизны. Крупнейшим иконописцем конца XV — начала XVI в. был Дионисий. Несмотря на статичность фигур, полное отсутствие перспективы, его иконам и фрескам присущи яркость, праздничность, изысканность, которых он достигал, применяя такие приемы, как удлинение пропорций человеческого тела, утонченность в отделке каждой детали.

За книжными миниатюристами не было такого пристального наблюдения, как за иконописцами. Поэтому они постепенно превращали миниатюры в иллюстрации, оставляя на заднем плане изначальное религиозное предназначение работы. Эта смелость объяснялась и ссылками на западноевропейских коллег, с чьим творчеством русские иконописцы познакомились во второй половине XV в. (в основном в виде рукописных книг, украшенных немецкими граверами). Вслед за книжными миниатюристами новые веяния коснулись и иконописцев, старавшихся детально «пересказать» содержание религиозных текстов.

Грамотность.  Центрами грамотности и просвещения оставались монастыри и церкви. При митрополичьем и епископских дворах имелись библиотеки. Большое собрание книг было у царя Ивана Грозного.
Во второй половине века появились пособия по грамматике («Беседа о учении грамоте, что есть грамота и что есть ее строение, и чего ради составися такое учение, и что от нее приобретение, и что прежде всего учитися подобает») и арифметике («Книга, рекома по-гречески арифметика, а по-немецки алгоризма, а по-русски цыфирная счетная мудрость»).

Увеличившаяся потребность государства в грамотных людях нашла отражение в решении Стоглавого собора 1551 г. о создании в городах так называемых «книжных училищ».

Наряду с пергаментом использовалась привозная бумага из Италии, Франции и Германии. Из бумажных листов в приказах склеивали «столбцы» — длинные ленты, сворачивавшиеся в свитки.

Историко-литературные труды.  В XVI в. была проделана большая работа по составлению новых летописных сводов. Так появились огромные Никоновская и Воскресенская летописи. Их особенностью стало широкое использование правительственных материалов — разрядных записей, посольских книг, договорных и духовных грамот, статейных списков о посольствах и др.

В 50–70-е гг. была составлена иллюстрированная всемирная история — «Лицевой летописный свод». Он представлял собой десять фолиантов, украшенных более чем 16 тыс. великолепных миниатюр.
Крупнейшим литературным произведением стали Великие Четьи минеи — 12-томное (по числу месяцев) собрание всех книг «чтомых на Руси». Фактически Четьи минеи вобрали всю существующую на Руси литературу.

Книгопечатание.  В 1553 г. в Москве появилась первая типография. Однако она просуществовала всего два года. Начало книгопечатного дела связывается с книгой «Апостол», выпущенной И. Федоровым в 1564 г.

Зодчество.  Хотя даже городская Русь оставалась деревянной, на рубеже XV–XVI вв. началось интенсивное каменное строительство.

Основное строительство, естественно, велось в Москве. В 1475 г. в столицу приехал знаменитый инженер и архитектор Аристотель Фьораванти. Итальянский мастер познакомился с традициями и приемами русского зодчества и к 1479 г. построил новый Успенский собор — выдающееся произведение русского зодчества, обогащенное элементами итальянской строительной техники и архитектуры эпохи Возрождения.
По образцу Успенского собора в Москве позднее были построены большие пятиглавые монастырские храмы в Троице-Сергиевом монастыре, Смоленский собор Новодевичьего монастыря, соборы в Туле, Суздале, Дмитрове и других городах.

Для перестройки Кремля были приглашены мастера из Италии. В 1485–1516 гг. под руководством итальянцев Пьетро Антонио Солари, Алевиза Миланца и других архитекторов была существенно расширена территория Кремля, поставлены новые стены и башни. В 1484–1489 гг. псковские мастера построили Благовещенский собор. В 1487–1491 гг. Марко Руффо и Пьетро Антонио Солари возвели Грановитую палату для приема иностранных послов. В 1505–1508 гг. появилась колокольня Ивана Великого (архитектор Бон Фрязин). В 1505–1509 гг. Алевиз построил собор Михаила Архангела — усыпальницу великих князей и членов их семей.

В 1584–1591 г. в Москве архитектором Федором Конем возведены белокаменные стены девятикилометрового Белого города. Затем был построен Земляной вал — 15-километровая деревянная крепость на валу. Каменные крепости также появились в Поволжье (в Нижнем Новгороде, Казани, Астрахани), в городах южнее (в Туле, Коломне, Зарайске, Серпухове) и западнее Москвы (в Смоленске), на северо-западе России (в Новгороде, Пскове, Изборске, Печорах) и даже на далеком севере (на Соловецких островах).

В XVI в. появляются невиданные до той поры шатровые храмы. Они не имели столбов внутри, и вся масса здания держалась на фундаменте. Наиболее известными памятниками этого стиля являются церковь Вознесения в селе Коломенском, построенная в 1532 г. в честь рождения Ивана Грозного, Покровский собор (Василия Блаженного), сооруженный в 1555–1560 гг. в честь взятия Казани.

Музыка.  Церковное пение в XVI в. в основном было одноголосным. Однако появляется и многоголосное пение с его яркостью и богатством оттенков. В народной среде играли на духовых инструментах (волынках, сопелях, рожках, свирелях, дудках), струнных (гудках, гуслях, домрах, балалайках) и ударных (бубнах и бряцалах).

Ключевые слова: Царская Россия
Источник: А. В. Шубин, И. Н. Данилевский, Б. Н. Земцов: История России (для студентов технических ВУЗов): Питер; СПб; 2013
Материалы по теме
Смутное время начала XVII в.
История: учебник для студ. учреждений сред. проф. образования / В.В. Артемов, Ю.Н. Лубченков...
Политика России в первой половине XIX в.
А. В. Шубин, И. Н. Данилевский, Б. Н. Земцов: История России (для студентов технических...
Представители русского анархизма XIX в.
Под ред. А. К. Голикова, Б. А. Исаева, История политических учений: Учебник для вузов....
Экономическое и социальное развитие России в XVII в.
История: учебник для студ. учреждений сред. проф. образования / В.В. Артемов, Ю.Н. Лубченков...
Социальные и экономические процессы России в первой половине XIX в.
А. В. Шубин, И. Н. Данилевский, Б. Н. Земцов: История России (для студентов технических...
Политическая мысль периода Московского государства
Политология: Учебное пособие / Под ред. А. С. Тургаева, А. Е. Хренова. — СПб.: Питер, 2005...
Политические теории русского неолиберализма XX в.
Под ред. А. К. Голикова, Б. А. Исаева, История политических учений: Учебник для вузов....
Становление абсолютизма в России. Внешняя политика.
История: учебник для студ. учреждений сред. проф. образования / В.В. Артемов, Ю.Н. Лубченков...
Оставить комментарий