Регулятивная функция объединяет те случаи использования языка, когда говорящий стремится непосредственно воздействовать на адресата: побудить его к какому-то действию или запретить ему что-либо делать, заставить ответить на вопрос и т.д. Ср. такие высказывания, как: Который час? Хочешь молока? Позвоните мне, пожалуйста, завтра. Все на митинг! Чтоб я этого больше не слышал! Ты возьмешь с собой мою сумку. Не надо лишних слов... Очевидно, в распоряжении регулятивной функции находятся многообразные лексические средства и морфологические формы (особую роль тут играет категория наклонения), а также интонация, порядок слов, синтаксические конструкции и т.п. Регулятивная функция тесно связана с коммуникативной; обе они имеют основанием противопоставление адресанта речи (говорящего) ее адресату (слушающему).
Интересно, что различного рода побуждения — просьба, приказ, предостережение, запрет, совет, убеждение и т.п. — не всегда оформляются как таковые, т.е. выражаются при помощи «собственных» языковых средств. Иногда они выступают в чужом обличье, с использованием языковых единиц, обслуживающих обычно иные цели. Так, обращенную к сыну просьбу не приходить домой поздно мать может выразить непосредственно, с использованием формы повелительного наклонения («Не приходи сегодня поздно, пожалуйста!»), а может замаскировать ее под вопрос («Во сколько ты собираешься вернуться?»), а также под упрек, предупреждение, констатацию факта и т.д.; сравним такие высказывания, как «Вчера ты опять поздно пришел...» (с особой интонацией), «Смотри, теперь рано темнеет», «Метро работает до часу, не забудь», «Я буду очень волноваться» и т.п.
В конечном счете регулятивная функция направлена на создание, поддержание и регулирование отношений в человеческих микроколлективах, т.е. в той реальной среде, в которой обитает носитель языка. Иногда вместе с регулятивной функцией рассматривают также функцию фатическую (от греч. phatos 'сказанный'), или контактоустанавливающую. Имеется в виду, что человеку всегда нужно определенным образом вступить в разговор (окликнуть собеседника, поприветствовать его, напомнить о себе и т.п.) и выйти из разговора (попрощаться, поблагодарить и т.п.). Но разве установление контакта сводится к обмену фразами типа «Здравствуй» — «До свидания»? Фатическая функция значительно шире по сфере применения, и поэтому ее сложно отграничить от функции регулятивной.
Попробуем вспомнить: о чем мы говорим в течение дня с окружающими? Что, это все информация жизненно важная для нашего благополучия или непосредственно влияющая на поведение собеседника? Да нет, большей частью это разговоры, казалось бы, «ни о чем», о пустяках, о том, что и без того известно собеседнику: о погоде и об общих знакомых, о политике и о футболе у мужчин, об одежде и детях у женщин; теперь к ним прибавились еще комментарии к телесериалам... Не надо относиться к таким монологам и диалогам иронически и высокомерно. На самом деле это разговоры не о погоде и не о «тряпках», а друг о друге, о нас с вами, о людях. Для того чтобы занять, а затем поддерживать определенное место в микроколлективе (а таковым является семья, круг друзей, производственный коллектив, соседи по дому, даже спутники по купе и т.д.), человек обязательно должен разговаривать с другими членами данной группы.
Даже если вы случайно оказались вместе'с кем-то в кабине движущегося лифта, то, возможно, почувствуете некоторую неловкость и повернетесь спиной: расстояние между вами и вашим спутником слишком мало, чтобы делать вид, что вы не замечаете друг друга, а завязывать разговор тоже, в общем-то, не имеет смысла — не о чем, да и ехать слишком недолго... Современный российский прозаик Валерий Попов сделал тонкое наблюдение: «По утрам мы все вместе поднимались в лифте... Лифт поскрипывал, шел вверх, и все в нем молчали. Все понимали, что нельзя так стоять, что надо что-то сказать, быстрее что-то сказать, чтобы разрядить это молчание. Но говорить о работе было еще рано, а о чем говорить, — никто не знал. И такая в этом лифте стояла тишина, хоть выпрыгивай на ходу».
В коллективах же относительно постоянных, долговременных, установление и поддержание речевых контактов — важнейшее средство регулирования отношений. Вот, к примеру, вы встречаете на лестничной площадке соседку Марию Ивановну и говорите ей: «Доброе утро, Марья Иванна, что-то вы сегодня рано...» У этой фразы — двойное дно. За ее « внешним» смыслом прочитывается: «Напоминаю, Мария Ивановна, я — ваш сосед и хотел бы по-прежнему оставаться с вами в добрых отношениях». Ничего лицемерного, лживого в подобных приветствиях нет, таковы правила общения. И все это очень важные, просто необходимые фразы. Образно можно сказать так: если вы сегодня не похвалите новые бусы своей подруги, а она, в свою очередь, завтра не поинтересуется, как развиваются ваши отношения с неким общим знакомым, то через пару дней между вами, возможно, пробежит легкий холодок, а через месяц вы, может быть, и вовсе потеряете свою подругу... Не хотите поставить эксперимент? Поверьте на слово.
Причем в одних ситуациях нормы межличностного общения регламентируются более жестко, а в других — мягче; эти особенности иногда окрашены и национальной спецификой. Примером могут послужить правила разговора по телефону. Если в Германии звонит телефон, то первое, что делает снимающий трубку, — это называет себя по фамилии; нельзя начинать разговор со слов типа «Алло!» или «Да?». Если же разговор происходит в Японии, то, кроме того чтобы в первую очередь назвать себя, говорящий и слушающий обязаны соблюдать еще массу других правил. Например: позвонив, необходимо выяснить, может ли собеседник в данный момент разговаривать с вами; нельзя употреблять лишние слова и слова, которые могут привести к искаженному пониманию; нельзя употреблять, говоря о себе или своих начальниках, так называемые слова вежливости; первым закончить разговор может только звонивший и т.п.
Необходимо подчеркнуть: общение с родственниками, приятелями, соседями, спутниками, сослуживцами нужно не только для поддержания определенных отношений в микроколлективах, оно важно и для самого человека — для самоутверждения, для реализации его как личности. Дело в том, что индивид играет в обществе не только некоторую постоянную социальную роль (например: «домохозяйка», «школьник», «ученый», «шахтер» и т.п.), но и все время примеряет к себе разные социальные «маски», например: «гость», «пассажир», «больной», «советчик» и т.п. И весь этот «театр» существует главным образом благодаря языку: для каждой роли, для каждой маски есть свои речевые средства.
Разумеется, регулятивная и фатическая функции языка направлены не только на улучшение отношений между членами микроколлектива. Иногда человек, наоборот, прибегает к ним в «репрессивных» целях — для того, чтобы отдалить, оттолкнуть от себя собеседника. Иными словами, язык используется не только для взаимных «поглаживаний» (это принятый в психологии термин), но также для «уколов» и «ударов». В последнем случае мы имеем дело с выражениями угрозы, оскорблениями, ругательствами, проклятиями и т.п. И опять-таки лишь общественная конвенция устанавливает, что считать грубым, оскорбительным, унизительным для собеседника. В русскоязычном уголовном мире одно из самых сильных, смертельных оскорблений — «козел!», а в аристократическом обществе XIX в. слова подлец было достаточно для того, чтобы вызвать обидчика на дуэль. Сегодня же языковая норма становится мягче и планка репрессивной функции поднимается достаточно высоко. Это значит, что человек воспринимает как оскорбительные только очень сильные средства. Впрочем, в одном из номеров «Комсомольской правды» некий читатель жаловался: «Мой городской сосед постоянно оскорбляет меня, деревенского жителя, похабным словом «абориген» и гнусно смеется при этом»...
Кроме рассмотренных выше языковых функций — коммуникативной, мыслительной, познавательной, номинативной и регулятивной (к которой мы приплюсовали фатичес-кую), — можно выделять еще другие общественно значимые роли языка. В частности, этническая функция означает, что язык объединяет этнос (народ), она помогает сформироваться национальному самосознанию. Корпоративная функция объединяет людей в классы и группы (по принципу «Он говорит, как мы, значит, он — один из нас»). Эстетическая функция превращает текст в произведение искусства, это сфера творчества, художественной литературы (см. раздел 6). Эмоционально-экспрессивная функция позволяет человеку выражать в языке свои чувства, ощущения, переживания... Магическая (или закли-нательная) функция реализуется в особых ситуациях, когда язык наделяется как бы надчеловеческой, «потусторонней» силой. Примерами могут служить заговоры, божбы, клятвы, проклятия и некоторые иные ритуальные виды текстов.
И все это — еще неполный «круг обязанностей» языка в человеческом обществе.