В криминальной психологии при анализе личностных и поведенческих особенностей преступников принято классифицировать их по типу и характеру совершаемых преступных деяний, за исключением одной группы субъектов, каталогизируемой по другому, а именно возрастному признаку - это несовершеннолетние правонарушители. Необходимо отметить, что при описании того или иного поведения людей (и взрослых, и особенно несовершеннолетних), значимого в социальном плане, часто используется понятие девиантности - проблемного поведения, отклоняющегося от общепринятой или подразумеваемой нормы, а в данном конкретном случае - регламентированных норм права. Когда проступки человека относительно незначительны, касаются нарушения бытовых норм поведения и некоторых социально-правовых отношений (регулируемых, например, административным правом), их называют правонарушениями, а когда серьезны и нарушают уголовное право - преступлениями. Соответственно, в криминальной психологии выделяют делинквентное (противоправное) и криминальное (преступное) поведение, хотя в обоих случаях речь идет о нарушениях правовых норм.
Нормативно-юридические критерии четко определяют границы несовершеннолетия - это категория лиц от 14 до 18 лет. Уголовная ответственность в нашей стране наступает с 16 лет, однако для некоторых особо опасных и тяжких преступлений (убийство, изнасилование, разбой, грабеж, кража и др.) предусмотрена уголовная ответственность с 14 лет. Таким образом, для психологии несовершеннолетних правонарушителей и преступников, независимо от совершенных ими деяний, ключевым моментом является изучение в первую очередь тех особенностей, которые связаны (а часто и обусловлены) с возрастными изменениями. Этот раздел криминальной психологии традиционно вызывает повышенный интерес исследователей самых разных отраслей гуманитарного знания - юристов, психологов, педагогов, социологов и др. В принципе, он довольно полно изучен и подробно описан в литературе (в отечественной традиции: И.П. Баш-катов, А.И. Долгова, Е.Г. Дозорцева, Г.Х. Ефремова, К.Е. Игошев, И.С. Кон, Г.М. Миньковский, В.Ф. Пирожков, В.М. Поздняков, А.Р. Ратинов, А.И. Ушатиков и др.). Однако острейшие актуальные задачи практики противодействия и предупреждения молодежной преступности требуют не только учета научно-теоретических достижений, выявленных особенностей, закономерностей и феноменов психологии несовершеннолетнего правонарушителя, но и их развития, а также адаптации к условиям постоянно меняющейся реальности, что заставляет исследователей снова и снова обращаться к этой проблематике.
Есть и другие причины такого устойчивого внимания специалистов. Известно, что этап взросления сопряжен с рядом специфических физиологических и психических изменений, сложных внутри личностных переживаний, конфликтов и кризисов, поэтому его часто и называют критическим периодом. А многие, сформировавшиеся в этот сравнительно небольшой временной промежуток, личностные особенности, привычки, качества, свойства сохраняются на долгие годы и, так или иначе, откладывают отпечаток на всю жизнь человека. Не случайно, что истоки различных преступлений и криминальных событий, участниками которых являются взрослые люди, тем не менее, чаще всего скрыты в их юношеском возрасте.
Немаловажным фактором повышенного исследовательского интереса является и то, что большинство современных несовершеннолетних, так или иначе вовлечены в функционирование различных институтов социализации, что предоставляет возможность тщательного и непосредственного эмпирического наблюдения и психологического изучения их поведения в естественных условиях, что особенно важно для получения информации, значимой для криминальной психологии в целом.
Кроме того, известно, что последствия неправомерного или даже преступного поведения несовершеннолетнего - молодого, но еще не полностью и окончательно сформировавшегося гражданина, могут не обладать той опасной, часто даже катастрофической, судьбоносной необратимостью, которая «ломает» жизнь совершившего преступление взрослого человека. Противоправное поведение подростка может оказаться своеобразным проявлением «болезней роста», а в этом случае вполне доступно и для предупреждения и для эффективной коррекции, юный преступник при должном внимании окружающих может вполне успешно ресоциализироваться. Понятно, что способствование этому специалистами, равно как и тщательнейшее изучение таких фактов, обладает огромной научно-практической ценностью.
Таким образом, очевидно, чтобы раскрыть психологию несовершеннолетнего правонарушителя необходимо посмотреть на эту проблематику значительно шире: что же собственно происходит с каждым человеком в период взросления. Соответственно, ключевым, отправным моментом является рассмотрение особенностей одного из важнейших этапов социализации, обозначенного в отечественной традиции как отрочество и юность. Выделение этого периода, в первую очередь, связано с понятием переходного возраста, центральный биологический процесс которого половое созревание, в медицинской терминологии - пубертат. Это одна из критических стадий в развитии организма, что естественно повышает его восприимчивость к действию разнообразных внешних факторов, снижает сопротивляемость к ним. Физическое развитие индивида, включая конституциональные особенности организма и темп его созревания, неизбежно и существенно влияет на все психические процессы, свойства личности и поведенческие реакции. Отсюда и проистекает представление о несовершеннолетием как об исключительно ранимом, «хрупком» субъекте, склонном к разного рода девиациям, будь это нормы физического и психического здоровья, культуры и морали, общепринятые правила поведения и правовые нормы.
По сути, рассматриваемый возрастной период, как это и следует из его названия, включает два самостоятельных этапа. Первый - это подростковый, отроческий возраст. Он начинается раньше указанной выше границы наступления правовой ответственности - в 12-13 лет и условно заканчивается на рубеже 15 -16 лет. В целом это период завершения детства и начала «вырастания» из него. Для него характерны максимальные диспропорции в уровне и темпах развития. Подростковое чувство взрослости - главным образом новый уровень личных притязаний, предвосхищающий положение, которого подросток еще не достиг. В этом причина типичной возрастной конфронтации и ее преломления в самосознании подростка, превращения в межличностные и социальные конфликты, «бунта» против родителей и взрослых, протеста против каких-либо ограничений и существующих правил, в том числе и правовых норм. Второй этап - это собственно юность (иногда в литературе его обозначают как ранняя юность), когда половое созревание заканчивается и начинается поступательное вхождение человека во взрослую жизнь. Начинается он в 15 - 16 лет и условно заканчивается в 18 - 19, хотя в некоторых случаях может продолжаться и дольше. На этот период выпадает задача преодоления, исправления и устранения диспропорций, обусловленных неравномерностью психофизиологического созревания, что само по себе довольно сложная задача, и сопряжено с рядом неизбежных конфликтов, последствия которых по своей судьбоностности ничуть не уступают подростковым.
Однако нужно понимать, что указанные выше физиологические и психологические изменения происходят у разных людей по разному: иногда раньше, иногда — позже, часто бурно и одновременно, реже — более спокойно и последовательно, а психологический возраст может не совпадать с биологическим. Довольно часто встречаются случаи, когда юноша, достигший 16-летнего возраста, в своем интеллектуальном и психосексуальном развитии еще остается на стадии отрочества, не изжил окончательно проблемы предшествующего возрастного периода и, соответственно, в этом плане «отстает» от сверстников, что, однако, не говорит о какой-либо его «аномальности». Не случайно, таким образом, весь этот временной отрезок — от 14 до 18 лет — рассматривается в психологии как единое целое.
Но не только половое созревание исчерпывающе характеризует психологию этого возраста. В этот период в целом формируется личность, человек начинает осознавать свои поступки и поведение, овладевать ими, а также становится способным оценивать действия других людей и последствия происходящих событий. Подросток обучается жить в коллективе и соотносить свое поведение с поведением других. Окончательно формируются способности добиваться поставленной цели и представления об оценке другими степени приемлемости, допустимости используемых средств ее достижения. Диапазон осваиваемых ролей расширяется, но ни одна из ролей, как правило, не усваивается всерьез и окончательно: человек как бы пробует, примеряет их к себе. Главными новообразованиями личности здесь выступает как чувство своей неповторимости, уникальности, непохожести на других, так и чувство сопричастности, единения с другими, отождествления с членами какой-либо социальной группы (по самым разнообразным критериям), а вместе с тем полного разделения групповых ценностей и зависимость от правил поведения, принятых в данной группе. В случае неудач в достижении своих целей, неэффективности в решении каких-либо задач и осознания своей неуспешности, неумелости, некомпетентности формируется чувство неполноценности. Возникает неопределенность относительно своего места в жизни (ролевая и социальная неопределенность) и диффузное расплывчатое «Я» (нарушение способности объединять в единое целое собственные личностные черты). Если эти комплексы не будут преодолены, а возникающие на их основе личностные кризисы не разрешены социально приемлемыми способами и средствами, в дальнейшем это может стать основой девиантного, а возможно и преступного поведения.
Самоощущение и поведение подростка (юноши) определяются, прежде всего, некой маргинальностью (промежуточностью) его положения. Переходя из детского мира во взрослый, несовершеннолетний не принадлежит полностью ни тому, ни другому. Специфичность социальной ситуации проявляется и в его психике, для которой типичны внутренние противоречия, неопределенность уровня притязаний, повышенная эмоциональная возбудимость, одновременно застенчивость и агрессивность, иногда выраженная пассивность, а иногда явный максимализм — склонность принимать крайние позиции, экстремальные точки зрения и действовать в соответствии с ними. Это период беспокойства, метаний, противоречивых чувств, тревоги, раздражительности, импульсивности, снижения способности концентрироваться на чем-то определенном и, как следствие, снижения работоспособности. При этом степень такой «подростковости» поведения никогда не бывает одинаковой. «Жизненный путь личности, с одной стороны — естественно-исторический, закономерный процесс, а с другой — уникальная драма, каждая сцена которой результат сцепления множества индивидуальных характеров и жизненных событий».
Итак, подростково-юношеский возраст, сопровождающийся повышенной психологической напряженностью, со всей очевидностью представляет собой группу повышенного криминального риска. В это время осваиваются новые способы и навыки «взрослого», самостоятельного поведения, возможности удовлетворения собственных потребностей, желаний, достижения самых разнообразных целей, но при этом обостряются противоречия, обусловленные перестройкой механизмов социального контроля: детские способы, основанные на соблюдении внешних норм и послушания взрослым уже не действуют, а взрослые — предполагающие сознательную дисциплину и самоконтроль, еще не сложились и не окрепли. С этим сталкивается каждый человек. Вот, например, как описывает это известный современный британский актер и писатель Стивен Фрай в автобиографии:
«Я заблуждался и сбивался с путей моих, точно пропавшая овца, и не было во мне здравия. Любимый дедушка «с небес» смотрел, как я ворую, лгу и мошенничаю. Он «заставал» меня разглядывающим в журналах запретные картинки и видел, как я сам себя ублажаю; он «свидетельствовал» мою алчность, похоть и срам. Однако и его пристальное присутствие не могло помещать мне прокладывать мой собственный путь к аду... Я был прирожденным преступником как раз потому, что не обладал способностью противиться соблазну или хотя бы на секунду оттягивать удовольствие. Какие бы часовые ни стояли на предназначенных им постах, охраняя умы и нравственные устои других людей, отделяя излишнее от достаточного, правое от неправого, в моих духовных казармах они неизменно отсутствовали».
Разумеется, сказанное — отчасти литературное преувеличение, и содержит большую долю авторской самоиронии, но при этом довольно наглядно передает остроту мироощущения подростка (юноши), часто балансирующего на тонкой грани, отделяющей потакание своим слабостям, детскую шалость от настоящего преступления. К слову, описанные автором переживания относятся к тому периоду его жизни, когда он в 17 лет попал в исправительное заведение для юных правонарушителей (однозначно воспринимаемое им как тюрьма), в котором провел месяц, после чего был условно освобожден с двухлетним испытательным сроком.
Таким образом, нужно четко понимать, что описанные выше некоторые особенности социализации несовершеннолетних сами по себе довольно благодатная почва для делинквентного и криминального поведения. Конечно, излишне драматизировать ситуацию не стоит: большинство подростков, юношей и девушек (с помощью взрослых или самостоятельно) вполне успешно справляются с трудностями взросления. Однако есть и те, кому это не удается. Что же все-таки отличает тех, кто не справляется, склонен к противоправному поведению и совершает преступления. Длительные и обширные исследования выявили ряд важных закономерностей и факторов, многие причинно-следственные связи психологии несовершеннолетних правонарушителей.
Повышенная агрессивность. Существует довольно распространенное суждение, что эгоистичность, нечувствительность к переживаниям и боли другого, а как следствие, жестокость, враждебность и агрессивность к окружающим — характерные признаки инфантильности, и потому в первую очередь присущи именно детям, в том числе и подросткам, по причине незрелости их личности и неумения справляться со своими эмоциями. Но это верно лишь отчасти: неудовольствие от своих собственных действий и поведения других, раздражение, гнев и даже ненависть — естественные эмоции для каждого, в том числе вполне взрослого человека. И именно они рождают (и сопровождают) все агрессивные проявления как реакцию субъекта на фрустрацию — возникающие барьеры, препятствия на пути достижения какой-либо цели, решения задачи. В большинстве случаев вспышки агрессии импульсивны, ситуативны и поддаются контролю. Но иногда такие действия принимают длительный и целенаправленный характер осознанного намерения нанести вред (физический или психологический) другому и, таким образом, становятся устойчивой чертой личности. Именно повышенная готовность к агрессивному поведению довольно часто и приводит к насильственным преступным деяниям.
Причины повышенной агрессивности могут быть довольно разнообразны. Например, это усвоенный с детства «способ регулирования» семейных отношений или результат пережитой в детстве психогравмы, в том числе в результате агрессии, насилия со стороны взрослых (по этой причине во многих цивилизованных странах любое физическое наказание ребенка неприемлемо и даже преследуется по закону). Подростковая агрессия, иногда даже «немотивированная», и изощренная жестокость могут быть следствием его общей озлобленности, пониженного самоуважения в результате пережитых жизненных неудач и несправедливостей. Или — результатом социализации, когда подросток видит и знает, что многие конфликты в обществе, в мире взрослых разрешаются исключительно насильственным способом — распространен жестокий «уличный» закон: «Сильный побеждает слабого». Нельзя исключить, однако, что повышенная агрессивность — следствие психического расстройства либо психопатологии различной этиологии.
Исследования агрессивной мотивации несовершеннолетних преступников выявили, что агрессивное поведение с точки зрения интенсивности и форм проявления насилия в структуре противоправных действий против личности — явление неоднородное Были, в частности, выделены следующие типы мотивов:
- импульсивная агрессия (непосредственная реакция на ситуацию, иногда даже нейтральную, объективно не провоцирующую; возникает в результате сильных эмоций, например, гнева);
- инструментальная агрессия (средство достижения какой-либо цели, например, заставить потерпевшего действовать определенным образом);
- враждебная агрессия (насилие и агрессия как самоцель, от ситуации практически не зависит);
- групповая солидарность (стремление следовать групповым традициям, утвердить себя в глазах сверстников, т.е. средство реализации своего статуса и престижа в группе).
Такая классификация мотивации агрессивного поведения в целом совпадает с видами мотивов криминальной агрессии у взрослых, отражая при этом возрастную специфику.
Другая значимая особенность психологии несовершеннолетних преступников — низкий уровень самоконтроля. Очевидно, что неразвитость умения контролировать свои поступки и действия лежит в основе многих видов агрессивного, в том числе девиантного и преступного поведения. Но с точки зрения психологии гораздо важнее не то, в какой степени индивиду присущи навыки контроля, а то как, на какой основе они сформировались в процессе его социализации. С этой позиции весьма информативно психологическое понятие «локус контроля» (измеряемый при помощи специального теста) — субъективное установление причинно-следственной связи происходящих событий и собственного поведения в зависимости от обстоятельств внешнего и внутреннего характера, т.е. локализация их, месторасположение на условной шкале «Я — не-Я».
Самое типичное проявление локуса контроля — это склонность приписывать ответственность за результаты своей деятельности обстоятельствам, внешним силам (экстернальный, внешний локус) либо исключительно собственным способностям и усилиям (интернальный, внутренний локус). Экспериментально показано, что люди, обладающие внутренним локусом контроля более уверенны в себе, последовательны и настойчивы в достижении цели, обладают навыками самоанализа и уравновешены. А склонность к внешнему локусу, напротив, проявляется как неуверенность в своих силах, неуравновешенность, тревожность, подозрительность, агрессивность. Обычно изменение локуса контроля от внешнему к внутреннему происходит естественным образом в период взросления, но в некоторых случаях этот процесс нарушается, и склонность приписывать собственные неудачи внешним обстоятельства остается доминирующей личностной особенностью взрослого индивида. Кстати, довольно наглядно это иллюстрирует приведенное выше высказывание С. Фрая о специфике и значимости перехода от внешних форм самоконтроля (детской зависимости в овладении своим поведением от мнений и оценок авторитетных, «значимых других», например, таких как любимый дедушка) к «внутренним стражам», цензорам собственных действий и поступков.
Итак, несформированность и неразвитость внутренних форм контроля довольно частая личностная особенность несовершеннолетних преступников. Нельзя не отметить, что психологически значима не просто та или иная форма контроля с опорой на внутренние либо внешние факторы, но и умение отделять одно от другого, поскольку гипертрофированная ответственность, чрезмерная интернальность контроля может приводить подростка к искаженному чувству вины, которое способно стать причиной невротизации личности и находится в основе многих психических расстройств и девиаций. В частности, подобные переживания вины за происходящее вкупе с кризисными возрастными особенностями приводят к снижению самооценки — еще одной важной психологической характеристики лиц, склонных к противоправному и криминальному поведению.
Известно, что каждый человек стремиться к положительному оцениванию своего «Я», к самоуважению. Высокая самооценка чаще всего достигается посредством определенной социальной успешности, признания достоинств индивида и уважения его другими людьми, друзьями и близкими. Эта тенденция — зависимости самооценки от мнений окружающих — особенно характерна для подростков и юношей. Однако в период взросления человек часто остро и болезненно реагирует на бурные психофизиологические изменения, чувствует, как ему кажется, свою некрасивость, неуклюжесть, то есть некоторую неполноценность, ущербность по сравнению с другими. Если при этом возникают еще и трудности с учебой, подросток не очень успешно справляется с требованиями школьной программы, вступает в конфликты с учителями, родителями и у него напряженные отношения с более «успешными» одноклассниками, то его самооценка снижается неизбежно. Он постоянно чувствует себя неудачником, не вписывающимся в мир сверстников, и не видит перспектив в будущем, в мире взрослых. Ситуация усугубляется при неблагополучной семейной обстановке или при утрате родителями (по самым разным причинам) контроля за поведением и интересами своего ребенка.
Мучительные переживания самоуничижения у таких подростков особенно сильны, но если потребность в самоуважении не удовлетворяется социально приемлемыми формами, то возможно и высоко вероятно обращение к девиантному поведению, при этом желание соответствовать ожиданиям общества уменьшается, а стремление уклониться от них растет. Так, демонстрируя противоправное поведение, подросток пытается найти такие способы самоутверждения, чтобы повысить свой психологический статус у сверстников. И ему это в некоторой степени удается: антинормативное поведение, деструктивные и агрессивные действия, успешно совершенные кражи или даже разбойные нападения способны создать ему определенную «репутацию» в подростковой среде, и даже могут позволить занять лидирующие позиции в уличных группах и компаниях. Конечно, повышение самооценки таким образом временное и в целом проблематично, в нем много ложного, напускного, демонстративного и рано или поздно это проявляется. Тем не менее, делинквентное и преступное поведение как репутационная стратегия довольно распространенное явление среди несовершеннолетних.
Этот момент очень важен для понимания психологии несовершеннолетних правонарушителей, поскольку подростковая преступность нередко носит групповой характер. Известно, что тяготение тинейджеров к объединению в группы — отличительная возрастная особенность. Рассматриваемый социальный феномен во многом имеет защитный характер — от трудностей социализации, главная из которых неопределенность (кризис) личной идентичности. В напряженной, фрустрирующей ситуации именно принадлежность к группе помогает молодым преодолевать кризис, справляться с драматическими физиологическими и психологическими изменениями, сохранять уверенность в себе, разделяя свои чувства и переживания со сверстниками. При этом, что вполне естественно, часто довольно глубокое отождествление себя с группой — групповая идентичность — на данной стадии успешно подменяет собой личностную идентичность. Таким образом, групповые связи в этом возрасте особенно сильны, их влияние на ценности, установки и поведение оказываются более значимыми, чем влияние родителей, других взрослых, школы и любых иных социальных структур и институтов.
Иногда молодые люди даже не осознают четко, что они собой представляют и что именно подражание сверстникам в одежде и поведении дает им некоторое ощущение внутренней стабильности и безопасности. Принадлежность к разнообразным группам суть многих форм подросткового экспериментирования, в том числе по освоению различных идей и мировоззрений — социальных, религиозных, политических, экономических и т.д. Такова психологическая подоплека всех молодежных движений и неформальных объединений (хиппи, панков, эмо, футбольных фанатов, поклонников музыкальных направлений и многих других), отличающихся огромным разнообразием и отчетливой поколенческой спецификой. Но такова же суть формообразования и деятельности многих подростковых криминальных объединений и группировок, которые могут возникать либо стихийно, например, при совместном проведении досуга с употреблением алкоголя или наркотиков и поиска средств на него, либо под влиянием лидера с преступными наклонностями, задающего тон группе и выдвигающего идею преступного действия. Тем не менее в таких группах подросток получает возможность компенсации ущербности, испытываемой им в формализованных объединениях, реализации своего стремления к самоутверждению, а также удовлетворения самых утилитарных потребностей.
Процесс вхождения в любую молодежную группу, в том числе и криминальную, происходит, как правило, по универсальным законам социализации (а по сути, является ее частным случаем). Традиционны и обязательны следующие моменты:
- получение новичком имени (в криминальной среде — клички, «погоняла»), обычно и сама группа имеет определенную номинацию, название;
- овладение групповым языком (сленгом, жаргоном) и правилами коммуникации, усвоение отличительных атрибутов внешности (прическа, макияж), включая элементы стигматизации (например, татуировки), одежды и стилистики поведения;
- обряд посвящения (инициации);
- ролевое распределение и регулирование социальных взаимодействий (в криминальных группах — регламентация жесткой иерархии и подчинения);
- принятие групповых норм и ценностей и следование им (включая санкции за отступление от этих норм);
- отграничение от других групп, вплоть до определения территориальных границ «зон владения» и преследование их нарушителей.
Все это находит свое отражение в формировании особой групповой субкультуры, именно за счет которой довольно часто и происходит распространение информации о данной группе вовне, в другую социальную среду. Важно понимать, что поведение индивида, которое приемлемо, одобряемо, а иногда и жестко предписываемо с точки зрения групповой принадлежности, с позиций социума может оказаться не просто девиантным, но даже преступным (пример, драки между футбольными фанатами с нанесением тяжких физических увечий). Таким образом, криминальное поведение подростка по своему психологическому механизму может оказаться результатом следования групповым нормам и ценностям, причем совершенно не обязательно, что такие группы имеют выраженную криминальную ориентацию. Однако в последнем случае ситуация существенно усугубляется.
Основное отличие отклоняющегося поведения подростка, обусловленного его принадлежностью к любому неформальному объединению, от поведения члена преступной группы заключается в том, что оно, как правило, не имеет определенной цели, четко выраженного мотива Часто действия криминального характера либо ситуативно-импульсивны, либо определяются необходимостью поддерживать образ «крутого парня», соответствовать поведению, одобряемому сверстниками. В криминально же ориентированной группе делинквентное и преступное поведение неизбежно становится конкретно мотивированным, направленным именно на совершение умышленных преступных деяний. Уже после первого преступления, пусть даже ситуативного и спонтанного, именно криминальная деятельность начинает выступать в роли группообразующего фактора. Следующие преступления уже заранее планируются, подготавливаются, происходит распределение ролей, в группе устанавливается жесткая структура и статусная иерархия, а любое инакомыслие и неподчинение жестоко подавляются. В последствие происходит определенная криминальная специализация группы, накапливаются обычаи, обряды и традиции, появляются отличительные признаки и атрибуция, устанавливаются криминальные связи, ирод умывается система подбора и вовлечения новых членов группы, расширяется ее состав и т.д. Довольно часто функционирование таких подростковых сообществ регулируется по законам криминального мира, поскольку успешно используется взрослыми преступниками для вовлечения несовершеннолетних в криминальную деятельность. При этом все более увеличивается дистанция социального отчуждения члена преступной молодежной группы, в частности, от других неформальных групп и объединений, не одобряющих криминальные действия. Возникают конфликты с правоохранительными органами. Все это, как правило, только способствует глубокому погружению подростка в жизнь криминальной группы, появлению сильной зависимости от нее. Как показывает практика, если деятельность такой группы не пресечена правоохранительными органами (что рано или поздно неизбежно происходит), у ее члена практически нет шансов выйти из нее. Иногда такие сформировавшиеся в юношеском возрасте криминальные связи «преследуют» человека и во взрослой жизни.
Отдельно стоит рассмотреть проблему делинквентного и преступного поведения подростков, имеющих психические расстройства и аномалии. По наблюдениям специалистов значительное число несовершеннолетних правонарушителей имеют определенные отклонения и задержки психофизического и интеллектуального развития по причине неврозов, личностных расстройств и психопатологий. Как правило, у таких подростков диагностируется недостаточная сформированность мотивационно-смысловой сферы, слабое самосознание и дефективное чувство «Я», поверхностность суждений, преобладание ситуативно-обусловленных форм поведения, а наиболее частыми психологическими характеристиками являются: асоциальная направленность ценностей, неадекватная оценка ситуации, своих возможностей и последствий совершаемых поступков, стремление к реализации рискованных форм поведения, снижение способности к сопереживанию, чувство враждебности, повышенная агрессивность, низкое чувство вины, непринятие ответственности за поступки, отсутствие раскаяния. Последнее особенно характерно для лиц с тяжелыми формами психопатий.
Выше уже отмечалось, как сложен и противоречив процесс формирования личности в пубертатном возрасте. Не удивительно, что в этот период индивид переживает массу отрицательных эмоций, и если он не способен конструктивно противостоять травмирующей среде и разрешать возникающие внутриличностные конфликты, то это может нанести серьезный урон его психике. Поэтому именно на этом жизненном этапе проявляются и обостряются многие психические расстройства, которые чаще всего имеют природу врожденной патологии или родовой травмы.
Трудность распознания юношеской психопатологии состоит в том, что девиантное поведение не является ее симптомом, а лишь гипертрофирует черты, свойственные возрасту. Это особенно касается так называемых акцентуаций характера, которые нужно отличать от специфических психических расстройств. Таким термином обозначают чрезмерную выраженность отдельных черт характера, которые, однако, являются крайними вариантами нормы. Акцентуации характера отличаются от психопатологий отсутствием одновременного проявления признаков стабильности во времени, тотальности проявлений и социальной дезадаптации, но акцентуированной личности свойственна уязвимость к определенным психогенным, психотравмирующим воздействиям, при сохранении устойчивости к другим. Типы акцентуаций характера подробно описаны в научной литературе:
- например, гипертимный подросток отличается повышенной активностью, оптимизмом, частой сменой увлечений; шизоидный — замкнутостью, некоммуникабельностью;
- эпилептоидный — эмоциональной взрывчатостью, недовольством окружающими, склонностью к периодическому тоскливо-злобному настроению и поискам объекта для эмоциональной разрядки;
- истероидный — крайним эгоцентризмом, жаждой внимания и экзальтацией поведения;
- сеизитивный — чрезмерной впечатлительностью и чувством собственной неполноценности;
- астено-невротический — повышенной утомляемостью, раздражительностью и склонностью к ипохондрии;
- конформный — несамостоятельностью, оглядкой на других, зависимостью от микросреды и т.д..
Однако нельзя забывать, что выявить, правильно диагностировать ту или иную акцентуацию может только специалист на основе тщательного исследования. Их учет важен для правильного понимания поведения несовершеннолетнего, включая девиантные и делинквентые формы, и оказания своевременной психологической помощи и психокоррекции.
Наряду с общими для подростков и взрослых акцентуаций и психопатологий, переходный возраст имеет свои специфические расстройства, например, школьные неврозы, а также различные фобии, в том числе связанные с восприятием своего тела. Они не имеют общей этиологии, могут вызываться самыми разными причинами и большинство из них поддается коррекции, а с возрастом сглаживаются. В последние годы в мире все чаще у детей диагностируют, так называемый синдром дефицита внимания с гинерактивностью (СДВГ) — довольно сложное заболевание (расстройство) нервной системы, связанное с изменениями в деятельности мозга — снижение активности некоторых его отделов (в первую очередь, отвечающих за контроль внимания) и нейрохимический дисбаланс, в частности, недостаток некоторых нейро-передатчиков. Заболевание проявляется еще в раннем детском возрасте. Его поведенческие симптомы: импульсивность, раздражительность, беспокойство, сложности концентрации, забывчивость, нарушения сна. По данным американских педиатров, СДВГ страдает примерно каждый десятый подросток. В России это заболевание еще только начинают диагностировать и успешно лечить, но, к сожалению, число детей с таким синдромом неуклонно растет. Проблема диагностики СДВГ заключается в том, что перечисленные выше признаки расстройства можно довольно легко заметить у многих детей — чаще всего они являются традиционными признаками роста, поэтому родители, отмечая гиперактивность, повышенную возбудимость своих детей тем не менее уверены, что это с возрастом «само пройдет» и не обращаются к специалистам. Но если заболевание не корректируется, в том числе меднкаментозно, наиболее остро оно проявляется именно в подростковом возрасте, а к перечисленным эмоциональным и поведенческим проблемам добавляются и социальные: перепады настроения, низкая самооценка, проблемы с контролем гнева, «застревание» на чем-либо, проблемы в отношениях с людьми, депрессия. И как результат — замкнутость, асоциальное™ и девиации. Есть данные о склонности подростков с СДВГ к сексуальным преступлениям и криминальной агрессии1.
Однако было бы серьезной ошибкой объяснять делинквентное и криминальное поведение подростков исключительно наличием у них каких-либо психопатологий, нервных расстройств и тем более акцентуаций характера. Очевидно, что взаимосвязь между юношеской преступностью и отставанием в умственном развитии или психическими проблемами личности далеко неоднозначна и зависит от множества самых разнообразных факторов, важнейшие из которых были рассмотрены в представленной лекции. Важно понимать, что несовершеннолетние, имеющие акцентуации характера и психические отклонения (расстройства), входят в зону повышенного криминального риска, и это должно быть предметом своевременной диагностики и требует оказания им необходимой психокоррекционной либо психолого-педагогической помощи.