Прикладная этика иногда трактуется как моральная практика (как бы специально моральная практика ни понималась), некая нормативно-ценностная подсистема самой морали или как результат конкретизации морали. Более точным является понимание прикладной этики как области исследований, как прикладной теории, представляющей один из аспектов этических исследований наряду с философской и нормативной этикой.
В идеале любое серьезное этико-прикладное исследование (а) должно основываться на определенном, обоснованном представлении о морали (т.е. иметь философскую базу), (б) это представление о морали должно быть спроецировано на человека, общество, культуру, на процедуры принятия решений. Вместе с тем и этико-философское понятие морали должно проверяться с учетом тех или иных коммуникативных, социальных, профессиональных практик.
Первые упоминания прикладной этики (applied ethics) встречаются в середине XIX в. Это была явная альтернатива традиционному пониманию этики как практической философии. В конце XIX — начале XX в. появились первые этические кодексы, отражавшие тревогу профессионалов по поводу процессов, происходивших внутри профессий, а также внутри корпораций.
Прикладная этика развивается в ответ на общественную озабоченность по поводу социально-нравственных проблем, возникающих вследствие обособления профессий, корпораций, организаций, частных видов социальной активности от целей и ожиданий общества, что воспринималось как потенциальная угрозу общему благу. Конечно, и внутри профессий, корпораций, организаций могут возникать свои нормативные проблемы, вызываемые недобросовестным исполнением профессиональных и служебных обязанностей, порочащих достоинство профессии, корпорации, организации. Эти проблемы для общества тоже очень важны. Но общество гораздо более обостренно воспринимает проблемы иного рода, обусловленные, с одной стороны, соблюдением прав человека в профессии, корпорации, организации и, с другой стороны, обеспечением общего блага. Функционирование профессии, корпорации, организации должно содействовать общему благу. Содержание общего блага в свою очередь есть предмет и продукт общественных обсуждений.
Общество заинтересовано в моральном контроле над специализированными обособленными видами деятельности. Извне этот контроль осуществляется с помощью средств массовой информации, общественного мнения, общественных организаций, изнутри — посредством вменения кодексов профессиональной, корпоративной, организационной этики коллективным субъектам и тем самым накладывания на них моральной ответственности.
В процессе этического осмысления специальных видов деятельности формулируются новые принципы, значимость и уместность которых нередко выходят за рамки той специальной области активности, в ходе этической рефлексии которой они формулируются.
Примером таких нормативных новаций можно считать принципы информированного согласия и предосторожности.
Принцип информированного согласия в формулировке всеобщей Декларации о биоэтике и правах человека, принятой на Генеральной конференции ЮНЕСКО в 2005 г., гласит: «Любое медицинское вмешательство в профилактических, диагностических или терапевтических целях должно осуществляться только с предварительного, свободного и информированного согласия соответствующего лица на основе надлежащей информации» (ст. 6.1).
Принцип информированного согласия заслуживает внимания как новационный принцип, относящийся именно к особым отношениям между медицинским работником и пациентом. Правда, сразу выясняется, что его действие шире, он касается также отношений исследователя и испытуемого, принимающего участие в исследовательских экспериментах. Поэтому данная выше формулировка развивается: «Научные исследования следует проводить только с предварительного, свободного, явно выраженного и информированного согласия соответствующего лица» (ст. 6.2).
Нормативно-этическая основа принципа информированного согласия неоднозначна. С одной стороны, за ним просматривается принцип автономии*, а с другой — принцип уважения человеческого достоинства, и в этом смысле он уже не новационен. Вместе с тем принцип информированного согласия не является приложением или конкретизацией этих принципов.
В литературе принцип информированного согласия анализируется в связи с медицинской деятельностью (терапевтической и исследовательской).
Но его реальная действенность шире. Разумеется, он распространяется на все эксперименты и тесты, в которых в качестве испытуемого принимает участие человек. Однако он может быть распространен и на некоторые другие ситуации принятия решений, затрагивающих чьи-то жизненные интересы. Принцип информированного согласия не является универсальным в том смысле, что он действен только в ситуациях принятия решений особенного типа и перечень типов таких ситуаций является предметом договоренности и общественного решения. Но в установленных рамках он универсален.
Он направлен на обеспечение блага общества и отдельных граждан.
Принцип предосторожности заключается в следующем: при разработке политики, в особенности политики, имеющей гуманитарные и экологические последствия, прямые или косвенные, необходимо в первую очередь принимать во внимание наиболее опасный из возможных вариантов развития событий. Хотя в классической моральной философии принцип благоразумия никогда не были в чести, начиная с 1990-х гг. актуальность именно принципа предосторожности все шире признается в научно-технологической, экологической, биомедицинской, промышленной, торговой политиках.
Он утверждается в качестве этического не только по формальным признакам, поскольку у него нет определенного правового или какого-либо иного формального статуса. Это действительно этический принцип, поскольку предметом принципа предосторожности в отличие от традиционной максимы благоразумия, направленной на обеспечение частного благополучия, выступают общее благо и интересы других людей. Это именно этический принцип потому, что через него выражается моральная ответственность лиц, принимающих решения, политиков, ученых, конструкторов, руководителей компаний и т.д.
Согласно принципу предосторожности, если деятельность человека может нанести морально неприемлемый ущерб, вероятность которого с научной точки зрения неопределенна, но реальна, следует предпринять действия, позволяющие избежать такой ущерб или уменьшить его. Под морально неприемлемым ущербом понимается ущерб, который угрожает жизни или здоровью людей, является серьезным, практически невосполнимым, несправедливым по отношению к нынешнему или будущим поколениям и причиняется без должного внимания к правам тех, кто оказывается его жертвой.
Забота об охране окружающей среды и о здоровье людей должна носить предупредительный характер, а активные усилия по предотвращению урона окружающей среде и здоровью людей следует предпринимать и при наличии научно недоказанных опасений относительно последствий проектируемой деятельности1.
Как и принцип информированного согласия, принцип предосторожности можно рассматривать как результат своего рода конкретизации более общих принципов. Однако конкретизация является лишь необходимым средством для осуществления такой более важной задачи, как распространение общественного морального контроля на сферы деятельности, формально говоря, частные, являющиеся сферой специальных, а то и партикулярных интересов государственных, хозяйствующих или каких-либо иных агентов.
Теоретический и нормативный опыт осмысления таких принципов позволяет сделать вывод, что они значимы и уместны не только для той специальной области активности, в ходе этической рефлексии которой они были сформулированы, но и для других областей практики. Вследствие этого они ассимилируются в общих представлениях о морали, оказывая воздействие на их изменение.
Существует мнение, что в прикладной этике общие положения «прикладываются» к частным проблемам. Проблемы, которые связаны с трудностями и рисками, порождаемыми конкретными общественными практиками, становятся предметом обсуждения в свете общих этических принципов. Однако есть все основания считать, что «общая» этика не прикладывается к частным проблемам, а продолжается в их осмыслении, развивается путем прикладной этики, так что в ходе осмысления частных социальных практик обогащается и развивается философская теория морали.
Отношения между исследователями в философской и прикладной этиках не всегда складываются легко. Этики-прикладники (а большинство из них — «выходцы» не из философии, а из специальных наук, носители частно-научного опыта) не чувствительны к фундаментальным этико-философским проблемам и в своих исследованиях не испытывают потребности в этико-философских обобщениях. К тому же в задачу прикладной этики не входит разработка концепции морали, тем более философской концепции морали. Другое дело, что в этико-прикладных разработках происходит проверка общих этических представлений и эти разработки способны ощутимо воздействовать на философскую теорию морали. В некоторых случаях в результате этико-прикладного анализа возникают условия для переосмысления и коррекции этикофилософских представлений.
Поскольку разработчиков прикладной этики, как правило, не интересуют философские проблемы морали за рамками их предметных и профессиональных ориентиров, задача философского переосмысления морали остается за «традиционными» философами морали. Для них результаты этико-прикладных исследований — своего рода «эмпирический» материал, на основе которого они могут делать философские обобщения и по мере необходимости корректировать как общее понятие морали, так и отдельные морально-философские представления.
Этические дискуссии по проблемам изменения климата дают интересный пример такой концептуальной перемены. В практически этическом плане проблема ответственности за деятельность, ставшую причиной глобального потепления и вследствие этого изменения климата, как и проблема ответственности за усилия по его ослаблению и адаптации к нему, чрезвычайно сложны. Это один из тех случаев, когда причины и следствия разнесены во времени и пространстве, когда причиненный вред был неумышленным и косвенным, а сам факт возможного вреда от определенной деятельности заранее не был известен. Вместе с тем решение задач противостояния изменению климата требует коллективной, хотя и разделенной, ответственности и согласованных совместных действий в глобальном масштабе. В связи с этими обсуждениями этически актуализируется проблема коллективного действия (разрабатывавшаяся в различных социальных науках), через анализ логики которого проясняются механизмы коллективной ответственности. Понятие «коллективное действие» особенно интересно в сопоставлении с распространенным представлением о морали как сфере проявления индивидуальной ответственности.
Сама по себе процедура адаптации общих положений к частным ситуациям характерна для морали, о чем свидетельствует повседневный опыт: общие принципы применяются в конкретных ситуациях в качестве правил конкретных решений и поступков. В этом заключается трудность моральных задач, возникающих перед человеком: как реализовать общие принципы в конкретных ситуациях.
Прикладная этика (в своих отдельных дисциплинарных воплощениях) частично осуществляет эту работу в отношении частно-типовых видов деятельности и практики, которые: а) беспрецедентны, по поводу их не накоплен опыт ценностно-нормативного осмысления; б) содержат специфичные цели и мотивы, имеющие в силу разных причин тенденцию к доминированию над другими (подрывая тем самым приоритет нравственных мотивов); в) чреваты конфликтами, столкновением интересов при одновременном дефиците времени и средств для их оперативного разрешения.
Прикладная этика призвана компенсировать эти практические трудности и обусловленные ими этические неопределенности, используя свои предварительные, ситуационно-аналитические, ценностно-рефлексивные и нормативные разработки
Хотя прикладную этику упрекают в эмпиризме, в действительности этико-прикладным исследованиям пока не хватает глубокого освоения и осмысления конкретных, предметно-определенных и профессиональных социальных практик, понимания опыта и тенденций их изменений. Прикладная этика нуждается в большей оснащенности на уровне баз данных по реальным ситуациям (кейсам), этически значимым, ставшим предметом общественной озабоченности и публичных дискуссий, основанным на полном и достоверном фактическом материале.
Существенным показателем прикладного характера знания является использование методологии ситуационного анализа. Предметом ситуационного анализа в этике могут выступать: конкретные, административно или судебно задокументированные случаи, положение дел в некой профессиональной или предметно-определенной области деятельности, наличные (или планирующиеся) политические стратегии, реальные профессиональные, организационные, корпоративные, частно-социальные этосы, нормативный опыт, полученный в некой профессиональной или предметно-определенной области деятельности, и т.д.
Будучи специфичным и необходимым для прикладного исследования, в частности этико-прикладного, метод ситуационного анализа используется и в философской этике, в том числе классической. Примеры, к которым прибегали разные мыслители — от Платона до наших дней, — это те же «ситуации», в смысле казусы, «кейсы»1. Казусы могут иметь разную форму и по-разному использоваться в рассуждении (исследовательском или образовательном), но их общий смысл один — представить конкретную ситуацию для иллюстрации, проверки или дальнейшего дискурсивного продвижения обсуждаемого тезиса.
Значение ситуационного анализа для моральной философии порой недооценивается из-за опасения, что им, якобы, подменяется философский и нормативно-этический анализ морали, а выводы из ситуационного анализа используются для решения нормативно-этических задач и подготовки моральных решений.
Однако, как показывает опыт этико-прикладных и философскоэтических исследований, мысленные эксперименты, используемые при ситуационном анализе, не направлены на определение нормативного содержания морали. Они помогают разобраться в том, как определенное нормативное содержание срабатывает на практике, в условиях драматического столкновения обязанностей. Понимание этого важно и для специалистов по философской и прикладной этике, и для профессионалов, сталкивающихся с необходимостью принятия решений в условиях противоречивых альтернатив, и для обычных людей, ни один из которых не застрахован от возможности оказаться в ситуации, когда требуются личные трудные моральные решения с возможными, а то и неминуемыми радикальными последствиями.
Появление прикладной этики в ее нынешней форме знаменует современный этап развития этики в особенном смысле. Дело не обстоит таким образом, что прикладная этика приходит на смену некоему, распространенному ранее типу этики. Все разновидности классической этики были моральными теориями, ориентированными на философски «чистое» представление о морали, что в нормативной части выражалось в особенном внимании к моральному идеалу, образу совершенной личности. Исключение составляли лишь те философские теории морали, которые изначально строились как критика морали. Современная этика меняет свое отношение к моральной практике, проявляя заинтересованное внимание к «действующей морали», моральным дилеммам, реальной моральной практике во всей ее противоречивости и неоднозначности.
Философская этика отличается от прикладной тем, что задает основоположения морали, рассматривает мораль и моральные феномены на уровне общих, абстрактных определений. Для прикладной этики это не представляет интереса. Она не берется и за проблематику, связанную с неоднородностью морали, с различиями между индивидуальной и общественной моралью или перфекционистским и дисциплинарным векторами морали. Все это — предмет именно философской теории морали.
В понимании философской этики, ее природы, формата, познавательного статуса и ее отношения к прикладной этике особенно важен и поучителен опыт развитого философского знания, опыт философской этики, уже принявшей во внимание специфичность феномена морали, особенности его воплощения в исторически различных обществах, появление частных моральных практик (профессиональных, корпоративных и проч.) и испытавшей дифференциацию самого этического знания в форме разного рода прикладных этик.
Опыт классической моральной философии здесь не подходит, поскольку это опыт до прикладной этики и, стало быть, вне ее. Сколь бы ни был богат этот опыт, нельзя не учитывать, что классическая этика развивалась в условиях не таких сложных и внутренне неоднородных обществ, как современные. Кроме того, степень дифференцированности теоретического знания, а во многих отношениях и его технической оснащенности в последние полтора столетия значительно увеличилась. Моральная философия, если ее не сводить к истории философии, отнюдь не самодостаточна. Она соединена различными связями с прикладной этикой, с другими социальными и гуманитарными науками, питается ими и в конечном счете в своем развитии невозможна без них.