Представления об этнической и гражданской нации

Итак, термин «национальность» применяется для обозначения принадлежности граждан к тому или иному национальному государству. Гражданин Великобритании (этнические англичанин, ирландец, шотландец, уэльсец или выходец из иммигрантов) является членом британской нации. Канадские франкофоны (главным образом жители Квебека - квебекцы), англофоны, индейцы и эскимосы, иммигранты итальянского, украинского или русского происхождения — все они канадцы, если имеют канадское гражданство и достаточно интегрированы (обычно предоставление гражданства связано с интеграцией, если оно не куплено за деньги в виде капиталовложений в стране или не пожаловано за особые заслуги). В испанскую нацию входят не только кастильцы, составляющие большинство населения страны, но и каталонцы, баски, галисийцы и другие граждане Испании независимо от регионально-культурных различий и регионально-этнических идентичностей. Каталонец является одновременно представителем испанской нации. Конечно, есть радикальные элементы, например баскские и ольстерские экстремисты или квебекские сепаратисты, отвергающие принадлежность к испанской, британской или канадской нации соответственно. Но эти крайние случаи только подтверждают норму: подавляющее большинство басков и каталонцев считают себя испанцами, а основная часть квебекцев — канадцами. Данную закономерность подтверждают как референдумы среди населения, так и общенациональные празднования спортивных побед, как, например, «испанской "Барселоны"» (обратите внимание: не каталонской, а испанской, хотя Барселона - столица Каталонии!) в европейском футбольном чемпионате или канадской хоккейной команды (в ней более половины игроков — франкофоны) в мировом первенстве.

В Шотландии всегда были сторонники шотландского этнона-ционализма, выражавшегося в историческом мифе, региональном патриотизме, особых культурных традициях, языковой отличительности. В последнее время этот национализм обрел отчетливые политические формы вплоть до инициирования местной правящей партией референдума о государственной независимости Шотландии. Однако на сегодняшний день господствующая идея государственного устройства страны заключается в идее британской нации. Мы видим, что шотландцы, включая премьер-министра Великобритании Гордона Брауна, являются частью британской нации. И шотландским поэтом Робертом Бернсом нация, а не только этнические шотландцы. Однако представлять гражданские нации только как сообщества носителей одинаковых паспортов, а этнические нации как подлинных производителей культуры и всего остального, включая саму государственность, — значит радикально сужать смысл и роль основной формы человеческих коллективов, которая известна нам с момента всеобщего «огосударствления» человечества, по крайней мере, с эпохи возникновения современных государств. Такой формой являются территориально-государственные сообщества, обладающие разной степенью политической и социальной консолидации и этноконфессиональной гетерогенностью, но имеющие общие историю, культуру и идентичность.

Некоторые отечественные ученые подвергают сомнению феномен гражданской нации. По мнению В.В. Коротеевой, например, в России нет не только подобия французской нации, созданной на основе ассимиляционной модели, но «нет в России и того ощущения единой исторической судьбы, которая сложилась у американской нации в ходе борьбы за независимость и последующего отстаивания целостности страны... Исторический миф русских, связанный с государством, не смог подчинить себе конкурирующие мифы других народов, несогласных с идеей "добровольного вхождения" и бесконфликтного сосуществования в рамках единого государства. ...Миф гражданской нации как добровольно объединившегося сообщества не стал в России господствующим».

Эти рассуждения во многом ошибочны. Во-первых, и французская и американская нации являются гражданскими, а не этническими нациями. Ассимиляционная модель для обеих стран, когда она провозглашалась частью политики правящего класса, была всего лишь некой идеей и программой, которые не обязательно включала задачу этнической ассимиляции. Во Франции в период революции и позже этнические меньшинства и их языки в действительно подвергались гонениям. Но с тех пор многое изменилось. Как и в прошлом, сегодняшний корсиканский исторический миф радикально не совпадает с собственно французским, хотя их и роднит фигура Наполеона Бонапарта. Современная французская нация еще более разнородна и сложна по составу, чем 200 лет тому назад. Что касается американской нации, то на всех этапах своего существования она являлась расовым, этническим и религиозным конгломератом. В Америке так называемые «воспы» (белые англосаксы-протестанты) также не смогли подчинить своему мифу «конкурирующие мифы других народов», особенно афроамериканцев, испаноамериканцев и индейцев. Однако оба государственно-политических согражданства имеют свою собственную общую культуру, общий исторический мета-нарратив (главную версию прошлого), обогащенные этническими и другими составляющими.

Фактически каждая страна обладает собственным культурным багажом, порожденным историей и вкладом носителей разных традиций.

После завоевания независимости американская нация вела не борьбу за «отстаивание целостности страны», а жестокую гражданскую войну и не менее жестокие войны с аборигенным населением страны, а также территориальные захваты испано-мексиканских и гавайских территорий и постоянно конфликтовала с частью населения, состоящего из африканских рабов и их потомков. Однако некоторые исследователи считают, что в США нет и не было конкурирующих исторических мифов, а бытовало и бытует представление о бесконфликтном сосуществовании в едином государстве «белых», «черных», «краснокожих» и прочих. В США якобы разом все разом и навсегда «ощутили единую историческую судьбу» и стали нацией, а вот в России так не получилось. И поэтому гражданской нации в ней нет. В отношении нашей страны здесь повторяется тривиальный тезис о «народах России» и их несовместимости с русским народом. Следует помнить, что применительно к Средним векам и даже к Новому времени, не говоря уже о древности, правильнее говорить не о «народах», как мы их понимаем сегодня, а о племенном населении и о разнокультурных общностях, которые «народами» себя не осознавали, «конкурирующих исторических мифов» вовсе не имели. До завоевания или присоединил к России эти «народы» чаще всего пребывали под господством собственных или иноземных правителей: татарских и джунгарских ханов, польских и шведских королей, турецких и персидских властителей. Природа тогдашних раннегосударственных и социально-культурных коалиций людей была такова, что этничность, включая даже язык, мало что значила для их оформления. Когда речь шла о власти и подчинении, восприятия людей были совсем другими. На протяжении длительного времени существования российской монархии «вхождение» или покровительство русского царя (государственные границы в те времена не оформлялись) считалось не только желанным и почитаемым, но и жизненно важным или же просто «богоданным», т.е. предрешенным некими высшими силами.

Образ русского «белого царя» как идеального государя, как арбитра и заступника прочно закрепился в массовом сознании присоединенных к России в разной время нерусских народов. Исследовавший этот вопрос российский историк В.В. Трепавлов отметил, что в средневековой России большинство российских народов находилось на стадии ранне государственного развития. Они воспринимали власть как данную Богом. «Высшая государственная власть понималась как явление, во-первых, тотальное, всеохватное, пронизывающее все сферы жизнеустройства; во-вторых, магическое, далекое и недостижимое, недоступное для простых людей; в-третьих, персонифицированное — воплощенное в монархе. В эпицентре власти основным ее носителем естественно оказывался царь. Именно его абстрагированный образ (а не конкретно-исторический индивидуум!) служил воплощением тех надежд, иллюзий и стереотипов, которые были характерны для традиционной политической культуры народов России в XV-XVIII вв. Представления о верховном сюзерене формировались во многом стихийно, по ходу жизни в пределах государства, но порой также пропагандировались (насаждались) властями на местах. В условиях, когда волей истории в общих границах объединились носители многих языков и нескольких религий, фигура государя служила одной из немногих идеологических и политических скреп колоссальной полиэтничной державы».

Что касается более поздних «добровольных вхождений» и их позднейших юбилейных празднований, то какое все это имеет отношение к обоснованию наличия или отсутствия нации? Кстати, индейские народы США и Латинской Америки также не праздновали такие громкие юбилеи, как 500-летие открытия Америки Колумбом и 200-летие образования США. У них на этот счет были свои «конкурирующие исторические версии», причем не мифические, а реальные с точки зрения адекватной истории.

Ключевые слова: Этнос
Источник: Тишков В.А., Шабаев Ю.П. - Этнополитология - политические функции этничности. Учебник для вузов (Библиотека факультета политологии МГУ) - 2011
Материалы по теме
Национализм и этничность
Тишков В.А., Шабаев Ю.П. - Этнополитология - политические функции этничности. Учебник для...
Межнациональные браки и межличностные отношения в разноэтнических семьях
Этнопсихология: иллюстрированный учебник для студентов высших учебных заведений (бакалавриат...
Нация и многоэтничность
Тишков В.А., Шабаев Ю.П. - Этнополитология - политические функции этничности. Учебник для...
Этнопсихологические особенности многонациональных трудовых коллективов
Этнопсихология: иллюстрированный учебник для студентов высших учебных заведений (бакалавриат...
Политизация этничности
Тишков В.А., Шабаев Ю.П. - Этнополитология - политические функции этничности. Учебник для...
Этнополитический процесс в советское время
Исаев Б., Баранов Н., Современная российская политика: Учебное пособие. Для бакалавров. —...
Конструирование этничности
Тишков В.А., Шабаев Ю.П. - Этнополитология - политические функции этничности. Учебник для...
Этногенез восточных славян
А. В. Шубин, И. Н. Данилевский, Б. Н. Земцов: История России (для студентов технических...
Оставить комментарий