Наличие однопартийного мажоритарного правительства или широкой многопартийной коалиции является самой первой из десяти переменных, отражающих различия между мажоритарной и консенсусной демократиями. Это самое первое различие можно рассматривать и как самое важное, характеризующее модели демократии, поскольку оно отражает разницу между концентрацией власти, с одной стороны, и коалиционностью — с другой...
Классификация правительств — однопартийные или многопартийные (коалиционные), на основе незначительного большинства или меньшинства, или правительства, включающие в себя партии, участие которых в коалициях не является необходимым (unnecessary parties), — зависит, главным образом, от того, что понимается под политическими партиями и как определяется их количество в партийных системах... Стоит, однако, заметить, что тип партийной системы также является компонентом фактора «соотношение участия в исполнительной власти и принадлежности к партии» («executives — parties» dimension)...
Для мажоритарной модели демократии характерна двухпартийная система, а для консенсусной — многопартийная. В традиционной литературе подчеркивается превосходство двухпартийной системы и мажоритарной модели. Считается, что двухпартийная система обладает прямыми и косвенными преимуществами над многопартийной системой. Первое прямое преимущество состоит в том, что избирателю предлагается сделать определенный выбор между двумя альтернативными политическими курсами. Во-вторых, эта система оказывает умеряющее воздействие, поскольку две основные партии соревнуются за голоса колеблющихся избирателей в центре политического спектра и поэтому отстаивают умеренную, центристскую политику. Этот механизм является особенно действенным, когда большинство избирателей относят себя к политическому центру. Однако логика этого механизма продолжает работать, даже когда мнения более поляризованы: на полюсах политического спектра партии потеряют голоса некоторых из своих сторонников, решивших воздержаться вместо того, чтобы голосовать за слишком умеренную для них программу. При этом центристские голоса, полученные за счет другой партии, гораздо важнее, чем голоса воздержавшихся. Оба этих заявления выглядят достаточно правдоподобно, но в то же время они довольно противоречивы: если программы обеих партий близки политическому центру, они будут очень похожи, и вместо того, чтобы предлагать значимый «выбор» избирателю, они, скорее всего, будут повторять друг друга.
Кроме того, считается, что двухпартийная система имеет важное косвенное преимущество: она необходима для формирования стабильного и эффективного однопартийного правительства. Например, Лоренс Лоуэлл... один из первых современных политологов, писал, что законодательная власть должна включать в себя «две партии, и только две.., для того чтобы парламентская форма правления всегда давала хорошие результаты». Он назвал это «аксиомой в политике». Коалиционные правительства, недолговечные и слабые по сравнению с однопартийными: «Чем больше количество разноречивых групп, составляющих большинство, тем сложнее угодить им всем и тем слабее и нестабильнее положение правительства»...
... Я подтверждаю гипотезу Лоуэлла о связи между партийной системой и типом правительства и его «аксиому» о том, что однопартийные кабинеты прочнее и влиятельнее коалиционных. Приверженность сторонников мажоритаризма двухпартийной системе четко и логично связана с предпочтением сильного и влиятельного однопартийного правительства... Однако способствует ли мажоритаризм выработке более эффективной политики, нежели консенсуализм, — совсем другой вопрос. Лоуэлл предполагает, что сила заключается в принятии эффективных решений, ... я покажу, что это предположение глубоко неправильно...
Эффективное число партий
Чистая двухпартийная система, в которой, говоря словами Лоуэлла, «две и только две партии», встречается крайне редко... Партийные системы Великобритании, Новой Зеландии и Барбадоса я называл двухпартийными, несмотря на присутствие в системе законодательных органов этих стран одной или более «малых» партий. Так правильным ли является такое определение двухпартийной системы..? Этот вопрос указывает на одну из самых важных проблем, которые возникают при определении количества партий в партийной системе: считать или не считать «малые» партии, и если нет, то насколько партия должна быть крупной, чтобы ее учитывать при подсчете.
Широко известное решение этой проблемы было предложено Джованни Сартори... Он предложил... исключать те партии, которые не смогли получить места в парламенте, и определять относительный вес других партий также в зависимости от количества мест в парламенте. При этом нужно принимать во внимание размер партии, но нельзя обозначить произвольный рубеж, например, 5% или 10%, в зависимости от преодоления которого партии должны учитываться или исключаться из подсчетов. Эти предварительные положения превосходны. Гораздо более противоречивыми являются «правила подсчета» Сартори. Он утверждает, что частью партийной системы должны считаться только те партии, которые обладают «коалиционным» или «шантажным» потенциалом. Считается, что партия обладает коалиционным потенциалом, если она участвует в правительственных коалициях (или, конечно, в однопартийных правительствах) или если основные партии рассматривают ее как возможного партнера по коалиции. Партии, которые не рассматриваются всеми или большинством партий как возможные партнеры по коалиции по идеологическим соображениям и, следовательно, не обладают коалиционным потенциалом, все-таки должны учитываться при подсчете в том случае, если они достаточно крупные. Примерами могут послужить такие сильные партии, как Французская и Итальянская коммунистические партии до 70-х годов. В этом заключается дополнительное правило подсчета Сартори, основанное на... шантажном потенциале оппозиционно настроенных партий...
Критерии Сартори незаменимы для выявления различий между партиями, которые играют значительную роль в политической системе, и теми, чья роль невелика... Однако эти критерии недостаточно хороши для подсчета партий в партийных системах. Во-первых, хотя критерии Сартори и основаны на двух переменных (размере партии и идеологической совместимости), размер является фактором решающим. Только достаточно крупные партии могут обладать шантажным потенциалом. В то же время размер партии является определяющим фактором наличия коалиционного потенциала: малые партии с небольшим числом голосов в парламенте могут быть довольно умеренными и, следовательно, идеологически приемлемыми для большинства других партий. Однако они редко обладают коалиционным потенциалом из-за недостатка «веса», чтобы вносить какой-либо существенный вклад в правительство. Следовательно, при подсчете учитываются в основном только более крупные партии вне зависимости от идеологической совместимости.
Во-вторых, хотя размер партии имеет существенное значение в размышлениях Сартори, он не использует этот фактор для проведения дальнейших различий между похожими партиями. Например, одинаковым образом учитываются Христианско-демократическая партия, которая доминировала в политической жизни Италии до 90-х, и Республиканская партия, ее постоянный, но небольшой по размеру партнер, никогда не получавший больше 5% мест в нижней палате парламента.
Чтобы исправить этот недостаток, Жан Блондель... предложил классификацию партийных систем, основанную как на количестве партий, так и их размере. Он выделил четыре категории, которые представлены в табл. 1. В двухпартийной системе преобладают две крупные, хотя не исключается наличие нескольких небольших партий в парламенте. В качестве примеров Блондель приводит... Великобританию и Новую Зеландию. Если в дополнение к двум крупным партиям есть партия, которая значительно меньше, но, возможно, обладает коалиционным потенциалом и играет существенную политическую роль, как, например, либералы в Германии и Люксембурге, Лейбористская партия Ирландии и Новые демократы в Канаде, — то такие партийные системы Блондель называет «двух с половиной партийными». Системы, где присутствуют более чем две с половиной значимые партии, являются многопартийными. Они в свою очередь могут подразделяться на многопартийные с доминирующей партией и без нее. Примерами могут служить Италия до 90-х годов, где доминирующей партией являлась Христианско-демократическая, а также три Скандинавских государства, где сильны социалистические партии. Партийными системами без доминирующей партии являются швейцарская, нидерландская и финская.
Понятия «доминирующая» партия и «двух с половиной партийная система» нуждаются в пояснениях: насколько сильна или слаба их позиция по отношению к другим важным партиям в системе, определено недостаточно точно. Нам необходим некий индекс, с помощью которого, учитывая размер партий, можно точно определить, сколько их в системе. Такой индекс эффективного числа партий был разработан Мар-кку Лааксо (Markku Laakso) и Райном Таагаперой (Rein Taagepera) (1979) и сейчас широко используется компаративистами в политической науке. Это число (N) вычисляется следующим образом:
где Si. — доля мест i-партии в парламенте.
Легко заметить, что в двухпартийной системе с двумя одинаково сильными партиями эффективное число партий — 2,0. Если одна из партии значительно сильнее другой, например, когда количество мест в парламенте соотносится как 70% : 30%, то это число будет равняться 1,7 — в соответствии с нашим интуитивным суждением о том, что партийная система движется от чисто двухпартийной по направлению к однопартийной. При наличии трех равных партий эффективное число будет соответствовать 3,0. Если одна из этих партий слабее, чем две другие, то эффективное число будет колебаться между 2,0 и 3,0 в зависимости от размера третьей партии. В нашем гипотетическом примере «двух с половиной партийной системы», представленной в табл. 1, соотношение мест в парламенте выглядит как 45%: 40%: 15% и эффективное число партий в действительности близко двум с половиной — 2,6.
Во всех случаях, когда силы партий равны, эффективное число будет примерно соответствовать их количеству. В случае неравенства эффективное число будет меньше, чем действительное количество партий. Это можно проследить и по табл. 1. В обоих гипотетических примерах многопартийных систем — по пять партий. При наличии доминирующей партии эффективное число партий всего лишь 3,5. Когда доминирующей партии нет, то места в парламенте распределяются более равномерно, и эффективное число возрастает до 4,5, приближаясь к действительному числу партий, подсчитанному вне зависимости от их размера.
Тесно связанные партии
Проблема подсчета партий разных размеров решается путем использования эффективного числа партий. Однако этот способ не предполагает определения того, что является политической партией. Согласно допущению, распространенному среди политологов, политическими партиями считаются организации, которые так себя называют. Это правило работает для большинства партий и стран, но применение его становится проблематичным в двух случаях: когда партии, как близнецы, настолько тесно связаны друг с другом, что они более похожи на одну партию, чем на две; когда, напротив, партии настолько фракционированы, что выглядят как две или несколько. Первую проблему решить проще, чем последнюю...
Подходящими примерами являются следующие пять тесно связанных партий: Христианско-демократический союз (ХДС) и Христианско-социальный союз (ХСС) в Германии, Либеральная и Национальная партии в Австралии, две Христианско-демократические партии Бельгии, которые образовались на основе разделения по языковому принципу в 1968 г., подобным же образом разделенные с 1971 г. две Либеральные партии и с 1978 г. две Социалистические партии. Обе германские и австралийские партии особенно часто рассматриваются как одна. Так, например, Блондель считает Либеральную и Национальную партии как одну и называет австралийскую партийную систему двухпартийной, а не «двух с половиной партийной»...
При помощи четырех критериев можно решить, учитывать ли тесно сотрудничающие партии, которые имеют разные названия и отдельные партийные организации, как две партии или как одну. Во-первых, политические партии обычно соревнуются за голоса на выборах. Происходит ли это с обозначенными нами пятью проблемными партиями? ХДС и ХСС не соревнуются за голоса избирателей, поскольку действуют в разных регионах страны: ХСС в Баварии, а ХДС на остальной части Германии. Впрочем, так же как и три бельгийские партии, которые соревнуются либо во Фландрии, либо в Валлонии, а в Брюсселе между говорящими по-французски или по-голландски...
Второй критерий связан со степенью сотрудничества между партиями в парламенте, в частности с тем, формируют ли партии единую партийную парламентскую группу и фракционный комитет (caucus). Так происходит только с ХДС и ХСС. В-третьих, имеет значение, как ведут себя партии при формировании правительства: участвуют ли они вместе в правительстве или в оппозиции, или одна партия может войти в правительство, а другая остаться в оппозиции? В этом отношении все названные партии действуют как одна. Особенно примечательным является пример Австралии, где на выборах 1975, 1977 и 1996 гг. либералы получили абсолютное большинство мест и, таким образом, могли править сами, но, тем не менее, при формировании всех трех правительств включили представителей Национальной партии.
Четвертый критерий — время: тесно связанные партии имеет смысл учитывать как одну, только если они сотрудничают на протяжении долгого времени. Для описанных выше пяти партий характерны как продолжительность, так и тесное сотрудничество по сравнению с другими примерами, где электоральный союз всего лишь «брак по расчету». Избирательная система, в которой выборы осуществляются по одномандатным округам, дает малым и средним партиям сильный стимул для формирования подобных союзов, но такие союзы чаще временные, возникающие по случаю. Примерами могут послужить Франция, Индия и Маврикий...
К сожалению, эти четыре критерия не дают четкого ответа на вопрос, как нужно оценивать пять проблематичных пар Австралии, Бельгии и Германии. Все они находятся в некоем промежутке между одной и двумя партиями. Таким образом, вместо того, чтобы произвольно решать, одна это партия или две... я предлагаю провести различие следующим образом: подсчитать два эффективных числа партий, первое — допуская, что это две партии, и второе — что одна, а потом вычислить среднее арифметическое этих чисел. Это означает, что тесно связанные партии-близнецы будут считаться как полторы партии. Как и любой компромисс, это может быть не самым удачным решением, но оно отражает реальность лучше, чем другие крайние варианты.
Фракционные партии
Я предлагаю подобное решение и для высоко фракционированных партий: Либеральной и Консервативной партий Колумбии, Индийского национального конгресса, Христианско-демократической партии Италии, Либерально-демократической партии Японии и Демократической партии США. В современных демократиях это не единственные партии, которым не хватает единства... Но приведенные выше случаи — наиболее крайние. Зачастую аналитики склоняются к выводу, что их партийные фракции скорее похожи на отдельные партии...
Сильные внутрипартийные фракции обычно действуют как политические партии при формировании кабинетов и коалиционных правительств. Как уже было сказано, коалиционные правительства менее долговечны по сравнению с однопартийными. А если фракции ведут себя как отдельные партии, то можно ожидать, что правительства, состоящие из фракционированных партий, будут менее прочными, чем правительства, образованные более сплоченными партиями. Джеймс Друкман... в своем сравнительном исследовании восьми стран обнаружил, что все в действительности так и происходит.
Самой большой проблемой при учете фракционированных партий является следующее. Совершенно не очевидно, что в данном случае компромисс должен быть найден между двумя числами: возможно описать такую партию как целую, одну партию, но каково предельное число, если мы рассматриваем одну партию как несколько? В Италии и Японии, где внутрипартийные фракции являются явными и их легко обозначить, число фракций довольно велико: если эти фракции считать за партии... христианские демократы и либеральные демократы считались бы как пять или шесть партий... Но это слишком много; при таком подходе в этих двух странах будут самые многопартийные системы в мире. Я предлагаю избежать этого следующим способом: нужно рассматривать каждую фракционированную партию как две партии одинакового размера. А далее исчислять среднее число фактических чисел, рассчитанных сначала как в случае с одной партией, а затем — с двумя равными.
Таким образом, фракционированные партии учитываются как полторы партии — совершенно так же, как я предлагал делать в случае с тесно связанными партиями. Конечно, мое предложение по поводу фракционированных партий приблизительно и нетрадиционно и, следовательно, является более спорным. Однако, поскольку центральным моментом этой работы является многопартийность как элемент концентрации или фрагментарности власти, необходимо принять во внимание внутрипартийное деление...
Партийные системы в 36 демократических странах
В таблице 2 представлено эффективное число партий в 36 демократических странах. Данные таблицы, полученные в результате выборов за период с 1945 до середины 1996 г., основаны на партийном составе нижней (как правило, наиболее важной) палаты двухпалатного парламента или единственной палаты однопалатного парламента... и расположены по убыванию эффективного числа партий. Различия в значениях достаточно высоки: от 5,98 в Папуа—Новой Гвинее до 1,35 в Ботсване. Среднее эффективное число парламентских партий в 36 демократических странах равняется 3,16.
Как и следовало ожидать, ближе к концу таблицы располагаются Великобритания, Новая Зеландия и Барбадос... Тот факт, что среднее эффективное число партий в британской палате общин составляет 2,11, свидетельствует о наличии множества мелких партий в рамках двухпартийной системы. В Новой Зеландии и на Барбадосе, где третьи партии представлены в меньшем количестве, а партия, одержавшая победу на выборах, обычно имеет довольно крупную парламентскую фракцию, среднее эффективное число составляет менее 2. Та же картина с тремя другими демократическими государствами Содружества: Ямайкой, Тринидадом и Багамскими островами, а также Мальтой и особенно Ботсваной, где правящая партия значительно превосходит остальных по своей численности. В начале таблицы, почти на самом верху, расположена Швейцария. Бельгия лишь на восьмом месте в целом за весь изучаемый период, однако с 1978 г. по результатам шести выборов, когда главные партии раскололись по языковому признаку, среднее эффективное число парламентских партий равнялось 5,82, что лишь немногим меньше аналогичного показателя в Папуа—Новой Гвинее.
В таблице представлены также самые высокие и самые низкие показатели эффективных чисел парламентских партий в этих 36 демократических государствах, полученные по результатам всех проводимых в них выборов... Строго двухпартийная система Мальты, где существуют только две равные парламентские партии, имеет наименьшую разницу между самым низким и самым высоким эффективными числами: от 1,97 до 2,00... Наибольшую разницу эффективных чисел парламентских партий можно наблюдать... в Папуа-Новой Гвинее. Изначально казалось, что имела место тенденция консолидации партийной системы: эффективное число партий, по итогам первых выборов после получения независимости в 1977 г. составившее 4,46, сократилось до 2,69 после вторых выборов в 1982 г. Однако тенденция изменилась: в результате выборов 1987 и 1992 гг. эффективное число партий увеличилось до 5,95 и 10,83 соответственно. Последний показатель... отражает наличие большого количества мелких партий, а также независимых депутатов в законодательном собрании.
В некоторых странах наблюдалась долгосрочная тенденция усиления многопартийности, что особенно характерно для Бельгии, но это можно наблюдать и в Австрии, Колумбии, Дании, Индии, Италии, Норвегии и Швейцарии. В Германии, Израиле и Японии эффективное число парламентских партий сначала постепенно уменьшалось, но за прошедшие две — три декады снова увеличилось. Португалия — единственная страна, где существует стабильная тенденция к сокращению числа парламентских партий. В большинстве же стран наблюдаются либо колебания показателя эффективного числа без определенной долгосрочной тенденции, либо незначительные изменения. В действительности наивысший и наименьший показатели эффективного числа парламентских партий получались в результате двух следующих друг за другом выборов как минимум в семи странах: Ботсване, Канаде, Коста-Рике, Франции, Новой Зеландии, Испании и США.