Новое время — время океанических цивилизаций и объединения людей новыми мощными средствами коммуникации в единое человечество. Это время действия масс, вышедших на историческую арену. Данный феномен Х. Ортега-и-Гассет проанализировал в книге «Восстание масс». Вовлеченность масс в политическую и культурную жизнь потребовала создания особого способа организации масс, получившего название идеологии, и особого способа культурного обслуживания масс — массовой культуры. «Восстание масс» стало источником и движущей силой идеологии и массовой культуры, которые переплелись между собой.
Идеология сама является культурой масс и культурой для масс и стимулирует развитие массовой культуры, которая не может не быть идеологизированной, поскольку идеология ближе всех отраслей культуры к материальным потребностям, а массы живут в основном ими. Управлять массами сподручнее рассчитанной на воздействие на них идеологии, чем элитарной по сути науке, которую массы не способны понять. С выходом на историческую арену масс идеология получает преимущество перед наукой в борьбе за власть. Идеология имеет дело с массами, подлаживается под их интересы и запросы, что принижает культуру и ведет ее к кризису. Идеология означает переход от разума и религиозной веры к материальным интересам толпы.
Идеологии — это не мифы, хотя в них много от мифологии, а мистическое начало скрывается под рациональной оболочкой, проступая в бальзамировании вождей. Идеологии — не религии, хотя в них есть приземленная вера, в которой на место Бога ставят идеолога, правителя или материальный идол (скажем, Золотого тельца). У идеологии имеются философские корни, и ее предшественником можно считать Платона. Идеология взяла само название у философии (термин «идея» идет от Демокрита и Платона). Она стремится подчинить себе искусство, заявляет о своей научности. Она пытается соединить науку с высшими идеалами человека — его стремлением к благополучию и счастью. Идеология выражает интересы крупных групп населения. Это не знание об идеях (как было бы, если перевести буквально), а системы идей. Она объединяет людей, но ценой их превращения в «одномерных», по Г. Маркузе. Объединяет и наука, но идеология действует более жестко, не останавливаясь перед насилием.
Идеология должна обладать одновременно противоположными свойствами: быть логичной и абстрактной и в то же время простой и понятной массам, отвечать их надеждам и насущным нуждам.
Идеология соединила материальный интерес с наукообразным прогнозированием будущего, которое является предметом веры. Поставить все предыдущее знание на службу материальным интересам стремится идеология как система взглядов, выражающих интересы больших общественных групп — классов, наций. Идеологи — пророки материального. Они пришли, когда люди захотели счастья здесь и сейчас.
Идеология сейчас самая мощная сила. Она постоянно стремится что-то преувеличить или затушевать — то общечеловеческие ценности, то национальные, то классовые. Идеология исходит из крайностей, например, двух противоположных классов — капиталистов и пролетариата, двух противоположных взглядов на человека — демократического и тоталитарного и т.п. Идеология объединяет и разъединяет людей. Ее интересы частные и, стало быть, могут объединить часть людей на определенное время. Разделение идей, писал Д. Вико, удостоверяет разграничение собственности.
Торжество идеологии привело к господству формальных принципов наподобие историзма с его многообещающими схемами и пренебрежением к конкретному человеку. Масса — удобный объект идеологических манипуляций, поэтому идеология заинтересована в том, чтобы народ превратился в массу, в которую легко внедрять идеологию.
ТРИ ЭТАПА РАЗВИТИЯ ИДЕОЛОГИИ
Идеология проходит три этапа:
- диалектический,
- демагогический,
- догматический.
Первый этап — развитие идеологии — можно также назвать философским, поскольку при формировании идеологии философская составляющая играет важную роль. На этом этапе идеология проявляет непримиримость ко всем остальным идеологическим направлениям, но сохраняет тесную связь с наукой, искусством и другими отраслями культуры. Борьба с иными идеологическими течениями, в том числе с теми, которые мало чем отличаются от данного, способствует четкому оформлению идеологии, но может ее и погубить. На этом этапе проводниками идеологии выступают только ее создатели, да некоторые группирующиеся вокруг них фанатики. Но идеология создана, и вулкан готов к взрыву. Если идеологическая система оказывается достаточно жизнестойкой и ей удается подавить конкурентов, особенно из числа смежных идеологий, она стремится обрести господствующее положение. Выводы о государстве как политической форме угнетения большинства меньшинством на диалектическом этапе идеологии сопровождались демагогией о скором преодолении всякого угнетения в результате буржуазной или социалистической революции.
Второй этап — распространение идеологии — можно назвать демагогическим, поскольку стремление к подчинению масс данной идеологии делает важнейшей ее демагогическую составляющую. Идеология может распространяться подобно эпидемиологическим заболеваниям — как некая идеологическая «инфекция», действующая на духовно и душевно ослабленный организм, не имеющий стойких убеждений в качестве иммунитета. «Инфекция» от одного может перейти сразу к нескольким и т.д., захватывая массы. Идеологическая система, как лава, выплескивается на поверхность, занимая огромные площади.
Третий этап — от господства идеологии до упадка — можно назвать догматическим. Идеологическая лава, выйдя на поверхность, начинает застывать, отрываясь от действительной жизни и интересов людей. Идеи превращаются в непререкаемые догмы и теряют жизненную силу. Если на втором этапе идеология пользуется философскими (преимущественно диалектическими) приемами, обеспечивающими ее проникновение в массы, то на третьем этапе она перестает впитывать какие-либо философские положения и превращается во врага философии.
К культуре относится этап формирования идеологии. Затем идеология утверждается и пытается подчинить культуру. Ныне это самая большая опасность, грозящая культуре в целом. В идеологии культура достигает своего самоотрицания, переходя, говоря гегелевским языком, «в свое другое». Ничто так не навязывается людям, никакая другая отрасль культуры не внедряется столь насильственно, вопреки самой природе культуры, и никогда кризис культуры не становится столь всеобъемлющим.
Идеология появляется изнутри культуры как ее отрасль, и поэтому она опаснее всего для культуры. Противостояние идеологии и культуры откровенно и четко выразил Г. Геринг, сказав: «Когда я слышу слово „культура“, я хватаюсь за пистолет». Материальный результат противостояния вроде бы предопределен, потому что у культуры нет огнестрельного оружия. Но она имеет другие, духовные средства борьбы.
ТРИ ИСТОЧНИКА ИДЕОЛОГИИ
Идеология имеет три источника, заключенные в трех прекрасных словах лозунга Великой французской революции: свобода, равенство, братство.
Из них, как из завязи, образовались три мировые идеологии. Само понятие «идеология» появилось в XVIII в. и первоначально обозначало учение об идеях — понятие, возвращающее к Платону, который, кстати, создал в своих поздних произведениях «Государство» и «Законы» прообраз идеологической системы, которую неудачно пытался воплотить в жизнь.
Породила идеологию эпоха Просвещения. У ее истоков стоял Ж.-Ж. Руссо, считавший, что науки и искусства не делают человека нравственным и счастливым. Руссо восхищались деятели Французской революции, особенно М. Робеспьер, провозгласившие свободу и ограничившие ее во имя ее. «Свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому», — провозгласила «Декларация прав человека и гражданина», принятая Национальным собранием Франции 26 августа 1789 г. Но вскоре началось преследование врагов свободы и их головы полетели одна за другой.
Во времена Великой французской революции было в ходу и понятие врагов народа. Декрет Конвента объявлял врагами народа всех, кто выступал против Конвента или пытался унизить его. В соответствии с декретом Конвента от 26 февраля 1794 г. можно было объявить врагом народа кого угодно, например тех, кто препятствовал народному просвещению «путем всяких махинаций» (Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 1984. С. 239). Наказание — смертная казнь. Улик достаточно устных.
Сначала деятели революции победили в своей стране, а затем начали войны с тем, чтобы, как заявил Ж. Камбон, «ничто, существовавшее прежде, не могло устоять перед осуществляемой нами властью» (Жорес Ж. Социалистическая история Французской революции. Т. 4. М., 1981. С. 152). Задача революционных войн заключалась в том, чтобы способствовать возникновению революций в других странах. Аналогичные задачи ставились после прихода большевиков к власти в России: «подталкивать» революции в странах Запада и Востока и в конце концов разжечь пожар мировой революции.
Тут же возникает знаменитое «кто кого?». Аргумент таков: если мы первые не начнем войну, то революция будет раздавлена усилиями остального мира. Начавшаяся война революционной Франции с другими государствами, писал Ж. Жорес, «была не борьбой одной нации против другой нации, а борьбой одной системы институтов — против другой системы институтов. Теперь институты, созданные свободой, должны были уничтожить, пусть даже силой, институты, созданные рабством» (Там же. С. 155). То же было в России в XX в., когда тезис об обострении борьбы между капитализмом и социализмом использовал И.В. Сталин. Ж. Жорес восклицает: «Но как опасна такая попытка! Какие диктаторские привычки привьет она Франции! И как рискует она отождествить в глазах других народов национальную свободу с былым порабощением!» (Там же). Все закончилось диктатурой Наполеона, а в СССР — Сталина.
Обе революции были борьбой идеологии за власть, и в этом их сходство, хотя содержательно они различны: одна — идеология свободы, другая — идеология равенства. А как же с теми, кто не подчинится завоевателям, несущим свободу? «Тогда и отношение будет к ним, как к врагам, раз они не хотят ни свободы, ни равенства» (Там же. С. 158). Это было названо революционной диктатурой Франции и революционным протекторатом Франции над народами (доктрина Камбона, объявленная 15 декабря 1792 г. и утвержденная Конвентом). Великая французская революция была образцом идеологической революции. Ее аналог — Октябрьская революция 1917 г. в России.
Есть такое выражение: «Революция пожирает своих детей». Французская революция закончилась гибелью тех, кто ее организовал. Но идеология победила. Аналогична ситуация в России в XX в. Большинство активных сторонников коммунистической идеологии погибли или до революции, или во время ее, или после, в сталинских лагерях. Они оказались жертвами, на крови которых взошла идеология.
Идеология вступила в борьбу за власть в конце XVIII в., когда летели головы ее сторонников и противников, но окончательно укрепилась после Первой мировой войны, победили в которой идеологические державы — Англия, Франция и США, а побежденные взяли на вооружение другие идеологии — Россия в 1917 г., Италия в 1922 г., Германия в 1933 г.
Те, кто отдавал свои жизни за свободу, равенство и братство, подпитывали своей энергией идеологию до того момента, когда она, победив с помощью жертв, сама не отвечала репрессиями против своих противников. Примером является французская революция, но это свойственно всем идеологиям. Гибли тысячи борцов за рабочее дело, угнетенный народ и свободу, и жертвы не пропали даром. Из них родилось господство идеологии в трех формах — либерально-капиталистической, националистической и социалистической. Каждая обещала счастье, и большинство людей верило и надеялось. Ни одна не оправдала надежд. Почему? Объяснение может быть трех типов: историческое рациональное, историческое нерациональное и метаисторическое. Если ограничиться первым, то ни одна из идеологий не выполнила обещаний в силу расщепленности единого идеала и из-за подмены в попытке насильственного приведения людей к счастью.