Уже потребности животных не обнаруживают четкой дифференциации, переплетаясь с обоими механизмами и проявлениями в поведении. Тем более это свойственно потребностям человека, функционирующим в условиях значительно более интегрированного психического отражения. Данное обстоятельство делает целесообразным выделение в организации мотивационной сферы более дробных «единиц», из которых составляются сложные функциональные образования, в частности потребности.
В качестве такой функциональной «единицы» можно обозначить мотивационные системы, обеспечивающие ситуативное развитие мотивации путем специфических взаимосвязанных эмоциональных переключений. В типичном случае мотивационную систему составляет своего рода «ядро» — некоторое основное (ведущее) мотивационное отношение, из которого при определенных обстоятельствах способен развиться ряд ситуативных (производных) эмоций, как бы уточняющих ведущее отношение применительно к конкретным условиям ситуации. Отношение к ребенку не исчерпывается монотонной любовью, а содержит готовность сопереживать его огорчения, радоваться успехам и развитию, испытывать тревогу, если он находится вблизи опасного места, и др. Несколько другим реестром эмоций потенциально заряжен человек, стремящийся к цели, например, спортсмен на состязаниях или сопереживающий ему болельщик, но по функциональной организации и эта мотивационная система состоит из ведущего отношения, из которого при определенных условиях посредством эмоционального переключения развиваются производные. Благодаря мотивационным системам мотивация является в психический образ не в виде директивных стратегических отношений, а как нечто развивающееся в зависимости от условий в частные побуждения тактического порядка.
Мотивационные системы различаются мерой универсальности. Наряду со сравнительно специализированными системами, соответствующими отдельным потребностям, например, связывающим мать и ребенка, существуют такие, которые способны .проявляться в принципе при удовлетворении любой потребности. Когда мать, столкнувшись с непослушанием ребенка, сердится на него и наказывает, эта реакция обусловлена более универсальной мотивационной системой (фрустрации), способной проявляться во взаимоотношениях и с другими людьми.
Универсальность мотивационных систем, их переплетенное обнаружение в различных видах деятельности являются одной из причин, затрудняющих четкую дифференциацию потребностей. Мотивационное образование, традиционно называемое потребностью, как правило, охватывает некоторое сочетание мотивационных систем, проявляющихся в специфических видах деятельности.
Особого выделения заслуживает вопрос о происхождении мотивационных систем. В отдельных случаях они складываются в результате фиксации ситуативных эмоций и приобретения их предметами относительной функциональной автономности. Для учащегося, например, мотивационное значение имеет не только конечная цель его активности — приобретение знаний и диплома, но и ряд сопутствующих условий и обстоятельств: отметки, уроки, экзамены, отдельные изучаемые предметы, учителя и др. Нет возможности сомневаться в онтогенетическом происхождении такого рода системы взаимосвязанных .предметов и вызываемых ими эмоций, являющейся реальным побудителем учебной деятельности. Однако многие мотивационные системы имеют природные предпосылки и связаны, как представляется, с сохраняющимися в организации потребностей человека механизмами инстинкта. Особенно это касается систем, проявляющихся в общении и взаимодействии людей. Об этом говорит тот факт, что в онтогенезе они проявляются очень рано. Как, например, не обращаясь к 'природным механизмам, объяснить набор тонких поведенческих реакций, в которых разворачивается привязанность ребенка к взрослому. Так, играя в некотором удалении от взрослого, ребенок старается быть повернутым к нему лицом, а в других положениях часто поворачивает в его сторону голову (Anderson, 1972); следуя в спокойной обстановке за взрослым, он сохраняет . расстояние, пропорциональное разнице между ростом, взрослого и уровнем своих глаз, так что чем выше, взрослый и чем меньше ребенок — тем больше дистанция следования (Mercer, McMurdy, 1985). Конечно, факт культурно-исторической обусловленности форм, способов и языка человеческого общения исключает прямое, особенно содержательное их связывание с механизмами инстинкта. Однако нельзя не видеть также того, что ребенок обнаруживает способность обижаться, ревновать, мстить, проявлять агрессию значительно раньше, чем это от него можно ожидать исходя из общих законов и темпов приобретения им мотивационного опыта; особенно это заметно при сравнении непосредственности и легкости, с которой в онтогенезе появляются эти эмоциональные реакции, со значительно более продолжительным и трудным формированием умения их сдерживать соответственно присваиваемым культурным нормам. Не в том ли различие, что ребёнок обнаруживает эти реакция на основе природных механизмов потребностей, сдерживает же—на основе приобретаемых и специально формируемых?
Подобно мимическому выражению эмоций, несомненно имеющему природную основу и имеете с тем дифференцирующемуся и утончающемуся в дальнейшем культурно-историчеоком развитии, многие мотивационные системы тоже опираются на сложившиеся в филогенезе гештальты определенного развития эмоций в ситуации. Впрочем, как могла бы сохраниться природная экспрессия эмоций, если в генетической программе развития мотивации не сохранилась бы идея этих эмоций? А если сохранилась идея и внешнее ее выражение, то, чтобы все это не было бы напрасным, должна была сохраниться и способность к ее узнаванию другими индивидами, т. е. к непосредственному мотивационному восприятию наблюдаемого выражения эмоций. Комплекс взаимосвязанных непосредственно выражаемых и понимаемых эмоций — это и есть инстинктивная основа мотивационной системы, проявляющейся во взаимоотношениях людей.