Термин «корпорация» (от лат. corpus — тело) возник в период Средневековья. Корпорациями в XIV-XV вв. назывались сословно-профессиональные организации цехового типа, защищавшие и отстаивавшие интересы своих членов. Организации этого типа ЯВЛЯЛИСЬ своего рода переходным звеном между общинным типом общества и гражданским обществом. Вхождение индивида в ту или иную корпорацию определяло возможности профессиональной деятельности и отстаивания социальных интересов; вне корпорации социальная жизнь становилась невозможной.
«Ренессанс» корпоративных организаций приходится на период раннеиндустриального развития. Для маргинализированных масс корпорация была едва ли не единственной социально приемлемой формой организации. В современной науке под корпорацией понимается институционализированная замкнутая группа, монопольно распоряжающаяся определенными ресурсами, выполняющая определенные хозяйственные, административные, военные или политические функции и одновременно монополизирующая представительство специфических коллективных интересов. Корпорация — это строго иерархизированная система, в которой реальная власть принадлежит небольшим элитным группировкам, а внутрикорпоративные отношения основываются на принципе лояльности и личной преданности рядовых членов руководству.
Основанная на корпоративных принципах, система представительства интересов получила название «корпоративизм». Корпоративизм характеризуется американским политологом Ф. Шмиттером как:
«ограниченное число принудительных, иерархически ранжированных и функционально дифференцированных групп интересов», которые «монополизируют представительство соответствующих сфер общественной жизни перед государством в обмен на контроль последнего за отбором их лидеров и его участие в определении их состава и формировании их требований».
К специфическим чертам корпоративизма относятся:
- участие в политической жизни организаций, а не отдельных индивидов;
- рост влияния профессиональных представителей специфических интересов в ущерб гражданам;
- привилегированное положение некоторых ассоциаций и их более широкие возможности влияния на принятие решений;
- замена конкуренции интересов их монополией в определенных сферах.
А. Каусон определяет корпоративизм как «специфический социально-политический процесс, в ходе которого организации, представляющие агрегированные функциональные интересы, вступают во взаимодействие с органами государства в целях выработки и принятия политических решений и последующей их реализации».
Длительное время корпоративизм рассматривался как явление, враждебное демократии. Политические изменения, начавшиеся в некоторых странах Западной Европы в середине 1970-х гг., заставили политологов по-новому оценить данный феномен политической жизни. Была выдвинута концепция о формировании неокорпоративизма, вписывающегося в плюралистическую модель демократии.
Современный корпоративизм часто уже определяется как «демократический корпоративизм», «социетальный корпоративизм» или «неокорпоративизм» для отличия от авторитарных форм корпоративизма, в которых группы интересов полностью контролировались государством. Начиная с 1970-х гг. предмет корпоративизма (как антитеза плюрализму) был в центре внимания ученых, изучающих группы интересов. Постепенно складывалось благоприятное мнение о корпоративизме. Отличительными чертами стран, в которых был распространен неокорпоративизм, были быстрые темпы экономического роста, низкий уровень безработицы, низкий уровень инфляции.
Корпоративизм, по Лейпхарту, имеет два взаимосвязанных значения. Первое относится к такой системе групп интересов, в которой они организованы в национальные, специализированные, иерархические и монополистические высшие организации. Второе относится к включению групп интересов в процесс формирования политики. Ф. Шмиттер доказывает, что второй тип корпоративизма следовало бы обозначить как «согласование». Корпоративизм, отмечает американский политолог, подразумевает, что:
- группы интересов относительно велики по размеру и относительно малочисленны;
- они координируются в национальных высших организациях.
Согласование означает:
регулярные консультации лидеров высших организаций, в особенности представляющих рабочих и управляющих, с представителями правительства; достижение всесторонних соглашений, которые обязательны для всех трех партнеров по переговорам, — так называемый трехсторонний пакт.
П. Каценштейн добавляет другую отличительную черту корпоративизма: «идеология социального партнерства» и отсутствие сознания «победитель получает все» — характеристики, которые связывают корпоративизм с другими характеристиками консенсусной демократии.
Неокорпоративизм — это демократический институт представительства и согласования интересов трех субъектов — государства, предпринимателей и наемных работников, характеризующийся навязыванием государством остальным участникам «переговорного» процесса приоритетов и ценностей, выводимых из общенациональных интересов; институт межкорпоративного взаимодействия, субъекты которого несут взаимные обязательства по выполнению взаимных соглашений.
Наиболее сильно неокорпоративистские тенденции проявились в странах, где имелись мощные социал-демократические партии, где существовало культурное и языковое единство. Можно установить отрицательную связь между многопартийностью и ширококоалиционным правительством, с одной стороны, и корпоративизмом — с другой. Поэтому сильная межпартийная кооперация может компенсировать слабость координации групп интересов (корпоративизма).
В определенном смысле неокорпоративизм — это система представительства и согласования интересов, противоположная лоббизму (плюрализму). Таким образом, систему представительства интересов можно представить в виде шкалы, крайними значениями которой будут лоббизм и неокорпоративизм. Большинство государств будут находиться между этими двумя крайними системами представительства.
В начале 1990-х гг. появились заявления о том, что корпоративизм переживает упадок и даже в таких наиболее сильно корпоративных странах, как Австрия и Швеция, постепенно теряет свое значение. Положение об «упадке корпоративизма» подразумевало не исчезновение или дезорганизацию корпоративных структур, но снижение их эффективности и уменьшение полезности. А. Сиарофф, изучив изменения корпоративизма на протяжении 1960-х и 1980-х гг. в двадцати одном демократическом государстве, пришел к выводу, что степень корпоративизма может меняться в различных странах с течением времени. Так, за 20 лет Финляндия стала более корпоративной, а Израиль — менее корпоративным. В одиннадцати странах произошли небольшие изменения: шесть стали более плюралистичными и пять — более корпоративными.
Некоторые исследователи полагают, что корпоративизм трансформируется от социального к либеральному. Дж. Лембрух в начале 1980-х гг. разделил страны по уровню развития корпоративизма. В группу стран «сильного» корпоративизма вошли Австрия, Швеция и Нидерланды. К странам со «средним» корпоративизмом были отнесены Дания, Западная Германия и Великобритания. Слабым корпоративизмом отличалась Франция. А. Лейпхарт, изучив тридцать шесть демократий, рассчитал индексы плюрализма групп интересов для этой группы стран.
Некоторые исследователи полагают, что корпоративизм как специфическая система согласования интересов может функционировать как на общенациональном, так и на региональном уровне.
Политологи обращают внимание на то обстоятельство, что корпоративизм может существовать не только в демократических странах. В государствах Азии выявлено существование корпоративного типа отношений. Однако незападная модель корпоративизма отличается рядом специфических черт. К ним в первую очередь относятся клиентелизм и патримониализм. Это означает, что процесс принятия решений осуществляется на основе патронажных и клиентальных связей. Государство в такой модели становится заложником «олигархических сил» или «собственником крупнейших корпораций». Этот тип корпоративизма получил название «олигархический». Следствием существования такого корпоративизма может быть как экономическое развитие (Индонезия, Малайзия, Сингапур), так и стагнация экономики, когда элита использует «политическую ренту» (Филиппины).