Эмоциональная самоизоляция личности имеет интересные точки соприкосновения с разными аспектами проблемы смерти. Вкратце рассмотрим две из них. Первый касается осознания человеком неизбежности собственной смерти. Как показали исследования Элизабет Кюблер-Росс, существуют этапы психологической смерти человека. На первом этапе, узнав, что является терминально больным, человек не принимает эту реальность, протестует против идеи неизбежности собственной смерти. Мы предполагаем, что, начиная с какого-то «момента», в процесс самозащиты включается также механизм эмоциональной самоизоляции личности, и он начинает менее эмоционально относиться к неизбежности смерти; благодаря этому переживаемая им экзистенциальная фрустрация становится менее мучительной.
Работу механизма эмоциональной изоляции в связи с ожиданием близкой смерти специалисты заметили также у тех лиц, которые осуждены на смерть. В ходе бесед с ними выясняется, что у них появляются мысли следующего характера: «Факт, что меня убьют». Причем эту мысль они могут высказать громко, для других, причем довольно безразличным тоном. Но следует отметить, что в данном случае действуют оба механизма изоляции: механизм изоляции от других людей (внешняя изоляция) и, одновременно - механизм внутрипсихической изоляции познавательного содержания переживания от его эмоциональных компонентов. Последние вытесняются. В результате работы этих двух механизмов человек говорит о своей предстоящей смерти так, как будто она его не касается. Это мощное средство психологической самозащиты. Но действует ли он так же эффективно до конца? Это еще предстоит выяснить.
Вторая задача касается психологической самозащиты тех людей, которые потеряли родных, переживают глубокую фрустрацию и стресс, но им приходится продолжать жить и заботиться не только о себе, но и о родных. И вот в их поведении мы замечаем следы работы целого ряда защитных механизмов, в том числе механизма эмоциональной изоляции. Одним из средств смягчения скорби является смягчение тех чувств, которыми человек был связан со покойником. Такой результат получается с помощью рационализаций и атрибуций. Например, человек может обнаружить ошибки в поведении умершего и недостатки в его характере, осознание которых позволяет ему смягчить напряжение страдания. Другая тактика: оставшиеся жить родные и близкие человека нередко начинают утешать себя тем, что покойник был счастлив, что умер, поскольку избавился от страданий. Следовательно, нет оснований для горя: ведь его смерть была желательна. Такие тактические приемы эмоциональной изоляции позволяют живущим до некоторой степени отчуждаться от покойника и его дел, в результате чего горе смягчается и возникает возможность продолжать свою обычную жизнь.
В ходе создания психологии горя необходимо учитывать значительную роль эмоциональной изоляции, а также то обстоятельство, что особенно в таких случаях данный защитный механизм работает не один, а в сочетании с другими механизмами, составляющими мощный комплекс. В некоторых случаях в таком комплексе механизм изоляции становится ведущим.
Самоубийство, надежда и эмоциональная изоляция
О тех людях, которые размышляют о целесообразности совершения самоубийства, говорят, что они больны болезнью надежды. Иначе говоря, это отчаявшиеся люди. Какие существуют психологические защитные механизмы, которые могли бы предотвратить подобное развитие личности?
Одним из них является механизм эмоциональной изоляции. Представьте себе человека, который уже долгое время безработный и ему никак не удается найти работу. Если бы он при каждой неудачной попытке найти работу переживал интенсивные отрицательные чувства, то очень разрушал бы свое здоровье, отчаялся бы и был бы готов для совершения самоубийства. Однако у большинства людей психические процессы протекают иначе. При каждой новой неудаче они переживают все менее и менее интенсивные отрицательные эмоции, четко изолируя неприятные события от своей личности и переживая их так, как будто они их мало касаются. В результате ослабления эмоционального вовлечения они становятся безразличными к конечной цели своих поисков - нахождению рабочего места. Таким путем они лишают стрессовые и фрустрирующие ситуации их эмоционального заряда, что способствует сохранению здоровья и запасов психофизиологической энергии.
Сходное явление можно наблюдать в том случае, когда человек занимает такой социальный статус, который связан с постоянными унижениями. На первые эпизоды унижения он, хотя бы внутренне, отвечает бурными эмоциональными переживаниями - гневом, чувством обиды, стыда и т. п. Однако, когда нет возможности уйти из ситуации или изменить ее, тогда наступает период внутренних изменений личности: его эмоциональность постепенно ослабляется, он изолирует свои эмоции от тех неприятных событий, наступление которых неотвратимо, Данное явление наблюдается у узников концентрационных лагерей и других мест заключения, а также во многих учреждениях, хотя и в более умеренных формах. Оно наблюдается также в межэтнических отношениях, особенно во взаимоотношениях господствующего и подчиненного этносов. Если эти взаимоотношения длительные, переживания могут привести к существенным изменениям психического склада подчиненного этноса: у его представителей могут образоваться раболепство, низкий уровень собственной ценности и достоинства, причем до такой степени, что такой раб может быть доволен своим рабским положением. Совокупность психических признаков и психо-логик такого человека можно назвать синдромом раба.