Аргумент к человеку (ad hominem) представляет собой включение данных о лице, выдвинувшем те или иные положения, об обстоятельствах аргументации или дополнительных данных, содержащихся в аргументации, в систему доводов об истинности или ложности самих выдвинутых им положений. Например: "Вы судите о моей работе таким образом, потому что невнимательно прочли u не поняли ее, из чего следует, что ваши суждения ложны, неточны или предвзяты."
Такое свидетельство полемического противника против его собственных положений включается в посылки и ставится в один ряд с данными опровержения.
"По твоим словам, те из иконоборцев, что понаглее и позловреднее, полагая муд-ростию хитроумие, задают вопрос: которая из икон Христа истинная — та, которая у римлян, или которую пишут индийцы, или греки, или египтяне, — ведь они непохожи друг на друга, и какую бы из них ни объявили истинной, ясно, что остальные будут отвергнуты. Но это их недоумение, а вернее кознодейство, о прекрасное изваяние Православия, можно многими способами отразить и обличить как исполненное великого безумия и злочестия.
Во-первых, можно сказать им, что они сразу же тем самым, с помощью чего решили бороться против иконоверия, даже против воли засвидетельствовали его существование и поклонение иконам по всему миру, где есть христианский род. Так что они скорее говорят в пользу того, что пытаются опровергнуть, и уловляются собственными доводами.
Во-вторых, они, говоря такие вещи, незаметно для самих себя становятся в один ряд с язычниками — ведь сказанное о честных иконах можно равным образом применить и к другим нашим таинствам, ведь можно было бы сказать: какие евангельские слова вы называете богодухновенными, и вообще которое Евангелие? Ведь римское пишется буквами одного облика и вида, индийское — другого, еврейское — третьего, а эфиопское — четвертого, и они не только пишутся несходным обликом и видом буквами, но и произносятся разнородным и весьма непохожим звучанием слов. Ведь и эта дерзость свойственна именно вашим доводам — ибо даже какой-нибудь эллин не мог бы легко выдвинуть против нас такие вещи, потому что и у них почитается много похожего. И как у них общая с нами природа, и ум, и слово, и одинаковое смешение души с телом, и тысячи других свойств, так и относительно представлений о Божестве, хотя они очень во многом и самом важном с нами расходятся, но есть вещи, против которых даже они не осмеливаются возражать из-за очевидности общих понятий. Поэтому даже эллин не усомнится у нас в этом, но кто-то другой, совершенно безбожный и безверный, совсем не допускающий ни понятия о Божестве, ни служения Ему..."