Поскольку психологическая психотерапия рассматривает клиента как субъекта (это часть ее основополагающей жизненной философии), мы должны подробнее раскрыть это понятие в контексте психотерапевтических задач. Но прежде следует сказать о том, что человек одновременно является и субъектом, и объектом в зависимости от роли, которую он играет в определенном социальном действии. Например, когда он самостоятельно решает, пойти ему к зубному врачу или нет, то он субъект, но в зубоврачебном кресле он объект лечения, несмотря на то, что испытывает при этом очень сильные субъективные переживания, в контексте которых он, конечно, субъект, однако это не меняет его объектной роли в контексте манипуляции врача.
Нельзя говорить, что быть субъектом всегда хорошо, а объектом — всегда плохо, все зависит от контекста. Когда мы добровольно позволяем зубному врачу лечить нам зубы или шоферу везти нас в машине, то ничего в этом плохого нет. Плохо, когда человек находится в положении объекта против своей воли, если он, например, находится в тюрьме или не может решить своей психологической проблемы и находится в состоянии психологического тупика. В этом случае он не способен действовать свободно, т.е. субъектно, даже если знает, как надо действовать. Задача психотерапевта — освободить человека от этой рабской зависимости, сделать его в большей степени субъектом в контексте травмирующей ситуации, что позволит ему найти адекватное решение. Здесь уместна аналогия с живой бабочкой, посаженной на иголку. Бабочка везде свободна и вполне жизнеспособна, кроме одной точки, в которой она проколота и прикреплена к бумаге. Из-за точки, где она не может преодолеть своей объектности, как ни старается махать крылышками, страдает вся ее жизнедеятельность. Задача состоит в том, чтобы вынуть иголку, вернуть бабочке утраченную субъектность, дать ей возможность улететь.
Наверное, первым, кто поставил в психотерапии проблему клиента как субъекта и создал клиентоцентрическую терапию, был один из родоначальников гуманистической психотерапии Карл Роджерс. Главное, что он утверждал, — это наличие у человека собственных внутренних сил здоровья и саморазвития.
Однако этим не исчерпывается понимание человека как субъекта. Можно выделить следующие шесть отличий человека в позиции субъекта и в позиции объекта, что существенно проясняет суть психотерапевтического воздействия.
1. Субъект проявляет свободную активность, это выражается в трех основных видах действий:
1) инициативе, т.е. в спонтанных, самостоятельных начинаниях, предложениях и т.д.;
2) принятии решений, в частности выборе наиболее приемлемых из ряда альтернатив;
3) самореализации, т.е. самостоятельных действиях по воплощению в жизнь своих решений и намерений.
Человек в состоянии объекта, напротив, несвободен в своих действиях, его поведение детерминированно, он хорошо предсказуем, потому что лишен спонтанности, находится в жесткой зависимости от чего-либо, вместо проявления инициативы он находится в состоянии вечного ожидания чего-то, например инструкций и указаний начальства, советов друга, второго пришествия, чуда и т.д. Главное, он даже не пытается помочь себе сам, что-то изменить в своей жизни. Вместо принятия решения он проявляет амбивалентность, желание перенести ответственность за принятие решения на кого-то другого, сам не знает, чего хочет, принимает решение и тут же передумывает и т. д. Вместо самореализации он демонстрирует исполнительское поведение, легко подчиняется обстоятельствам или чужому влиянию, действует порой автоматически и даже во вред самому себе.
Понятие об автономности личности (а в конечном итоге о его свободе воли) является ключевым для психотерапии, оно входит в контекст той самой философии жизни, о которой говорилось ранее. Клиент же, отрицающий свою автономию, снимает с себя и ответственность за свои собственные состояния и поведение, в результате он избегает решения собственных проблем и предстает перед психологом в роли «жертвы» коварной болезни.
2. Субъект обладает богатым, разносторонним внутренним миром и принимает решения, опираясь на свое собственное понимание ситуации, своих интересов, последствий своих действий. Он хорошо осознает свои чувства, даже если они носят негативный характер, и не обманывает сам себя.
В состоянии объекта внутренний мир человека как бы остается «вне игры», он постепенно деградирует. Человек действует без понимания мотивов своего поведения и не отдает себе отчета в собственных чувствах.
Происходит разъединение сознания и реального поведения, между ними возникает конфликт: человек действует вопреки своим внутренним целям, идет против собственной совести и т.д. Или он живет наподобие некоторого биоробота, следуя раз и навсегда утвержденным правилам и программам, даже не задумываясь об их адекватности или соответствии реальности.
3. Субъект способен меняться, он может сформировать в самом себе какие-то новые качества, изменить свое поведение, может быть спонтанным и открытым к новому качеству, новому опыту.
В состоянии объекта человек, наоборот, не способен измениться по отношению к некоторой проблемной ситуации, его поведение стереотипно, он не воспринимает новое, если оно противоречит сложившимся формам поведения или устоявшимся представлениям. Например, человек уверяет всех, что ему нужно бросить курить, при этом ничего не делает, чтобы действительно бросить, зато он может четко объяснить каждому желающему ему помочь, почему любой предлагаемый способ отвыкания от курения ему не годится. При этом в других отношениях он сохраняет свою субъектность и способен меняться, но остается как бы парализованным, неподвижным или ходящим по заколдованному кругу. Иногда чем больше человек старается освободиться, тем больше запутывается. Так происходит, например, при навязчивых страхах (фобиях): когда человек старается преодолеть страх, страх усиливается.
4. Субъект способен к самостоятельному развитию, самосовершенствованию, т. е. сегодня он может справляться с задачами более сложными, чем он решал вчера, а завтра он будет решать еще более сложные проблемы, которые сегодня ему еще не по силам. Это относится и к интеллектуальным, и к творческим способностям, и к личностному росту человека. Последнее особенно важно для психотерапии, потому что личность на пути своего развития постоянно сталкивается со все более сложными проблемами и, решая их, самосовершенствуется.
Человек, «завязший» в некоторой личностной проблеме, теряет в какой-то степени свою способность к личностному росту и тем самым уподобляется объекту, который не развивается. В этом случае он реализует репродуктивные, а не творческие, продуктивные, схемы поведения. В принципе он способен к изменениям, но все эти изменения лежат в одной плоскости развития, находятся на одном и том же уровне и не позволяют решить проблему («я пробовал и то, и это... ничего не помогает»). Для решения новой проблемы необходимо выйти на новый уровень личностного роста.
5. Субъект в своих сегодняшних действиях и решениях исходит из некоторого представления о своем будущем, строит некоторую личностную перспективу. В частности, это выражается в ощущении осмысленности своего существования (см. концепцию В.Франкла о смысле жизни). Ради будущего человек способен перенести огромные тяготы «здесь и сейчас», а чувство перспективы жизни, открытого горизонта является необходимым условием здорового самочувствия, уверенности в себе, способности тратить усилия на свое развитие и т.д.
В положении объекта человек теряет эту перспективу. Попав в зависимость от какой-то, может быть частной, проблемы, он ощущает свою «замурованность», бесперспективность жизни и свое бессилие, у него, как говорится, опускаются руки. Чувство бессмысленности жизни может возникать не только при отсутствии перспектив, но и при жестко заданной, спланированной за человека перспективе, когда все равно ничего изменить нельзя. Чувства апатии, безнадежности и тоски очень часто встречаются в практике, они естественные спутники проблемного тупика, в котором находится клиент.
6. Жизнь субъекта многомерна, она протекает одновременно как бы во многих планах, и невозможно сказать, какой ее параметр самый главный, все они необходимы для полноценного существования: это может быть и семья, и работа, и хобби, и спорт, и духовные интересы, и просто отдых и т.д. Каждый из названных параметров также сам по себе многомерен, содержит много значимых для субъекта аспектов, образующих сложный контекст его жизни, некие целостные гештальты (см. гештальттерапия), которые не сводятся к сумме составляющих их частей.
Сильное изменение или выпадение одного из параметров может привести к разрушению всего гештальта, всего образа жизни. Это и происходит, если человек оказывается в состоянии объекта, когда для него один какой-то аспект жизни начинает затмевать все остальные ее стороны, как, например, выпивка для алкоголика или наркотик для наркомана. В состоянии объекта человек становится монопараметричным, монофункциональным, вся остальная жизнь вращается вокруг одного больного места. Гештальт здоровой жизни рушится, и может образоваться новый, уже патологический гештальт, в котором порой одна патология является компенсацией другой: пьянство может служить компенсацией скандалов в семье, скандалы в семье могут компенсировать чувство неполноценности и т.д. Основа этого — «заклинивание» на каком-то моменте жизни, какой-то проблеме, когда человек не видит уже ничего другого.
Перечисленные выше качества субъекта представляют собой полную систему, выпадение одного из качеств ведет к серьезным нарушениям, даже к нарушению субъектности, а наличие всех шести качеств достаточно для ее полноценного существования.
Как уже говорилось, основная задача психотерапии — освободить клиента от принудительного состояния объектности, пробудить в нем качества субъекта, способность решать свои проблемы самостоятельно.
Парадокс состоит в том, что очень часто клиент приходит к психотерапевту в надежде переложить на него груз ответственности за решение своих проблем и сохранить свое состояние объектности в другой форме. Помощь психотерапевта заключается в том, чтобы сделать человека сильнее, свободнее, чтобы он сумел сам выйти из своего психологического тупика, иначе через какое-то время он снова в него попадет. Но, для того чтобы эффективно помогать в высвобождении из подобного тупика, следует ясно представлять, каким образом человек туда попадает. Поэтому рассмотрим модель психологического тупика, в котором обычно пребывает клиент психотерапевта, в результате чего он и оказывается в роли «страдающего объекта».