Многие исследователи придерживаются мнения, что целостную (холическую) личность характеризует не маскулинность или фемининность, а андрогиния, т. е. интеграция женского эмоционально-экспрессивного стиля с мужским инструментальным стилем деятельности, свобода телесных экспрессий и предпочтений от жесткого диктата половых ролей. Интересно, что еще во времена Платона была распространена легенда о людях-андрогинах, которые сочетали в себе признаки, характеристики обоих полов. Они были сильны и мыслили посягнуть даже на власть богов, и тогда Зевс разделил их на две половины — мужскую и женскую. «Вот с каких давних пор, — пишет Платон, — свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу».
Андрогиния понимается как эмансипация обоих полов, а не как борьба женщин за равенство в маскулинно ориентированном обществе.
Феминистское движение отличий, последовательницы которого почитают различия, диктуемые гендерными стереотипами, обеспокоены тем, что андрогиния и другие новые веяния, сокращающие отличия мужчин от женщин, превратятся в конце концов в плавильную печь, из которой женщины выйдут копиями мужчин. Они также утверждают, что женские качества, передававшиеся при помощи гендерных стереотипов, попали в незаслуженную опалу. Подобно им, мифопоэтическое движение мужчин (называемое так, потому что они используют сказки и мифы для иллюстрации «базовой мужественной природы» мужчин) заявляет, что естественные мужские качества были незаслуженно забыты и что мужчины слишком «феминизировались» и стали «слюнтяями» (Kimme, Kaufman, 1994). В определенном смысле эти идеи совпадают с современными критическими высказываниями в адрес «плавильной печи», которую представляет собой культура. Идея «плавильной печи», где люди из разных культур собираются вместе и в конечном счете сплавляются друг с другом (т. е. ассимилируются), уже вышла из моды. Проблема здесь в том, что когда более сильная культура ассимилирует более слабую, последняя теряет свои уникальные культурные традиции и свое лицо. Вместо метафоры «плавильной печи» появилась метафора «салатница», которая отражает тот факт, что разные культуры могут смешиваться, сохраняя свой уникальный вкус. Модель «салатницы» поддерживает и ценит культурное разнообразие.
Ценить разнообразие - не означает ли это, что нам надо ценить гендерные различия? Я считаю, что нам следует ценить качества, связанные с тем и другим гендером, но никак не гендерные различия. ...Искусственное разделение качеств на мужские и женские приводит к наложению бессмысленных ограничений на оба пола и способствует развитию гендерного конфликта. Мы, естественно, должны ценить некоторые качества, которые в прошлом считались мужскими (или женскими), но при этом не следует считать, что человек непременно должен принадлежать к определенному полу, чтобы обладать ими.
Берн Ш., 2001, с. 119-120.
Хотя создателем теории андрогинности считается Сандра Бем, у нее были предшественники, в том числе и Карл Юнг.
К. Юнг (1994) видел в идее единства двух противоположностей — мужского и женского — образ архетипический. Воплощение женского начала в мужском бессознательном (анима) и мужского в женском (анимус), т. е. психологическую бисексуальность он рассматривал как самые значительные архетипы, как регуляторы поведения, проявляющие себя наиболее типично в некоторых снах и фантазиях или в иррациональности мужского чувства и женского рассуждения.
Как анимус, так и анима пребывают, по К. Юнгу, между индивидуальным сознанием и коллективным бессознательным. Анимус выражается в спонтанных, непреднамеренных взглядах, влияющих на эмоциональную жизнь женщины. Анима является сходным соединением чувствований, которые влияют на миропонимание мужчин, будучи направленным на бессознательное и двусмысленное в женщине, а также в сторону ее тщеславия, холодности и беспомощности. Архетип «анима — анимус», по К. Юнгу, состоит из вытесненных, непрожитых черт личности, заключающих в себе огромные возможности и энергию для более полной реализации потенциала личности. Оставаясь в бессознательном, анима и анимус являются во многом опасными. Осознание же мужчиной своей внутренней женственности (ани-мы), а женщиной - мужественности (анимуса) приводит к открытию и интеграции истинной сущности, что является показателем личностного роста.
Близка к точки зрения К. Юнга и позиция представителя современной аналитической психологии Р. Джонсона (1995), который полагает, что жизненный путь женщины — это непрерывная борьба и эволюция по отношению к мужскому образу жизни, находящемуся как вовне ее, так и внутри, в качестве собственного анимуса. «Развитие женщины может продолжаться, если анимус, осознанный как таковой, займет положение между сознательным Эго и бессознательным внутренним миром и станет посредником между ними, помогая, где только может. Впоследствии он поможет открыть для нее подлинный духовный мир», — пишет Р. Джонсон (с. 41).
Разрабатывая свою теорию, С. Бем (Веш, 1975, 1978) стремилась освободить людей от тюремных стен гендерно-ролевой стереотипизации и оказать помощь в создании концепции психического здоровья. Если до С. Бем люди строго делились на маскулинных и фемининных, то она стала говорить о том, что как мужчины, так женщины обладают и маскулинными и фемининными чертами, и все дело в том, какие черты преобладают у данного человека. При этом более адаптивной к условиям существования в социуме С. Бем считает андрогинную личность.
Как отмечает К. Мартин (Martin, 1990), раньше андрогинное поведение допускалось родителями только в отношении Девочек, теперь взгляды изменились, и андрогенным может быть и мальчик. Такое поведение вырабатывается у детей в том случае, если оно моделируется на глазах ребенка родителем своего пола и принимается (поощряется) родителем противоположного пола (Ruble D., 1988).
Новый уклад жизни ведет к возникновению новых психологических и социальных характеристик обоих полов. И мужчины и женщины стремятся сегодня к реализации «второй половины» своей натуры, которую их веками учили подавлять. В результате происходит смешение мужских и женских качеств, отрицание неравенства полов и их строго взаимодополняющего характера.
Еще одно новое явление - размывание векового стереотипа мужчины-воина, образа, уходящего в глубокую древность. Сегодня, когда над миром нависла угроза ядерной войны, бессмысленно, говоря о будущем, приписывать мужчине достоинства традиционного воина. Все мы, мужчины и женщины, можем стать жертвами такой войны, и у нас не будет ни времени, ни возможности для самозащиты. Призрак атомной бомбы заставляет не думать о различиях между полами: вещь «нажать кнопку» сможет и женщина.
Но кроме этой апокалиптической картины, современные войны рождают иные образы человека с оружием в руках. И в этом нет ничего удивительного: просто война перестала быть прерогативой мужчин, равно как активность или пассивность перестали быть свойствами одного или другого пола.
Как ни странно, характерные качества мужчин пока еще не стали предметом столь широкой дискуссии и споров, как специфические черты женщин. И все же мы осмелимся предсказать, что в ближайшие 50 лет этот вопрос встанет очень остро.
Похоже, что женщины усвоили чисто мужские качества, сохранив при этом традиционно женские черты. Западная женщина XX в. - своего рода двуполое создание. Она одновременно мужественна и женственна, играя то одну, то другую роль в зависимости от времени суток или периода жизни. Она с неохотой принимает новое и отказывается от старого, балансируя, как канатоходец (что не всегда легко), между своими женскими и мужскими устремлениями. То пассивная - то полная энергии, то любящая мать - то честолюбивая эгоистка, то нежная - то агрессивная, то терпеливая - то напористая, современная женщина смешала все карты, которые сдала ей судьба.
На фоне этого «женского бунта» сразу становится заметным сопротивление мужчин, и даже их обеспокоенность. Изменения, которые происходят с женщинами, и их новые требования заставляют мужчин ставить под сомнение свое традиционное отношение к самим себе. Тот факт, что женщины хвоили все мужские занятия и присвоили себе черты, которые испокон веку Считались мужскими, часто воспринимается мужчинами как грабеж средь бела дня, как утрата, с которой они никак не могут примириться.
Мужчинам труд но усваивать черты женского характера и открыто проявлять их в своем поведении, поскольку они усматривают в этом угрозу своему мужскому достоинству. Что касается женщин, то они иначе смотрят на эту проблему. Наиболее убедительное объяснение такой реакции мужчин дает американский психоаналитик Роберт Дж. Сголлер. В противоположность Фрейду он утверждает, что «мужские» качества ничуть не сильнее или естественнее женских. В первые несколько месяцев жизни новорожденный мальчик отождествляет себя с матерью, в симбиозе с которой он живет.
Элизабет Бадинтер (Курьер ЮНЕСКО. 1986, Апрель).
В ряде зарубежных исследований точка зрения С. Бем получила подтверждение. Так, была обнаружена связь андрогинии с ситуативной гибкостью, высоким самоуважением (Orlofsky J., 1977), мотивацией к достижениям (Spence J., Helmrich R., 1978), хорошим исполнением родительской роли (Baumrind D., 1982). Отмечена также большая удовлетворенность браком, большее ощущение благополучия и т. д. В нашей стране тоже есть сторонники точки зрения, что андрогиния имеет преимущества. Так, по мнению В. М. Поголыпа (1997,1998), мужчины и женщины, обладающие чертами андрогинности, могут иметь преимущества, например, в способности влиять на других людей. Установлено, что у людей складываются более удовлетворительные отношения с андрогинными партнерами (Ickes, 1993). Это же показано и В, А. Порядиной с А. В. Морозовым (2007): андрогинные студенты являются более эффективными коммуникаторами, они экст-равертированы, уравновешенны. В то же время они склонны к лидерству и в достаточной степени стрессоустойчивы. Впрочем, такими же характеристиками, по данным этих авторов, обладают и маскулинные студенты. Неслучайно достоверных различий между андрогинными и маскулинными выявлено не было. Различия проявились между фемининными, с одной стороны, и маскулинными и андрогинными — с другой. Очевидно, авторы неудачно выбрали границу между андрогинными и маскулинными (в методике, которую авторы использовали (шкала «маскулинность — фемининность» Фрайбургского опросника — FPI), эти границы не установлены).
Степень андрогинности значительно зависит от этнических и социальных факторов. Так, афроамериканцы и пуэрториканцы, как мужчины, так и женщины, более андрогинны, чем евроамериканцы (Binion D., 1990; Dugger К., 1988), Объясняют это высоким уровнем безработицы среди чернокожих мужчин и низкой оплатой их труда, в результате чего чернокожие женщины заняли на рынке труда более уверенные позиции по сравнению с белыми женщинами. Их представление о женственности стало включать уверенность в себе, находчивость и самостоятельность, физическую силу.
Андрогинные личности действительно производят впечатление более адаптивных и умеющих приспособить свое поведение к требованиям актуальной ситуации (Harter, Watersa, Whitesell, Kastelic, 1998; Schaffer, Pegalis, Gomell, 1992). Кроме того, выясняется, что андрогинные дети и подростки обладают более высоким самоуважением и воспринимаются как более привлекательные и адаптированные, чем их сверстники, принадлежащие к традиционному половому типу (Allgooed-Merten, Stockard, 1991; Boldizar, 1991; 0,Heron, Orlofsky, 1990). Наконец, андрогинные мужчины все же чувствуют себя вполне мужественными, а андрогинные женщины - адекватно женственными, хотя порой и демонстрируют качества, традиционно приписываемые представителям другого пола (Spence, 1993).
Но необходимо отметить, что дети, слишком рьяно стремящиеся к приобретению и выражению многих личностных черт, рассматриваемых как более адекватные для представителей противоположного пола, рискуют быть отвергнутыми сверстниками и, соответственно, обладать низкой самооценкой (Lobel, Stone, Winch, 1997). Более того, обладание маскулинными чертами, а не сама по себе андрогинностъ, наиболее тесно увязывается с хорошей адаптивностью и самоуважением. Это открытие не должно удивлять, так как во многих обществах маскулинные характеристики оцениваются выше, чем фемининные атрибуты (Turner, Genrai, 1995). Однако похоже, что времена меняются. Исследование детей младшего школьного возраста, проведенное Бол-тизар (Boldizar, 1991), показало, что сегодня более высокая самооценка стала характерной именно для андрогинных людей. В ходе другого недавнего исследования (Mayer, Sutton, 1996) было обнаружено, что андрогинные семейные пары чувствуют себя в большей степени удовлетворенными своими интимными взаимоотношениями, чем пары, традиционные по половому типу, при том, что именно фемининный компонент андрогинности служит лучшим признаком удовлетворяющего характера этих взаимоотношений.
Шэффер Д., 2003, с. 715-716.
В зрелом возрасте наблюдается уменьшение гендерных различий. Полагают, что причиной этого являются, с одной стороны, изменение гормональной насыщенности, а с другой — требования, предъявляемые ролями, которые играют мужчина и женщина в семье. В период взращивания маленьких детей родители подавляют свойственные им половые особенности и становятся андрогинными.
В последнее время некоторые теоретики стали говорить, что категория «женщина» является неустойчивой или вообще несуществующей. Но тогда то же можно сказать и про категорию «мужчина».
Теория андрогинности вызвала на Западе не только большой интерес, но и критику ее основ (Ashmore R., 1990; Sedney М., 1989). Возможно, это было вызвано тем, что в американском обществе маскулинность дает человеку больше преимуществ, чем фемининность и адрогининность, а поэтому некоторые женщины предпочитают демонстрировать маскулинное поведение, так как выгод от него может быть больше, чем потерь (Taylor М., Hall J., 1982). Некоторые женщины подражают маскулинному лидерскому стилю, особенно если они занимают должности в традиционно мужских областях деятельности (Bartol К., Martin D., 1986; Сох Е., 1996). М. Тейлор и Д. Холл считают даже, что понятие андрогинии излишне.
Спенс и Хельмрих (Spens J., Helmrich R., 1981) предложили вместо терминов «мужественность» и «женственность» использовать другие: инструмен-тальность, как способность к самоутверждению и компетентность (традиционно приписываемые мужчинам) и экспрессивность, традиционно связываемую с женственностью.
В ряде исследований показано, что маскулинные или фемининные люди могут иметь преимущество перед андрогинными. Например, М. В. Гаврилова (2005) выявила, что проблемная нагруженность у маскулинных мальчиков выражена меньше, чем у андрогинных мальчиков.
Сама С. Бем в последней книге (1993) признает, что концепция андрогинии далека от реального положения дел, поскольку переход личности к андрогинии требует изменений не личностных особенностей, а структуры общественных институтов. Кроме того, существует опасность утраты того положительного, что несет в себе сглаживание дихотомии мужского — женского.
Нам нужно отказаться от ожиданий, что женщины и на работе и в сфере образования должны обладать чертами и женскими и мужскими: независимостью и зависимостью, настойчивостью и пассивностью, в зависимости от ситуации. Мы не считаем андрогинность идеальной человеческой ситуацией; она не ведет к поведению, снимающему гендерные ограничения... Андрогиния подталкивает нас к убеждению в том, что избавление от сексуальной дискриминации в сфере образования и на работе возможно, если изменятся сами люди. Андрогиния не решит наши современные социальные проблемы в области женской карьеры.
Палуди М., 2003, с. 304.
В то же время положительной стороной концепции С. Бем об андрогинии является внимание, которое ей удалось привлечь к тому факту, что для общества одинаково желательными могут быть как мужские, так и женские качества.