Мишель Фуко (1926—1984 гг.) родился в Пуатье, во Франции. Философ, теоретик, культуролог, историк. Он был преподавателем психологии в Высшей нормальной школе в Париже и в университете г. Лилля. Руководил кафедрой истории систем мышления. Служил в дипломатических представительствах Франции в Польше, в ФРГ и Швеции. Отличался многосторонностью интересов, его книги по медицине, социальным наукам, проблеме безумия, о тюрьмах, о сексуальности сделали его одним из самых влиятельных мыслителей XX века. Родился в состоятельной семье успешного хирурга, который одновременно преподавал анатомию в медицинском колледже. В детстве не отличался особыми успехами в учебе, однако благодаря усилиям и трудолюбию прекрасно сдал вступительные экзамены в Высшую нормальную школу — одно из самых престижных учебных заведений Франции. Студент Мишель Фуко отличался поразительной работоспособностью, эрудицией, активным участием в дискуссиях. Но у него был сложный характер, он был ироничен, насмешлив, давал обидные прозвища коллегам. В конце концов, товарищи стали его сторониться. Он оказался замкнутым в круге своего одиночества, жизнь стала для него невыносимой. Поэтому (а еще и по причине его нетрадиционной сексуальной ориентации, о которой он сам не раз писал позже) он предпринял попытку самоубийства.
Вступил в Компартию Франции, однако вскоре покинул её ряды. Начал работать преподавателем философии и психологии в Высшей нормальной школе. Читал лекции в Швеции, Бразилии, Тунисе, США. Участвовал в студенческих волнениях 1969 года в Париже, в многочисленных политических митингах.
Важное место в исследованиях М. Фуко занимали проблемы эпистемологии и археологии знания, развиваемые автором в рамках структурализма. Археология М. Фуко — это метод, который позволяет раскрыть структуру мышления, определяющую рамки теоретических концепций определенной эпохи. Наилучшему достижению этой цели, согласно М. Фуко, способствует изучение подлинников документов этого периода. Археологию М. Фуко противопоставляет традиционному историческому методу описания истории идей. Фуко считает, что поиск того или иного дискурса, т. е. мыслительного анализа истории на основе разума, отличается от способа постижения истории чувственной или интеллектуальной перцепцией. Этот дискурсивный метод не похож на привычные исторические или документальные методы. Дискурсы подвергаются анализу не как совокупность законов, а как речевые практики, образующие объекты, о которых они говорят. М. Фуко применил структурный метод к истории идей, проложив своеобразный мостик от структурализма в лингвистике к структурализму в истории.
Дискурсивный метод в исторических исследованиях М. Фуко основывал на аналитической деятельности мышления, которое от одного определенного представления логическим путем переходит к другому, и из его элементов строится мысленный образ. Дискурс (от лат. discursus — рассуждение) — это понятие, выдвинутое именно структуралистами для анализа социальной обусловленности системы речи и получения знания путем логического рассуждения; это такое логическое мышление, которое в структурализме противопоставляется интуиции, непосредственному схватыванию, озарению. Историческое время становится дискурсивным, если мы в состоянии определить, что это означает и привести какие-то доводы в поддержку своей точки зрения, в противном случае оно будет интуитивным. Как видим, построение на основе элементов некоторого мыслительного образа изучаемого явления представляет не что иное, как построение его структуры.
Одна из основных работ М. Фуко по проблеме структурализма и его применения в истории — «Слова и вещи: археология гуманитарных наук». В этой книге автор стремится вычленить в истории человеческого общества структуры (Фуко называет их эпистемы), которые существенным образом обусловливают возможность определенных взглядов, идей, научных теорий и науки в тот или иной исторический период. Он отличает и даже противопоставляет археологию, реконструирующую такие формальные структуры, и традиционное историческое знание, аккумулирующее и синтезирующее различные мнения конкретных исследователей этих исторических события. Подобно Ф. де Соссюру, М. Фуко считает упорядывающим принципом в рамках структуры (эпистемы) предданное на каждом историческом этапе соотношение «слов» и вещей.
М.Фуко выделяет в западноевропейской культуре три основных структуры: ренессансную (XVI в. ), классическую (рационализм XVII—XVIII вв.) и современную (с конца XVIII в. по наше время). На первом этапе слова и вещи были тождественны друг другу и непосредственно соотносимы и взаимозаменяемы, являлись словами-символами. Здесь язык сопричастен миру, а мир — языку. Слова и вещи конституируют единый «текст», который представляет собой часть мироздания.
В структуре классического рационализма слова и вещи утрачивают непосредственное сходство и становятся соотносимыми только опосредовано — через мышление, а также в пространстве познавательных представлений в виде «слов-образов». Здесь соотношение слов и вещей осуществляется при помощи процедур отождествления и различения. Целью науки на этом этапе является построение глобального знания об универсальном порядке. Естественные знаки ренессансной эпохи уступают место искусственным языкам. Они достаточно просты в употреблении, здесь язык науки становится, по существу, и её логикой (язык математики, язык химии и пр.). Язык, утратив признак непосредственного подобия миру вещей, становится репрезентантом мышления. Язык мира становится языком мышления. Наблюдаемые факты, объекты науки характеризуются при помощи конкретно построенных и адекватных этим фактам языков.
Переход от классической эпистемы, или структуры, к современной был связан с новым способом бытия предметов человеческого познания. Здесь слова и вещи, как считал М. Фуко, опосредуются жизнью, трудом и языком фундаментальных закономерностей человеческого бытия. Происходит взаимопроникновение языков, например языка философии в язык филологии.
Принципиально новой характеристикой современной науки стала её человекоцентрированность, по выражению М. Фуко, причем речь идет даже не о выведении проблемы человека на передний план, а о том, что познание осуществляет не «чистая» познающая инстанция, а всегда конкретный человек с присущими ему исторически обусловленными потребностями, телесной организацией и языком. Если у И. Канта целью его теории познания являлось установление границ, которые должно отказываться преступать человеческое познание, то теперь речь должна идти о практической форме их преодоления. Формы человеческой иррациональности зиждутся на фундаменте человеческой практики и человеческой истории. Поскольку какие-то вещи были сделаны человеком, они могут, если знать, как они были сделаны, быть и переделаны.
Объектами достаточно эффективного использования структурализма являются литературоведение и культурология. Продемонстрируем это на примере главы русской школы семиотики Ю. М.Лотмана, который возглавлял не только Тартускую школу семиотики, но и в целом был одним из выдающихся семиотиков в бывшем СССР.