Благодаря четырем шкалам стратификации социолог способен создавать такие аналитические модели и инструменты, при помощи которых можно объяснить не только индивидуальный статусный портрет, но и коллективный, т. е. динамику и структуру общества в целом. В связи с этим вашему вниманию предлагаются два понятия, которые похожи по своему внешнему виду, но различаются по внутреннему содержанию, а именно стратификационный профиль и профиль стратификации.
На каждой шкале стратификации мы отмечаем положение индивидуального статуса, скажем полицейского и профессора, а затем сравниваем их друг с другом по доходу, власти, образованию и престижу занятия. Мы видим, что на шкалах образования и престижа профессор опережает полицейского, но уступает ему на шкалах дохода и власти. Хотя вопрос о гонорарах профессора и полицейского остается открытым: кого сравнивать с профессором — рядового полицейского или офицера?
Отметив их позиции точками на каждой шкале и соединив их линиями, мы получим стратификационные профили двух статусов (рис. 10).
Благодаря стратификационному профилю удается более глубоко рассмотреть проблему статусной несовместимости. Напомню, что статусная несовместимость — это противоречие в статусном наборе одного человека, либо противоречие в статусных характеристиках одного статусного набора одного человека. Теперь к объяснению этого явления мы вправе подключить категорию стратификации и выражать статусную несовместимость в стратификационных характеристиках. Если некоторые показатели конкретного статуса, к примеру тех же профессора и полицейского, выходят за границы своего (среднего) класса, то статусную несовместимость можно трактовать еще и как стратификационную несовместимость.
Если взять российское общество, то обнаруживается, что на шкале доходов отечественный профессор находится в низшем классе, по шкале престижа — в высшем. Резкий разброс показателей, выходящий за границы среднего класса, к которому в основном и в целом относится профессор, следует квалифицировать как стратификационную несовместимость. Для того чтобы ее ликвидировать, надо выровнять статусные характеристики: либо поднять зарплату до уровня среднего класса, либо понизить уровень требуемого образования. Первое сделать невозможно по экономическим, а второе — по профессиональным причинам.
Стратификационная несовместимость вызывает чувство социального дискомфорта, который может перейти во фрустрацию, фрустрация — в неудовлетворенность своим местом в обществе.
Чем меньше в обществе случаев статусной и стратификационной несовместимости, тем оно более стабильно. Россия не является таковым, ее необходимо относить к переходным обществам, для которых характерны статусная и стратификационная несовместимости.
Итак, стратификационный профиль — это графическое выражение положения индивидуальных статусов на четырех шкалах стратификации.
От стратификационного профиля необходимо отличать другое понятие — профиль стратификации. Иначе его именуют профилем экономического неравенства.
Профиль стратификации — это графическое выражение процентных долей высшего, среднего и низшего классов в составе населения страны. Продемонстрируем это на графике (рис. 11).
В 1992 году, когда началась «шоковая терапия», более 80% россиян оказались у черты бедности или за ее пределами. Средний класс составил небольшую прослойку примерно в 13—15%. В США картина была иной: большая часть населения относилась к благополучным слоям и только 14% получали дотации от государства как официальные бедные. Емкость класса богатых во всех обществах приблизительно одинаковая и редко когда превышает 3—5%.
Профиль стратификации претерпевает определенные исторические изменения. В XIX веке две трети населения Англии составляли бедняки, следовательно, страна напоминала Россию конца XX века. В США средний класс превысил 50% уже в середине ХХ века, т. е. в 50-х годах. Сегодня средний класс в США составляет более 80% всего населения. И это не удивительно. Во всех развитых странах, несмотря на их культурные и географические различия, доля среднего класса примерно одинаковая — от 60 до 70%.
Увеличение его роли в обществе объясняется вполне объективными причинами. В США и других развитых странах в ХХ веке происходит сокращение ручного труда и расширение умственного как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Следовательно, сокращается численность рабочих и крестьян, последние составляют в США менее 3%. Но это не традиционные крестьяне, а независимые и зажиточные фермеры. Список новых профессий обогащается не за счет малоквалифицированных как прежде, а за счет высококвалифицированных, наукоемких специальностей, связанных с прогрессивными технологиями. Их представители автоматически попадают в средний класс. С 1950 по 1990 год доход американской семьи удвоился. Возросла покупательская способность населения, меньше надо работать, чтобы купить то же самое. Стал разнообразнее досуг — больше времени остается на развлечения, туризм, увеселения. Так называемое «трудовое общество» уходит в прошлое, ему на смену идет «общество досуга».
По данным исследования Н. Е. Тихоновой, проведенным по общероссийской выборке в конце 90-х годов, профиль стратификации (конфигурация социальной структуры российского общества) напоминал грушу или купол.
Так выглядела социальная структура до кризиса в августе 1998 года. Тяжелое основание купола, соответствующее седьмой—десятой позициям, — это низший и нижний-средний класс, его середина (пятая—шестая позиции) — собственно средний класс, и утончающаяся верхушка, начинающаяся с четвертой позиции, — верхний-средний. Что же произошло с этой социальной структурой после августовского кризиса? Во-первых, следствием кризиса стало резкое снижение доходов всех слоев населения. В результате в 2 раза возросло число тех, кто, по их оценке, оказался за чертой бедности, и в 1,5 раза сократилась численность россиян, считавших себя среднеобеспеченными. Во-вторых, пострадала в большей степени та часть среднего класса, которая работала в негосударственном секторе экономики, а если говорить о социально-профессиональных группах, то это в первую очередь работники торговли, службы быта и гуманитарная интеллигенция, среди которой широко была распространена вторичная занятость (совместительство, репетиторство и т. п.).