Жаргонная лексика обозначает понятия, которые уже имеют общеупотребительные наименования в языке. Жаргон — это разновидность разговорной речи, используемая определенным кругом носителей языка, объединенных общностью интересов, занятий, положением в обществе.
В современном русском языке достаточно продуктивен молодежный жаргон, или сленг (англ, slang от s(special)lang(language) — ‘слова и выражения, употребляемые людьми определенных профессий или возрастных групп’). Из сленга в разговорную речь пришло множество слов и выражений: шпаргалка, зубрить, хвост (‘академическая задолженность’), плавать (‘плохо отвечать на экзамене’), удочка (‘удовлетворительная оценка’) и т.п. Появление многих жаргонизмов связано со стремлением молодежи ярче, эмоциональнее выразить свое отношение к предмету, явлению. Отсюда такие оценочные слова, как потрясло, обалденный, клевый, ржать, балдеть, кайф, ишачить, пахать, загорать и пр. Все они распространены только в устной речи и нередко отсутствуют в словарях. В то же время в сленге немало слов и выражений, которые понятны лишь «посвященным». В качестве иллюстрации приведем юмореску из студенческой газеты.
Конспект одного крутого студента одной забойной лекции
Хаммурапи был нехилый политический деятель. Он в натуре катил бочку на окружавших кентов. Сперва он наехал на Ларсу, но конкретно обломился. Воевать с Ларсой было не фигушки воробьям показывать, тем более что ихний Рим-Син был настолько навороченным шкафом, что без проблем приклеил Хаммурапи бороду. Однако того не так-то легко было взять на понт. Ларса стала ему сугубо фиолетова, и он перевел стрелки на Мари. Ему удалось накидать лапши на уши Зимрилиму, который тоже был крутым мэном, но в данном случае прощелкал клювом. Закорифанившись, они наехали на Эшнуну, Урук и Иссин, которые долго пружинили хвост, но пролетели, как стая рашпилей («Университетская жизнь» от 9 декабря 1991 г.).
Для непосвященного такой набор жаргонных слов оказывается непреодолимым препятствием к пониманию текста, поэтому переведем отрывок на литературный язык:
Хаммурапи был искусным политическим деятелем. Он проводил экспансионистскую политику. Сначала правитель Вавилона пытался захватить Ларсу, но это ему не удалось. Воевать с Ларсой оказалось не так-то просто, тем более что их правитель Рим-Син был настолько изворотливым дипломатом, что с легкостью заставил Хаммурапи отказаться от своего намерения. Но Хаммурапи продолжал завоевательные походы с целью расширения территории своего государства. Оставив на время попытки покорения Ларсы, он изменил политический курс, и вавилонская армия устремилась на север. Ему удалось заключить союз с правителем Мари Зимрилимом, который тоже был неплохим политиком, но в данном случае уступил войскам Хаммурапи. Объединенными силами были покорены Эшнуну, Урук и Иссин, которые упорно защищались, но в конце концов оказались побеждены.
При сравнении этих столь разных «редакций» нельзя отказать первой, насыщенной жаргонизмами версии, в живости и образности. Однако неуместность употребления сленга на лекции по истории очевидна.
Экспрессивность жаргонной лексики способствует тому, что слова из жаргонов переходят в общенародную разговортто-бытовую речь, не связанную строгими литературными нормами. Большинство слов, получивших распространение за пределами жаргонов, можно считать жаргонизмами только с генетической точки зрения, так как в момент их рассмотрения они уже принадлежат просторечию. Этим объясняется непоследовательность помет к жаргонизмам в толковых словарях.
Например, в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова слово засыпаться в значении ‘потерпеть неудачу’ содержит помету разг., а в значении ‘попасться, оказаться уличенным в чем-нибудь’ — прост. В «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова засыпаться имеет помету просторен, из воровского арго. Слово зубрить у С. И. Ожегова имеет помету разг., а у Д. Н. Ушакова — школьн. арго. Многие жаргонизмы в новейших словарях даются со стилистической пометой прост, (например, у С. И. Ожегова: предки — «родители» (прост., тпутл.); хвост — «остаток, невыполненная часть чего-нибудь, например экзаменов» (прост.); салага — «новичок, новобранец, младший по отношению к старшим» (прост.) и т.д.).
Жаргонная лексика уступает литературной в точности, что предопределяет ее неполноценность как средства общения. Значение жаргонизмов, как правило, варьируется в зависимости от контекста. Например, глагол кемарить может означать ‘дремать, спать, отдыхать’; глагол наехать — ‘угрожать, вымогать, преследовать, мстить’; прилагательное клёвый имеет значени я ‘хороший, привлекательный, интересный, надежный’ и т.д.; таково же значение слова убойный и ряда других. Все это убеждает в нецелесообразности замены богатого, яркого русского языка сленгом.
Отдельную социально ограниченную группу слов в современном русском языке составляет так называемый лагерный жаргон — им пользуются люди, поставленные в особые условия жизни. Этот жаргон отразил страшный быт в местах заключения: зек (‘заключенный’), шпон или шмон (‘обыск’), баланда (‘похлебка’), вышка (‘расстрел’), стукач (‘доносчик’), стучать (‘доносить’) и т.п. Такие жаргонизмы используются при реалистическом описании лагерной жизни бывшими «узниками совести», получившими возможность открыто вспоминать о репрессиях. Процитируем одного из талантливейших русских писателей, не успевших реализовать свой творческий потенциал по известным причинам:
Если тебя вызывают на вахту, это значит — жди неприятностей. Либо карцер следует, либо еще какая-нибудь пакость... <...> Правда, в карцер меня на этот раз не посадили и даже не «лишили ларьком». «Лишить ларьком» или «лишить свиданием» — это начальственные формулы, возникшие в результате склонности к лаконизму, это 50% экономии выражения. «Лишить права пользования ларьком» или «...свиданием». Начальству, вконец замученному стремлением к идеалу, приходилось довольно часто прибегать к спасительной скороговорке, и оно, естественно, старалось сберечь секунды. Так вот, меня ожидало нечто необычное. Войдя, я увидел нескольких надзирателей и во главе их — «Режима».
Мы ведь тоже были склонны к краткости, правда, по другим соображениям: когда приближалась опасность, проще и выгоднее было шепнуть: «Режим!», чем произносить: «Заместитель начальника лагеря по режиму».
Кроме «Режима», надзирателей и меня, в комнате был еще некто, и я сразу уставился на него (Ю. Даниэль).
По приведенному отрывку можно составить представление и о самом «механизме» появления употребленных жаргонизмов. Хочется надеяться, что для их закрепления в русском языке не будет экстралингвистических условий и они быстро перейдут в состав пассивной лексики.
Однако того же нельзя сказать о языке преступного мира (воров, бродяг, бандитов). Эта жаргонная разновидность языка определяется как арго (фр. argot — ‘замкнутый, недеятельный’). Арго — засекреченный, искусственный язык уголовников (блатная музыка), известный лишь посвященным и бытующий также лишь в устной форме. Отдельные арготизмы получают распространение за пределами арго: блатной, перо (‘нож’), малина (‘притон’), расколоться, шухер, фраер и пр. Такие слова практически переходят в разряд просторечной лексики и в словарях даются с соответствующими стилистическими пометами: просторечное, грубопросторечное.
Возникновение и распространение в речи жаргонизмов оценивается как отрицательное явление в жизни общества и развитии национального языка. Однако введение жаргонизмов в литературный язык в исключительных случаях допустимо: эта лексика может понадобиться писателям для создания речевых характеристик персонажей или журналистам, описывающим жизнь в колониях. Чтобы подчеркнуть, что жаргонизмы в таких случаях приводятся «цитатно», автор обычно заключает их в кавычки. См., например:
«Паханы», «бугры» и другие (название газетной статьи); Людей «опускают» по приговору воров за разные грехи: стукачество, неуплату карточного долга, неподчинение «авторитету», за то, что на следствии «сдал» подельников, что имеет родственников в правоохранительных органах... (из газеты «Труд» за 27 ноября 1991 г.).
Многие известные писатели с осторожностью относились к жаргонизмам. В частности, И. Ильф и Е. Петров при переиздании романа «Двенадцать стульев» отказались от некоторых жаргонизмов. Стремление писателей оградить литературный язык от влияния жаргонизмов продиктовано необходимостью непримиримой борьбы с ними: недопустимо, чтобы жаргонная лексика популяризовалась через художественную литературу.
В публицистических текстах возможно обращение к арготизмам в материалах определенной тематики, например в рубрике «Криминальные сюжеты»:
«Сливки» преступного мира — «воры в законе». <...> Ниже стоят обычные блатные, которых в колонии называют «отрицаловкой» или «шерстью». Жизненное кредо «отрицаловки» противодействовать требованиям администрации и, наоборот, делать все, что запрещает начальство. <...> А в основании колонийской пирамиды — основная масса осужденных: «мужики», «работяги». Это те, кто искренне встал на путь исправления (газета «Труд», 27 ноября 1991 г.).
В редких случаях жаргонизмы могут использоваться в газетных материалах острой сатирической направленности. Однако обращение к жаргонизмам не в сатирических контекстах, продиктованное стремлением авторов оживить повествование, расценивается как стилистический недочет. Например, автор увлекся игрой слов, назвав свою заметку так: Художник Дали совсем офонарел (в заметке описывается необычная скульптура художника — в виде светильника, что дало основания корреспонденту для каламбура: фонарь — офонарел). Для читателя, не владеющего жаргоном, подобные словечки становятся загадкой, а ведь язык газеты должен быть доступен всем!
Заслуживает порицания и увлечение жаргонной лексикой журналистов, пишущих о преступлениях, убийствах и грабежах в шутливом тоне. Употребление в таких случаях арготических и жаргонных слов придает речи неуместно веселый оттенок. О трагических событиях повествуется как об увлекательном происшествии. Например, для современных корреспондентов «Московского комсомольца» такой стиль стал привычным:
На Тверской улице в прошлый четверг милиционеры подобрали двух девиц, которые пытались «толкнуть» прохожим видеомагнитофон на золотишко. Выяснилось, что девахи накануне ночью обчистили квартиру на Осеннем бульваре. <...> Заводилой выступала 19-летняя бомжиха.
Приведем еще один пример, уже из региональных средств массовой информации: Двое несовершеннолетних изнасиловали девушку. Спустя три дня полиция задержала недоносков — таково было сообщение в бегущей строке новостей.
Тенденция к снижению стиля газетных статей наглядно демонстрируется многими изданиями. Это приводит к употреблению жаргонизмов и арготизмов даже в серьезных публикациях, а для коротких заметок и репортажей стиль, «расцвеченный» сниженной лексикой, стал обычным:
А я не уступлю вам коридорчик
В Кремле новый заскок: одарить братскую Беларусь выходом к морю через Калининград. «Мы собираемся договориться с поляками и получить их согласие на строительство участка магистрали через их территорию», — сказал давеча Президент России.
Однако такая «примета времени» не встречает сочувствия у стилистов, которые не одобряют смешение стилей, создающее неуместный комизм в подобных публикациях.