Целостный путь переживания утраты имеет несколько последовательных стадий. Стадиальные концепции переживания утраты можно объединить в три основные направления. Первое из них объединяет исследователей, которые сосредоточились на симптомах переживания утраты: эмоциях и чувствах, изменениях в поведении и в отношениях. Во второе направление входят исследования, где переживание утраты рассматривается как процесс последовательного решения утратившим нескольких универсальных психологических задач, помогающих адаптироваться к утрате. В третье направление включены исследования, где основное внимание направлено не на функциональные изменения, а на динамику трансформации отношений с ушедшим близким.
I. Переживание утраты как процесс с аффективными, когнитивными и поведенческими симптомами.
Чувства и эмоции, которые испытывает утративший, его размышления о произошедшем, изменения в поведении почти всегда заметны окружающим людям. У каждого есть определенные представления о том, как обычно ведет себя человек, потерявший близкого, есть и культурно обусловленные стереотипы поведения. То есть можно предположить, что в переживаниях утративших людей есть нечто общее. И прежде всего эта общность видится во внешних проявлениях переживания утраты: в эмоциях, в высказанных мыслях, в отношении к окружающим, в поведении.
Одним из первых исследователей переживания утраты и основным представителем обозначенного направления можно считать Эриха Линдемана. Он являлся представителем так называемой социальной психиатрии, работал в клинике и столкнулся с проблемой переживания смерти близких в 40-х годах ХХ в., т. е. во время Второй мировой войны. Переживание смерти близкого человека было обозначено им как синдром острого горя. Автор рассматривал симптоматологию острого горя, исследовав его в различных ситуациях: смерть в клинике, гибель в катастрофе, гибель военнослужащих (статья Э. Линдемана появилась в переводе на русский только в 1984 г. в хрестоматии «Психология эмоций» под ред. В. К. Вилюнаса и Ю. Б. Гиппен-рейтер).
Острое горе определяется автором как синдром с психологической и соматической симптоматикой, явной и неявной формой проявления и возможными искаженными реакциями. Основные симптомы острого горя: физическое страдание, поглощенность образом умершего, вина, враждебные реакции, утрата прежних моделей поведения. По поводу последнего симптома современные исследователи Д. Бром (D. Brom) и Р. Клебер (R. Kleber) считают, что человек, потерявший близкого, утрачивает множество моделей поведения, так как очень многие из них были связаны с присутствием близкого человека, подкреплялись его присутствием. И потому, с их точки зрения, процесс переживания утраты в большей степени связан с попыткой построить новые поведенческие модели вместо разрушенных.
Естественно, если речь идет о симптоматике переживания, возникает логичный вопрос об особенностях и формах проявления этих симптомов. Ответом на него может служить определение нормальной и патологической форм течения горя. На основании исследований таких патологических или искаженных реакций, проводившихся психологами (Линдеман Э., 1984; Furnham А., Bochner S., 1986; Боулби Дж., 2004), можно составить их обобщенный перечень.
A. Искаженные реакции горя. Э. Линдеман считал, что это болезненные реакции, являющиеся искажениями нормального горя. В процессе психологической работы они трансформируются в нормальную форму течения горя. Большинство этих реакций носит явно защитный характер, связанный с нежеланием осознать реальность случившегося и неспособностью принять возникающие по этому поводу тяжелые и болезненные чувства. Примеры искаженных реакций:
- повышенная активность без чувства утраты, а скорее, с ощущением хорошего самочувствия и вкуса к жизни;
- деструктивная активность;
- утрата социальной активности;
- изменения в отношениях с близкими (повышенная раздражительность, социальная изоляция);
- появление симптомов последнего заболевания умершего;
- яркая враждебность по отношению к предполагаемым «виновникам» случившегося;
- «одеревенение» чувств из-за попыток утративших сдерживать агрессию и злость.
Б. Хроническое горе, или преувеличенное горе (по А. Фэрнхему и С. Бочнеру). Все симптомы усиливаются и затягиваются во времени, могут наблюдаться психопатические и невротические симптомы. Похожую форму описывал Дж. Боулби, называя ее хронической печалью и выделяя следующие ее причины на примере вдов и вдовцов:
- тесная привязанность к другому и зависимость ролевой идентичности от его присутствия;
- отсутствие близких отношений с другими членами семьи и невозможность компенсировать некоторые виды утраченных отношений;
- противоречивые чувства из-за подсознательного обвинения ушедшего;
- самоистязание из-за чувства вины перед умершим.
B. Отсроченное, или запаздывающее, горе (по Э. Линдеману; А. Фэрнхему и С. Бочнеру). Симптомы горя появляются намного позже факта утраты и далее протекают по нормальному сценарию. Такая форма горя особенно характерна для людей, которые выполняют роль стержня в случае семейной утраты и не могут себе позволить активного выражения болезненных переживаний. Эту форму можно объединить с так называемым подавленным горем, так как отсутствие внешней симптоматики означает не отсутствие реакции вообще, а подсознательное переживание и риск выхода болезненных переживаний через соматические заболевания.
Г. Подавленное, или сдержанное, горе (по Э. Линдеману; А. Фэрнхему и С. Бочнеру). Симптомы горя маскируются и сдерживаются, проявляясь в результате в психосоматических заболеваниях. Именно эта форма горя, как считают авторы, характерна для случаев пропажи без вести. Американская исследовательница таких ситуаций П. Босс (Boss Р., 1997) назвала эту форму «замороженное горе».
Д. Предвосхищающее горе (по Э. Линдеману; А. Фэрнхему и С. Бочнеру). Эта форма горя, обнаруженная у родственников военнослужащих, представляла собой типичную симптоматику острого горя, но возникающую до утраты. Призыв в армию и тем более пребывание в зоне военных действий сопряжены для семей военных с риском утраты, и потому близкие именно в такой форме переживают страх потери и мучительное ожидание возвращения.
В описании этих искаженных форм не хватает информации о возможных индивидуальных причинах, которые могли бы вызвать такую реакцию. Собственно, в этом и проявляется один из основных недостатков рассматриваемого подхода — слишком высокая степень обобщенности симптомов и отсутствие внимания к их индивидуальному наполнению и причинам.
Описание клинических показателей осложненного горя (Jacobs D., Mazure C., Prigerson H., 2000) — пример более корректного подхода, предлагающего дифференцирование симптомов в переживании утраты по нескольким группам.
Критерий А:
- навязчивые мысли об ушедшем;
- поиск ушедшего;
- глубокое одиночество после смерти близкого.
Критерий Б:
- отсутствие цели и чувство собственной бесполезности;
- чувство ошеломления, изумления, шока;
- неверие, затруднения в принятии смерти;
- чувство, что жизнь пуста и бессмысленна;
- чувство, что «умерла часть себя»;
- суженный взгляд на мир (потеря доверия, защищенности и контроля);
- проекция на себя симптомов умершего;
- сильное раздражение, злость.
Критерий В:
- длительность происходящего более шести месяцев.
Критерий Г:
- значительные расстройства в социальной, профессиональной и других сферах жизни.
Данное клиническое описание предполагает не только наличие симптомов, но и определенные временные рамки их проявления, а также степень дезадаптации человека в жизненных сферах. Ценность подобного описания состоит в том, что симптомы характеризуют не только реакции человека на факт утраты, но и изменения в разных сферах его жизни: в отношении к ушедшему и к факту его ухода; в аффективных и поведенческих реакциях; в преобразованиях во внутреннем мире человека.
Практическое приложение анализа форм осложнений в процессе переживания находит место в работе психолога-конгсультанта. Поскольку типология и описание этих форм основана на внешне регистрируемой симптоматике, для него не составит особого труда, во-первых, определить сам факт наличия осложнения, а во-вторых, определить тип осложнения. Дальнейшее отслеживание выявленных симптомов может стать способом оценки эффективности психологической работы с утратой.
Кроме подробного описания симптомов острого горя, представители этого направления уделяли внимание и динамической характеристике синдрома: последовательности проявления тех или иных симптомов. Обычно выделяют от 3 до 10 стадий в переживании горя. Классическим является разделение переживания горя на 4 стадии. Э. Линдеман, Д. Боулби, С. Паркес и Д. Хелл имеют сходные точки зрения на специфику и последовательность стадий переживания горя.
Шок. Утративший чувствует оцепенение, ошеломление, с трудом понимает, что происходит.
Протест и тоска. Вещи, люди, события постоянно напоминают об ушедшем. На этой стадии часто появляется феномен ложного узнавания — иллюзорное ощущение присутствия ушедшего среди людей, узнавание его шагов на лестнице и т. п. Кроме того, нарастают психологическое раздражение и напряжение.
Дезорганизация и страдание. Факт утраты хорошо осознается утратившим, и основным содержанием этой стадии являются депрессивные симптомы.
Отделение и реорганизация. Предполагается, что человек на этой стадии в состоянии окончательно отделиться от ушедшего и создать новые отношения.
В качестве признака, по которому авторы разделили весь процесс переживания утраты на эти стадии, был выбран превалирующий, основной симптом. Несмотря на большое количество спорных моментов и вопросов, это направление довольно часто используется в отечественной психологической практике. В симптоматологической концепции переживания утраты практикующий психолог имеет возможность описать картину переживания утраты у конкретного человека в терминах проявлений, общих для всех людей, — эмоциональных, когнитивных и поведенческих. Кроме того, можно довольно быстро определить степень нормальности переживания утраты данным человеком и диагностировать тип искажений этого процесса.
Однако эта информация носит лишь констатирующий, описательный характер. По большому счету она не позволяет определить, почему возникают осложнения в переживании утраты, за счет чего происходит процесс адаптации к сложившейся ситуации, на какие внутренние ресурсы человека можно опираться на каждой стадии и как в целом построить процесс психологической помощи. Часто упоминаемые чувства вины, страдания, печали и т. п. могут иметь самые разные причины и последствия. Они могут быть как разрушительными, так и целительными, очищающими человека от множества внутренних противоречий.
Для тех, кто оказался рядом с утратившим, и для самого утратившего информация такого рода может помочь лишь тем, что подтвердит нормальность тяжелых чувств, мыслей, раздражительности и душевной боли. Но сформулированные научным языком описания не продвинут утратившего в понимании того, что с ним происходит.
Основной недостаток описанного направления можно определить как отсутствие учета индивидуальных особенностей переживания утраты и тех внутренних перестроек и глубинных процессов, проявлением которых, собственно, и являются указанные выше симптомы.
Обратимся ко второму направлению, в котором перечисленные недостатки отчасти преодолены.
II. Переживание утраты как последовательное решение психологических задач.
Человек, переживающий смерть близкого, сознательно или неосознанно пытается в этой ситуации прежде всего выжить, привыкнуть к ней, приспособиться к жизни без утраченного. Но для этого утратившему приходится сначала осознать реальность смерти близкого, затем принять как данность то, что вернуть близкого человека невозможно и что жизнь теперь навсегда стала другой. Это постепенное продвижение по пути переживания утраты похоже на прохождение через несколько последовательных комнат: пока не пройдешь одну — не сможешь войти в следующую. То есть перед утратившим человеком стоит несколько последовательных психологических задач. Разрешение каждой из них является стадией адаптации человека к уходу близкого.
Исследования, объединенные в это направление, в основном проводились американскими психологами (Worden J. W, 1982), 1991; Hagmann J., 1995; Neeld E. H., 1992). Общая идея заключается в следующем: переживание утраты рассматривается как процесс последовательного решения психологических задач, а их разрешение или трудности в решении зависят от ситуации утраты и особенностей утратившего.
Имеются две наиболее распространенные концепции утраты как процесса решения психологических задач. Процесс переживания описывается Дж. Ворденом (см.: Malkinson R., Rubin S. S., Witztum E., 2000) как процесс решения утратившим четырех базовых психологических задач. С точки зрения автора, эти задачи являются универсальными для всех, а формы и способы их решения — индивидуальными. Нечто подобное предлагает и Э. Нилд (Neeld Е., 1992): решение психологических задач определяются ею как выбор человеком адаптивной стратегии поведения на каждой стадии. Обобщая эти две концепции, можно выделить следующие психологические задачи в переживании утраты.
1. Принятие реальности и необратимости утраты (Worden J. W, 1991), или Первый выбор: перенесение удара (Neeld E., 1992).
Выполнение или невыполнение задачи являются признаком наличия или отсутствия у человека внутренних ресурсов. Если ресурсов достаточно, то человек в состоянии признать реальность произошедшего. Если нет — включаются психологические защиты, призванные оградить психику от сильных потрясений, и событие утраты тем или иным способом вытесняется из восприятия реальности человеком.
Невыполнение этой задачи будет выражаться в отрицании факта утраты, и проявления этого могут быть самыми разными. Например, так называемая «мумификация» — это такое поведение утратившего, когда жизненный уклад — от вещей в квартире до повседневных дел — сохраняется неизменным, как при жизни ушедшего. Таким образом утративший живет в иллюзии, что близкий человек жив и ничто в окружающем мире не напоминает о его смерти.
Иногда встречается и противоположная стратегия поведения утратившего человека, выполняющая, однако, ту же защитную функцию «не напоминать об утрате». Проявляется она в целенаправленном и максимально ускоренном избавлении от вещей умершего, в смене места жительства, отъезде.
Еще одно возможное проявление того, что человек не принимает реальность утраты, — отрицание ее значимости. Заключается это в том, что человек пытается уменьшить ценность утраченного, вспоминая и намеренно концентрируясь на его плохих поступках.
Наконец, нежелание осознать произошедшее может проявляться в отрицании необратимости утраты: человек не может смириться с тем, что никогда не увидит утраченного, и может, например, пытаться вступить с ним в контакт посредством медиумов.
Если же утратившему удается справиться с описанной задачей, он приходит к осознанию реальности утраты и выходит из шокового состояния. При этом человеку необходимо найти в себе силы принять произошедшее, перенести удар, сохранив физическое и психическое здоровье.
2. Переживание боли (Worden J. W, 1991), или Второй выбор: переживание сильной боли и необходимость социальной поддержки (Neeld E., 2003).
Эта задача, наверное, самая неопределенная и самая трудная. Ее выполнение означает глубокое проживание случившегося, упорные попытки понять и принять тяжелые и болезненные переживания, научиться терпеливо относиться к ощущению внутреннего страдания, понимать, что оно необходимо для того, чтобы пережить полноту утраты. В этот период утративший особенно сильно нуждается к поддержке окружающих его людей.
Но для переживания боли нужны физические и психологические силы. И если их нет — остается попытаться избежать болезненных переживаний. Каждый делает это по-своему, но, как правило, люди пытаются избегать воспоминаний о случившемся, заглушают чувства скорби и печали, пытаются заполнить время массой отвлекающих дел и событий. Результат такой стратегии — блокировка переживаний и затягивание всего процесса.
3. Принятие окружающего мира без утраченного (Worden J. W, 1991), или Третий выбор: переоценивание, и Четвертый выбор: поворот к жизни без утраченного (Neeld E., 1992).
Выполнение этой психологической задачи означает осознание и принятие отсутствия утраченного во всех сферах жизнедеятельности. Прежде всего это касается исчезновения взаимных уникальных и социальных ролей, которые присутствовали в отношениях с утраченным. Кроме того, с ушедшим были связаны определенные области жизнедеятельности, быта. И утративший теперь должен проживать все привычные жизненные ситуации и события без него.
Если эта задача не разрешается, человек чувствует нежелание жить полноценной жизнью, полностью отрицает возможность нормального существования без близкого, фиксируется на факте потери, не в состоянии найти новые смыслы в настоящей жизни.
4. Создание новых отношений с утраченным и желание продолжать жить (Worden J. W, 1991), или Пятый и шестой выбор: реконструкция и проживание и Седьмой выбор: интеграция (Neeld E., 1992).
Когда человек смирился с отсутствием ушедшего в повседневной жизни, осознал и принял необратимость этого, у него возникает внутренняя необходимость переосмыслить отношения с ушедшим и создать его новый образ в настоящем. Выполнение такой задачи состоит в переструктурировании отношений с утраченным, переводе их в сугубо психологический план и поиске в них нового смысла, помогающего в жизни.
Невозможность решить эту задачу выражается в фиксации на связи с ушедшим, избегании новых близких отношений и попытках разорвать имеющиеся отношения. Кроме того, у человека возникает неосознанное желание исключить травмирующее событие из жизненной картины, что приводит к ощущению разорванности жизни.
Завершающим периодом переживания утраты как решения психологических задач является включение события утраты в общую картину жизни, восстановление целостности жизненного опыта и осознание его ценности.
В качестве индикатора окончания переживания горя в данном направлении предпочитают не формальную временную границу, а наличие определенных психологических особенностей, свидетельствующих о выполнении всех психологических задач. Например, Д. Вейс выделяет следующие особенности (см.: Malkinson R., Rubin S. S., Witztum E., 2000):
- способность переживать эмоциональную умиротворенность, отсутствие волн острой боли;
- способность вкладывать энергию в жизненную активность;
- чувство правильно выбранной стратегии жизни после утраты;
- оптимистичный взгляд на будущее.
Несомненной ценностью описанных концепций является их четкость и применимость для пратикующего психолога: хорошо обозначены конкретные задачи и результаты, которых должен достигнуть человек в итоге психологической работы на каждом этапе. Ясны критерии и описаны признаки выполнения и невыполнения каждой задачи. И для самого утратившего понятие психологической задачи вполне приемлемо и понятно. Если использовать ее в процессе психологической помощи, человек получает полезную для себя информацию: уже не просто констатирует собственные переживания, а пытается понять и осознать их функцию.
Тем не менее психологические задачи, предлагаемые в описанных концепциях, по большей части носят описательный характер. Основным содержанием стадий процесса переживания утраты является динамика отношений с ушедшим человеком.
III. Переживание утраты как процесс трансформации связи с ушедшим.
Психологическая суть утраты состоит прежде всего в том, что потерян значимый, близкий человек, потерян Другой. И все тяжелые чувства и мысли, изменения в поведении, невозможность сохранить прежний стиль жизни — выражение того, как переживается эта потеря близкого, как изменяются отношения с ним, как происходит поиск нового смысла существования без него.
Существуют несколько точек зрения на суть процесса переструктурирования отношений с ушедшим. Они иллюстрируют разные составляющие отношений утратившего и ушедшего (энергию либидо, модель привязанности, смысл отношений, взаимные роли), которые оказываются подверженными трансформации.
Психоаналитическое толкование «горевания по Другому» связано с понятием энергии, которую необходимо «оторвать» от утраченного объекта. Последовательность фаз, предлагаемых психоаналитиками, выглядит следующим образом:
- понимание, принятие и совладание с утратой и сопровождающими ее обстоятельствами;
- скорбь, характеризующаяся отходом от привязанности и идентификации с утраченным объектом (декатексис);
- возобновление эмоциональной жизни в соответствии с уровнем собственной зрелости, что часто включает установление новых отношений (рекатексис).
Такая последовательность стадий, предложенная еще в начале ХХ в. З. Фрейдом, демонстрирует некоторый универсальный для всех людей процесс отрыва психической энергии от любимого человека, недоступного для прежних форм отношений. Эту последовательность можно воспринимать как попытку выявить некоторые общие закономерности энергетических процессов.
Другую концепцию утраты, также включающую некоторые общечеловеческие закономерности переживания, предложил в 1960-е годы американский детский психолог Дж. Боулби. Утрату значимого близкого он рассматривал как утрату объекта привязанности. Автор теории врожденной привязанности считает, что «поведение привязанности» является формой инстинктивного поведения, которое развивается у людей в период младенчества и имеет в качестве своего стремления или цели близость к материнской фигуре (Боулби Дж., 2004). При этом привязанность является естественным поведением и не носит негативного оттенка, присущего зависимости.
Именно поведением привязанности — попытками вернуть утраченный объект — Дж. Боулби объясняет чувство гнева, появляющееся в первое время у утративших. Во-первых, человек склонен обвинять кого-то из окружающих в произошедшем. Во-вторых, попытки других людей поговорить о случившемся препятствуют пребыванию в состоянии грез и воспоминаний о прошлом. У взрослых людей печаль, с точки зрения Дж. Боулби, проходит в несколько стадий, и вся симптоматика является отражением переживания человеком потери объекта привязанности — от попыток его вернуть до смирения с безвозвратностью потери.
Эти теории свидетельствуют о том, что на отношения с ушедшим человеком большой отпечаток накладывает личностный и жизненный опыт утратившего. И характер вложенной в отношения энергии, и опыт обретения и потери привязанности, в особенности в раннем детстве, влияют на то, как человек будет проживать утрату прежних отношений с близким.
С точки зрения отечественного психолога Ф. Е. Василюка (1991, 2002), психоаналитическое толкование утраты в большой степени представляет собой «парадигму забвения» — необходимость максимального отрыва, отторжения от образа утраченного. В качестве альтернативного варианта автор предлагает «парадигму памятования». Ее суть состоит в том, что весь процесс переживания утраты концентрируется вокруг двух основных составляющих: переструктурирования отношений с утраченным и формирования нового образа Я утратившего. Стадии, которые, по мнению автора, проходит человек, почти полностью совпадают со стадиями симпто-матологического направления: шок и оцепенение; поиск; острое горе; остаточные толчки и реорганизация; завершение. Но Ф. Е. Василюк не только констатирует некоторые эмоциональные реакции, характерные для каждой стадии, а объясняет их возникновение специфическими процессами. Эти процессы связаны с тем, что человек в переживании утраты как бы пытается осознать соотношение двух миров: мира, где ушедший был жив (это воспоминания о нем, в которых хочется находиться), и мира, где ушедшего нет (реальность, в которой ушедшему должно быть найдено место и роль).
То есть общий смысл «работы горя», с точки зрения Ф. Е. Василюка, состоит в постепенном переходе утратившего из психологического «пребывания в прошлом вместе с ушедшим» в состояние настоящего времени. Это предполагает поиск новой символической роли для утраченного в настоящем времени и нового смысла отношений с его образом.
В том же направлении рассуждает и американский психолог Т. Уолтер (Walter T., 1999), когда описывает возможные варианты новой роли ушедшего в мире живущего. С его точки зрения, ушедший может выступать для утратившего в качестве модели поведения как дающий советы в отдельных ситуациях своим предполагаемым примером; как символизирующий базовые жизненные ценности; как значимая часть биографии утратившего.
В исследованиях Ф. Е. Василюка и Т. Уолтера определены два ракурса отношений с ушедшим: ролевой и смысловой. Человек переживает утрату своей роли (отца, зависимого, авторитета, ребенка и т. п.) по отношению к ушедшему и роли, которую ушедший занимал в его жизни. Кроме того, потерянным оказывается смысл определенных жизненных составляющих. Например, смысл близких отношений. Естественно, что проживание утраты и трансформация отношений будут заключаться в поиске новых ролей (разумеется, уже на психологическом уровне) и новых смыслов.
Ценность такого взгляда на переживание утраты состоит в том, что, помимо внимания к процессу адаптации к ситуации смерти близкого («его здесь нет и не будет»), важную роль начинает играть и процесс активной психологической проработки прошлых отношений с утраченным («кем этот человек был для меня и кто он для меня сейчас»).
И для профессионального психолога, и для того, кто в своей жизни столкнулся с утратой, такой взгляд на утрату необходим, так как касается именно тех проблем, которые являются базовыми: как жить без ушедшего, что для утратившего значил ушедший, как можно сохранить связь с его образом, какое место он может занимать в настоящей жизни. Поиск ответов на эти вопросы может стать основой для психологической работы с потерявшим близкого.
Попытку соединить в одной модели симптоматические характеристики переживания утраты и трансформацию отношений с ушедшим предпринял С. Рубин (см.: Traumatic and Nontraumatic Loss..., 2000). Предложенная им «модель баланса: двунаправленная модель переживания утраты» сочетает в себе два блока. Один связан с функционированием человека (его жизнедеятельностью в процессе адаптации к утрате), другой — с тем, каким образом происходит перестройка отношений с ушедшим. Автор выделяет следующие компоненты, составляющие блок «Функционирование»: соматика, депрессивность, тревожность, смысловая структура, психиатрические симптомы, работа, самооценка, семейные отношения, межличностные отношения. В состав блока «Отношения с утраченным» входят: привязанность, конфликт, идеализация, стадии утраты, отношение к себе, дистанция, негативные и позитивные аффекты. Результат переживания утраты описывается соответственно в двух понятиях: «восстановление после утраты» как характеристика области функционирования и жизнедеятельности утратившего и «разрешение утраты» как характеристика переструктурирования отношений с утраченным.
Общие идеи этой модели сформулированы С. Рубиным следующим образом.
- Изменения в результате утраты происходят во всех сферах жизни утратившего: в биологической, внутриличностной, поведенческой и межличностной. Основная цель внутренней работы состоит в возвращении к нормальному функционированию и к глубокому переструктурированию отношений с ушедшим.
- Вне зависимости от наличия симптоматики посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) утрата может носить травмирующий характер.
- Процесс переживания утраты проходит несколько стадий.
- В процессе переживания утраты происходит переструктурирование отношений с утраченным, и особенности этого процесса сугубо индивидуальны.
- После прохождения всех стадий (по времени длящихся до нескольких лет) жизнь утратившего реорганизуется. При этом происходят изменения в обеих областях — собственного функционирования и переструктурирования отношений с утраченным, чем и достигается сбалансированность.
Эта модель логически подытоживает проделанный анализ стадиальных концепций переживания утраты.
Многие авторы отрицают возможность разделения переживания на стадии, выбирая в качестве критерия концепции смысловые конструкты. Процесс восстановления смысловых конструктов и составляет суть переживания утраты, уникального в каждом случае и поддающегося обобщению лишь по ряду содержательных характеристик, с точки зрения противников стадиальных концепций.
В последние годы в отечественной психологии активно разрабатывается проблематика горя и утраты в рамках конструктивистской психологии, давно существующем в американской науке направлении. В нем утверждается универсальность способа внутренней обработки события утраты — процесса «смысловой реконструкции».