Для анализа механизмов развития мотивации человека большое значение имеет предварительное уточнение вопроса о том, в какой мере они являются специфически человеческими и в какой сохраняют сходство с механизмами, сложившимися в биологической эволюции. С целью такого уточнения рассмотрим сначала специфические признаки человеческой мотивации, выделяемые в затрагивающей этот вопрос литературе. Многие из признаков, составляющих в целом достаточно пестрый перечень, уточняют и развивают основополагающее положение о социальном происхождении мотивации человека, объясняемом, в частности, тем, что предметы его потребностей являются продуктом общественного производства.
Подчеркивается, что в отличие от биологической мотивации, за которой стоят нужды индивида и вида, собственно человеческая мотивация в конечном счете отвечает нуждам общества. Таким ее происхождением объясняются как ее разнообразие, изменчивость, историчность , так и тот факт, что она в онтогенезе развивается не спонтанно, а в результате специально направленных формирующих воздействий, составляющих основное содержание воспитания человека. Другой важный фактор, определяющий специфику мотивации человека, — это ее опосредствованность интеллектом, речью, сознанием, осуществление при помощи волевых процессов.
С этим связана устойчивость, надситуативность, функциональная автономность от состояний организма человеческой мотивации, направленность на отдаленные жизненные цели, негомеостатический характер, «бесконечность», трансгрессивность. Отдельно можно выделить признаки, характеризующие внутреннюю организацию и динамику мотивации человека: иерархическую соподчиненность мотивов, полимотивированный характер деятельности, поливалентность мотивов по отношению к потребностям, пластичность, взаимозаменяемость и др. Как можно видеть, большинство из перечисленных отличий имеют феноменологический характер, скорее констатируя, чем объясняя наблюдающиеся факты.
Это обусловлено тем, что выделение специфических отличий по своему назначению фиксирует движущие силы и конечные результаты развития мотивации человека, а не сам процесс развития, без знания которого, очевидно, полнота понимания и объяснения мотивации невозможна. Развитие же не может быть охарактеризовано только данными об отличиях, требуя обозначения того, с чего оно начинается и как происходит: какие «низшие» мотивационные процессы преобразовываются социальными силами, формирующими «высшую» человеческую мотивацию, какие конкретно-психологические механизмы этого процесса, что именно опосредуется интеллектом, и т. п. Такого рода вопросы предполагают выяснение не отличий, а сохраняющегося сходства между социально развитой и биологической мотивацией—проблемы, которая в советской литературе, рассматривающей и подчеркивающей преимущественно отличия, освещена явно недостаточно. Для выявления общих моментов между социальной и биологической мотивацией важное значение имеет дифференциация различных аспектов мотивации, в частности ее содержания и механизмов.
Дело в том, что при уточнении вопроса о специфике мотивации человека эти два ее аспекта получают различное значение. Содержательные различия между биологической и собственно человеческой мотивацией могут быть констатированы без особых оговорок — настолько они существенны и очевидны. Тот факт, что мотивация человека формируется прижизненно в зависимости от социальных условий и в результате воспитательных воздействий, направляющих ее на общественно значимое содержание, т. е. что она имеет свой особый источник и движущие силы развития, объясняет как неизбежность этих различий, так и ту их принципиальность, при которой постановка вопроса о ее специфике. едва ли имеет смысл. Специфическим по отношению к другому явлению может быть нечто, прежде всего с этим явлением сходное, но имеющее также и различия, которые понятием специфики, собственно, и охватываются.
Содержание же биологической и социальной-мотивации прежде всего различно. Это не оспаривают даже биологизаторские концепции (бихевиоризм, психоанализ), отстаивающие сходство происхождения и механизмов мотивации человека и животных, но не ее содержания. В отличие от содержания механизмы различных уровней мотивации столь резко противопоставляться не могут. Актуализация потребностей в виде установок, наиболее общие эмоциональные механизмы генетического и ситуативного развития мотивации и т. п., с одной стороны, не являются продуктом антропогенеза, с другой—используются в ее формировании и обнаружении у человека. Те феноменологические особенности, которые отличают механизмы собственно человеческой мотивации (опосредствованность интеллектом, волей, направленность на отдаленные жизненные цели и т. п.), не отрицают действия биологических механизмов, наоборот, согласно общему принципу формирования высших психических функций на основе натуральных (Выготский, 1983а), предполагают их как то, что в историческом развитии подвергается совершенствованию и преобразованию, т. е. как необходимое условие своего возникновения.
Не случайно эти особенности появляются в онтогенезе сравнительно поздно как итог социального развития мотивации, а не как его предпосылка.
Человека обычно не приходится учить желать, бояться или гневаться, хотя на протяжении всего развития он подвергается беспрерывным воздействиям по части того, чего ему следует или не следует желать или бояться, на что можно и когда недостойно гневаться, и т. п. Это значит, что новое социально обусловленное содержание, по крайней мере на начальных этапах онтогенеза, становится для человека мотивационно значимым на основе механизмов, сложившихся в биологической эволюции. Это вполне естественно, так как самой по себе необходимости в том, чтобы человек к новым, биологически ему не свойственным целям побуждался непременно новыми механизмами, в антропогенезе не существовало. Разумеется, то сложное содержание, которое получает мотивационное значение в социально развитой психике, не может быть уложено только в примитивные биологические формы, что, собственно, создает необходимость в возникновении специфически человеческих механизмов развития мотивации, однако это не исключает использования таких примитивных форм в развитии к действии сложных механизмов.
Эти предварительные замечания должны были показать, что при обсуждении вопроса о специфике развития человеческой мотивации недостаточно рассматривать ее как целостное явление без выделения составляющих ее аспектов. Одно и то же утверждение, например, «дихотомия биологического и социального как метод объяснения перехода от «базовых» к высшим производным потребностям человека в целом неприемлема» (Дилигенский, 1976. С. 35), получает разное значение в зависимости от того, к которой из составляющих мотивации оно применяется. В отличие от содержания механизмы биологической и социальной мотивации не обнаруживают того принципиального разрыва, который не позволял бы искать перехода от изначальных природных образований и процессов к более сложным, формирующимся по мере накопления социогенных преобразований в человеческой психике.
Именно наличие общего как условие поиска отличий оправдывает постановку вопроса о развитии мотивации человека прежде всего в отношении обеспечивающих его механизмов.